Не знаю, кому как, а для меня Первое сентября всегда было большим праздником. Все десять лет…
Ка-ак вкусно пахли типографской краской только что выданные учебники. А какие в них были интересные картинки... И с невольным ужасом думалось о том, что… неужели?
Неужели, уже к маю следующего года я ВСЁ это буду знать?
Только из подъезда выскочил, - мелюзга… Сияющая, как новые, только что отчеканенные медные монетки, мелюзга – навстречу. Девчонки с большими белыми бантами, воздушно нависающими круглыми волнистыми шарами над головой. Пацанва в белоснежных рубашках и тщательно выглаженных брючках, ещё без каких пятен от чернил, столовского супа или резво выскочившей из скользкой тарелки котлеты, с новенькими, ещё не познавших упоения боя и головы условного противника, ранцами за спиной. И букеты, букеты…
Астры. Астры. Гладиолусы. Снова астры. Гладиолусы. Уже розовые…
И всё это красочное многоцветие и ограниченноразнообразие туда, где за спиной - тридцать пятая.
Ну, а мне – вперёд. Мимо кулинарии, через детский садик, на Ленина у техникума, оставляя кулинарию слева и дворами, дворами…
Вот она, родненькая.
И… ка-ак здорово ещё на подходе к школьному двору увидеть хорошо знакомые, но после долгой летней разлуки слабоузнаваемые, загорелые, коротко стриженые рожи с выгоревшими бровями...
- Ша! Привет, пацаны!
И в ответ услышать точно такое же, радостное:
- Привет!
Жда-а-али...
* * *
С этого всё и началось…
Потому что, когда за пару минут до звонка потянулись к первому по расписанию кабинету, вдруг…
Ба-аа…
А это что за такая же, коротко-стриженная, рожа со стандартно выгоревшими бровями? И прямо в серые глаза, бесстрашно не отворачивающиеся от десятка потаённо или открыто любопытствующих и пробивающих навылет взглядов:
- Ха! А ты-то кто, маска?
- Я? Я-то?.. Да тётя ваша. Из далёкой Бразилии. Где много-много диких обезьян. Вот, приехала… Теперь у вас жить буду. Если есть какие возражения – в письменном виде. Мы их на Совете Дружины вместе с пионервожатой рассмотрим.
- На Совете? Да вы там, в Бразилии, совсем от жизни отстали! Без-на-дёж-но. У нас уже полкласса в комсомоле. А ты? Что ещё в пионерах кантуешься? А красный галстук твой? Где? Дома что ли, забыл?
- От врагов спрятал. А где – не скажу. Не внушаете вы мне доверия. Выдадите ещё под пытками…
- Ну, ни фига себе… И, где нынче таких железных пацанов куют? Только про Бразилию – не трепи! Загар у тебя хоть и приличный, но явно – не бразильский. Откуда к нам?
- Из шестнадцатой.
- Из шестнадцатой? Муху знаешь?
- А кто его там не знает?..
- И как он?
- Да так… Фуфлыжник понтовый. Только миноискателей* мелких у гастронома трясти…
- И это правильно! Куда Мухе до наших Мустафы, Читы или Шамы. Сечёшь, в какую компанию попал?
- Секу. Горд всеми фибрами души до почтительной дрожи в коленках. Постараюсь оправдать и не ударить грязью в лицо новому коллективу.
- Тоже верно. Проконтролируем. А к нам чего? Надоело с фуфлыжниками?
- Да не-ее. Там не все фуфлыжники. Нормальных пацанов тоже хватает. Просто предкам новую квартиру на Мира дали…
- На Мира? Так там новые дома… В высотке что ли?
- Ну…
- С этого бы и начинал! А то «тётя-дядя», «галстук съем, но врагу не отдам»… В высотке. Ха! Когда на лифте катаемся? Завтра? Замётано! А звать-то тебя как? Юрка? Давай, Юрка, к нам, на камчатку**.
* * *
Да, тут надо бы сказать, что в Воркуте очень…
Ну, о-очень долго не строили зданий выше пяти этажей.
Вечная мерзлота, как-никак. А дом - топить будут. Почти весь год. И тепло недисциплинированное, что по теплоцентрали от ТЭЦ идёт, оно ж не только в квартиру. Вернее, сначала в квартиру да в подъезд. Но пото-ом… Через стыки в бетонных плитах, через окна, через двери подъездов… Щасть, и – на волюшку вольную. Как раз туда, где мерзлота вечная.
Была когда-то… вечная. Была, да сплыла…
От тепла расслабится, растает и поплывё-оот вместе с грунтом. Ну, а грунт и фундамент они ж друг без дружки – никак. Куда первый, туда – и второй следом. Грунт поплыл, куда ж фундаменту деваться?
Вот потому, чтобы дом крепко стоял, не только по периметру пятиэтажки, под всё пятно, где будущий дом встанет, с помощью копра и свайного молота в грунт для начала забивают железобетонные сваи-пальцы. Долго забивают.
