«Экскримент»
Глава -7
-Встать в строй, алкоголики – приказал сержант. Ребята встали в строй, растолкав других солдат.
– Ну, говночисты хватит толкаться – возмущались в строю. И вообще шли бы Вы отсюда, вонь от Вас, как от туалета, того гляди блевать потянет – смеялись солдаты.
– Отставить разговорчики, песню запевай – скомандовал сержант. Мальчишки заголосили, кто в лес кто по дрова.
– Совсем оборзели, даже петь не хотите, надо капитану сказать, чтобы строевую подготовку включил в занятия. Услышав эту угрозу, ребята сразу запели громко и чётко.
- Не плачь девчонка.
- А подействовало. За обедом Серёга почувствовал, что болезнь отступает, перестало бросать в жар, и еда уже была не такая безвкусная, даже сержант заметил это, он спросил.
– Ну, как полегчало, после трудотерапии?
– После трудотерапии нет, а вот после таблеток полегчало – зло ответил Серёга. Сержант сморщился, но ни чего не сказал
– Видно угрозы Кошкина пошли на пользу. После обеда ребята, прямиком не заходя в казарму, пошли доделывать свою работу.
– Надо до ужина успеть.
– Успеем – успокоил Бур.
– А не успеем, после ужина доделаем, а там ещё целая ночь впереди.
– Ты ночью один работай, я не собираюсь – сказал зло Беркут.
– Да хватит вам препираться, тащите, лучше я уже нагрузил – заругался Серега.
– А чего он – по -детски обиженно буркнул Беркут, но корыто потащил.
– А ты чего стоишь, давай долби оставшееся дерьмо – распорядился Серёга. Работа закипела, Серёга с каждой минутой чувствовал себя всё лучше и лучше.
– Не ужели всё, выздоровел. Мальчишки сумели закончить чистку туалета до ужина, отряхнувшись и спрятав инструмент и голицы, они доложили сержанту об окончании работы.
– Ладно, готовьтесь к ужину, я сегодня не пойду, а завтра утром проверю, Кошкина всё равно нет, а остальным по барабану, как Вы сделали – разоткровенничался он.
– А если до утра там опять навалят.
– Ну, если до утра кто ни будь, сумеет столько навалить, значит, снова будете чистить – ответил сержант.
– Так мы до конца учёбы будем чистить этот толчок – возмутился Бур.
– Значит, будете – подтвердил сержант, и заржал на всю казарму. Насмеявшись, он приказал:
– Идите, стройтесь на ужин. Ребята, понурив головы, пошли на построение.
– Издевательство, какое – то – возмущался Бур. Серёга, спокойно слушавший весь разговор сказал:
– Вы чего придурки, всё за чистую монету принимаете, он же шутит. Мальчишки встали в строй.
– Опять говночисты пришли – зашумели остальные.
– Да хватит вам выделываться, сами воняете как козлы – возмутился Бур. После ужина ребят ждала ещё одна неприятность. Отцы командиры решили, что столовские рабочие из роты обслуги, плохо чистят картошку и поэтому надо провести эксперимент. Направить на чистку картошки, других солдат. Из десяти мешков, очищенных рабочими столовой, оставалось, шесть, реже семь, три, а то и четыре мешка уходило в отходы. Отцы командиры, даже мысли не допускали, что дело не в плохих солдатах, которые так неаккуратно чистят картошку, а в офицерах, которые каждый день, везут с собой со службы, картошку, морковку, лук, масло, сахар, а иногда если повезёт то и мясо. Продукты просто разворовывались младшим офицерским составом, да и старшим, тоже, но кто же станет обвинять самого себя. Всегда проще свалить вину на другого, вот они и нашли козла отпущения.
- Проведём эксперимент – предложила чья – то умная голова.
