Тысяча и одна быль

Юля Нубис
Несколько произведений из книги "Тысяча и одна быль", 2002 - 2018

Автор иллюстрации (быль "РАСПАД") - Костя Dog из содружества рисовальщиков "Это здесь" (см. ссылку внизу страницы автора)



ЗВЁЗДОЧКИ
(быль радости)

Шёл один мальчик из школы радостный, что пятёрку ему за урок поставили, и от радости врезался в столб. И такие у мальчика искры вдруг приключились и звёздочки, что мальчик решил никогда с ними не расставаться. И нарочно теперь стал об столб головой врезаться. До того доврезался, что вся голова у него от шишек опухла, а ему ещё больше, ещё ярче искр и звёздочек хочется.
И добился в конце концов!
Идёт, а вокруг головы у него искр и звёздочек – хоть черпаком хлебай!
Прохожие не нарадуются! Одни с этих искр прикуривают, другие по звёздам судьбу гадают.
Стал мальчик в городе популярен. Толпы к нему стекаются, специалисты, милиция. Поздравляют, качают мальчика, и для телепрограмм снимают.

Мальчик усталый-довольный домой наконец вернулся, за ужин сел.
Родители увидали и спрашивают – о, а это ещё откуда? А мальчик и отвечает, что это ему пятёрку поставили за урок.
Дальше он не успел рассказать – от искр его и звёздочек вспыхнул дом и случился большой пожар.
Родители рассердились и в школу пошли выяснять, за каким таким розовым чаем и какой такой розовый чай их родному любимому мальчику пятёрку вдруг вздумал ставить?
Тут и школа как раз загорелась, потому что и мальчик с родителями пришёл – учиться. И учащихся по домам распустили, пока школу новую не построят. А директор мальчика отловил и в раковину макнул. И держал под водой, пока вся голова не съёжилась и звёздочки с искрами не прошли.
А потом строго-настрого приказал, чтобы этому звёздному мальчику пятёрок больше не ставили!
И на всякий случай велел заодно столбы все, что в городе были, из асфальта повыдернуть, от греха.






ПЫЛЬ
(быль обретений)

Один папа смотрел телевизор, а мама вокруг взад-вперёд мельтешила. Чистоту наводила с порядком. Тут «Спартак» проиграл, папа взял и расстроился. Видит – мама вокруг чёто скачет, со щёточками, флакончиками, и песенку ко всему напевает. Сядь, говорит, дорогая. Посиди, помолчи. Ты меня раздражаешь своею беспечностью.
А мама ему – а не сяду! Смотри, сколько пыли везде! Непорядок!
И папе под нос свою пыльную тряпку суёт показать.
Папа гневный как раз был, и как задышал часто-часто на пыль, и чихнул, да всем телом сразу.
Мамина пыль поднялась со всех мест и завьюжила. И стало темно и не видно. Ни зги.
Папа обрадовался, что ему теперь маму не видно. Сидит и спокойно себе за «Спартак» свой переживает.
А мама в пыли заблудилась и сгинула.
Папа ужинать захотел, спохватился мамы.
Пошёл её в этой пыли искать и сам заблудился и сгинул.
Тут мальчик из школы пришёл. Видит – нет никого, одна пыль кругом. Он включил пылесос и от пыли избавился.
Мама с папой как встретились в пылесосе, как обнялись на радостях, что мальчик у них удался такой сообразительный!
Вышли из пылесоса, а мальчик им говорит – совсем что ли обалдели? Зачем в пылесос залезли, чуть не испортили!
Наказал от души обоих, а сам пошёл ужин есть.






ЗАНОЗА
(быль тактики и стратегии)

Один мальчик уж очень хотел отличником быть. А учительница ему никогда почему-то пятёрок не ставила. Пришёл он тогда к директору и стал на учительницу пенять. И вошло это у него в привычку.
Директор однажды тогда ему и говорит: ты, говорит, такой-то, ну прямо заноза теперь в моей заднице! Мальчик глядь, а он вправду – заноза! И точно – в том месте, куда и директор сказал. И колет директора бедного – сесть невозможно.
Ёрзал, ёрзал директор, измучился весь, и пошёл тогда мальчику на уступки.
Сделался мальчик отличником.
Потом захотел чемпионом по спорту сделаться и занозой стал в заднице тренера, а также спортивных судей.
Сделался чемпионом!

Понравилось мальчику быть занозой. Так он школу закончил – занозой, зато с отличием; в университет поступил занозой; на дочке банкира – занозой, конечно, – женился; начальником важным стал, а всё не хватает ему чего-то.
Решил он тогда Президентом сделаться.
В Кремль приходит и спрашивает Главного по Президентам.
Главный принял его, выслушал и послал.
А мальчик ка-ааак станет занозой у Главного в заднице!
Главный поёрзал-поёрзал в креслах, да и позвал Мировое Светило со скальпелем.
Светило занозу из задницы раз и изъяло! И спрашивает у Главного, что делать теперь с занозой дурацкой этой? А Главный и отвечает – что хочешь с ней, то и делай! Хоть буратин из неё нарежь!
И вырезало Светило тогда из занозы куколку деревянную, декоративную.
И куколкой этой наградили чукотских оленеводов.
Оленеводы куколку увезли из Кремля в Чукотию.
Там устроили Праздник Огня и на радостях выпили спирту.
Случился пожар.
Куколка в нём и сгорела.
А больше никто не сгорел и не пострадал никак.




КОТЛЕТКИ
(быль-сюрприз)

Решил один мальчик однажды котлет пожарить.
Пожарил и есть уселся.
Только хотел проглотить он котлетку, а она ему и говорит – не ешь меня, мальчик.
А чё так? – интересуется мальчик.
А я потому что коровой была. Кто съест меня, у того, мальчик, вымя вырастет. И рога. И даже копыта.
Мальчик только другую котлетку на вилку надеть прицелился, а она ему и говорит – не ешь меня, мальчик. Я козликом, мальчик, была.
На фиг надо, подумал мальчик, и другую котлетку наметил. А она ему и говорит тоже – мальчик, не ешь меня. Я была курочкой. Ты кудахтать начнёшь. И яица класть повсюду.
Мальчик напрягся и спрашивает остальных, кто они раньше были.
И кем они только не были, оказалось!

Пригорюнился мальчик, а одна вдруг котлетка на вилку сама забирается и говорит ему – ты, мальчик, меня давай съешь. Ну пожаааалуйста!
Мальчик уж очень голодный был, не спросил ничего. Съел котлетку скорей, и – в котёночка превратился! В хорошенького такого, пушистого, толстенького.
И в школу ходить не надо!




ПРИНЦЕССА
(быль поиска)

Дети из лесу домой принесли ежа и начали думать, как его применить.
Девочка вспомнила вдруг и другим рассказала детям, что где-то она читала, как будто путём ежа принцессу определяют. Которая на ежа мягким местом усядется и сквозь платье ежа почувствует, та принцесса и есть настоящая.
Решили тогда эти дети принцессу выявить. Как раз у них гости сидели, чаи с коньяками гоняли.
Сначала ежа положили на стул самой толстой и бодрой гостье. Она в этот миг стояла и тост говорила. Уселась и – ничего. Сидит и спокойно уху наворачивает.
Дети ежа поскорее достали из-под неё, чтобы он не расплющился раньше времени, и переложили на стул самой тощей и вялой гостье. Она в этот миг привстала салфетку для насморка выбросить.
Села тощая на ежа, и опять ничего. Сидит и спокойно свой насморк гоняет туда-сюда.
У-у, жердь! – рассердилась девочка, и ежа из-под тощей достали.
Выбрали самую яркую и красивую гостью тогда, и ежа подложили ей. Она и на стуле-то не сидела совсем, а всё время с каким-то полковником целовалась, у него прямо на коленках. Вернулась на стул наконец она и сидит, анекдоты рассказывает. Никакого ежа не чувствует.

Дети забрали ежа и совсем на предмет настоящей принцессы расстроились. А мальчик и говорит – чего мы зазря на всех этих кошолок ежа драгоценного тратим, маму надо проверить!
И все его поддержали.
Ежа положили маме на стул, когда она встала отвесить папе затрещину, ну и ждут.
Мама только уселась с победным видом, да как сразу вскочит до потолка, да как завизжит! Причёску себе набекрень растрепала и люстру при этом сшибла.
Упала обратно на стул и – опять на ежа наткнулась! Опять с громким визгом наверх взвилась, крышу даже прошибла.
Дети только хотели убрать ежа, мама снова на стул – дыдыщщ! И снова взметнулась с криком. Да и улетела куда-то.
А дети ежа забрали и гордые стали, довольные. И всем рассказали, что мама у них принцесса!

Тут папа пришёл с огорода. Он маму оттуда лебедкой и ледобурами выкорчёвывал, она все теплицы порушила, пока приземлялась, и весь к чертям урожай петрушки снесла.
Расстроился папа и выпорол всех детей.
А потом они с мамой детей стали тоже ежом проверять, и два мальчика оказались тоже принцессами настоящими!




РАСПАД
(быль-загадка)

Шла однажды старушка по гололёду, упала и развалилась на косточки.
Сзади тоже старушка тихонько ползла, осторожно. Споткнулась об первую и тоже по косточкам вся распалась.
А там уже на подходе и третья, и пятая, и четвёртая. Пенсию шли хлопотать, да так все и развалились на месте.
Один мальчик затем в школу шёл. Видит – куча костей валяется, не пройти.
Понял мальчик, что это старушки распались, и стал их реконструировать. Построил обратно, и вышло всего-то три.
А теперь и скажи, почему из пяти старушек у мальчика вышло три?




АНЧАР
(быль прикосновения)

Были у мальчика одного золотые руки. К чему он ни прикасался, всё в золото обращалось. И так ему это осточертело, что мальчик взмолился превысшим силам, чтоб сделали они руки ему нормальные.
Явился ему тогда представитель превысших сил и кивает – мольбу твою, мол, уважаю, мятежный мальчик, но только такая шляпа у нас на складе, не обессудь: нормальные руки кончились, есть только загребущие и дырявые. Какие тебе из них? – спрашивает. А мальчик на свою голову смекалку решил проявить и потребовал в ассортименте – чтобы левая загребущая оказалась, а правая для разнообразия пусть дырявая будет.

Заменил представитель превысших сил ему руки и спрятался восвояси. А мальчик пошёл свои новоделы испытывать.

Понравился вскоре ему одинокий парус, в тумане моря белеющий. Притянул он тогда загребущей рукой к себе этот парус и начал с ним забавляться. И нечаянно правой рукой до паруса он дотронулся. Сразу в парусе белом зияющая дыра стала образовываться и разъела тот парус до пустоты окончательной.

