Страшный сон Спиридона Варфоломеевича

               


 –  Господи, какой же я дурак, –  ругал себя вслух Спиридон Варфоломеевич. –  Эх, Спиридон, Спиридон! Какого хрена, ты не удосужился за десять лет решить главный вопрос жизни после переломного 93-го года – получить гражданство нашей матушки России?! Недоумок старый, думал, что раз был гражданином СССР,  то автоматом станешь и гражданином Российской Федерации, правовой первопреемницы  Союза? А вот тебе, – Спиридон поднес к своему носу кукиш, – заслужил дулю, так радуйся. На что ты рассчитывал ? Думал, что если все эти годы прожил и был прописан, как весь честной московский люд, в Первопрестольной, если женат на гражданке России, с которой шел по жизни в мире и согласии пятьдесят лет, если исправно ежемесячно получал и приносил домой пенсию, ходил на все выборы, голосовал за лучших представителей народа – будущих его слуг, то ты и есть самый настоящий гражданин своей страны? Так вот тебе, фигушки! Даже то что был учтенным россиянином во время переписи населения и радовался всем переменам и планируемым успехам, что отчебучил исправно пятьдесят лет на строительстве социализма, не стоит выеденного яйца. Охламон ты этакий!
Завершив свой страстный монолог Спиридон уныло уставился в окно. Жил он себе, поживал, не ведая, что будет впереди, да вот пришла пора обменивать прежний серпастый паспорт на новый с орлом-мутантом,  напоминавшим о старом, добром царском времени. В милиции  Спиридона поджидала новость, не просто поразившая его, а вызвавшая у него бурю бурно-бранных эмоций. Оказалось, что он, ветеран труда, почетный пенсионер, на самом деле почти преступник, потому что является человеком без гражданства. Ну и правильно. Нужно было думать, когда выбирал место рождения, угораздило же беднягу родиться в Баку!  Город-то прекрасный, красивый, гостеприимный, столица одной из бывших союзных республик. Сколько граждан Союза перебывало в Баку, чтобы насладиться чудным виноградом и ласковым морем, Каспием. Но это тогда, в доперестроечную эпоху, а ныне Азербайджан – заграница, и точка. Дальше Спиридон тоже отличился: после института направила его Коммунистическая партия в Армению для участия в подъеме «периферийной» науки. Там, в Армении, то есть за границей, он и  получил паспорт, который собрался менять. Всё это ему вежливо втолковали в милиции, добавили тоже вежливо, что сам во всём виноват, сам пусть и разбирается.
Жена Спиридона, однако, с милицией не согласилась. Она довела до сведения своего незадачливого супруга, что раз он  не давал родителям согласия на свое производство именно в Баку, то и вины за ним никакой нет. А потом заварила для успокоения крепкого чая, тоже крепко обняла его и заверила, что если милиция соберется выдворить ее дорогого мужа за пределы России, она, пользуясь правами гражданки России, его ни за что не отдаст. А еще посоветовала начать все хлопоты с ОВИРа.
Жена Спиридона была мудрой женщиной, поэтому он послушался ее и на следующий день отправился в районное отделение ОВИРа с твердой уверенностью, что сможет отстоять свое право на гражданство. По дороге и даже в помещении ОВИРа он репетировал, как выстроит свою речь, приведя все имеющиеся у него доводы.
Однако до его речи дело так и не дошло, поскольку ему вразумительно объяснили, что окончательный вариант нового закона о гражданстве пока еще не принят и должен рассматриваться Думой в трех чтениях, но пока что проект прошел только первое чтение и с большими поправками передан на доработку во всякие разные комитеты. 
Главное же, что понял Спиридон: Дума не просто из прихоти отложила принятие закона на неопределенный срок, а исключительно с целью облегчения участи десятков тысяч возвращенцев в Россию, и что нечего ему, Спиридону, тут возникать.
Со времени доработки и чтений в Госдуме прошел год. Спиридон  вообще-то всем радио и ТВ-передачам предпочитал канал «Радио «Орфей», но в тот год классическую музыку позабыл-позабросил, а слушал только новости, даже в туалете оборудовал радиоточку, чтобы не отстать от жизни. Наконец закон был принят, и Спиридон как на крыльях полетел в уже знакомый районный ОВИР. 
У входа его ждала гудящая толпа людей, шла знакомая еще с советских времен процедура – перекличка. Кто-то выкрикивал фамилии, используя при этом ненормативную лексику, а две растрепанные, свирепого вида женщины грудью защищали входную дверь. 
