- Хватит грустить, - сказала Лиля, запустив в Свету снежком. – Я тебя сюда привезла, чтоб ты развеялась. А ты все о нем думаешь.
- Я понимаю все Лилечка, - ответила Светлана, - но поделать ничего не могу. Везде, куда не гляжу, его лицо мерещится. Вот если бы стать снежной королевой, холодной. И что бы ничего не чувствовать.
- Для этого тебе придется выйти замуж за снеговика.
- Или за деда Мороза. Эй! – Крикнула Светлана. – Дед мороз! Покажись! Возьми меня в жены!
Лес молчал. Снежные комочки тихо осыпались с веток. Белые снежинки лениво парили в воздухе.
«Как здесь хорошо, спокойно, - подумала Света, - остаться бы тут навсегда». А вслух сказала:
- Даже Мороз меня не берет. Видно, я заколдована.
- Ты, видно, замерзла. От мороза тебе глупости всякие в голову лезут. Тебе нужна срочно рюмочка чаю.
Снежинки кружились в беззвучном вальсе. Снег мягко проседал под ногами, как ворсистый ковер. Девушки возвращались домой, смеясь и осыпая друг друга снегом. А из белой дали смотрели на них серебряные глаза.
Зима сменилась весной. Снег растаял. Вместе с ним растаяла боль. Светлана позабыла про свою несчастную любовь. И готовилась покорять прохожих летними нарядами. Воздух теплел. Солнце пекло все сильнее. Журналы заполнились рецептами новых диет и фотографиями моделей в бикини.
Однажды, возвращаясь домой, Света пряталась от дождя под большим зонтом. Он надежно укрывал от воды. Потому Света шла неторопливо. Позволяя промокшим прохожим обгонять себя. Неожиданно, молодой мужчина юркнул к ней под зонт.
- Не прогоняйте меня, - прошептал он, предвосхищая её негодование, - Дождь проливной.
- Не сахарный, не растаете, - Буркнула Света, злясь на его бесцеремонность.
- А вдруг. Водичка теплая, потеку ручьями и исчезну.
- Почему же?
- Я, конечно, не сахарный, я – снежный.
Света метнула на него удивленно-возмущенный взгляд.
- Фамилия моя – Снежный, - уточнил мужчина. – Вы доведите меня до Метро, а я Вас кофе угощу.
Светлана рассмеялась.
- А кофе Вы в Метро меня будите угощать?
- А давайте, мы завтра встретимся. Я Вас в кафе отведу. Сейчас просто времени нет, - Он смутился.
- К Снегурочке спешите? – Света старалась выглядеть безразличной, но внутри все сжалось.
- Нету у меня Снегурочки. Может, Вы моей снегурочкой будите?
Света опустила глаза. Мужчина совсем смутился.
- Вы не подумайте что я… Просто, Вы такая красивая. Я сам не знаю, чего говорю.
- Нет, нет. Все нормально. А как Вас зовут? Или мне Вас снеговиком называть?
- Глеб.
Не следующий день Света и Глеб пили кофе в маленьким кафе. Света старалась держаться холодно, ведь не стоит сразу показывать мужчине, что он тебе нравиться. Но Глеб этого совсем не замечал. Говорил всякие глупости. Шутил. Потом краснел. Опять шутил. Свете он понравился. Почему бы и нет? Милый такой. Немного моложе её, но это не важно. Может, именно такоё ей нужен: молодой, задорный, робкий. А не умудренный опытом мужчина, вечно читающий нотации и обращающийся с ней как с ребенком. Света согласилась. Света позволила себя полюбить. Она заслужила. Хватит мучиться и страдать, пусть мучается он. А она будет наслаждаться его любовью.
Осень созрела. Земля остывала, предчувствуя приближение зимы. По утрам тонкая пленка льда покрывала лужи. С деревьев упали последние листья. И стояли они обнаженные и беззащитные, как невесты у брачного ложа. Все вокруг постепенно заполнялось холодом. В этом угадывался жуткий и прекрасный ритуал. Холод надвигался неумолимо. И природа ждала его, как жениха, готовая отдаться в его ледяные объятья.