Погоревал мальчик, да делать нечего. Дальше мальчик пошёл себе что-то такое эдакое отыскивать. Видит – тучки небесные над головой его тянутся наподобие вечных странников. Он и их притянул загребущей своей рукой. И с ними такой же, как с парусом, казус вышел.
Затем приглянулись ему ананасы в шампанском. После – сумрачных скал сень. За ней – медный всадник, жираф африканский изысканный, небо тусклое с отсветом странным. Дальше – улица ночь фонарь, клоун в огненном кольце, клён опавший заледенелый, бунтующих тайн медь, облако в брюках, серая недотыкомка, поцелуй на морозе, кронштадтский лёд, пыхтящая маленькая русалка прилежно стирающая тестом закон всемирного тяготения, неурожайка тож. Ну и прочие кренделя житейские.
Понятное дело, что после этого мальчика от всех этих заморочек одна только пустота оставалась.

Прибежали тогда к беспредельному мальчику замечательные поэты и руками на мальчика машут. Не трогай давай ничего, говорят. Что же мы воспевать тогда будем, а, при таком раскладе?
А сами боятся, что кто-то из них может вдруг тому мальчику приглянуться. На расстоянии держатся, чтоб не загрёб их рукой опасной.
Тут подходит беспечный и мудрый поэт А. С. Пушкин и говорит мальчику – идём, чего покажу!
Привёл мальчика в чахлую и скупую пустыню и указывает на причудливо расположенный кустик. Смотри, говорит, красота какая! – Чего это? – мальчик спрашивает. – А это такой анчар, отвечает Пушкин. Постой, я его воспою сейчас быстренько! – и отвлёкся, писать стал чего-то в книжечку.
Спохватился бессовестный мальчик, что надо бы и ему этот самый анчар заиметь, и загрёб одной левой его к себе. И не знал, что анчар ядовитый был.
Напитал анчар его ядом, наполовину. Плохо сделалось мальчику. И Пушкин-поэт от него уже удаляется в свою Вечность не оглядываясь, стишки какие-то декламирует.
Тронул он тогда левую свою руку правой рукой, и исчезла рука отравленная, загребущая.

Излечился от яда мальчик, а заодно и вообще душою очистился. Стыдно стало ему, что он загребал столько всякого. А тем более стыдно, что всё это в пустоту обратил. Стал молить он превысшие силы вернуть всё как было обратно.
Прислушались и на этот раз превысшие силы, выслали представителя.
Исправил тот представитель всё мальчиком уничтоженное и спрашивает – а с руками что? Золотые тебе вернуть? – О, нет-нет! – отказался мальчик. А как же ты будешь? – спрашивает представитель.
А можно, отважился мальчик, мне вместо вредительских рук шланги сделать с водой ключевой, самой чистой? Пустыни хочу орошать! – Хорошее дело, кивнул представитель. И мальчика шлангами обеспечил чудесными. Потому что вода в них не иссякала.
Так мальчик нашёл себе применение и ни разу об этом не пожалел.




ОРИГАМИ
(быль необратимости)

Мальчик один так из школы домой торопился, что даже свой ранец в классе оставил, забрать забыл.
Пообедал дома и думает, чем бы заняться. А мама его и спрашивает, что им на дом сегодня задали. Тут мальчик и спохватился, что сумки нет. Побежал скорей в школу, пока её до утра не закрыли.
Ранец забрал и по коридору идёт. И слышит какой-то в учительской чудный шум непонятного происхождения. Пошёл мальчик проверить, мало ли что там творится. Встал у двери и видит: учителя задирают ноги, руками машут, шею вытягивают, танцуют. Танцуют, танцуют, и вдруг – в бумажных журавликов превращаются, оригами такое японское, – и летят!
Мальчик жуть как обрадовался такому стечению обстоятельств удачному: теперь можно будет уроки вообще не учить! Подхватил мальчик шкуры их человеческие, собрал все в одну кучу и сжёг. А журавликов отловил и погнул слегка, чтоб в окошко не улетели. И расставил на партах в классе, чтоб каждому.

Дети в школу пришли наутро, видят – журавлики на столах. Ну и стали играть весь день, запускать журавликов, веселиться, спорить, кто дальше, кто выше, у кого лучше. Не заметили даже, что учителей нет.
И дальше так – на другой день, на третий, на двадцать пятый. Играют дети в журавликов, время идёт, потом мчится, потом летит. Ничему эти дети не учатся. Уже взрослыми стали, в усах, кто-то лысый уже, другие с одышкой, с давлением.
Спохватились родители, пришли в школу взглянуть, чем дети их занимаются. Видят – ни одного учителя нет, оригами только, журавлики белые по всей школе – кривые, мятые.
Возмутились родители и забрали детей из школы этой пустой. Хотели в другую школу детей отдать, а их не берут никуда. Во-первых, большие уже на вид совсем взрослые, во-вторых, ничего не знают, вообще ничего ни о чём. Работать их тоже не приняли, даже дворником – не умеет никто, привыкли только к журавликам. Так всю жизнь они и сидели играли в журавликов. Потом умерли. А журавлики в этот миг превратились обратно в учителей и в школу вернулись. Теперь уже дети другие на них охотятся, тоже в чём-то подобном подозревают. Им-то видней.




ВЕТКА
(быль верности)

Раз пошли дети в лес рубить ветки для праздника. Их директор туда послал, чтоб не путались.
Нарубили порядочно, стали ветками мериться. Видят вдруг, а у мальчика одного слишком ветка большая – пышная, интересная.
Сговорились они тогда погубить того мальчика, а ветку себе забрать и медаль от директора получить.
Пойдём, говорят они мальчику, мы тебе кой-чего покажем.
Завели его в чащу и ноги слегка подрубили этому мальчику. Чтобы он из чащи не выбрался и на всех этих мальчиков не донёс.

Пристроили таким образом конкурента, а сами скорее к директору побежали – ветку показывать.
Директор от радости чуть не помер. Испариной весь покрылся и спрашивает – это кто же из вас, мои дорогие деточки, обладает такой умопомрачительной непреложной ветвью?
Сделали дети тогда один шаг вперёд, и каждый «Я!!» прокричал.
Надо же, удивился директор. И думает. Не знает, кого из них поощрить соответственно.
Тут ветка и говорит – нет, директор, увы, я не принадлежу никому из них. Извините, мол, так и так, но я отдана другому, и верна ему буду по гроб.

Стали ветку тогда пытать дети под руководством директора. Жгли огнём её, портили химикалиями, травили нитроэмалевой краской, выдёргивали пинцетом иголки – впустую всё, зря только мучились. Молчит верная ветка, не выдаёт заветного имени. Так стоя и умерла, на колени не опустилась.
И мальчик в чаще лесной сгинул вскорости. Потому что пошёл против братства и справедливости, где все должны быть равны, а не так.




ПОСУДА
(быль межгалактических ассимиляций)

Мама однажды мыла посуду за всеми после обеда и вдруг говорит – как меня это достало всё!
И улетела в космос.
А там космонавты летают косматые и звёздочками друг в друга бросаются. Им как раз только мамы для полного счастья и не хватало в открытом космосе.
А мама на космос и на космонавтов взглянула, всплеснула руками и молвит – какой же у вас тут бардак! А это что за посуда летает туда-сюда?
Космонавты потупились и объясняют стеснительно, что это летающие тарелки такие.
Зуб даю, что немытые! – мама опять говорит. И тарелки летающие хватает.
Нахватала и мыть принялась.
Космонавты притихли, зависли как раз над мамой и смотрят. А мама и говорит – чего смотрите? У вас все калоши в пыли. Не стыдно?
Это – звёздная пыль, говорят космонавты. Традиция потому что. На память.
Чушь! – возмутилась мама и отправила космонавтов звёзды от пыли отслаивать.
Космонавты все звёзды вымыли, а мама и говорит – а теперь симметрично, в красивый ряд, планеты поставим. А то ведь вращаются чёрт-те где не пойми куда!

Так весь космос открытый и причесали.
Симметрично всё стало, чистенько.

Тут являются существа сочленённые и бормочут с угрозами.
Мама спрашивает – чего они?
Космонавты ей переводят, что из-за порядка нового их планета стабильность утратила. И климат суровым стал, и законы природы нарушились, и вообще, всё на место надо бы.
Ещё чего! – отвечает мама.
А тут и другие ещё существа подтянулись, и прежнего бардака тоже требуют.
А мама немедленно овладела их языками и на их языках на своём стоит, не идёт существам на уступки.

Тогда существа замолчали и действовать начали.
А мама взяла их и в угол хотела поставить.
Смотрит, а нет никаких углов в этом чистом открытом космосе. Ни одного уголка, даже самого завалящего.
Тогда она – раз! – и домой к себе возвратилась, а с ней – существа разновидные.
Расставила мама существ по углам и в космос обратно лететь собралась.
А папа и говорит – ты зачем этот мусор, любимая, тут пришла и по всем углам распихала?
Мама пошла поглядеть и попалась – поймал её папа. В уборную запер и стал через дверь про любовь намекать, целовать, обнимать эту маму, а также посуду поклялся мыть, крошки смахивать со стола, ну и всё в основном такое.
Существа в это время и улизнули.
И по городу разбрелись.

А один марсианин не улизнул, а решил в том углу размножаться. Ростки пустил, на них почки уже набухли – климат способствовал.
А мама уже и забыла совсем и о существах, и о космосе. Совсем этот папа ей голову задурил!
Заходит она в свою спальню, а там марсианин – стоит, цветёт.
Мама как закричит и упала. И руки сломала нечаянно.
А папа и говорит – вот до чего, любимая, чистота и порядок доводят! И ветку пожал марсианину в знак солидарности.

А мама пока свои руки лечила, совсем разленилась, отвыкла посуду мыть.
Тем более папа и марсианин придумали есть без посуды и вообще на полу, чтобы стол не пришлось от пятен, крошек и косточек очищать.