- Пусть картошку чистят учащиеся школы – решили на верху, и маховик закрутился. После ужина к сержанту подошёл дежурный офицер и приказал:
– Отправишь на чистку картошки десять человек. Сержант ответил:
– Есть – и направил на работу, десять ни в чём не повинных солдат, в эту десятку попали и говночисты.
– Ну, вот из огня да в полымя – забубнил Беркут.
– Да ладно тебе кукситься, может, картошечки пожарим – стал успокаивать его Серёга.
– Сейчас дадут тебе там от мёртвого осла уши, а не картошки, нас для этого и посылают, что бы никто картошку не воровал. Дежурный по столовой прапорщик Кутык, привел ребят в комнату, в которой стояли десять полных мешков картошки.
–Вот ровно десять мешков, после чистки должно остаться ровно девять, ясно?
– Так точно ясно.
– А как определим, что картошки девять мешков? – спросил Шлихт Иван.
– Очень просто, в каждом баке мешок – и он пнул ногой, стоящие у стены баки.
– Да, чуть не забыл, закончить чистку надо ровно в два часа, ясно?
– Это перед обедом что – ли?
–Если до обеда будете чистить, вас самих съедят – ответил прапор и ушёл. Мальчишки с неохотой приступили к чистке картошки. В начале получалось плохо, чистилось медленно, кожура была толстой, а вычищенная картофелина маленькой. Но постепенно дело наладилось, и стало получаться, как положено.
– И почему со мной всегда происходят всякие неприятности? – спросил задумчиво Беркут.
– Это ты у кого спрашиваешь, у нас или у самого себя.
– У самого себя, чего у тебя балбеса спрашивать, ты про себя ничего не знаешь, а уж про меня и тем более – зло ответил Беркут, Буру.
– Сам ты чурка берёзовая – засмеялся Бур. В комнату опять вошёл прапор.
– Ну, как дела, двигаются?
– Двигаются – перебивая друг друга, отвечали солдаты.
– Ну – ка я сам погляжу – сказал прапор и стал заглядывать в баки.
– Это и всего – сказал он возмущённо.
– Так дело не пойдёт, дорогие мои, эдак вы и к утру не закончите, а ведь картошку ещё надо помыть и сварить, чтобы утром подать на стол, ясно?
– Так точно ясно, но только быстрее пока не получается, мы же первый раз в наряде.
– Надо быстрей ребятки, быстрей – и прапор, покачав головой, ушёл. После ухода прапора в комнату ввалились четверо дедов, среди них Серёга узнал Егора, друга Назира.
– Ну что экспериментаторы, как дела идут?
– Плохо, очень плохо – ответили солдаты.
– Ничего, мы вам сейчас поможем, у вас, сколько мешков осталось, штук семь, мы парочку возьмём, и останется пять, и вам хорошо и нам хорошо.
– А чего мы прапору, скажем – испугались солдаты.
– А ничего говорить и не надо, вас для чего посадили картошку чистить?
–Да, что бы проверить, куда она пропадает.
– Правильно, а мы возьмём пару мешков, и всё будет по старому. Опять не хватит, значит, и наказывать никого не надо, и овцы целы и волки сыты.
– А как же прапор?
– Да никак, он нас и послал, что бы мы у вас, два мешка картошки взяли – засмеялись деды. Ребята задумчиво зачесали затылки, вся эта «кухня» им была непонятна, кто у кого ворует, и сколько, и зачем их в это дело втянули?
– Берите – задумчиво сказали они. Деды взяли два мешка и ушли.
– Это они ещё с нами ласково.
– А ты думаешь, могли и не ласково? – спросил Шлихт.
– А чего им на тебя любоваться, дали бы в лоб, да и дело с концом, и картошку всю унесли.
– Оно конечно так – согласился Шлихт.
– Я только не пойму, зачем они всё это затеяли. Всё равно ничего не получится, если проверяет тот, кто ворует – возмутился Шлихт.