Светлану охватила тоска. Предчувствие чего-то неотвратимого. Все чаще её хотелось сесть у окна и следить за полетом первых снежинок. Они парили за стеклом. Тянулись к ней. Шептали что-то. Звали. Светлана пыталась понять их знаки, прочитать узоры на стекле, но не понимала.
- Знаешь, - сказала он однажды Глебу, - мне кажется, скоро случиться что-то страшное.
- О чем ты, встревожился Глеб.
- Не знаю, просто чувство такое, что скоро все измениться навсегда.
Глеб обнял её.
- Какая ты холодная, - испугался он, - Давно у окна сидишь? Совсем замерзла. Идем, я тебя чаем напою.
Он силой оттащил Свету от окна и повел на кухню. Усадил за стол. Подал чашку горячего сладкого чая. Света рассеянно отхлебнула обжигающую жидкость. Стало неприятно. Чай жег ей внутренности. Выбежать бы на улицу. Окунуться в спасительный холод. Вдохнуть морозный воздух.
- Пей, пей, - торопил Глеб, - у тебя пальцы синие.
Света через силу выпила ещё. Потом еще. По телу разлилось тепло. Стало хорошо. Мысль убежать в морозную ночь перестала казаться такой заманчивой.
- Ты не заболела? – Глеб с тревогой посмотрел ей в глаза.
- Нет. Просто хандра напала, - улыбнулась Света. – Сама не понимаю, что такое.
- Ты держись, не раскисай, - он хотел найти какие-то нежные слова, но голова была забита слоганами и текстами. – Я скоро закончу проект, и мы поедем отдохнуть.
- Поедем к Лиле на дачу. – Неожиданно предложила Света. – Там лес такой чудесный. Весь в снегу. Деревья белым покрыты. Хорошо, спокойно.
- Ладно. Как скажешь. Возьмем вина. Шашлыки приготовим.
- Нет, - задумчиво произнесла Света, - лучше в лес сходим. Там ждут меня.
Глеб посмотрел на неё с опаской.
- Пойдем, я тебя спать уложу. Отдохнешь, будешь как новая.
Света покорно пошла в спальню. За окном кружились снежинки. Их белый хоровод убаюкивал. Они пели ей колыбельную. Какая красивая музыка. Как она раньше её не слышала. Света заснула сладко, как раньше никогда не спала.
Дни шли чередой. Глеб работал допоздна. Света поводила дни в рассеянной меланхолии. На работе по долгу сидела без движения, глядя в окно. А, вернувшись в квартиру, сразу бежала к окну и слушала, что пели ей снежинки. Она стала различать их голоса. Они пели ей про снег и заботливый холод, что бережет сон деревьев. Они звали её в морозную ночь. Звали присоединиться к ним в их танце.
Света слушала чудесную песню, и, очарованная, уже готова была выбежать вон. Но тут её охватывал страх. Ясно понимала она свое безумие. Тогда она шла на кухню. Наливала чаю и пола обжигающую жидкость, пока её жар не заставлял её забыть про зов холода. Глеб звонил постоянно. Спрашивал, как она. Света говорила, что все в порядке. Врала, что смотрит фильм или читает. На самом деле она давно ничего не читала и не смотрела. Только слушала прекрасную песню.
Через две недели земля полностью покрылась снегом. Проект был закончен. Света и Глеб собрались на выходные за город. Лиля с радостью согласилась провести выходные на даче. Было куплено мясо и вино. Сложены вещи. Света ждала и боялась этой поездки. К ней вернулась прежняя тревога. Она смотрела на спящего Глеба и чувствовала, что больше его никогда не увидит. Ей стало очень грустно. Как же это, расстаться навсегда? Она же любит его. Любит? Наверное, любит. Его мальчишескую улыбку, задорный взгляд. Любит его манеру шмыгать носом. Его храп тоже очень любит. Или просто привыкла? Света заплакала. Слёзы хлынули из глаз. Глеб открыл глаза.