«Бу-у-ух» молотом по свае, что копром зажата. Подняли тяжёлую чушку на верх стрелы и оттуда – опять… «Бу-у-ух» по новой. И так - всю смену.
Одну сваю. Вторую…
Ох, как много. Чтобы нагрузка на грунт от многоэтажной махины распределилась по всей этой дружной свайной компании и держала бы здание надёжно и крепко.
С пятиэтажками всё это решили давно и проблем каких с трещинами в стенах, перекосами панелей и прочей внештатно аварийной ерундой не было. Может, и было где когда, но нам о том не докладывали и по центральному телевидению или радио не сообщали, чтобы панику в сознательных рядах не сеять. А вот выше пяти этажей…
Не было в Воркуте таких зданий.
До-олго не было.
А потом – бац! Вот… Стоят на Мира первые две девятиэтажки…
А высотка…
Это же…
Лифт – раз!
Крыша – два!
* * *
С лифтом, правда, полный облом вышел…
Первым к Юрке в гости его прежний класс пришёл. Из шестнадцатой. Почти полным составом…
И как они в этой небольшой по размеру лифтной кабинке поместились?
Не-ве-ро-ят-но!
Но – факт…
Поместились.
Нажали кнопку и поехали вверх.
Только ехали они недолго. Где-то чуть выше третьего этажа. А потом лифт с какого-то там своего непонятного панталыку взял и… встал.
Причём, намертво. Ни вверх. Ни вниз.
Они пробовали. И кнопки нажимали. И на «раз-два» прыгали дружненько.
А он, гадёныш, как встал, так всё. Вот упёрся своим лифтовым рогом и ни в какую…
В общем, пока они докричались до того народа, что ещё на работу уйти не успел. Или уже пришёл… Пока кто-то из догадливых позвонил в ремонтную службу. Пока те закончили козла забивать. Пока ГАЗончик свой аварийный завели. Пока приехали. Пока поматюгались от души. Пока потыкали сами не зная где…
Времени у пацанов в лифте было…
Во! Выше крыши.
Они и все песни, что с лета ещё не забыли, успели спеть. И про картошку-тошку-тошку. И про скорый, что по тундре мчит на Воркуту. И про колёса, чтоб не стучали.
Аж охрипли малость…
С девчонками поприжимали-ись… От души. На всю четверть вперёд. До самой октябрьской праздничной дискотеки.
Конечно, когда их всех из лифта вытащили… Ремонтники им тумаков и подзатыльников навешали. Но так, терпимо. При девчонках, как-то постеснялись по полной отрываться.
Так что все в целости и сохранности из гостей ушли.
На следующий день даже в школу попёрлись.
Нет, вот всё у них с башкой в порядке, в этой шестнадцатой?..
Только Юрка с тем лифтом в чёрный список попал.
Ну, и у нас всех, лифт тот накрылся…
Обидно. Досадно. Но… ладно.
Ещё же крыша оставалась.
Высокая, как те уральские горы.
Или нет. Как Памир. Тоже ведь крыша.***
* * *
А забраться на неё…
Ничего сложного.
Слева - справа от лифтовой шахты ещё два технических ствола. С лестницей из приваренных к направляющим профилям металлических прутьев, что от подвала и почти до самой крыши. А на каждом этаже, в квартирном блоке, неприметная такая дверка. Щеколдочку отодвинул, ручку на себя потянул и вот она – лесенка. Стал на неё и – вверх. Смотри, проверяй тросы, шкивы, моторы или иное какое лифтовое хозяйство.
Нам, правда, то совсем и не к чему.
Вперёд! На крышу.
Вот только дверку за собой аккуратненько так… Чтобы никто не заметил, что в рабочем стволе кто-то из тех, кому там быть вроде как и не положено.
Да и выходить потом на белый свет и вольную волюшку как-то надо?..
А как дверку прикрыл, вот тогда можно и вверх. Друг за дружкой. Всё не так страшно в темноте рабочего ствола. Слышишь сзади прерывистое дыхание. Не один, значит. На миру, она и... Тьфу-тьфу! Какая только ерунда в голову не придёт, когда в животе, кроме двух пирожков с рисом и вселенского холода – ничего, зато под тобой - несколько этажей чёрной пустоты.
Не-ее…. Один бы… Точно не полез. Нафиг она нужна, эта крыша!
Хотя… Тут и лезть-то. Вот он уже. Свет в конце туннеля из заблаговременно выломанной чьей-то предусмотрительной рукой вентиляционной решётки.
Правда, чтобы до отверстия добраться, нужно с лестницы переместиться на закреплённый поперёк лифтового ствола швеллер.
Та-а-ак… Не отпуская одну руку от прута лестницы, второй - за выступающий край швеллера. Крепко? Держимся? Теперь туда же и вторую руку. Чтобы легче было сделать выход силой – обеими ногами от лестницы… От-толкнулись…
Фу-у-уу. Ноги на швеллере. Отсюда до вентиляционного окошка лифтной шахты… И руку протягивать не надо.