– А им и не надо что бы получилось, проверку провели, провели, галочку поставили, поставили. Значит, всё нормально, а недостачу на очистки опять спишут. Раз у чужих недостача такая же, как у своих, значит всё нормально.
– Ну, ты вумный, как вутка – засмеялись солдаты.
- Сами вы вутки – обиделся Беркут. Мальчишки уже дочищали последний мешок, когда опять пришёл прапор.
– Ну, как заканчиваете? – задал он вопрос.
– Заканчиваем, товарищ прапорщик.
– Сколько баков картошки получилось?
– Семь товарищ прапорщик, больше не получается.
– Да – задумчиво сказал прапор. Весь эксперимент насмарку, а где мешки пустые? – вдруг неожиданно спросил он.
– Вот они – испугались солдаты.
– А мешков – то восемь – толкнув Серёгу, шепотом сказал Беркут.
– Ну, значит, попались – спокойно ответил тот. Прапор пересчитал мешки.
– Восемь – сказал он удивлённо. А где ещё два? – спросил прапор и вопросительно посмотрел на солдат.
– Не знаем, все были здесь. Прапор бросил взгляд в сторону.
– А вот они – сказал он и поднял пару мешков лежавших рядом с дверью.
– Ох, артист, ну и артист, надо же так притворяться, где мешки? – передразнил прапора, Беркут.
– Деды с мешками приходили? – спросил он тихонько Серёгу.
– Вроде нет.
– Ну, значит, сам и принёс он эти мешки. Прапор, подобрав мешки, спросил у ребят – вам много ещё чистить?
– Нет, товарищ прапорщик, вот ещё пол мешка осталось – ответили те.
– Картошку дочистите, руки помоете и идите к хлеборезу, он вам даст хлеба и чая, поедите, а то устали, наверное – приказал прапор.
– Вот это дело, вот это хорошо, пожрать мы всегда готовы – загалдели ребята. Прапор ушёл, а ребята продолжили чистить картошку, рассуждая между собой:
– Во прапор, ну и хитрец, сам мешки принёс и сам же спрашивает. А вот за чай ему, спасибо хоть пожрём маленько после работы, не зря запахивали. Солдаты, закончив чистку картошки, вымыли руки, и пошли в хлеборезку. Сидевший там хлеборез, посмотрел на них хитрыми узкими глазами и спросил:
– Зачем пришли? Серёга, узнав в нём одного из друзей Назира, вышел вперёд и сказал:
– Товарищ дедушка, мы картошку чистили, и прапорщик приказал после работы идти к Вам, что бы Вы нам выдали хлеба и чая и всего остального.
– А чего остального? – спросил узбек улыбаясь.
– Сахара, масла, можно спиртику, грамм по двести – пошутил Серёга.
– Сколько мешков получилось?
– Семь – ответили хором солдаты.
– Тогда живите, эй Зариф – крикнул он в пустоту хлеборезки.
– Слушаю, товарищ дедушка – заорал солдат, выскочивший из – за стеллажей хлеборезки.
– Хватит спать сынок, сходи на склад и принеси – хлеборез остановился.
– Сколько Вас человек?
– Десять, товарищ дедушка – ответил Серёга. Хлеборез продолжил:
– Принеси десять порций масла и двадцать кусков сахара, ясно?
– Так точно, ясно – ответил тот и растворился в пустоте.
– Чего стоите, берите хлеб, чайник с чаем, кружки, и садитесь за стол, остальное сынок принесёт – распорядился хлеборез. Мальчишки взяли поднос с белым хлебом, большой, десятилитровый чайник с чаем и разместились за столом рядом с хлеборезкой.
– Чего далеко не ушли, боитесь, что сынок вас не найдёт в пустой столовой? – засмеялся хлеборез. Потом спросил серьёзно:
– Очень голодно?
– Даже во сне жрать хочется. Появился помочник хлебореза, он нёс поднос, на котором стояли две тарелки, одна с кругляшками сливочного масла, другая с сахаром.
