Ночь со вторника на среду. Около двух часов я проснулся от дикой боли в животе и ничего лучше не придумал, чем начать издавать призывные сигналы на особо высоких частотах. Почему-то связная речь у меня тогда получалась не очень. Первым проснулся Денис, спросил, что со мной происходит. Я ответил ему, что сейчас рожаю второго ежика за последние три дня и по-моему все-таки стану многодетным папой. Денис не обломился встать и пошел за [акушеркой] медсестрой.
Пришла медсестра, всадила мне в жопу шприц с очередной дребеденью и снова ушла спать. Я поспал полчасика, но потом снова проснулся от того, что болеть стало еще больше. Второй приход медсестры закончился посыланием меня в баню, мол, спать людям не даю, и на просьбы о еще одной дозе ширева мне ответили, что наркота имеет свойство заканчиваться. И попросила меня чуть-чуть потерпеть. Часика четыре. Я подумал, что либо они сами по ночам ширяются, либо банчат колесами направо и налево. Денис, будучи свидетелем беседы, любезно предложил поделиться димедролом. «Ага, и пива!», - подумал я, но естественно согласился. Еще один укол в жопу, у меня отнялась нога, но живот болел все также. Денис снова упал спать, медсестра ушла к себе, а я продолжать понимать, что такое становиться мамой. Не знаю, усилием какого органа я дотерпел до 6 утра, но это было весьма сложно. Я согнул ноги в коленях и постарался прижать их к животу настолько близко, насколько мог, зубами сжимал простыню, под которой спал, ну и для порядка немного поревел, проклиная чертов футбол. А утром плановая доза лекарства – и меня тут же накрыло и понесло в сон. Я тогда еще не знал, какие приключения мне предстоит пройти в этот день.
Утром на обход пришел док, который меня и резал. Спросил, как я себя чувствую, я сказал, что хорошо, только ночью родил как минимум двойню ежиков. Док начал меня осматривать, давил пальцами на живот, видимо ждал, что из какого-нибудь шва – да потечет. Потом наговорил сестре мое меню на весь день, в котором отсутствовала утка по-пекински и лягушачьи лапки, зато присутствовал кеторол и калий. Напомню, я уже третий день не то чтобы не ел, а даже не пил, лишь постоянно смачивая губы водой. Я спросил дока, когда из меня вытащат водопровод, но мой вопрос был сочтен за офф-топик, и ответа не последовало. Зато я услышал непонятно мне тогда слово «зонд». «Бля», - меня посетила очередная несложная мысль. Через несколько минут я произнес это вслух. В палату вошла медсестра, и у нее в руках была резиновая трубка длиною с метр и в толщину чуть меньше мизинца. Она подошла ко мне и сказала, что это надо засунуть мне в желудок. Я был наслышан о чуде медицинской техники, которое называется «японский глаз», так что пока ничего особо страшного в этом не было. Страшно стало тогда, когда оказалось, что зонд, в отличие от японского глаза, обычно засовывают через нос. Я отправил медсестру в газенваген, и через несколько минут она вернулась уже с доктором. Док убедил меня в необходимости процедуры, и первая за день экзекуция началась.
Сраная трубка никак не хотела в меня засовываться. Я уже плакал, размазывая по подушке сопли и слюни, но медсестра продолжала упорно пихать в меня эту хрень, превращая мой нос в подобие сопла самолета. Док стоял и смотрел с пару минут, а потом на него снизошло озарение и он выдал фразу, после которой я чуть не перекусил трубку ноздрей: «А у нас же есть зонд потоньше!». Медсестра ушла и вскоре вернулась с трубкой раза в два тоньше. С первого раза она вогнала ее в то, что осталось от моего носа. Со второго раза пощекотала горло. Ну а потом мне пришлось глотать этот зонд, чтобы он залез в мой желудок. Пацаны в палате молча сидели и смотрели на то, что со мной делают, и в их глазах была смесь ужаса и сожаления. Пару раз я блеванул – надо же мне было как-то подпортить все – но затем процедура таки была закончена. В завершении всего зонд был приклеен куском лейкопластыря чуть ниже носа, чтобы сильно не ходил. Затем медсестра взяла шприц, который был очень похож на кондитерский, прикрепила его к торчавшему из моего носа концу трубки и начала быстро-быстро двигать поршень. Фраза «высасывать все соки» открылась мне в буквальном смысле. Мне казалось, что мой желудок сейчас выйдет наружу по этой трубочке. Но потом по ней пошло что-то зеленое, и я получил еще одну баночку около кровати, в которую по зонду теперь текло что-то изнутри меня. Еще бы по паре трубочек в уши – и я стал бы похож на осьминошку. Но док и его приспешники почему-то были безразличны к моим ушам.
Приходилось лежать, почти не шевелясь, потому что каждое движение зонда вызывало рвотный рефлекс. Так что меня обездвижили практически полностью. Но шоу продолжалось. В палату пришла команда перевязочников. Молодая девочка и с ней бабуля, очень похожая на черепаху Тортиллу. Пришел док, снял с меня все повязки, и я впервые увидел свои швы. Впечатлительно. 16 сантиметровый разрез вверх от пупка и 15 швов на нем. Под одной из трубок – еще два маленьких шва, под другой – непонятным образом закрепленная марля. Я снова спросил дока о том, как и когда мне будут вытаскивать эти трубки. Док снова проигнорировал мой вопрос, вместо этого взял какие-то специальные ножницы, подрезал нитки около одной трубочки, затем укоротил обе почти до основания и одним движение вытащил одну из них из меня. Вот просто взял и вытащил. Сантиметров 20 в ней было. Я стал ждать, как доктор Копперфильд будет вытаскивать вторую, но док видимо посчитал, что фокусов на сегодня достаточно, и решил остальное волшебство оставить на потом. И удалился.