- Ты чего? – Спросил он растерянно.
Света обняла его. Прижалась к теплому телу.
- Не отпускай меня, слышишь. – Шептала она. – Удержи. Миленький, родненький. Не отпускай. Беда случиться, чувствую.
- Конечно, - он прижал её к себе, - я не отпущу тебе. Никогда. Ты ледяная вся. – Глеб схватил одеяло. Закутал в него Свету. Прижал к себе. – Что с тобой?
- Не знаю. Только знаю, беда будет, если поедем на дачу.
- Тогда останемся дома, хочешь, будем вдвоем.
- Да, - Света стерла слезу, - давай останемся.
- Вот и хорошо. Давай, я тебе чаю сделаю.
- Нет. Не надо. Просто обними меня.
Глеб уложил её и обнял. Света обхватала его руку и заснула. Глеб лежал радом и слушал её тревожное дыхание. Что же происходит? Боится чего-то? Может, пожениться? Тогда Света успокоиться. Решено, завтра он сделает предложение. А сейчас, спать.
Утро было особенно холодным. Зима еще не началась, но во всем чувствовалась её власть. Глеб проснулся первым. Света спала. Он решил её не будить. Пошел на кухню готовить завтрак. Пожарил яичницу. Сделал кофе. Подумал, что надо позвонить Лиле и как-то объяснить, что они не поедут на дачу. Она расстроиться, наверное. Но главное – что бы Света была спокойна.
Зазвонил телефон. Глеб кинулся к трубке. Но, когда он снял её, то услышал, что Свете уже ответила.
- Готовы? – Раздался задорный голос Лили.
- Да. Сейчас собираемся, - ответила Света.
- Заеду через пол часа. Поцелуй Глеба.
- Хорошо.
Раздались короткие гудки. Глеб вошел в комнату и вопросительно посмотрел на Свету. Она стояла и окна, закутанная в одеяло.
- Свет, мы же решили не ехать.
- Почему?
- Ты сама вчера просила, помнишь?
- Ты прости меня за вчерашнее, - сказала Света, не оборачиваясь, - мне просто сон страшный приснился. Вот я и несла глупости всякие. А сейчас все хорошо. Поехала. Чего выходные в городе киснуть.
Глеб подошел к неё и развернул к себе. Света была бледная. Но эта бледность её не портила. Наоборот, в ней появилась сила и спокойствие. В глазах блестел незнакомый огонь.
- Ты уверена?
- Да, - она улыбнулась, - от судьбы не уйдешь.
Глеб дотронулся до её щеки. Она была холодная, словно мертвая.
- Что с тобой. Ты – как лед. Замерзла?
- Нет, мне хорошо. У меня бывает так. Дистония.
- Не замечал.
- Это скоро пойдет.
Света освободилась из его объятий и пошла собирать сумку. Глеб остался стоять в растерянности. Света изменилась. Но ему нравилась эта перемена. От неё веяло силой и покоем. Раньше он не видел её такой. «И впрямь, жениться надо, а то уведут» - подумал он и пошел собирать вещи.
Дорога заняла пару часов. Света все время молчала. Глеб не беспокоился. Она и раньше предпочитала молчать в дороге. Зато, Лиля говорила без остановки. Как они весело проведут время. Какие шикарные шашлыки приготовит Стас завтра, когда приедет. Ему пришлось задержаться. Работы много. А завтра он приедет, и накормит их самыми лучшими в мире шашлыками. А сегодня приготовим сами. Глеб ведь умеет готовить шашлыки. Глеб кивнул. Лиля продолжала говорить. Но Глеб не слушал. Её голос давно превратился в закадровую мелодию. За окном, в такт словам, кружились снежинки. Они танцевали и пели по аккомпанемент неумолкающего Лилиного голоса приветственный танец. Света улыбнулась. Они встречают её. Они ждут.