ЗАРПЛАТА
(быль засады и выбора)

Папа один пришёл в бухгалтерию за зарплатой, а кассир ему не даёт. И не дам, говорит, никогда.
А что так? – папа спрашивает, – мне семью кормить надо.
Отдай мне тогда то, о чём в своём доме не знаешь, кассир ему.
Бери, сказал папа. И сразу ему кассир зарплату вручил в конвертике, и отпрянул.
Приходит папа домой и маме конвертик с зарплатой гордо протягивает. А мама ему подмигивает таинственно и в покои ведёт. А там на столе – штук пятьсот таких же конвертиков. И в каждом – зарплата папина!
Откуда это, он спрашивает.
А это, – мама застенчиво отвечает, – это, милый, моя зарплата!
За что?! – возмутился папа, – ты целыми днями дома сидишь, макияж наводишь, и тот кривой! Быть не может!
Может! – мама парирует, – сам смотри! Какие тебе ещё доказательства?
Не в этом дело, – папа расстроено говорит, – эти деньги придётся кассиру отдать, обещал я.
Расстроилась мама тоже, а папа придумал и спрашивает: есть у нас в доме что-то ещё, о чём я не знаю?
Да сколько хочешь! – мама ему показывает. Вот, я спрятала от тебя, сковородка зеркальная новая. Вот колье. Вот шубка. Вот гаджеты.
Не подходит, не то это, – папа всё отрицает. И мечется по квартире, двери распахивает, озирает.
Видит вдруг, в одной комнате сын притаился, уроки сидит решает.
А это кто? – папа грозно вдруг как воскликнет, – милая, подойди сюда, это кто?!
Как кто? – удивляется мама, – наш сын это, пятиклассник, довольно-таки приличный послушный мальчик…
Впервые вижу! – папа перебивает. – Подкинули!
И маме слегка подмигивает.
Мама знак поняла и кивает – ой, правда, я тоже впервые вижу, подкинули.
Явился тогда кассир и забрал мальчика.
А папа с мамой остались в деньгах купаться. Их почему-то всё больше и больше становится, прибывают и прибывают откуда-то.
Купается папа и видит вдруг – на банкноте лицо его сына вдруг проступает. И смотрит глазами, и жжёт аж до самых недр. Заорал папа, бросился от лица, нырнул в дальние противолежащие деньги. А там – его сын опять, и смотрит с каждой купюры.
Сошёл папа с ума в конце концов. За ним мама сошла, по привычке.
А мальчик в купюрах стал жить поживать, добра наживать. И даже пускал кассира с собой на купюрах являться в особых случаях.




МЕСТО
(быль выявления)

Один мальчик ехал в троллейбусе. Сидел и в окно смотрел.
Залезла в троллейбус старуха и стала ему намекать во всю глотку на весь троллейбус чтоб слез он и чтоб она села.
Мальчик встал и освободил ей место.
Уселась старуха на место и продолжает, и даже пуще и громче и яростнее непонятно на что ругается.
А тут ворвались террористы и сидячих в заложники взяли, а тех, кто стоял, отпустили домой отдыхать.
Мальчик потом в новостях смотрел, как старуху безжизненную на носилках несли куда-то.




МОЧАЛКА
(быль неоказания помощи)

Одна девочка очень любила подглядывать. В замочные скважины в основном. Встанет и смотрит часами, что там у них происходит.
Много чего интересного видела.
Раз примкнула она к одной маленькой скважинке на шестом этаже и глядит. И видит – старуха моется! Огромная складчатая старуха, и вовсе не в ванной, а прямо в прихожей, над тазиком. Девочка аж язык прикусила: вот это да-ааа! И глядит, затаив дыхание, как обильная эта старуха многослойные складки на коже своей раздвигает, мочалкой по ним скребёт, шебуршит, елозит. Жуть интересно!
А старуха вдруг и говорит – девочка, потри-ка мне спинку. Чёй-то мне не достать туда.
И руку с мочалкой протягивает сквозь скважину, прямо девочке в глаз.
Девочка ка-ааак закричит! – и упала с лестницы.
Три пролёта летела.
Глаза открывает, а перед глазами – опять та рука с мочалкой. И голос: «Потри-ка мне спинку, де-ееевочка. Не лени-ииись!..»
Девочка как побежит, а рука за ней, и мочалка за ней, и голос. Прибежала домой, и родители её спать уложили.
Только она засыпать стала, снова мочалка и голос: «Не хочешь мне спинку тереть, да-аа?!.. НЕ ХО-О-ЧЕЕ-ЕШЬ?!..»
Девочку долго лечили, да всё впустую.
А ведь могла бы и потереть, трудно что ли?




ОРГАНЫ
(быль естествознания)

Один мальчик жуть как любил в носу ковырять. Родители как только ни пороли его за это, а он всё равно, ковыряет и ковыряет. И нос у него раз от разу с ноздрями растёт, расширяется. Вначале, когда начинал мальчик только в носу ковырять, у него один палец в ноздре помещался. Потом уже два, потом – три, а позже и вся ладонь.
Раз как-то ковыряет мальчик в носу рукой, и всё ему что-то неймётся. Он другую руку тогда в другую ноздрю запихал, и двумя теперь ковыряет. Ковырял, ковырял, и доковырялся внутри до какой-то невнятной штуки.
Руки по локоть уже у него в глубине себя были.
Эта штука так сильно мешала мальчику углубляться дальше, что стал он её выковыривать. И выковырил наконец! На стол положил и родителям закричал, чтоб смотреть приходили.
Родители глядь, а это – сыновнее сердце!
А мальчик довольный стоит, ковыряет себе в удовольствие, и ещё достаёт изнутри всё какие-то лишние посторонние штуки.
Пока родители спохватились, он уже разложил на столе и желудок, и желчный пузырь, и пузырь мочевой, и кишечник, и печень, и почки. Шарит руками внутри, а там – пусто уже, ничего не осталось лишнего. Только кости одни. Он и кости повынул нафиг, да и обмяк.
Доктор пришёл, осмотрел опустевшего мальчика, органы заспиртовал и студентам раздал – для науки.
А мальчика воздухом просто надули, ниточкой обвязали и к люстре приделали, чтоб на память. Ну и для красоты, конечно.




НОГОТОК
(лесная зимняя быль)

Однажды в студёную зимнюю пору вышел из лесу один мальчик, а навстречу мужик. И ну приставать к мальчонке. Какой тебе годик, то да сё. Мальчонка-то сразу смекнул, что к чему, да виду не подаёт, шутит вежливо – семья, мол, большая, дрова типа режу, дяденька.
Мужик и повёлся, и думает про себя – а вот я его сейчас!
Только собрался напасть он на мальчика, а мальчик как снимет огромную рукавичину, а там – пальцы: малюсенькие, крючковатые, с во-о-о-от такими ногтищами острыми!
Мужик весь оцепенел со страху, а дитё его – раз одним ноготочком, и всё.
Тут в лесу перестал раздаваться топор дровосека.
Мальчик взвалил бездыханного мужика на дровни, крикнул мёртвой своей кобыле суровым басом, рванул под уздцы и заторопился домой.
Дома весьма были рады его добыче: благодаря небольшому сметливому мальчику в бедной, но многодетной семье вурдалаков смогли накрыть праздничный стол и достойно отпраздновать Рождество.
А нечего приставать потому что в лесу к посторонним мальчикам.




АМФИБРАХИЙ
(быль слабости и соблазна)

Один мальчик с пелёнок мечтал владеть амфибрахием. Даже деньги копил, но ему никогда не хватало. Наконец он сумел собрать довольно солидную сумму и отправился в магазин самых лучших, отборнейших амфибрахиев. Положил на прилавок деньги и говорит – заверните мне, на всю сумму. Глянул торговец, да как расхохочется. У вас, говорит, не хватает на амфибрахий. У вас только на гекзаметр. Да и то – с пребольшой натяжкой.
Опечалился мальчик, а делать нечего.
Покажите мне ваш гекзаметр, говорит, и вообще, как с ним управляться.
Достал торговец гекзаметр с нужной полки, развернул перед мальчиком всей красой и расхваливает, и вертит его, вращает умело, празднично.
Уверовал мальчик в гекзаметр, понял, что без него теперь жить не сможет, а то, что насчёт амфибрахия он хлопотал, так это он слеп был давеча, заблуждался.
Беру, вскричал, заверните!

Принёс домой, положил на красное место. Сел поодаль – трепещет, любуется. Так бы, думает, и сидел всю жизнь. А – нельзя, не положено так, гекзаметр может испортиться, надо сразу, пока он свежий.
Ну, взялся мальчик, начал гекзаметр, отворил. Смотрит, и голова идёт кругом – цезуры какие-то, диерезы. Этого ли он хотел? Как же справиться?
Тычется мальчик в гекзаметр наобум, так и сяк, с каждой точки пробует. Весь гекзаметр истрепал, а всё без толку. Стонет, плачет гекзаметр, погибает. Отпусти меня, мальчик, – молит. А мальчик во вкус вошёл, в страсть и ярость. Нет, кричит, постой, я тебя сделаю, ты попляшешь ещё у меня, попрыгаешь!
И преступил черту, нарушил законы гекзаметра этот мальчик.
В тот же миг вдруг предстали пред ним ипостаса, пиррихий, икт, мора, спондей, зевгма, дактиль, ещё какие-то. Требуют арсиса непонятного, тезисом угрожают.
Запутался мальчик так, что не выдержал мозг его и взорвался. А гекзаметр спасся от мальчика и своею дорогой пошёл – туда, где его умеют.

Тогда мальчиковы родители призвали торговца размерами для ответа. Зачем, говорят, сгубил сына, стихопродавец? Что продал ты ему такое взрывоопасное?
Постеснялся торговец сказать. Родителям он только ямбы мог предложить и анапест. А ихний мальчишка сам виноват, надо было стоять на своём и добиться в конце концов амфибрахия! Не сдаваться, мечту свою не предать ради первого же соблазна гекзаметром. Вот и всё.




НОГИ
(быль предприимчивости)

Одна девочка прыгнула с крыши и в клумбу лицом воткнулась. Только ноги в колготках торчат.
Мимо клумбы старушка в протезах шла. Видит, ноги растут ничейные, и решила себе забрать. Тянет их из земли, а – никак, сил жизненных не хватает.
Вызвала 911 по мобильному и протезы стала отстёгивать. Чтобы ноги приделать сразу.
Спасатели прилетели, ноги стали тянуть, смотрят, а это – девочка целая!
Старушка тогда обиделась и кричит – мы так не договаривались! Закапывайте обратно вторую часть, мне только ноги нужны одни потому что!
Спасатели отвечают, что закапывать – это не их, не спасателевское дело.
И сказали позвать археологов. И могильщиков заодно.
Археологи поглядели на девочку, и могильщики тоже на девочку поглядели. И отказались закапывать, потому как она им не подошла.
Старушка тогда подумала и вызвала одного доктора. Доктор девочку осмотрел и поставил точный диагноз.
Старушка диагноз услышала и от ног отказалась сразу, решила протезы свои обратно прикручивать. А девочка говорит ей – э нет, у меня теперь очень диагноз удобный! И – хвать протезы старушкины!
Себе пристегнула и дразнит старушку.
Заплакала горько старушка и побежала за девочкой – за протезами. А никак не догнать, старушка совсем потому что без ножек осталась, а девочка – на четверых: свои, натуральные две и – пара протезных, старушкиных.
Девочка и ускакала.
Набегалась, нарезвилась, и надо домой идти.
Стала протезы откручивать, а – никак. Старушка ей потому что секрет не сказала от этих протезных ног.
Бросилась девочка отыскать негодяйскую эту злокозненную старушку.
А старушка на клумбе стоит. Закопалась и новые ноги отращивает. И девочке отказалась секрет открыть.
Девочка тогда вспомнила, что у неё всё равно диагноз уже готовый, и стала старушку пытать.
Пытала, пытала, и как-то случайно старушку из клумбы выдернула.
Глядь старушка, а ноги на ней новёхонькие! Молодые, резвые, свежие отросли. И протезов не надо!
А девочка – раз! – и упала в ту самую яму, откуда старушку вырвала.
Застряла.
Пока выбиралась, на ней ещё несколько пар новых ног отросло. Стала не девочка, а осьминог просто. Или спрут.
Все посмотрели и думают – лучше поздно, чем никогда.
Посадили в гамак осьминога этого и за деньги стали показывать.




