Снова играет тихая музыка. Гитара, флейта и что-то ещё, мне кажется, что это скрипка. Очень холодно и пламя костра едва согревает. Треск поленьев лишь подчёркивает красоту и сладость момента. Но вот зазвучали финальные аккорды и музыка оборвалась.
- Да, с каждой зимой всё холоднее и холоднее. Ты не находишь Том?
- Шёл бы ты, со своими наблюдениями Мэтью! – проворчал голос из спального мешка.
- Ну, не хочешь, как хочешь, – словно обидевшись, ответил человек названый Мэтью на слова засыпающего друга и обратился к музыкантам. – Спасибо уважаемые! Это было великолепно, но, к сожалению, прошу извинить меня и моего друга. Мы очень устали с дороги и нам нужно отдохнуть.
Утром, когда костёр уже превратился в груду углей и Мэтью открыл глаза, он увидел, что Том давно встал и жарит картошку в пламени небольшого огонька поднимающегося от кончиков его пальцев.
- Вот тебе и «Никакой магии всю дорогу, я хочу отдохнуть» да?
- Не ехидничай, ты же знаешь, что это не заклинание, а обычная пиромансия.
- Я то знаю, а вот они? – И Мэтью показал на музыкантов, которые о чём-то шептались у своей палатки, глядя в их сторону.
- Какая разница, если король и запретил использование магии, это не значит, что я должен сдерживать свои природные способности.
Понизив голос до шёпота, Мэтью серьёзно сказал:
- А я устал убивать, Том. Что ты скажешь на это?
- Жизнь – это война и если не мы их, то они нас.
- А как же невинные жертвы? Или ты забыл, что случилось в последний раз?
- Нет, я помню 6 гражданских и 17 солдат погибло. Но и ты пойми, война без жертв не обходится.
- Но ведь это наша война, а не их. Чем они – то виноваты? Тем, что не вовремя вышли на улицу или не успели убежать? А?!
- Извечная дилемма, вот что я тебе скажу. Или ты принимаешь эти жертвы как должное, или ты не сможешь свободно драться. Бой – это полное сосредоточение. Впрочем, ты это знаешь не хуже меня, ты ведь воин.
- А знаешь в чём разница? Я и мой меч всегда знаем, кто и что хочет, и может. Я никогда не позволю своему клинку причинить зло невинному.
Оба надолго замолчали. Наконец Том сказал:
- Ладно, давай есть, а то остынет.
- Давай.