Скоро машина, прорываясь через сугробы, подъехала к добротному деревянному дому. Лиля побежала отпирать дверь. Глеб достал вещи. Света вышла из машины и посмотрела в сторону леса. В памяти всплыли картины прошлогоднего отдыха. Как странно, что она приехала сюда ровно через год.
- Идем в дом, - сказал Глеб.
- Я на минуточку, - не оборачиваясь, ответила Света. Она направилась к лесу.
- Не задерживайся! – Крикнул Глеб, и потащил тяжелые сумки в дом.
Огонь в печи медленно согревал промерзшие стены. Холод нехотя уступал место теплу. Вещи были разложены. Мясо томилось в вине. Первые хлопоты закончены. Но Светланы все не было. Лиля сказала, что волноваться не о чем. Света хорошо знает эти места. Скоро вернется. Но Глеб испугался. Вспомнив про вчерашнюю хандру, он подумал, что зря отпустил её одну.
- Ну, что ты, - сказала Лиля, - мы каждый год сюда ездим. Светка не заблудится. А места тут красивые. Приятно просто побродить, подышать воздухом.
Это не слишком успокоило Глеба. Он промаялся ещё полчаса. Потом схватил куртку и побежал на улицу.
От калитки в лес вела узкая тропка. На неё отпечатались свежие следы. Должно быть, Светы. Глеб пошел за ними. Он шел быстро, как мог. То и дело утопая в снегу. Он не замечал величественной красоты укрытых снегом деревьев. Не видел искрящегося снега. Только тропинка с почти исчезнувшими следами. Глеб шел и шел все дальше в глубь леса. От белого снега глаза начали слезиться и слепнуть. Слезы текли из глаз. Глеб вытирал их покрывшейся инеем перчаткой.
Наконец, он остановился. Тропинка кончилась. Перед Глебом был лишь бесконечный белый лес. Чистый, как лист бумаги, на котором ещё ничего не написано. Вспотевшее тело сразу начало пробирать морозом. Глеб поднес ладони ко рту и крикнул.
- Света!
Лес отозвался гулом и треском веток, странным постукивание, хрустом, и стих. Глеб крикнул ещё. Но никто не отозвался. Даже лес молчал. Что же это. Куда она могла подеваться? С ней что-то случилось. Глеб не знал, что делать. Бегать по лесу, не зная дороги, звать Свету, пока не сорвет голос или идти назад, искать помощи. Что делать? Что делать?
Может Света уже вернулась. Пришла другой дорогой. Она же хорошо знает эти мести. Лиля за неё не волновалась. Надо вернуться. Вернуться в теплый дом. Он совсем замерз. Пальцы не слушаются. Перчатки покрылись коркой льда. Лицо колит ледяной воздух. Конечно, надо вернуться. Он придет, а Света уже в доме. сидят с Лилей, пьют чай, смеются. Волнуются за него.
Глеб повернулся и пошел обратно. Дорога казалась бесконечной. Идти не было сил. Ноги вязли в снегу. Каждый шаг брался с боем. Лес не отпускал его. Тянул обратно. Когда Глеб вышел из леса начинало темнеть. Сколько он там пробыл? Неужели так долго. Из дома ему навстречу выбежала Лиля.
- Где ты был? – Закричала она. – Ты нашел её?
- Нашел кого? – Не сразу сообразил Глеб. – Разве Света не вернулась?
- Боже мой, что же делать, - Лиля схватилась за голову.
- Она не вернулась, - повторил Глеб как во сне, - не вернулась.
- Надо кого-то позвать. Нам нужна помощь, - Лиля бормотала, раскачиваясь из стороны в сторону.
«Не надо было отпускать её, - думал Глеб, - не надо. Ведь ясно было, с ней что-то не так.»