КОКОСЫ
(быль дегустации)

Один мальчик ни разу в жизни не ел кокосов, но очень мечтал об этом.
Однажды его родители позвали гостей и выставили на стол огромный поднос с кокосами.
Мальчик ждал, ждал гостей, да так и не смог дождаться, потому что схватил потихоньку кокос и унёс к себе в детскую. А чтобы его не поймали за этим, он слопал кокос мгновенно и не разжёвывая. Облизался и вышел к гостям.
А гости сидят и кокосы нахваливают. Знатные, говорят они мальчиковым родителям, кокосы у вас уродились!
Тут садовник вошёл за навозом, услышал и говорит – какие же это, к собачьим чертям, кокосы?! это ж сульфыазотистыи удобрения!
Гостей как повывернуло наизнанку, и мальчика заодно.
Так родители и узнали, что это он кокосы у них ворует.
Да и выпороли его.




ПОМОЩНИК
(быль-загадка)

Было у отца два сына – ленивый да расторопный. Один ничего делать не хотел, лежал только целыми днями, обои на стенке разглядывал. Как-то раз забрались воры в дом и деньги искать принялись. Ищут, ищут, и всё не найдут никак. Видят, мальчик лежит. Стали они тормошить его и пытать, а ему говорить даже лень. Плюнули и ушли ни с чем восвояси. Воротился отец, а в доме бардак, перевёрнуто всё вверх дном, и сыночек побитый лежит, обои на стенке разглядывает. Как стал он бранить да пороть ленивого мальчика. Тот стал чуть живой совсем и к бабушке от отца перебрался.

А был у отца ещё один мальчик, ловкий да работящий. Никогда не сидел без дела, всё работал везде и по-всякому. Вот оставил отец работящего сына в доме, а сам по делам ушёл. Воры приходят деньги искать, а усердный сынок тут как тут. Бегает, суетится, хлопочет, на стол накрывает.  Следит, чтоб не мусорили да чтобы не рылись нигде. Воры и говорят: «Банкетик-то мы потом поедим, а сейчас говори, где деньги!» Мальчик живенько подхватился и воров за собой в папин сад повёл. Показал им дерево, под которым добро хранилось, а воры как стали копать, все клумбы разворотили. Мальчик тут спохватился, что так они всё испоганят, отодвинул воров и сам аккуратно и быстро отрыл хранилище. А там денег и драгоценностей – видимо-невидимо! Воры аж даже заплакали – как они это всё понесут? А мальчик трудолюбивый повозку с конями уже готовит. Погрузили они всё, что было, и тронулись восвояси. По пути прихватили со столика всё, что мальчик усердный накрыл, и мальчику благодарность сказали.

А теперь и скажите, что сделал с этим старательным и расторопным мальчиком папа его, когда вернулся, и сколько сынов у него в результате осталось?




МУМИЯ
(быль непротивления)

Один мальчик приходит из школы домой, а там – мумия на подушке сидит с балалайкой.
Мальчик не испугался и говорит – ты чего тут расселась? А мумия и отвечает. Да так, говорит, на огонёк вот зашла. Хорошо тут у вас. Хорошо, подтверждает мальчик. А чего тебе надо?
Мумия и сказала.
Мальчик голову почесал и не знает, как быть. А мумия лапки сложила, головушку свесила, – того и гляди помрёт.
Ну, мальчик и согласился. Обернул её тюлевой занавеской, взял за ветхую рученьку, и пошли. На них все прохожие оборачивались, смеялись, пальцем указывали, но он крепко держался, мальчик тот.
Приходят с работы родители и спрашивают, что за нафиг. А мальчик и говорит – вот, женился я, дорогие родители. Эта дама – жена моя с этих пор.
Родители из серванта текилу достали на радостях,  ну и мумия с мальчиком тоже не избежали, свадьба ведь.
Просыпается мальчик наутро – голова тяжеленная, пухлая как учебник. Потянулся за кружкой и вспомнил, как дело было. Смотрит, мумии нет нигде. Наверное, умерла всё же, мальчик решил, и искать её начал, хотя бы останки, – похоронить соответственно.
Подушку нашёл вчерашнюю, где мумия с балалайкой сидела. Глядь, а в ней, как в гнезде, – щенок! Толстый, беленький, с умными чёрными глазками. Увидел он мальчика и хвостом от радости застучал. А мальчик давно уже очень собаку просил, но родители не разрешали.
Тут родители тоже проснулись, злые, у всех голова раскалывается. Щенка увидали и как заорут – А НУ ПОКАЖИ ДНЕВНИК!!
Всё, думает мальчик, попал я.
Принёс дневник, приготовился к наказанию.
А родители как прочитали последнюю запись, так и побежали скорей за текилой в ближайшее дьютифри круглосуточное.
Удивился мальчик, дневник открывает, а там знаете что написано?
«У вас замечательный, добрый, отзывчивый мальчик. Если вам дорога ваша жизнь, ваш покой и рассудок, немедленно разрешите ему завести щенка!»
И постскриптум ещё:
«Породу зовут сенбернар. Справки прививок и родословная – под подушкой».




СПОР
(быль–загадка)

Один папа (Иванкин) поспорил с другим папой (Петравкиным), что его мальчик пролезет в трубу. Поспорили вот на что: если мальчик в трубу пролезет, то другой папа должен перекусить провода на столбе. Зубами. А если нет, то противоположный папа должен лечь на горящие угли и так лежать, пока не отыщется добрый отзывчивый человек с медицинской страховкой и папе за свой отзывчивый добрый счёт обусловит хорошие пересадки.

Тут мамы пришли и тоже поспорили.
Мама одного мальчика спорила, что другой папа провода на столбе не раскусит, но если уж так случится, то она съест живого червя. А другая мама поспорила, что тот папа на угли не ляжет, а если вдруг да, то она обязуется в дворницкой форме ходить оранжевой целый год, и зимой и летом, в резиновых сапогах и с метлой. Тут подошёл дед Петравкин и стал утверждать, что данная мама ни в жись форму дворника не наденет, скорее на рельсы ляжет, но если всё же наденет, то он самолично своими руками с правительственного кортежа мигалки сорвёт и засунет им куда надо. Это всё слышал дед Иванкин и поспорил, что кое-кому непременно придётся глотать живого червя, иначе он обнародует тайну вещего привидения в их подсобке и мир погрузится во тьму. Бабушка Иванкина на это поспорила, что ни хрена дед Иванкин не обнародует, потому как он сам от этого привиденья зависит финансово и физически, ну а если совсем у него чердак не в порядке и пробки вылетели, она тоже спорит – на пять полноценных «солнышек» на качелях. А бабка Петравкина на это всё поспорила, что отзывчивый человек с медицинской страховкой если даже отыщется, то хорошей трансплантологии от него всё равно не дождёшься, и папу горящего на углях как попало починят, с пробелами и прорехами, а в противном случае, коли выйдет не так, она землю готова рыть, пока всю насквозь не изроет.

Соседка Иванкиных посмотрела, послушала и поспорила тоже, что дед Петравкин мигалки с правительства не сорвёт, а тем паче их не засунет, но ежели ошибётся она, то готова назвать в его честь своё новое кулинарное чудо в виде рыбного торта под бруснично-щавелевым соусом.

Тут примкнул к ним сосед Петравкиных и стал горячо утверждать, что бабка Иванкина ни за что не прокрутит пять «солнышек», потому что качели на детской площадке шатаются, ходуном ходят даже от детского веса, не то что от бабкиного стопудового, она может одно и сумеет «солнышко» полноценное, но потом её так впечатает, что до ночи не отскрести будет всем двором, и поспорил на привидение – если он окажется прав и бабку Иванкину будет не отскрести, привидение переходит к нему вместе с тайной, тьмой и финансово-органичной зависимостью.

А теперь и ответьте, пролез данный мальчик в трубу или не пролез, если в результате всего дед Иванкиных подхватил аллергию на пух и стоит за это в углу, а соседка Петравкиных выпала из окна, потому что ей стало всюду мерещиться вещее привидение. Привидение то ли грозило ей, то ли манило к себе, она так и не поняла, в подробности не вдавалась. Думала, мелочи это всё, детали, – не пригодится.




КРАСИВАЯ ГОЛОВА
(быль экспроприации)

У мальчика одного красивая голова была очень. И все это замечали. И говорили друг другу – о-о, какая у мальчика голова красивая, как цветок! И к мальчику сразу невольно симпатию проявляли, и вообще тянулись по-всякому. Красоте ибо все подвластны, к оракулу не ходи.
Мальчик своей головой дорожил и связывал с ней своё будущее.
Раз увидел его другой мальчик, с приплюснутой головой в виде репки раскрошенной. Увидел и понял – не может он дальше жить без чужой этой головы изумительной. Подкрался он ночью тогда вероломно к исходному мальчику, и пока тот спокойно спал, отрезал красивую голову и унёс. А свою в знак обмена и доброй воли на тумбочку в изголовье поставил. Мол, пользуйся, если что.
Проснулся тот, прежний мальчик, пошёл зубы чистить и разную там гигиену полезную. Глядь в зеркало, и – реветь. Ревел, ревел; делать нечего, надо в школу идти. Смотрит, чья-то дебильная голова у кровати стоит на тумбочке. Мальчика аж до судороги свело от снобизма от эстетического. Он её даже примерять не стал. Оскорбительно было этому мальчику, даже, можно сказать, унизительно с корявой такой уродскою головой на плечах ходить. Так пошёл, безголовым, но гордым.
Пришёл в школу – никто его не узнал. И вообще в толпе не заметили: там таких безголовых хоть с маслом ешь, хоть на кильку намазывай. Вдруг видит – его голова красивая совсем на другом постороннем мальчике возвышается! И все восхищаются ложным мальчиком, тянутся, обнимают, лезут, дружить хотят.
Эй! Это – моя голова! Моя! – закричал тогда первый мальчик, но никто и не посмотрел на него: много там таких было отчаянных самозванцев помешанных, которые на красивую голову с незабвенных времён ещё покушались и претендовали коварно.
Пригорюнился мальчик и понял в этот день многое. Отошёл от людей и стих, дабы длить и переживать свою внутреннюю трагедию.
Тем временем та красивая голова спровоцировала беспорядки, перешедшие в бунты, затем – в эстетическую революцию. Засунули мальчика и красивую голову в гильотину при стечении искусствоведов, ценителей, антикваров и прочих эстетских масс, и отрезали голову по всем правилам. Бескровно, красиво, ровненько – любо-дорого. И в прокат отнесли, чтобы каждый мог пользоваться головой этой время от времени.
А мальчик исходный, которому голова от рождения принадлежала, не смирился и стал своё тело в плане неуязвимости совершенствовать. А также в смысле пропорций, рельефа и прочей гибкости. И связывать с ним своё будущее.
И связал.
Но то уже быль не эта.