Надо – головой. Если она пролезла, то и всё остальное – тоже…
Вот теперь – всё. На крыше...
А бинокль?
Он - у идущего следом. Потому, что с ним в вентиляционное отверстие - никак. Типа, как та задача. Про волка, капусту и козу, которых через реку да в одной лодке надо. Волка с козой – низ-зя. А вот с капустой – запросто. Капусту оставляем на этом берегу, а с волком – обратно. Чтобы, забрав козла, оставить подлого волчару в гордом одиночестве куковать на луну в исходной точке…
Так и тут. С биноклем – никак. А вот если передать его тому, кто уже на крыше… Оч-чень даже запросто!
Главное, чтобы и у второго – голова пролезла…
Как? Как это – «зачем бинокль»?!
Да без него на крыше и делать нечего.
Нет, волнистое разноцветье осеннего ковра Большеземельской тундры – это можно и без бинокля. Шахтные терриконы Комсомольского… Там за голубою лентой Воркуты… Если поднапрячься, тоже без него видно. Конечно, если дождик своею косой сеткой не закрывает обзор. И небо тучами не затянуто. А в подсвеченном холодным сентябрьским солнышком прозрачном хрустале воздуха… Далеко-оо видно.
Ну, если с Комсомольским не повезёт, то, развернувшись градусов на девяносто, можно посмотреть, как игрушечный с такого расстояния тепловоз тащит с Товарной длинную вереницу таких же, игрушечных, пустых вагонов под погрузку к Северному. И вслед за железнодорожной веткой, повторяющей изгибы реки, танцует летку-еньку, прыгая то влево, то вправо, и порожний состав…
Только всё это…
Не то!
С биноклем… Другое дело!
Если повернуть строго к востоку. И приложить к глазам его волшебные окуляры…
Вот тогда…
Где-то там, вдалеке… За чистой и прозрачной в своей синеве Усой, обманчиво подступят почти к самым глазам, приближенные оптикой, но такие недоступные, холодные отроги манящего и зовущего к себе Полярного Урала.
Эх, если бы не накрепко, прочной железной цепью приклёпанная к ногам пудовая гиря школы… Тогда…
Ничего.
Всего два года осталось. Даже чуть меньше. А потом…
Потом – куда захотим!
Захотим – во-он туда. На Полярный Урал.
Или – к Карскому морю. Где как раз сейчас идёт на нерест нельма и муксун.
Или – к Аральскому. Всё равно скоро все наши северные реки потекут на юг. И как они там будут этот Арал спасать? Без нас что ли? Фигушки. Не дождётис-ся! Без нас – никак.
А то можно - к Тихому океану…
И только после того, как вдохнёшь в себя подслащенный запретным сигаретным дымом воздух дальних странствий…
Вот тогда… можно и вниз.
Тем же самым путём.
Только…
* * *
Что за чёрт?!
Кто дверь на этаже закрыл?
А если этажом выше? То же самое. И на следующем этаже – та же картина. Маслом. Приплы-ыли…
А по левому стволу? Если перебраться?
С девятого этажа по первый…
И ни одной открытой двери.
- Тс-сс… Тихо! Кто-то ходит по квартирному блоку? Точно. Есть кто-то!
И легонько. Предельно вежливо постучав в дверь:
- Извините… Вы нам не откроете? Мы здесь. В техническом стволе лифта…
Ага. Открыли. Аж два раза.
- Пошла звонить… С-кот-тина… В милицию…
- Ну что? Помирать, так с музыкой?!
- Наверх вы, това-арищи, все по места-ам. После-едний пара-ад наступа-ает…
И уже оттуда, с самой воркутинской верхотуры, смотреть, как с включённым проблесковым маячком к подъезду подкатывает серый милицейский УАЗик…
* * *
И что?
Не так страшен чёрт, как его малюют.
Всё, что было в карманах мы и сами выложили.
Ну, а что такого может быть в карманах школьных брюк?
Да ничего особенного. Ключи. Коробок спичек. Пачка «Родопи».
Подумаешь… Пачка сигарет. Кто же про шмон тот мог знать?
Знал бы прикуп… Жил бы в Сочи.
Мы ж – не там. А значи-ительно севернее.
Правда…
Может, те сигареты нас тогда и спасли?..
Отделались конфискацией остатков запретного плода, плотно набитого болгарским табаком, да часовой лекцией о вреде курения.
За сим и были выпровожены из участка. Даже до кабинета инспектора по делам несовершеннолетних не добрались.
И в школу никто ничего не сообщил.
Повезло.
* * *
А до Урала я так и не добрался…
___________________________________________
* Миноискатель – здесь, - младший школьник, промышляющий поиском мелочи в местах, где последняя могла быть утеряна или выронена рассеянным покупателем. У кассы, у газетного киоска, у входа в крупный магазин или кинотеатр.
** Камчатка – мало ли, забыл кто, - последняя парта.
*** Памир – горная система, большая часть которой находится на северо-востоке Таджикистана. В переводе с фарси означает «Крыша Мира» («Па-ми-ихр»).