Лиля очнулась и побежала к соседнему дому. Через минуту из дома выбежал мужчина, за ним Лиля. Они побежали к другому дому. Глеб молча наблюдал, как из домов выбегают люди, собираются у опушки.
Они двинулись в лес. Глеб пошел к ним. Люди кричали, звали свету. Глеб шел молча. Он был уверен, что её не найдут. Лес чернел. Ночь неумолимо заливала воздух чернотой, поглотив ветви деревьев, крыши домов, заборы и людей. Только снег не боялся её атаки. Он встретил ночь холодным безразличием. И она отпрянула, испугавшись его спокойствия.
Поиски прекратились до утра. Все устало разбрелись по домам судачить на кухня о случившимся. Глеб был потерян и сломлен. Он сел на стул, как был, в куртке и ботинках. Сил не было раздеваться. Лиля тормошила его. Пыталась напоить водкой. Они считала, что это поможет. Глеб выпил, но ничего не почувствовал. Лиля налила еще. И себе тоже. Кажется, Глеб выпил вместе с ней. Очнувшись утром, он не мог вспомнить. На минуту ему показалось, что он дома. Света вот-вот войдет. Нахмурится и отругает его за то, что он так и не ложился.
В кухне суетилась Лиля. Нарезала бутерброды, наливала чай в термос. Неожиданно возник Стас. Он, оказывается, уже приехал. Вошел в курс дела и взял командование на себя. Жители деревни собирались возобновить поиски. Женщины готовили паек, что бы искать весь день. Глеб встал и вышел на улицу. Люди собрались у калитки. Все громко обсуждали план экспедиции. Кто-то спорил, кто-то крича, кто-то перешептывался с соседом. Глеб не различал слов. Для него все слилось в единый гул. Единое все нарастающие гудение. Пошел снег. Маленькие снежинки, подлитая к Глебу, звонко смеялись над ним. «Ты не вернешь её» - шептали они, «никогда». «Не правда» прошептал он. «Правда. Не надейся. Не жди».
- Замолчите!
Разговоры стихли. Все посмотрели на Глеба.
- Останься лучше дома, - сказал тихо Стас, который уже стоял рядом, потом скомандовал громко, - Вперед!
Группа двинулась в лес, растягиваясь в линию. Глеб остался стоять. Снежинки опять захихикали и ринулись следом за поисковой группой в лес. Он остался совсем один. Только сейчас он ощутил всю глубину одиночества. Даже снег его покинул. Может, просто уйти в лес. Так же как сделала Света. Пойти в лес. Идти, пока он не поглотит его. Пока не съест все тело, не растворит кости. Лес представлялся сейчас для Глеба неким ненасытным животным. Жестоки, не в силу характера, а по самой своей природе. Пожирающим чужаков, что бы освободить себя от их присутствия. Глеб хотел исчезнуть в его объятьях, но не мог сдвинуться с места. Ноги не слушались. Снег не пускал его к хозяину. Лес не хотел принимать его. Скоро он выплюнет незадачливых следопытов. Выбросит навсегда. И уже не будет надежды.
Лиля страшно испугалась, когда, вернувшись, нашла Глеба на том самом месте, где оставила. Стас покачал головой. Мягко взял Глеба за плечи и повел в дом. Его раздели и уложили в постель. Лиля притворила дверь. Из кухни в темноту тянулась косая полоска света. Глеб не спал. Но и не бодрствовал. Он прибывал в неком оцепенении. Он не слышал голосов из кухни. Он слушал темноту. Неожиданно стало ясно, что темнота наполнена голосами. Не теми голосами, которые можно услышать ушами. Это были звуки сердца. Множества сердец, которые, как и он, одни в темноте страдают, плачут и ждут. Он звал вместе с ними, вторил им, повторяя одно имя. Это имя нельзя было назвать, но голоса понимали его. Они тоже знали его.
- Вставай, - Лиля трясла его за плечо.