САЖЕНЦЫ
(быль перемены участи)

В школе однажды детей убедили закапывать в землю саженцы.
Саженцы вскоре выросли и вступили в конфликт с землёй.
Земля оказалась сильнее и стала выпихивать их из себя наружу. Саженцы психанули, выпростали наружу корявые цепкие корни и отправились отыскать детей этих школьных, что в землю их закопали. А детей уже не узнать, они облысели, заматерели, слились с остальными массами. Как тут быть?
Саженцы не растерялись и выбрали наугад. И правильно, оказалось, ведь тех детей тоже, когда они были школьниками, заставляли саженцы в землю вкапывать.
Мы хотели вам только добра, закричали дети, мы просто хотели как лучше!
Добра?! – вскричали деревья, вздымаясь на возмущённых корнях. Ах, добра?! Тогда полезайте в землю, мы тоже хотим добра вам, хотим как лучше!
Дети в землю залезли, свернулись, скукожились и лежат. Ну и умерли по итогу. Нечего им потому что делать там под землёй было, скучно, нечем заняться.
Саженцы примостились поодаль и стали ждать, стали слушать, как дети начнут там стонать, умолять и мучиться. А оттуда – ни звука.
Саженцы спохватились, выкопали детей, а те мёртвые все, довольные.
Так смерть победила жизнь, а дети перехитрили саженцев.




НЕЗАДАЧА
(быль целеполагания и одержимости)

Один бешеный мальчик взял и укусил собаку.
А собака ему улыбнулась вежливо и говорит: «Извините, ничем не могу помочь. У меня, извините, прививка от бешенства есть». И справку показывает.
Мальчик ещё сильнее взбесился. Пошёл и куснул волка. А волк говорит: «В гробу, – говорит, – видал я твои укусы. Иди вон змею кусани!»
Пошёл этот мальчик змею кусать. Раз укусил, другой, третий, – змея очень длинная оказалась.
Кусает, кусает, а всё змея не кончается. Скользкая, неудобная. Челюсть сводит у мальчика, руки-ноги дрожат, а ей – ни конца, ни краю не наступает.
Делать нечего, не бросать же на полдороге.
Кусает мальчик, кусает. Время идёт, мальчик с виду не мальчик уже, седой, сердечно-сосудистый, зубы крошатся, горло гниёт, перед взором мутится всё, ускользает, сквозит, плывёт. Одно радует – вся змея целиком, без пробелов сплошь им покусана, кровоточит, едва шевелится.
Под конец своей жизни дошёл наконец, достиг мальчик края змеи своей. И только собрался восторжествовать, глядь – откуда-то красномордый мужик в телогрейке выскакивает, хватает его змею и голову ей отрывает! И тут же на место старой новую, глянцевую прикручивает. И деликатно, смущённо так  говорит:
«Извини, износилась, давно надо было… Забегался, на объектах дедлайн, поставщики уроды задерживают… Ну, давай!..»
Махнул рукой и исчез. Смотрит мальчик, а вся змея его – лишь муляж, биоинженерия ловкая.
Промелькнула у мальчика перед глазами вся его жизнь, промелькнула и кончилась, он и понять не успел.




ГУЩА
(быль заблуждений)

Собрались раз две девочки на кофейной гуще гадать. Чтобы знать, что их ждёт в перспективе.
Кофе густой сварили, по чашкам разлили и выпили.
А дальше что делать, не знают.
Одна говорит – надо в чашку глядеть, долго-долго, пока не увидишь будущее.
Стали они глядеть. Нагнулись лицом прямо в гущу и смотрят, не отрываясь. И вдруг одна девочка видит, что в чашке её кто-то словно бы копошится, выбраться из-под гущи пытается, но ему там препятствует что-то, никак ему, только руки одни из кофейной гущи просвечивают, просвечивают и – взывают.
Нагнулась тогда эта девочка ещё ниже и руку свою протянула для помощи. Да и свалилась сама в эту самую гущу.
Долго пришлось выбираться потом к поверхности: гуща плотная оказалась, вязкая, неудобная. Были кочки, но скользкие, под ногами дрожали и шевелились, ёрзали, девочка часто падала. Да ещё надо было ту руку чью-то держать, чтобы…
Она и не помнила к тому времени, для чего. Натыкалась на кочки холодные, вроде каменные, на какие-то дряблые деревяшки, будто размокшие. Но руку не выпускала чужую, держала крепко.
Наконец оказались на крепкой тверди кофейной. Смотрит девочка, это подружки её рука, второй девочки. Она тоже в чашку смотрела, и то же самое видела, оказалось.
Поохали девочки да поахали такому удачному совпадению, а потом осмотреться решили.
Смотрят – неподалёку поваленные кресты из кофейной земли торчат, надгробные плиты, кофейной землёй прибитые, и цветочки пластмассовые линялые там и тут. А скользкое то, что мешало девочкам выбраться, оказалось, черви могильные: наливные, жирные, вёрткие. Их кишмя там кишело в этой кофейной тьме. Про деревяшки они уже сами, те девочки, догадались, что это гробы развалились под натиском их дружбоносных девичьих рук.
В общем, дружбой своей они там всё кладбище разворотили.
Нет чтоб лежать спокойно, как все остальные.
И в ус не дуть.




СТЕНА
(быль препятствий и самовывоза)

Чрезвычайно любил один мальчик на рояле играть.
А соседи его на это любили стучать ему в стену.
Раз мальчик сел за рояль и решил – а сыграю-ка я Шостаковича!
И сыграл.
И соседи стучали, как водится. Всего Шостаковича простучали.
Тогда мальчик отдохнул и решил – а сыграю-ка я заодно и Брамса!
А соседи совсем не рассчитывали на Брамса, потому как обедать сели. Им кусок мимо горла полез, и пришлось опять в стену стучать. Простучали и Брамса успешно.
Обед разогрели и снова за стол уселись. А мальчик – э, нее-ет, говорит, я ещё не играл Рахманинова!
И опять он соседям поесть не дал.
Тогда они стали стучать не ложками-вилками-сковородками, как обычно, а ботинками, молотком и гантелями, и не только по стенам, но и по батарее впридачу.
Рад музыкальный мальчик – хорошо получился Рахманинов! А Бетховен того лучше выйдет!
И стремглав перешёл на Бетховена. 
Соседи голодные злые тогда батарею совсем оторвали и начали ею об стену стучать.
Рад музыкальный мальчик: прекрасно Бетховен идёт! молодцы, помогают соседи! можно теперь и Хачатуряна им, коль не шутят!
И стал им – Хачатуряна, про сабельки.
Соседи в ответ к батарее присоединили свёрла и дырок в стене насверлили противным зужжащим звуком.
Мальчик слышит, что диссонанс возник, и Вагнера вспомнил сыграть. И Скрябина заодно, вариацию.
Соседи тогда батареями в стену с разбегу кидаться затеяли, ритмом пренебрегая.
Взгрустнулось тогда музыкальному мальчику, но он меланхолию превозмог, сменил на рояле регистры и отвлёкся на И. Себастьяна Баха.
Соседи тогда побросали свои батареи и начали головами о стену биться.
Тут стена-то и рухнула.
И свалилась как раз на соседей, потому что у мальчика место рояль занимал, и стене туда было никак совершенно падать.
Соседи – в обломках: голодные, злые, пыльные.
А мальчик играет себе на рояле, и музыка беспрепятственно прямо к соседям теперь, без стены, идёт.
Взяли соседи тогда и переехали в другой дом, подальше от бессердечного негуманного мальчика.
А ведь мог бы им солнышко, например, лесное сыграть. Или белые розы.
Не захотел, злодей!




ВЕШАЛКА
(быль доверия и ясновидения)

Раз пришёл один мальчик из школы, а в прихожей на вешалке человек висит. Позвал он родителей, показал им, а те говорят, что совсем это не человек, а вовсе пальто обычное. Понял мальчик – родители обделены высшим тонким глубоким зрением, и сам занялся человеком. Снял с вешалки, в ванную проводил, поесть ему приготовил. Стал он спать человека укладывать, но родители вдруг взбунтовались и не позволили мальчику человека как следует уложить. Заперли мальчика в комнате и пальто отобрали. И снова на вешалке прежней в прихожей бросили.
Мальчик плакал и горькими фразами порицал своих папу и маму за чёрствость и издевательство над повешенным человеком.
Тогда вызвали доктора и мальчика увезли в лечебницу. А родителям доктор сказал, что во всём виновата школа – там такая Программа. И дети всё время портятся, все лечебницы из-за них переполнены.

А мальчик в лечебнице так и не мог уснуть, хотя ему сделали все уколы положенные. Он скрючился под одеялом и тихо плакал.
Вдруг открылось окно, и кто-то окликнул мальчика.
Посмотрел мальчик и увидал того давешнего человека с прихожей вешалки.
Человек поманил его за собой. Мальчик обрадовался и покинул лечебное здание.
Они пробрались домой, и тот человек предоставил мальчику выбор: ложь или правда, оковы хромой судьбы или метафизическое убежище.
С тех пор они вместе висели в прихожей на вешалке, а гости смущались и говорили родителям поощрительно – ой, какое у вас пальто, извините, на вешалке!




КОЛБАСКА
(быль превратности осуществлений)

Одна девочка провалилась в сугроб. А в сугробе мужик сидел, водочкой согревался. О, мужик говорит, девочка! У тебя, часом, нет ли колбаски с собой?
Нет, отвечает девочка, у меня только есть яичница с луком. Горячая. Хочете?
Ясный пень! – мужик радуется.
Девочка развернула яичницу, и они с мужиком её съели напару.

Мужик яичницу похвалил и девочке говорит – а давай, я теперь исполню твоё желание. Ты, наверное, водки хочешь?
Нет, отвечает девочка, я хочу, чтобы наши соседи превратились в пушистых пингвинчиков. Плюшевых.
Зачем, мужик интересуется.
Так, отвечает девочка. Поглядеть.

