Солнце слепит даже сквозь закрытые веки. Если не открывать глаза, то атмосфера довольно мирная: - ветер с запахом соли треплет волосы и ворот рубашки, мерный бреющий звук катера создает ощущение мирной поездки на природу.
Но оно пропадает одновременно с хлопком по плечу. Поворачиваюсь - и встречаю неприятно-участливую, тошнотворно-белозубую, словно из рекламы зубной пасты, улыбку Майка.
-Молодец, хорошо сработал, чисто. Комар носа не подточит.
-Наверное.- Вновь прикрываю глаза, чтобы не видеть маслянистого отблеска черного, словно нефтяное пятно, хеклера. Мой напарник, или, правдивей будет сказать, соучастник, любовно проводит ладонью по идеально отполированной поверхности, легко скользит подушечками пальцев по цевью.
-Знаешь, почему огнестрельное оружие я люблю больше, чем холодное?- не дожидаясь ответа, он продолжает.-Никто не узнает, сколько человек ты пристрелил, потому что на нем никогда не останется крови. Некоторые психи, конечно, оставляют зарубки на прикладе.-Майк презрительно кривит губы.-Но я слишком люблю свою детку, чтоб её уродовать.
Он вновь хлопает ладонью по снайперке.
-Но ты ведь так не думаешь, нет?-в вопросе сквозит неприкрытый намек. На то, что я до сих пор сжимаю в руке свой "танто", с запекшейся на лезвии темной коркой.
-Винтовка - оружие против врагов.
-А нож - игрушка для друзей?- в голосе Майка - насмешливые нотки.
-Убивать ножом - честнее. В спину может выстрелить любой дурак.-безучастно разглядываю лезвие-: односторонняя заточка, тёмные зазубрины режущей кромки.
Майк выдавливает из себя нечто, похожее на гортанный рык - на самом деле он всегда так смеётся, когда что-то выходит за рамки его понимания.
-Ладно, друг, не будем об этом. Все-таки удачно мы грохнули поставщиков и конвой.- Он с удовольствием потягивается, с хрустом разминая плечи и подставляя солнцу и без того загорелую грудь.-Старик ещё не скоро отойдет от такого финта.
Под "стариком" он имеет в виду босса. Да, тот вряд ли ожидал, что двое его собственных псов перестреляют дюжину человек и сбегут с товаром, и деньгами. Ради этого пришлось положить и своих, и чужих - чёрт, если б ты только не встал у нас на пути, Джошуа...
Сто шестьдесят миллиметров смертоносной стали. Триста десять грамм. Твоя смерть весила триста десять грамм, сукин ты сын, ну не смешно ли?
А ведь я, черт побери, тебя другом считал. Мы ведь с первого класса вместе были. Мы с тобой даже из горячей точки выбрались живыми, только вот сейчас тебе приспичило сдохнуть таким вот нелепым образом - от моих рук.
Во всем виноваты твои гребаные идеалы - : верность старику, дело чести, и прочая херня...
Ты умирал с презрением во взгляде. Мне жаль, поверь.
-Ну, и чего ты киснешь? Чееел, у нас есть волшебный чемоданчик с двумя лимонами.-насвистывая, Майк барабанит пальцами по кожаному кейсу.-И есть пакет с не менее волшебным порошком, который можно легко загнать ещё за столько же. Эта птичка отвезёт нас туда, куда руки старика уже не дотянутся. Каких-то пару часов - и мы на свободе!
Из лёгких сам собой вырывается хриплый смех, больше похожий на кашель.
-Ты думаешь, нас так просто отпустят живыми? Свобода - это когда поводок отпускают подлиннее, чтобы пес побегал перед тем, как его пристрелят. Куда бы мы не пошли - везде будет стена, понимаешь, Майк? Везде будут шакалы. Нас бы и так, и так пришили - это вопрос времени. И теперь, после того, что мы сделали - он решён.
-Я не собираюсь подыхать по крайней мере до тех пор, пока не спущу все бабки.-заявляет Майк, отворачиваясь и глядя на искрящуюся под солнцем воду.-А вообще...попрощайся с родными краями, приятель, теперь ты долго их не увидишь. Кстати,-он полуоборачивается и с усмешкой добавляет.-Свобода - это возможность выбрать то, от чего зависеть. Предателя вроде тебя должна радовать перспектива вендетты.
Я молчу, подперев рукой подбородок и глядя за борт. Прощально блеснув в лучах солнца, танто исчезает в бескрайних морских глубинах. Белый катер уносит нас все дальше и дальше от берега.
Стираю со щек солёные капли - но это всего лишь морские брызги.
Права на слезы предатель не имеет.