Глеб очнулся. Голова была пуста, словно все мысли утекли в темноту ночи. Лиля посмотрела на него с сочувствием.
- Идем. Кажется, я знаю, как помочь твоему горю.
Она стянула Глеба с постели, помогла одеться и за руку, как ребенка, повела куда-то. вскоре они оказались у низенького старого дома на окраине. Им пришлось наклониться, что бы пройти внутрь. В доме было темно. Пахло травами, и свежим хлебом. У печи хлопотала старуха. Её платье было заляпано сажей, жиром и чем-то еще. Волосы седыми пучками выбивались из-под платка. Лиля кашлянула. Старуха обернулась. Увидав её лицо. Глеб вздрогнул. Крючковатый нос. Под носим бородавка, из которой торчат черные короткие волосы. Лиля сжала руку Глеба, но улыбнулась старухе и приветливо поздоровалась. Хозяйка поздоровалась в ответ и жестом предложила сесть к столу.
Лиля достала бутылку водки и поставила её на стол. Хозяйка принесла рюмки. Все троя молча выпили. Старуха довольно крякнула. Лиля открыла было рот.
- Не говори. Сама знаю вашу беду, - прервала её хозяйка. – Трудное это дело. Но помочь еще можно.
- Где нам её искать? Мы весь лес облазили. Но она как сквозь землю провалилась.
- Глазами ты её не найдешь. Сердцем надо искать. Любишь её? – обратилась старуха к Глебу.
- Да, - собственный голос показался Глебу чужим, не знакомым.
- Хорошо. Тогда слушай. Время у тебя до полуночи. Не найдешь, потеряешь на всегда.
- Где она? – вмешалась Лиля.
- Помолчи. Сказано тебе, глазами не найдешь. В другом мире она.
- Умерла!
- Нет. Но нашему миру она уже не принадлежит. Но и тому миру еще не принадлежит. Коли найдешь до полуночи, сможешь привести назад. А нет, так она уйдет к нему.
- К кому? – тихо спросил Глеб.
- Ледяной принц. Обещалась она ему.
- Подождите, - разволновалась Лиля, - хотите сказать, она к любовнику сбежала? Мы её туту ищем, а она, может, в Москве давно?
Старуха гневно посмотрела на Лилю, словно удивляясь её непонятливости.
- Не человек это, - сказала она строго, - Дух. Обещалась она ему. Али не помнишь. При тебе было. ты сама свидетель.
Лиля задумалась. на лице её сменилось несколько выражений от удивления до ужаса.
- Вспомнила?
- Так это шутка была. Мы шутили. А я ещё сказала, что её надо замуж за Деда Мороза. И она, что же…
Старуха кивнула. Глеб ничего не понял. Он растерянно смотрел на обоих.
- Слушай меня внимательно, - старуха заговорила быстрым шепотом, - пойдешь в лес один. Не ищи следов. Иди куда тебя сердце поведет. Если любишь, сердце тебе путь укажет. А как найдешь, сразу не хватай, с собой не тащи. А позови её ласково. Она молчать будет, но ты говори. Открой ей свое сердце. Говори о любви вашей. Она вспомнить должна. Если вспомнит, сама тебя за руку возьмет. Тогда и веди её домой. он будет мешать тебе, пугать будет. Дорогу снегом заметать. Но ты не бойся. Иди вперед. Не оборачивайся. Понял ли?
Глеб кивнул. Старуха встала, подошла к Глебу, обняла его по матерински, крепко и поцеловала в лоб.
- С богом. Ступай.
Глеб и Лиля вышли. Оба молчали. Да и что тут можно сказать. Они молча дошли до леса. У опушки Лиля испуганно посмотрела на Глеба. Он улыбнулся ей и пошел в лес.