Взялся мужик колдовать тогда. Колдовал, колдовал, наконец говорит – готово.
И сам пошёл с девочкой – тоже пингвинчиков плюшевых поглядеть.
Стой, девочка вдруг говорит. Они, может, все разбредутся. Давай наколдуй, чтобы в клетке сидели, пока мы за ними не явимся.
Дело! – мужик согласился, и клеток наколдовал.

Приходят они и соседям звонят.
Видят, вроде не заперто.
Входят, а там во всю комнату клетка, а в клетке две колбасищи огромные – сервелат и советская докторская.
Дело! – обрадовался мужик. А девочка говорит – погоди, может, мы не туда. Может, надо к другим соседям.
Приходят к другим, и там колбасины в клетке – кусок карбоната и краковская. Наверх поднялись, а у тех вообще три сардельки и сырокопчёная!

Это что ты заместо пингвинчиков налепил, сокрушается девочка.
А это я просто колбаски хотел, мужик отвечает.
А пингвинчиков плюшевых как же, девочка спрашивает.
Мужик засмущался и красный стал.
Извини, говорит, мы пингвинчиков плюшевых проходили когда, я колбаску из пробок складывал, и отвлёкся, наверное. Но ты, девочка, не горюй. У меня есть знакомый мужик, он совсем колдовать не умеет колбаску, зато он таких может плюшевых этих пингвинчиков, сколько хошь. Вот провалишься завтра в сугроб и увидишь!

Девочка провалилась назавтра в сугроб и увидела. Только соседи уже были заняты – стали колбаской,
и в пингвинчиков плюшевых им пришлось одного участкового, двух понятых и нескольких ротозеев. Как раз они все собрались отведать колбасок в клетке.




ПОДКИДЫШИ
(быль вовлечённости)

Раз один папа был призван в командировку в чужие страны. А насчёт сувениров решил у детишек заранее справиться, а то думай потом гадай.
Старшая дочь говорит – привези мне оттуда грабельки несусветные, чтобы ими всё-всё на свете грести можно было. Модник сын говорит – мне, папа, привези штаны водостойкие, типа «бруки». Такие, чтоб на коленках, молиться когда присядешь, никогда пузырей бы не образовывалось.
А младшая дочь молчит.
Папа только обрадовался, что ей ничего не надо, а она вдруг и говорит на чистом глазу – ничего мне не надо, папенька, ничего такого особенного. Привези ты мне просто цветочек маленький. Но только чтоб самый-пресамый маленький, самый-самый.

Слово не воробей. Крякнул папа, а делать нечего. Никто его за язык не тянул на предмет гостинцев.
Ну, поехал в чужие страны. Добыл старшей дочери грабельки, сыну – бруки без пузырей. А младшей любимой доченьке ну никак не выходит цветочек маленький отыскать. Там и сям ищет папа, а всё – не то. Всё какие-то недостаточно маленькие цветочки торговцы ему подсовывают.
Подрасстроился папа – ну хоть домой не едь! Сел и плачет среди чужбины. Заметил его Падкий Дервиш и говорит – знаю беду твою, помогу, закрой глаза и ладони горстью сомкни.
Закрыл папа глаза, сомкнул что сказали, и ждёт.
Прошло время, и Дервиш сказал глаза открыть.
Открыл папа и смотрит.
Видишь? – Дервиш интересуется.
Нет, – смущается папа, ведь нет ничего в ладонях его.
Он маленький, шепчет Дервиш, он слишком маленький. Но он есть. Тут вглядеться надо.
Вгляделся папа, и правда – цветочек маленький, самый-самый!
На радостях бросился он на Дервиша, чтоб обнять, но Дервиш давно исчез уже, как растаял.

Приехал папа домой и детям гостинцы кажет.
Схватила старшая дочь свои грабельки и грести пошла. Модник сын сразу бруки напялил, да так и пропал для мира – застыл у зеркала. Только младшая дочь не рада, любимая самая. Где цветок, говорит. Да вот же! – папа показывает, – ты вглядись!
Вгляделась младшая дочь и – не видит. А папа свою продолжает линию гнуть, что есть он, цветок, – только маленький.
Осерчала младшая дочь и ударила в папину горсть с размаху рукою. Цветочек и улетел наобум, и пыльцою своей атмосферу квартиры наполнил.

Тут мама оторвалась от плиты и сетует папе – мол, чёто детей у нас чёто нет. Живём, живём столько лет, а деток не нажили. Прямо уж неудобно.
Да ладно, не верит папа. Вон сколько их, этих детей, копошится повсюду. Штук тыща. Правда, все маленькие, но пофиг. Гляди, рожи строят нам, супостаты!
Сомневаюсь я, мама ему на это, я сомневаюсь, что всё это – именно наши дети, а не подкидыши инфернальные. Чёто я их совсем не помню. Неправильные какие-то. Почему у них в каждом ухе по десять рук? А глаза почему на верёвочках мотыляются гроздьями? И вообще. Мы должны их усыновить!
Усыновить, согласился папа, и выпороть. И посмотрим!

Вынул папа ремень из халата и повсюду хлестать принялся. А подкидыши только смеются и рожи выкраивают нахальные. Устал папа пороть их, сел и заплакал. А дети тогда пожалели бедного папу и стали питаться как следует. И сами себя регулярно ремнём пороли, чтоб папа не утруждался.

Так и жили они все долго и счастливо, пока бруки без пузырей у их мальчика до пустот окаянных не износились. Но то уже быль не эта.




РЫБА
(быль саботажа)

Один мальчик повадился рыбу ловить. Сядет на берегу и ловит, и ловит, и ловит. И всё ему мало!
Он её дачникам продавал.
А рыба обиделась как-то раз и взяла и поймала мальчика. Утащила его под воду и других ближних рыб позвала. Чего они только не делали с этим мальчиком! По-всякому его, в общем. А потом отпустили. Выкинули на берег.
Мальчик как побежит домой со всех ног! А ноги чего-то совсем у него заплетаются. Но мальчик на ноги не смотрит, знай себе поспешает.
Прибегает домой, а родители как заорут и попадали в обморок.
Соседи на крик прибежали и тоже упали в обморок.
Соседи соседей явились и – тоже.
Весь дачный посёлок по ходу улёгся замертво.
На это приехало телевидение, заснять в новостях, что такой вышел случай забавный.
Сел мальчик телевизор глядеть, вдруг – бац! – и его показывают!
Увидал он себя в телевизоре и – хлоп резко в обморок замертво!
Оказалось, русалкой он сделался. Голова только прежняя, мальчикова, а тело с хвостом да с грудями – русалочье.
Вот смеху-то было, когда все из обморока вернулись!




ДЕРЕВО
(быль аппликации)

Залез как-то раз один мальчик на дерево и ну на прохожих плеваться сверху.
Прохожие зонтики пораскрывали и дальше идут по своим делам. А у одного прохожего зонтика не оказалось с собой, зато оказалась пила электрическая. И начал он дерево это пилить, с которого мальчик плевался.
Тут гринпис подошёл (под зонтиком) и прохожего уверять принялся, что деревья пилить безнравственно. А прохожий гринпису и говорит, что деревья – по барабану, потому как с деревьев этих плюются некоторые. И знай себе пилит дальше, и мальчик плюётся сверху, и гринпис всё стоит, убеждает (под зонтиком).
Тут дятел из дерева вылез, его звук от пилы разбудил. И на мальчика сел, и долбить его начал клювом. И дыру продолбил на мальчике. Слюни из мальчика все и повытекли в ту дыру. Опустел мальчик, и его сверху ветром сдуло. Упал он в слюнявую лужу, которая из него наплевалась. Захлебнулся и стал тонуть.
Прохожие зонтики позакрывали и дальше себе идут. А гринпис говорит, что надо вытаскивать мальчика, чтоб среду этим мальчиком негативным не засорять. Прохожий с пилой ему отвечает, что мальчик – по барабану, потому как не надо теперь это дерево дальше пилить, и на это гринпис пусть радуется.
Насупился оскорблённый гринпис – мол, не в наших правилах радоваться, не за это мы боремся, а за то чтобы…
Подкосилось тут дерево и упало.
Надоело ему – то мальчик плюётся, то пилят его, то митинги с демагогией.
Раздавило дерево и гринписа, и мальчика, чтоб не мучился, и пилу электрическую с прохожим, который без зонтика оказался.
Раздавило, расплющило их как следует, раскатало ветвистой скалкой, и поднялось. И обратно на место встало зажившее дерево.
Стоит, а на нём аппликация мозаичная – мальчик, гринпис и прохожий идут по стволу в хороводе, за руки держатся. Красота!




ГОРОХ
(быль пристрастий и воспитания)

Один мальчик наелся гороху и пошёл в филармонию музыку слушать, концерт для флейты с оркестром. Сел в середине партера и слушает. Тут горох у него в животе заворочался. В концерте как раз появилась короткая пауза. Мальчик взял и ка-аак пукнет! И никто не заметил этого, потому как народ в филармонию ходит воспитанный, не к такому ещё привычный глаза закрывать.
Снова музыка громкая заиграла, и горох в животе у мальчика забродил. А как только тихая, еле слышная музыка наступила, мальчик снова как выпукнет всё, что за громкую музыку накопилось.
Все опять не заметили, только так, в носовые платочки лицом попрятались, но на мальчика даже – ни-ни!
Мальчик совсем среди этих прекрасных людей освоился, деликатничать прекратил, и запукал уже от души, как следует!
А народ в филармонию ходит привычный уже, закалённый, в берушах и с противогазами большинство. Надели они беруши, и противогазы надели, а мальчика даже и не заметили.
Как раз в животе у мальчика весь горох успокоился и нечем ему стало пукать. Сидит он один во всём зале без противогаза, без всяких там этих берушей, и музыку слушает. И вдруг кто-то прямо на сцене КА-ААК пукнет! Все прежние пуки мальчиковы на раз упразднил! А всем уже по барабану. Только мальчик один не заметил и музыку слушает.
Музыканты концерт отыграли, наслушались бурных аплодисментов и занавес опустили.
Зрители к выходу потянулись, и мальчик тоже. Тут подходит к нему флейтист, что в концерте с оркестром солировал, и руку ему пожимает. И благодарит горячо, что мальчик отважный такой, героический оказался.
Флейтист ведь, как выяснилось, гороху перед концертом наелся, не мог себе отказать. А пукнуть-то побоялся. Терпел. И если б не этот бесстрашный гороховый мальчик, флейтист бы на сцене взорвался и умер бы совершенно публично. Потому что без мальчика он бы со сцены ни в жись бы не вздумал пукнуть. Получается, спас этот мальчик флейтистову экзистенцию.
Подружились на этой почве мальчик с флейтистом, да и стали горох накануне концертов напару есть. Чтоб флейтисту не страшно было.




