Интересная вещь – оптические свойства, обуславливающие зрительное восприятие. Я уже упомянул тут о своих детских впечатлениях от знакомства с магией кривых зеркал. Не менее сильное впечатление на меня произвело знакомство с такой забавной игрушкой, основанной на оптическом обмане зрения, как калейдоскопической трубой.
Я не помню, от кого и при каких обстоятельствах она попала в мои пытливые детские руки, зато очень даже не плохо припоминаю, какое сильное потрясение испытал я при первом же ее повороте в этих самых руках.
Учитывая, что ум мой был не менее пытлив, чем руки, я ее разобрал…
Сказать, что я был шокирован, когда из ее нутра высыпалась банальная разноцветная стекольная мишура, - ничего не сказать. Я не был туп – не верил в Деда Мороза с малых лет, так как был уверен, что нести сказку пахнущее сладковато-приторным ароматом крепкого алкоголя существо не может в принципе. Но тогда калейдоскоп показался мне воплощением бытия, несущего нереальную красоту, а стоило поковыряться, в поисках сути, и волшебство оказалось гениальной, но уловкой, основанной на особенности оптического восприятия человека.
То щемящее чувство разочарования в вероятность чуда я, как и многое другое негативное, мешком грязного тряпья потянул из детства уже во взрослую жизнь. Отмеривая ее днями, неделями, месяцами я постепенно приходил к выводу, что действие детерминанты моего присутствия в этом мире ничто иное, как вращение той злополучной калейдоскопической трубы из детства – узоры жизненных перспектив, не успев толком народиться, обрести рисунок, тут же рассыпались в прах от резких, с пугающим постоянством повторяющихся и далеко не радужных поворотов судьбы. По началу меня это бесило, а злость придавала новые силы, чтобы встать на ноги и вновь упрямо шагать вперед. Потом стало всего лишь раздражать, как назойливое жужжание мухи по утру, когда можно укрыться от него с головою по одеяло и продолжать спать – я стал искать решение своих проблем в банальном кутеже и пьянстве. И, в конце концов, привело к осознанию, что надо что-то кардинально и желательно в ближайшее время поменять, дабы не обратиться в живой труп, жрущий, пьющий, опорожняющийся и не более того, без целей и маяков, указующих на эти самые цели.
Признание болезни считается умными людьми первым и очень важным шагом к выздоровлению. Тогда я тоже так думал, и начал лихорадочно искать точки опоры для последнего, решающего рывка в светлое будущее своей житейской устроенности. Я не питал никаких иллюзий насчет своих посредственных способностей к чему-либо: учебе, общению, любви. Но, тем не менее, я закончил, хотя и с грехом пополам, не последний университет в нашей стране, завел в период бурных студенческих лет массу, нет, не друзей, но знакомых и приятелей, и пару-тройку раз при луне заговаривал о пламенных чувствах, якобы испытываемых мною к внимательно внемлющих мне тогда особам. Но все это было не серьезно. Как рисунки, складывающиеся в калейдоскопе – вроде и красивые, но фальшивые по сути, состоящие из низменных мозаичных основ моей сущности – слыть образованным, легким в общении и страстным до части женского пола, имея тем самым в активе стандартный набор современного, успешного молодого человека.
Понимая, что по-настоящему, видимо, получиться прожить что-то одно, я, поразмышляв, выбрал для себя приоритет своей реализации в жизни.
Догадаетесь, какой?
Могу подсказать: что, то самое малое, что хоть как-то оправдает и наполняет каким-то смыслом существование отдельного взятого человека.
Умеющий абстрагироваться от слюнявых россказней о несении идей в массы, творческой самореализации и построения светлого будущего, без особого труда ответит на этот, в принципе, простой вопрос: главная цель человека, как и любого животного на планете Земля, продолжить свой род.
А что необходимо и достаточно для этого?
А вот и ответ на мой вопрос – любовь.
Вот в этом-то направлении я и решил бросить все свои оставшиеся незапятнанными кислым разочарованием и стойким нигилизмом душевные резервы. Тем более, глубоко в подкорке сидели художественные образы классиков, что числятся в обязательной программе для изучения на школьных уроках литературы и русского языка, передававшие, какой головокружительный скачок в состоянии сделать личность в собственном осознании себя и окружающего мира, как может разительно подстегнуть свое духовное развитие в состоянии любви.
Кто ж знал, что иногда, выбрав цель, не стоит ломиться к ней напролом – те же самые классики не раз и не два описывали ситуации, когда любовь губила людей. Но я так истосковался по жизни без внешнего, а что самое главное – внутреннего, притворства, так устал от мозаичности своих бесплодных попыток сделать в этой жизни хоть что-нибудь, заслуживающего самоуважения, что бросился на осуществление созревшего во мне желания с рвением лихорадочного больного.
Позже я, конечно, понял, что сапер ошибается лишь раз. Но тогда было уже поздно – я познакомился с Сукой, а в итоге – и с Сучкой.
Первая, по ее же словам, отдала мне предпочтение, потому что я был добрым, а вторая, как я подозреваю, цепко, как хищница, вцепилась в меня именно по этой же самой причине.
Точнее из-за нее.
Ведь уложена ж благими намерениями дорога в Ад. Так ведь?
А путь в Чистилище - трупами добрых мозаичных тварей, это уж точно. Можете мне верить. Мне сейчас нет смысла врать. Уже нет. И, прежде всего, себе самому…