Его поглотила тишина. Казалось, он попал в иную реальность. За кромкой леса была жизнь, тепло, дым печных труб. А здесь – мертвая белизна снега, холодный равнодушный покой. Снег мягким ковром проседал под подошвами ботинок. Сохраняя внешние приличия, присущие гостеприимному хозяину. Лес вежливо впустил Глеба, но за всем этим спокойствием чувствовалась настороженность. Невидимые глаза следили за его неуверенными шагами. Глеб брел наугад, чувствуя всем телом подозрительность и враждебность. Глеб молчал. Он боялся нарушить равновесии. Боялся вызвать гнев леса. Он пришел сюда как вор, что бы украсть то, что лес считает своим.
Но лес и сам уже понял намерения гостя. Настроение его переменилось. Он обрушился на Глеба бурей. Холодным ветром лес врывал с него куртку. Царапал лицо колючими снежинками. Лес гнал Глеба проч. Но Глеб на сдавался. Помня указание старухи, он шел дальше, повинуясь зову сердца. Снег хватал его за ноги. Затягивал. Глеб с трудом вырывался из его объятий. Но шел дальше.
Наконец, лес устал бороться. Он затих. Наступила тишина. Снег слепил светом так, что на глазах выступили слёзы. Глеб не видел ничего. Ослепительный свет и тишина поглотили его. Навалилась усталость. Захотелось сесть, закрыть глаза и покориться этой пустоте. Она звала его, шептала ласковые слова. Она рассказывала о покое, о вечном сне. Пела колыбельную песню.
Глеб вдруг понял, что очень замерз. Он стряхнул с себя дрему. Растер замерзшие руки. Словно угадав его мысли, прилетели снежинки. Она ложились на плечи, стараясь укутать его потеплее. Но Глеб сердито стряхнул их. Снежинки обиженно закружились в воздухе. Их было так много, что идти стало не возможно. Глебу казалось, что он уже глубоко под снегом. Он отгонял снег руками, стараясь докопаться до поверхности. Снег назойливо лез в нос и рот. Стало трудно дышать. Глеба охватила паника. Он не мог выбраться. Стало даже жарко, так усердно он старался освободиться. И когда надежда почто покинула его, снегопад прекратился.
Глеб обнаружил, что стоит на твердой корке льда. Перед ним была поляна, окруженная заснеженными деревьями. В центре, на снежном троне сидела Света. Неподвижная, белая, словно вылепленная из снега. Вокруг неё танцевали снежинки. Улыбаясь им, она заворожено следила за их танцем.
- Света, - тихо позвал Глеб.
- Тише, - прошептала она, не оборачиваясь. – Слышишь?
- Что?
- Песня.
Глеб ничего не слышал, даже звука собственных шагов. Он подошел ближе. Снежинки испуганно вздрогнули и спрятались за спиной у Светы.
- Ты напугал их.
- Это просто снег.
Света посмотрела на него с сочувствием.
- Ты не понимаешь, это мои друзья.
Глеб не удивился такому ответу. Тут все было странно. Снег был живым. Небо над головой переливалось миллионами огней. Деревья сплетались ветвями словно обнимая друг друга. Они беззвучно перешептывались. Глеб их не слышал, скорее, ощущал нутром, что они говорят о нем. О его бесцеремонном вторжении в это царство покоя.
- Пойдем домой, - попросил Глеб, не слишком надеясь на согласие.
- Я дома.
- Света, Светочка, - взмолился Глеб, - посмотри вокруг. Разве это твой дом? Разве место живому человеку среди холода и снега?
- Здесь меня любят. Я нужна им.
- А я? Разве я не люблю тебя?
- Ты? – Света смотрела на него рассеянным взором, словно вспоминала, кто перед ней. – Я не знаю. Наверное.
- Не наверное, а точно. Я люблю тебя. Вернись со мной.
- Там столько боли. Столько обид. Я не хочу.
- Но там есть и радость, счастье… Нам ведь был так хорошо, помнишь?
- Хорошо? Помню.
- Помнишь, как мы познакомились? Помнишь дождь?
- Ты сказал, что растаешь.