 –  Куда ты, старый пень, лезешь? Скажешь, очередь потерял? Не видели мы тебя, и не суйся. Занимай очередь на завтра, запишись вон у того мужика в тулупе, – посоветовала одна из них сиплым голосом. – Мужик со вчерашнего вечера здесь, ночью на ступеньках спал. А сам приходи не позднее трех утра, а лучше подежурь с вечера, так вернее, что попадешь к майору. Мы сегодня вторые сутки тут торчим. Озверели совсем.
Женщина взглянула на ошеломленного Спиридона и, видно, пожалела его, наверно, озверела не до конца: –  Иди, иди домой, отдохни, да жену успокой.
– Скажи, женат или холостой? Может, прижмем тебя легонько, согреемся, – загоготала вторая.
Спиридон Варфоломеевич  простоял у двери всю следующую ночь до утра вместе с отставным капитаном, бывшим афганцем, прослужившим на границе Союза с Афганистаном до отставки. Тот вернулся в Россию с малыми двумя пацанами и женой, жительницей Подмосковья, и задача у него была еще труднее, поскольку местом его рождения являлся Актюбинск а детишек – Курган-Тюбе,  где стояла воинская часть. Наконец  Спиридон попал в кабинет, но после бессонной ночи с трудом понимал, что говорила ему симпатичная майор милиции «Что с вами?» –  даже забеспокоилась она. – «Выстрадал Варфоломеевскую ночь» – вяло пошутил  он.  Вслушался в ее слова и сообразил, что российское гражданство ему вообще не светит, только «Вид на жительство». И пока добьется этого самого«Вида», не взвидит он белого света.
Ему придется сфотографироваться, получить в посольстве суверенной Армении документ, что не является ее гражданином, а в азербайджанском –  подтвердить, что отказывается вернуться на родину. Затем пройти медицинское освидетельствование в диспансерах и спецлабораториях и получить справки, скрепленные круглыми печатями,  что не болеет СПИДом и не является носителем ВИЧ-инфеции, не болеет туберкулезом, проказой, сифилисом, что он не наркоман, не горький пьяница и не шизоид.
Спиридон принялся за дело, как говорится, засучив рукава. В перерывах между посещениями диспансеров и сдачей анализов он мысленно посылал «приветы» членам комитетов и депутатам Госдумы, забывшим старое, известное правило: «не принимать законов, не проверив их хотя бы на кроликах». В очередях к врачам Спиридон упорно заучивал слова российского гимна, чтобы после получения «Вида на жительство» в полной мере ощутить себя человеком с большой буквы. За две с лишним недели беготни по диспансерам Спиридон похудел, осунулся, стал прихрамывать, в глазах у него  появился нездоровый блеск.  Иногда в общественном транспорте, пугая попутчиков, он ни с того ни с сего принимался громко и нецензурно браниться или выкрикивать непонятные лозунги – сказывалось воздействие очередей. Получив последнюю медсправку и аккуратно сложив все документы в скоросшиватель, Спиридон облегченно вздохнул. Впереди его ждали новые хлопоты, но он  решил отметить окончание одного делового этапа и позволил себе расслабиться, пропустив в забегаловке на подходе к своей многоэтажке бутылку «Клинского» с прицепом. Дома, даже не раздеваясь, он повалился на кровать, чем очень удивил свою жену, гражданку России со стажем, и заснул беспокойным сном. Во сне он то и дело всхлипывал, охал, нес какую-то несвязную чушь, пытался размахивать руками, словно кому-то что-то доказывая и продолжая возмущаться.
А снилось Спиридону Варфоломеевичу, что он в своем праздничном синем костюме, в белой отглаженной рубашке, при красном, как у многих парламентеров, галстуке сидит в последнем, самом верхнем ряду в Госдуме, слушая обсуждение поправок к закону о выдаче бывшим россиянам «Вида на жительство».
–  Это однозначно! Закон слишком либеральный! – немного картавя громко выкрикивал Спикер. – По сведениям «Голоса свободы» таких прохиндеев, бывших россиян, желающих вернуться и получить гражданство нашей родины, набралось около двадцати миллионов. Это происки и провокации. Однозначно. Надо таким голосам заткнуть глотки! Откуда набралось столько? Лезут к нам со всех сторон, как тараканы. Скоро земли не хватит.  Всё! Поправки к закону будем принимать сразу в третьем чтении, по мере их поступления. Слово комитету по борьбе за наше здоровье. Только коротко. Понял?