ДУРОЧКА И КУВШИНЧИК
(быль наполнения)

Один мальчик был выполнен в форме кувшинчика. Берегли его и хранили за это, боялись что разобьётся. Для этого ему внутрь забрасывали два пластмассовых шарика ежедневно, когда он пройтись выходил. Чтобы шарики друг о друга звук создавали. И чтобы все издалека замечали, что мальчик полый идёт. И ему помогали и не перечили, потому как он эксклюзив и достопримечательность.

Однажды пошёл этот мальчик в лес потихонечку, бережно. Только шариками своими внутри мелодично трясёт да побрякивает: тум-тудум, тум-тудум. Фон такой создаёт, для походки.
А в лесу в этот час одна дурочка местная оказалась. За ягодами пришла. А ёмкость для ягод забыла по дурости захватить. Она так каждый день приходила вообще-то без ёмкости, и каждый день удивлялась, что ягоды некуда складывать. Стоит среди леса и губы в лохмотья гложет, а ягод кругом – тьма тьмущая.
Тут мальчик тот, как на грех. Полый, в форме кувшинчика. То, что надо.
Идёт еле-еле, бережно через корни и буреломы себя несёт. Несёт да побрякивает мелодично – тум-тудум, тум-тудум.
Дурочка мальчика похвалила за звук его феерический, инородный, дивный, как флейта волшебная прямо; мальчик ей и открылся. Да ещё и помог этой дурочке ягоды в себя впихивать, чтоб быстрей.
Получилось аж с горкой!
Ещё бережнее пришлось мальчику возвращаться из леса. А дурочка рядом идёт, корни смотрит, чтоб не споткнулся этот кувшинчик и ягоды не рассыпал чтоб.

В это время родители мальчика забеспокоились. Вышли искать. Покричали, побегали – нет нигде. Разбился, решили, где-нибудь. Поплакали, а что делать.

А дурочка мальчика в избу к себе привела, в холодильник поставила – ягоды сохранить. И ест берёт потихоньку. Ела, ела, – пресытилась. Пусть ягоды подогреются, думает, чтоб вкуснее. Достала мальчика, и на солнце. А сверху песком посыпала сахарным, чтоб сироп.
Мальчик крепкий, всё выдержал – перепады температур, солнце, сахар.
Тут и ягоды забродили, он вообще горевать перестал, дом родной позабыл, родителей, – всё повыветрилось. Лёгкий стал, чумной, бесшабашный. Пляшет, кружится, прыгает да хохочет. Так шатает его, что брага выплёскивается.
Увидела дурочка, испугалась, что ей не достанется, и полезла кувшинчик крышкой закрыть. А кувшинчик подпрыгивает, веселится. Пошатнулась дурочка и упала, ко дну пошла, только ноги торчат из горлышка. Зато пить сколько хочешь можно. Дурочка и пила. Напилась и притихла, не может больше.
А мальчик и не заметил, что нет её. Танцует в виде кувшинчика, кружится. До зимы докружил таким образом, а зимой дети в лес пришли на санках с горы кататься. Кувшинчик узнал их, вспомнил, что с ними в школу ходил, и бросился к ним на радостях.

Отвели его дети домой, родители пир закатили по этому случаю. А дурочку заспиртованную слили в колбу и в местный музей краеведения экспонатом работать отдали. На её досадном примере чтоб дети учились и знали, к чему приводит.




ГУБКА
(быль нарушения)

Один мальчик был с детства приучен в пруду сидеть. Родители так его потому что растили, по Специальной Методике. Передовые были родители. И веяния учитывали.
Потом Методику эту признали Антинаучной, и мальчика из пруда тут же вынули.
Вынуть-то вынули, а последствий не удалось избежать, и мальчик образовался губчатый, мягкий, пористый.
Родители плюнули на него и другого ребёнка родили, а потом ещё двух, про запас. Но детей этих новых они уже в пруд не сажали, потому что Другие Методики зародились: в песок закапывать и в духовке в пирог запекать. Детей новых так и воспитывали.

А губчатый мальчик тем временем в школу пошёл. И вдруг оказался самым среди детей одарённым и замечательным. Потому что он впитывал всё как губка.
За месяц впитал он все знания средней школы, экзамены сдал выпускные – все на «отлично».
В университет поступил, его тоже вскоре окончил.
Так оно и пошло: вуз за вузом впитывал мальчик, в музеи ходил – тоже впитывал, телевизор смотрел – тоже впитывал. Одно слово – губка!

Впитал этот губчатый мальчик со временем все возможные знания и науки на свете. А делать нечего – на работу ему нельзя, не берут. Говорят, ещё маленький. Он уже и не знает, чего бы такое впитать в себя. Стал по улицам просто ходить – разговоры прохожих впитывать, одновременно весь в наушниках – чтобы радионовости шли, передачи, а сверху возвёл на себя тарелку спутниковую. И всё больше и больше ему в себя информации надо впитывать: голод чувствует мальчик, будто пищи ему не хватает для самочувствия. Он уже и места разузнал обильные, плодородные, где пластами – тайные знания, которые никому из живых людей открывать нельзя, даже видеть их. Запретные знания, страшные и могучие. А что делать-то, –  губка пищи ждёт, ей всё мало.
Стал мальчик тогда в себя впитывать знания тайные – инфернальные, запредельные. Но, видимо, поспешил, погрешностей не учёл, то ли сопротивление материалов восстало и подвело его, – словом, вскорости облажался губчатый мальчик, попал по-взрослому.
Поймали его несусветные силы и выжали насухо всю его губку ценную.
Вытекли губкины знания, разлились океаном по атмосфере. И все из него черпать информацию стали, открытия, аргументы, гипотезы. И прозвали тот океан Единым Информационным Полем.
А мальчика инфернальные силы расформировали по ихней уже Специальной Особой Методике и, переосмыслив, перерастили заново.
Стал мальчик тугим и непрошибаемым. Знания от него как от стенки горох отлетали.
А он и не парился, что-то ему подсказывало – лишнее это всё, ни к чему.




ВИТРИНА
(быль проникновения)

Раз одна девочка в воду лицо окунула. А лицо – хлоп! – намокло и отвалилось.
Девочка плакать не стала, а принялась лицо сандалеткой ловить, чтоб оно не утопло. А течение дальше и дальше лицо относит от берега. Так оно и уплыло по реке в ближайшее море, из него влилось в океан.
А девочка, убедившись в утрате, уселась плакать.

Увидел её один мастер и подошёл. И молвит – какая у вас нереальная tabula rasa! Какие просторы для поиска!
Девочка не поняла, но выгоду свою и ценность прекрасно почуяла.
Да, отвечает мастеру, да, просторы! А чем вы намерены посодействовать?
А вот чем. Давайте я вас оформлю как следует, – тот предлагает.
Девочка и согласилась. Тем паче, что оформители настоящие на дороге теперь не валяются, их вообще теперь – днём с огнём.

Принялся оформитель над ней работать.
Работает день и ночь, а ей не показывает. Даже зеркало запретил. А девочке любопытно – жуть!
Ушёл как-то раз оформитель на рынок за омулем. Девочка не утерпела, метнулась к зеркалу. Глядь, лицо у неё – не лицо, а цветная витрина бродвейская! И как только эта витрина и чем только не оформлена! Каких только красок, оттенков и блёсток нет на ней! Так всё и переливается, так и светится фонарями, огнями, вспышками!
Девочка подхватилась скорей и сбежала от мастера, чтобы подружкам похвастаться.

Оформитель приходит, а девочки нет. Всплеснул он руками, сел и за голову схватился. Потому как не предупредил он девочку, что это – лишь первый слой, самый прочный и самый опасный, и может он девочку поглотить, если так его на поверхности и оставить.
Подержался тогда оформитель за голову, как уже говорилось, и со временем догадался, что девочку можно бы и догнать. Пошёл он её искать, но следы её были уже затоптаны многими толпами.

А девочка на тусовку пошла, в кабак там один привычный.
Увидели её дети и окружили. И уставились зачарованно.
Рассматривают витрину, и каждый в ней видит своё. Один – луговую арфу, другой – обещание на рассвете, третий – жизнь взаймы, пятый – смерть в кредит, четвёртый – утраченные иллюзии.
А одна девочка и вообще – такооое увиииделааааа…

Прошёл первый шок у детей, и полезли они в витрину – каждый в свою, за своим чем-то каждый, забрать. А там – стекло монолитное, не попасть в витрину так запросто.
Стали все тогда эту витрину камнями бить.
Проникли и расхватали, что полагается.

Тут милиция прикатила – витрина была, оказалось, на сигнализации.
Дети все разбежались.
Милиция смотрит – витрина стоит посреди кабака разбитая.
Похватали они с неё кому что – чипсы, пиво, орешки, кольца кальмаров, – добили в мельчайшие стёклышки и уехали.
Так и сгинула девочка ни за что, заради только потехи и потребительства.




НЕВАЛЯШКА
(быль обстоятельств и совокупности)

Угнал один мальчик машину и за город покатил, развеяться. А к ночи в машине бензин закончился, и мальчик в машине уснул.
Просыпается, а машина идёт. А за рулём огромная неваляшка сидит. И позвякивает, раскачиваясь – звень! звень!
Обделался мальчик, а делать нечего. Просит он неваляшку остановить. А неваляшка ему улыбается и позвякивает – звень, звень!.. – а сама на высокую гору едет.
Машина доехала до обрыва и в пропасть грохнулась.
Мальчик вылетел вон и взлетел на взрывной волне. Опустился на землю и как помчится скорей, подальше от неваляшки весёлой.
Неваляшка за ним скок-поскок. На кочках подпрыгивает и звенит – Звень-звень! Погоди, мальчик! Стой! Покатаемся! Повесели-ииимся-ааа!..
Мальчик бежит, спотыкается, падает, а неваляшка легонько от кочек отскакивает, мальчика настигает – Сто-ооой! Я тебя прокачу, мальчик! У-ууух, прокачу!..
Прыг – уже перед мальчиком оказалась, путь ему преградила, стоит над ним и качается – звень, звень!
Мальчик совсем чуть со страху не помер уже, но вдруг вспомнил, что рук-то у неваляшек нет.
Осмелел, что его неваляшка не схватит, и дулю ей показал.
Катайся сама, говорит, без меня, попрыгушка дурацкая!
Обиделась неваляшка, взвыла, ударилась оземь и на два шара распалась.
Напрыгнули эти шары на мальчика и соединились обратно. А мальчик внутри оказался. И видит ещё много, целую кучу мальчиков остекленелых. Они-то как раз и звякали друг о друга, когда неваляшка раскачивалась.
Запрыгала неваляшка по кочкам, и мальчик внутри у неё зазвякал с другими тоже.
А неваляшка вернулась к себе в магазин и на полку залезла, чтоб детям её купили. Стоит целый день, и никто её не покупает, потому что цена непомерная.