- Помнишь наше свидание в кафе. Я тогда так боялся тебя, молол всякую чушь.
- Помню.
- Помнишь, как ты замерзла, а я поил тебя чаем? Ты вся словно из снега. Пойдем домой. Я заварю свежий чай.
Глеб протянул её руку.
- Нет. Я не могу. Я обещала.
Глеб обессиленный опустился на снег. Что еще сказать? Как убедить Свету вернуться? Ответа он не знал. У них было много хорошего, но было и плохое. Глеб вспомнил, как часто задерживался на работе. Как Света злилась. Они ругались. Потом мирились. Потом снова ругались. Может, её и вправду будет лучше. Чего он собственно пришел. Вообразил себя сказочным принцем. А он просто человек. Самый обыкновенный, заурядный. И чуда не будет. Может, он на самом деле лежит сейчас в сугробе, замерзший. И, умирая, видит эти видения.
- Ты меня совсем не любила?
Света медленно повернула голову. В её глазах горели серебристые искры. Она улыбалась.
- Я не знаю, - ответила она. То телу Глеба пробежал холодок.
Она не знает. И ради этого он проделал такое путешествие. Это было обидно. Стало совсем холодно. Толи от разочарования, толи действительно температура упала. Глеб почувствовал, что остатки тепла покидают его. Тело оцепенело. Его сотрясала дрожь. Не теплая куртка, ни шарф, ни варежки не спасали. Холод шел изнутри.
Вдруг, Света посмотрела на него испуганно.
- Тебе надо уходить. Он скоро придет.
- Я останусь здесь, - Ответил Глеб, с трудом шевеля замершими губами.
- Ты умрешь. Ты не сможешь выдержать. Никто не сможет.
- Я все выдержу. Я сильный. – Глеб старался придать своему голосу веселости, но на самом деле это был вызов обреченного. Он вдруг понял, что вернуться назад уже не сможет.
- Ты – глупый. Он не просто холод, он – сама смерть. Никто не выдерживает его присутствия.
Глеб закрыл глаза. Когда люди замерзают, то просто засыпают. Ему хотелось заснуть. Скорее. И пусть все кончится. Света подбежала к нему и обняла.
- Совсем замерз, - прошептала она. – Такой холодный. Подожди, я тебя согрею.
Она принялась растирать его руки. Хотела согреть их своим дыханьем. Но изо рта вырывался морозный ветер. Варежки покрылись инеем. Да, что же это. Так нельзя, не правильно. Он же пришел сюда за ней. А теперь умирает. Нет. Нет.
Вдруг, одна мысль, словно молния, обожгла разум: «он пришел за мной». Стало тепло и радостно. Снежинки, кружившиеся по близости, в ужасе отпрянули. Света почувствовала, как волна невероятного жара захлестывает её. Он этого жара начал таять снег по ногами. Словно лучи солнца потекли в разные стороны серебристые ручейки. Лес задрожал, закричал, застонал в испуге. Он не хотел отдавать свою добычу. Но не мог удержать. Не мог сопротивляться. Это было ему не под силу. В конце концов, он сдался и отступил, оставив их сидеть на поляне. Забросав, напоследок, серыми комьями снега.
Глеб очнулся. Тело постепенно согревалось, и к нему возвращалась способность двигаться. Он открыл глаза. Рядом сидела Света и улыбалась. Он огляделся. Они сидели на поляне. Трон исчез. Вместо него высилась куча грязного снега. Небо было белым. Деревья черными. Все как обычно, как и должно быть. Воздух потеплел, предвещая скорый приход весны.
«Значит, получилось» – подумал Глеб. Или все это ему приснилось? Было ли все реальностью, или его воображением. Какая разница. Главное, Света здесь, рядом. Он уткнулся носов в её шею и вдохнул аромат её кожи.
- Пойдем домой, - сказала Света.
Они встали и побрели прочь из леса. Лес провожал их обиженным молчанием, всплакнув напоследок, слезами первой оттепели.
конец