–  Вношу следующие дополнения, –  почему-то в ухо Спиридону прокричал председатель комитета, гордившийся тем, что начинал свою карьеру с работы рядовым санитаром. –  Справок, перечисленных в проекте закона, явно недостаточно. Необходимо дополнить список следующими справками о состоянии здоровья соискателя гражданства: не имеет ли он наследственных  пороков, не болел ли болезнью Дауна, не страдал ли падучей. Может, заикался, может, косоглазил, то есть смотрел по сторонам. Обязательным документом должно быть заключение НИИ им. Сербского о вменяемости заявителя, чтобы оценить, в здравом ли он уме, если обращается с просьбой о гражданстве.
Спикер одобрительно закивал головой, принял внесенные дополнения и стукнул по столу большой деревянной колотушкой, предоставив слово комитету по депутатской безопасности и неприкосновенности.
 –  С каждого заявителя необходимо снимать отпечатки пальцев! – откашлявшись, громко, словно рапортуя, рявкнул очередной председатель. –  Необходимы фотографии в профиль и в анфас, размером не меньше 10х15 метров!
–  Каких метров, что он несет? – донесся до растерянного такими дополнениями,   сникшего Спиридона голос Спикера.
 – Так точно, то есть сантиметров! Чтобы потом не делать фотороботов. Необходимо также следующее: выяснить, не служили ли родители заявителя в царской охранке, не привлекался ли заявитель к уголовной ответственности, знает ли азбуку Морзе и не страдал ли педофилией. А пока с ними будут  разбираться наши службы, всех срочно экстрадировать, отправить на нейтральные пограничные полосы. Пусть себе поют там:
«А на нейтральной полосе цветы –  необычайной красоты» Ха-ха-ха!
 – Хватит!  Чего разгоготался! – стукнул колотушкой Спикер. – Все выступающие забыли, однако, что заявителями могут быть не только мужчины, но и женщины. Я не слышал, чтобы наши председатели хоть раз обратили внимание на специфику этого вопроса. Заявительницы – тоже наш …
– Матриархат! – раздался голос из зала.
– Конгломерат! – выкрикнул другой депутат.
– Арарат, – произнес кто-то спокойно  и с сильным армянским акцентом.
– Не перебивать! Заявительницы – тоже наш… ректорат. Тьфу! Эти дурацкие слова иностранные.  Электорат. Заявительницы  – наш электорат. Это упущение ! Исправьте при доработке. Всё, первое чтение закончено! –  стараясь перекричать обрадовавшихся депутатов, резко выкрикнул  Спикер. – Нам пора в столовую и в кабинеты фиторелаксации, так работать нельзя. Надо и об отдыхе думать. А что это за хмырь притаился там в последнем ряду, да еще в красном галстуке?  Кто пропустил его?
– Я один из заявителей. Мой номер 19 537 091, а зовут меня Спиридон Варфоломеевич  и пришел к вам по поводу и с просьбой…  – пролепетал Спиридон. – «Вида на жительство».
 –  Спиридон, Спиридон выпей-ка пирамидон. Эх, Спиридон, не подделаешься в тон!  –  довольный своей шуткой  засмеялся Спикер. – Вставай, вставай! Не задерживай нас. Отправляйся в свой районный ОВИР и жди наших новых указаний там, а не здесь. 
– Смотрите, –  обратился он к депутатам, показывая пальцем на трясущегося от страха Спиридона. – Вот таким, как он,  мы должны предоставлять еще и гражданство. Чушь какая-то! Гоните его! Гоните! – и вдруг по-козлиному замемекал.
Вконец перепугавшийся Спиридон увидел, что у всех депутатов начали вытягиваться руки, превращаясь в вызывающие ужас осьминожьи щупальцы. Спиридон пытался еще что-то крикнуть в свое оправдание, но у него вышло только нечленораздельное:
 –  Гы-г-г-де мы-м-мои пл-пр- ав-ава ? – ответом ему были щипки щупалец и хохот депутатов. Спиридон проснулся в холодном поту. Его усиленно трясла и щипала за нос беспокойная жена. Сидя на измятой кровати и уставившись в одну точку, он обалдело повторял: «мои права, мои права…»
 – Какие там еще права? –  услышал он голос жены. –  Иди, опоздаешь на прием к майору. Смотри, не забудь взять с собой все собранные справки.
И Спиридон покорно пошел. Пошел в темноту, занимать очередь.

Послесловие:  После внесения всех дополнительных и многочисленных корректировок
                «Закон о Гражданстве» был принят Думой, прошел согласование в МВД,
                Министерстве Юстиции, и Спиридон Варфоломеевич, наконец получив
                «Вид на жительство»,  даже стал полноценным гражданином России.