– Вот ешьте – сказал он, улыбаясь. Мальчишки приступили к еде, а помочник хлебореза присел рядом с ребятами.
– Вы меня не помните?
– Нет – ответили мальчишки.
– Я же с вами в карантине был, как дрались, помните?
– Конечно, помним, дали мы вам по первое число – заулыбались мальчишки.
– А ты помнишь, как меня пнул? – толкнул он Серёгу.
– А – улыбнулся Серёга. Помню, помню, ты нас всех больше доставал своим стучанием по табуретке.
– Было дело – ответил Зариф.
– Кто старое помянет, тому глаз вон – буркнул Шлихт.
– Ты бы лучше ещё хлеба принёс, чем рассуждать.
– Сейчас попробую – ответил тот и ушёл в хлеборезку.
– Как думаете, принесёт или нет? – спросил Серёга.
– Принесёт, куда денется – утвердительно ответил Беркут. Мальчишки уже почти, допили свой чай, когда появился помочник хлебореза.
- А ты чего пустой?
– Зачем пустой, совсем не пустой – ответил тот, и стал вынимать из – под ХБ, буханки белого хлеба.
– А сахара, чего не принёс?
– Сахара? – переспросил Зариф. Сахара ни – как, завскладом весь сахар на счёт выдаёт.
– Ну ладно, раз никак, значит никак.
– Мы и так уже сытые – похлопал он себя по пузу. А хлеб нам потом пригодится, мы его с салом съедим. Мальчишки сытые и довольные пошли в казарму, было уже три часа ночи и очень хотелось спать.
– Сейчас лягу, и до утра меня из пушки не разбудишь – сказал Шлихт.
– А куда хлеб спрячем?
– На дерево, там никто не найдёт.
– Дак замёрзнет же – возмутился Маклак.
– Зато цело будет, пусть уж лучше замёрзнет, чем Кошкин отберёт, сытому голодного не понять – закончил он пословицей.
– Это уж точно, этот козёл где угодно найдёт, да ладно бы съел, а то ведь выкинет – добавил Серёга.
– А ты всё на него злишься? – засмеялся Шлихт.
- Чего мне на него, молиться что – ли – зло ответил Серёга.
– Нет молиться не надо, а вот учиться не мешало бы как следует, ты чего устав выучить не можешь, станцию ведь выучил, как семечки щёлкаешь – посоветовал Шлихт.
– За станцию ему перед Маликом отвечать, а устав, что устав, кто кроме Кошкина спросит – съязвил Маклак.
– Не скажи, это может у вас на площадке деды, устав не спрашивали, а на берегу в первую очередь, начали с устава, кто знает, тот спит, а кто нет, тот учит, выучил, ответил, идёшь спать.
– Цех правду говорит, и у нас тоже было – подтвердил Беркут.
– Так что думай голова, шапку куплю.
– Да ты сам – то ни хрена не знаешь, этот устав – обиделся Серёга.
– Знаю, не знаю, но ко мне Кошкин не привязывается – парировал Маклак. Солдаты подошли к казарме.
– Ух, холодно как, давайте сальца съедим перед сном, пока хлеб не мороженный – предложил Цех. Ребята согласились, Маклак залез на заветное дерево и достал сало, завёрнутое в картофельный мешок.
– Целое, никто не погрыз?
– Здесь не видно, может в казарму пойдём – предложил Маклак.
– Не в казарму опасно, там и Кошкин может быть, и сержанты шарятся, давайте здесь – возразили все хором. Солдаты уселись прямо на снегу, развернули сало, завёрнутое сначала в мешок, потом в материал для подшивки подворотничков, нарезали сало и хлеб перочинным ножом, и стали смаковать. Со стороны всё это выглядело довольно странно, в три часа ночи, десяток солдат, сидели на снегу рядом с дорогой и что – то ели, при этом рассуждали о чём – то и размахивали руками.