Вечером стали уборщицы грязь убирать, а у одной оказался внезапно праздник. И стала она других угощать уборщиц водкой с огурчиком.
От водки уборщицы развеселились и хороводы затеяли. А ноги у них заплелись, и они прямо всем хороводом упали на неваляшку огромную.
Распалась тогда неваляшка на два шара, а мальчик оттуда и выскочил. И всех остальных тоже мальчиков из неваляшки вызволил и дыханием откачал.
Уборщицы протрезвели и плачут, что ценную неваляшку располовинили. Хотели её обратно как было сделать, скотчем заклеить, но мальчик им запретил. А другие мальчики взяли и рассказали всю правду о неваляшке этой злодейской.
Уборщицы ужаснулись, а всё равно – им же штраф отдавать теперь!
Тогда эти мальчики взяли и снова машину угнали.
И продали.
И спасли уборщиц от штрафа.
А враждебную неваляшку расплавили. А потом из её останков слепили несбыточных покемонов, чтоб всех запутать.




КОРОБОЧКА
(быль отрицания отрицания)

Жил один мальчик такой – послушный весь препослушный. Что ни скажут, всё выполняет.
Раз пришла к нему в гости фея в виде жадной сварливой соседки с четвёртого этажа и велит ему – а ну, скажи «темпоральная эсхатология»!
Мальчик сказал «темпоральная эсхатология» и тотчас превратился в коробочку.
Родители мальчика эту коробочку для хозяйственных интересов использовали. Вскоре коробочка истрепалась, и они её за город повезли выбрасывать. Привезли, из машины вынесли…
И вдруг у родителей сердце дрогнуло.
Нет, решили они, не будем мы эту коробочку в мусор выкидывать. Лучше её сожжём. Так будет экологичнее.
Развели они костерок и коробочку туда кинули.
Тут является та же фея, только в виде плешивого рыболова с пустым ведром, и родителям говорит – это вовсе и не коробочка, а собственный ваш единоутробный мальчик!
Родители не поверили, говорят – какой же тут мальчик наш может быть, если это коробочка? Ха-ха-ха!
А фея и отвечает – а вы, говорит, скажите тогда «кармическая стагнация», тогда сразу увидите!
А родители непослушные были, у них на все случаи жизни уже было сформировано своё собственное особое мнение.
А вот и не скажем! – перечат они рыболову, который на самом-то деле являлся феей. – Что это вы на нас давите? Не надо на нас давить!
И не сказали они «кармическая стагнация».
И сгорел мальчик в виде коробочки.
Потому что послушный был, в отличие от родителей.




ДЕНЬГИ
(быль преткновения)

Повадился один мальчик деньги на ветер пускать. Увидит где, и пускает. А ему ещё больше и больше хочется. Так все деньги вокруг себя и спустил, и дальше пошёл, в другие места богатые. Берёт – и на ветер, и смотрит, как они там. Весь ветер деньгами забил. Застонал ветер, заболел – не подняться ему, не взлететь в небеса, не взвиться. Тяжёлый, почти бездыханный, едва по земле ползёт. И взмолился тогда из последних сил этот ветер, воззвал к собратьям. Придите, сказал, избавьте меня от мальчика. Услышали и взметнулись к нему собратья – тайфун, буран, смерч, ураган, торнадо, муссон и буря. Люди тоже пропажу заметили, воспротивились мальчику, отдавай, говорят, наши деньги, из ветра вытаскивай. А мальчику хоть бы что. Лазейки находит, хватает деньги и за своё опять. Все деньги уже спустил, остались одни только слитки эквивалентные золотые. Объявили люди войну тогда окаянному мальчику, войском слитки свои построили и на мальчика напустили, нацелили, чтоб схватить и пресечь его. Окружили в полузахват, и тут ветры со всей земли подоспели, и тоже идут на мальчика, но с другой стороны. Видит мальчик, несдобровать ему, так и так погибель грозит. Оттолкнулся он от земли и подпрыгнул – как раз в самый момент конца. Схлестнулись ветры со слитками, и не выжил никто – атака ветров захлебнулась попавшими внутрь слитками, ветры отяжелели от груза, упали и в землю ушли, ни следа не осталось. С тех пор на земле ни ветров, ни денег, ни слитков, а людям пришлось к безденежью привыкать. И привыкли. Один только мальчик тот тосковал больше всех без денег, смириться не мог, всё думал, чего бы ему ещё на ветер пустить. Или просто на воздух, раз уж теперь ветров нет. А воздух услышал коварные его мысли, и первым напал. Столько воздуха в мальчика поместил, что мальчик, не выдержав, лопнул. Какое-то время его лоскуты и клочья парили в воздухе, а потом легли в землю. Долго ли, коротко ли, а встретились там, в земле, клочья мальчика, слитки и ветры. И от возмущения, от великого негодования слитки с ветрами так в глубине земли забурлили, так расшатали ось, что явились оползни, трещины; земля хрустнула как пасхальное праздничное яичко, хрустнула и сдалась. Хорошо, говорит, выходите тогда наружу. Обрадовались ветра, загудели, взметнулись ввысь, впереди себя слитки вскидывая. Так и вышли. А все остальные, кто тоже был заперт в земле, говорят – а мы тоже хотим, не станем мы с этими клочьями в одной земле лежать! – да, бойкот так бойкот! И всё, что было в земле, оказалось снаружи. Один мальчик только внутри, в виде клочьев и лоскутов разрозненных. Делать нечего, стал мальчик собирать себя воедино. Но клочья и лоскуты меж собой перессорились и ушли каждый в разную сторону. А затем суверенитет объявили и прочую автономию. Остался мальчик без ничего, без сучка и задоринки что называется. Чистый дух. И выбрался, неопознанный, на поверхность. Дальше сами давайте, автор ушёл на обед.




БЕЛОЧКА
(быль распространения)

У одного мальчика папа был. А у папы зелёные человечки водились. Он никому не показывал человечков. А мальчик от мамы узнал, она когда папу ругала – допился, кретин! Опять человечки зелёные всюду бегают!
Мальчик очень хотел человечков зелёных увидеть. А папа его не пускал, запирался один с человечками в комнате.
Дети однажды стали хвалиться, что у кого есть. И мальчика дразнят – ничего, говорят, у тебя-то и нет! А мальчик и говорит – зато, говорит, у меня человечки зелёные есть у папы!
Дети его брехуном обозвали и палками стали бить.
Заплакал мальчик и убежал от детей. Идёт потихоньку домой, а навстречу ему волшебник. Пожалел он несчастного мальчика и исполнил его желание. И стали у мальчика тоже зелёные человечки повсюду.
Мама приходит домой, а у мальчика – человечки зелёные!
Ты зачем, говорит, у папы забрал человечков?
А я не забрал, мальчик отвечает, это чисто мои человечки. И тебе могу дать, на развод.
Тут доктор из папиной комнаты вышел. И объявил, что у папы не только уже человечки зелёные, а и белочка тоже!
Мальчик, конечно, обрадовался. Тем более что у мамы с тех пор ручной трясогуз возник.




ЯГОДКИ
(быль самореализации)

Пошла одна девочка в лес ягоды собирать. Только нашла плодовитое место, приходит туда старуха с огромным горбом на спине и орёт – а ну перестань собирать мои ягоды!
Девочка не испугалась и говорит – да пошла ты! Общие это ягоды, не твои!
Старуха как затряслась и червей изо рта пустила. Ленточных, бесконечных. А девочка раздавила червей сандаликом и сидит себе ягодки дальше рвёт.
Старуха тогда пальцем щёлк, а оттуда – огонь! И в девочку тычет, жарит.
Девочка сигаретку достала, прикурила спокойно от пальца огнявого и опять за ягодки принялась.
Старуха тогда как сорвёт с головы чепец, а там – змеи вместо волос кишмя кишат! И взвиваются в разные стороны, и шипят, и ядом смертельным цыкают!
Девочка поглядела на это всё, да и засвистела тихонько мелодию популярную. Змеи утихомирились и заснули навеки мертвяцким последним сном.
Старуха тогда как раскроет рот да дыхнёт как на девочку перегаром и смрадом гнусным, трава даже вся вокруг почернела. Девочка сморщилась, плюнула в сторону, достала из сумочки мятных конфеток, и полную горсть как забросит старухе в рот.
Старуха конфетки подъела, подумала, да как скинет с себя ветошь вшивую. Все деревья вокруг вверх корнями попадали в ужасе: у старухи всё тело пестрело ночными кошмарами жуткими! И живыми притом! – они из неё так и лезли гниющим тленом, ордой болотной: зубами лязгали ржавыми, зачумлённые руки тянули с когтями-иглами, гуттаперчевыми языками лизали заплесневелыми! А ещё – язвы, струпья, прыщи кровавые, слизь и гной!
Девочка лишь вздохнула. Вздохнула и говорит – бабка, цирк свой сворачивай, чё попало чудишь. И вали отседа ваще, пока я тебя не приделала.
Старуха застыла на месте, глазами вращает, нич-ччего не поймёт. А девочка ягодки собирает, в лукошко складывает.
Старуха тогда как подымет клюку, да как замахнётся над девочкой. Из клюки ещё и заточка, и целится прямо в девочку, в самый глаз.
Тут у девочки этой терпение лопнуло. Извернулась она, да как хлопнет старухе под зад ногою в колючем сандалике с нервнопаралитическими шипами встроенными.
Та куда-то и улетела.

Девочка собрала преспокойно все ягодки до последней, и всё, и домой собирается, нужную тропку высматривает. Вдруг видит, навстречу ей писаная красавица движется как плывёт в королевском наряде роскошном, будто на бал.
Посторонилась девочка и глядит, раскрыв рот. А красавица остановилась и в пояс ей кланяется. И молвит – спасибо тебе, отважная ты бесстрашная девочка! Ты расколдовала меня. Никто ещё ягодок этих не собирал до конца. Век бы мне охранять их, кабы не ты!
Девочка огорчилась и думает – на хрена ж я коряге этой так удружила? Теперь она вон какая, а я?
А красавица на неё поглядела так пристально, и молвит волшебным голосом – не горюй! Настанет и твой черёд! Может быть… Может быть… А теперь прощай!
Вложила красавица девочке в руку карманное зеркальце и исчезла.

Девочка в зеркальце – зырк, а оттуда глядит на неё старуха горбатая в чепце, с кривой клюкой, и черви во рту у неё шальные голодные шелестят.

И ягодки, как назло, уже собраны.




2002 - 2018

Рисунки и иллюстрации к произведениям можно публиковать здесь, вход свободный, без чувства юмора не входить https://vk.com/eto_zdec


.