Усобица

Заякин Б. Н.

                Историческое исследование.

                “Усобица”.

                1

     В 1263 году Александр Невский умер, а на великокняжеском троне утвердился его младший брат Ярослав Ярославович. Он многое сделал, чтобы укрепить свою отчину - молодой город Тверь.
Трое сыновей князя Александра поделили между собой отцовскую отчину: Дмитрию и Андрею достались старые города Переяславль и Городец на Волге, младшему сыну Даниилу - Москва с крохотным удельным княжеством.
Дождавшись смерти дядьев, Дмитрий занял владимирский великокняжеский стол. Однако его младший брат Андрей затеял кровавую усобицу и с помощью татар попытался овладеть Владимиром.
В 1293 году он привел на Русь многочисленное монгольское войско. Брат золотоордынского хана Дюдень разграбил Владимир и 14 других городов в Суздальской земле.
Татары грозили разорить Новгород Великий. Новгородцам с трудом удалось откупиться от них дарами. Полагают, что Александр Невский играл ту же роль во Владимирской Руси, что и Владимир Мономах - в Киевской.
Существенное различие заключалось в том, что эпоха Александра Невского была временем установления татарского ига и заката великокняжеской власти, смирившейся перед татарской угрозой.
Усобица, затеянная сыновьями князя Александра, довершила крушение сильной великокняжеской власти и подготовила почву для торжества младших удельных князей - тверского и московского.
В 1300 году московские войска захватили город Коломну, принадлежавшую рязанскому князю, а в 1303 году - город Можайск. Отныне все течение Москвы-реки оказалось под властью местного удельного князя.
Князь Дмитрий, изгнанный братом из Владимира, передал отчину Переяславль сыну Ивану. Не имея наследников, Иван перед смертью в 1302 году завещал Переяславль не старшему дяде Андрею, который был его врагом, а младшему Даниилу Московскому.
Год спустя Даниил умер, и переяславцы признали своим князем его сына Юрия. Род Александра Невского был ослаблен многократными разделами отчины и внутренними распрями.
Старшие сыновья Александра умерли, и владимирский стол перешел в род Ярослава Ярославича. Хан передал ярлык на Владимир племяннику Александра Михаилу Ярославичу Тверскому.
Непрекращающиеся татарские набеги вели к тому, что население суздальских земель отхлынуло на тверскую окраину. Волга сохраняла значение главной водной и торговой артерии Северо-Восточной Руси, что давало большие преимущества Твери, располагавшейся на волжских берегах.
Монголы сознательно истребляли, или увозили в плен каменщиков и других русских мастеров. После Батыева нашествия строительство каменных зданий на Руси надолго прекратилось.
Тверь была первым из русских городов, возобновившим у себя каменное строительство. Тверская отчина избежала дробления, что усилило местную династию.
В отношении Орды Тверь проводила более независимую политику, чем другие княжества. Помимо собственных средств, тверские князья располагали ресурсами Владимирского великого княжества.
Москва значительно отставала от Твери, и ее князья не рассчитывали одолеть тверскую братию собственными силами. Свои главные надежды они возлагали на интриги в Орде.
Князь Юрий Данилович в течение двух лет жил в Сарае, прежде чем добиться своего. Женившись на сестре хана Узбека Кончаке, он получил ярлык на великокняжеский стол.
Когда Юрий в сопровождении ордынского посла Кавгадыя и татар явился на Русь, Михаил Тверской отказался подчиниться воле монголов и разгромил московское войско.
Кавгадый велел татарской дружине опустить знамена. Юрий Московский бежал с поля боя. Его жена Кончака попала в руки тверичей вместе с другой добычей. В плену Кончака вскоре же умерла.
Бежав в Орду, Юрий обвинил тверского князя в том, что он отказался подчиниться воле хана, а затем отравил его сестру. Михаил Тверской был вызван в Орду и предстал перед судом ордынских князей.
Суд признал Михаила виновным и осудил его на смерть. В 1318 году Юрий занял Владимир и княжил там до 1324 года, когда был убит в Орде сыном погибшего тверского князя.
Еще в 1299 году митрополит Максим перенес резиденцию из разоренного Киева во Владимир. После его смерти тверской князь Михаил попытался возвести на митрополию своего ставленника, но потерпел неудачу.
Константинополь прислал на Русь митрополита Петра, выходца из Галицко-Волынской Руси. Михаил Тверской затеял интригу с целью низложения Петра.
Но на суде в Переяславле в 1312 году Петр получил поддержку московского князя, бояр и духовенства и сумел оправдаться. Перед смертью Петр распорядился похоронить его в Москве, а не во Владимире, находившемся тогда в руках тверского князя.
Юрию Даниловичу наследовал его брат Иван I Данилович Калита. При нем преемник Петра митрополит Феогност окончательно переселился в Москву.


                2

В период правления Ивана I борьба между Москвой и Тверью разгорелась с новой силой. Тверской князь Александр Михайлович превосходил могуществом и авторитетом московского князя.
Считаясь с традицией, Орда вернула ярлык на великое княжество Владимирское Твери. Одновременно хан решил добиться от тверского князя Александра полной покорности и с этой целью в 1327 году отправил на Русь царевича Чолхана с большой вооруженной свитой.
Явившись в Тверь, он изгнал тверского князя с его двора и сам поселился во дворце. Насилия татар вызвали народное восстание. Чолхан и его дружина были перебиты.
Иван I Московский немедленно привел на Русь татарские рати Федорчука и Туралыка. Татары разгромили Тверскую землю. Князь Александр отверг приказ хана и не явился в Орду по его вызову.
Он сел на княжение в Пскове, куда тотчас двинулся с войсками Иван I. Псков стал готовиться к обороне. Но митрополит пригрозил псковичам церковным проклятием, и князю Александру пришлось покинуть город.
Он пытался найти подмогу в Литве. В конце концов, князь отправился на поклон в Орду и вернул себе тверской престол. Но тут в дело вновь вмешалась Москва.
По навету Ивана Калиты хан призвал к себе Александра Тверского и его сына и в 1339 году предал их мучительной казни. После 1328 года владимирский стол окончательно перешел в руки московских государей.
Историки высказывали удивление по поводу таинственных исторических сил, работавших над подготовкой успехов Московского княжества с первых минут его существования.
Полагают, что возвышению Москвы способствовало выгодное положение на перекрестке торговых путей. Однако нетрудно заметить, что положение Твери на волжском торговом пути было не менее выгодным.
Одолевая своих противников с помощью татар, Москва сама превратилась в орудие Монгольской империи. Разгром Твери нанес огромный ущерб общерусским интересам.
Иван Калита добился временного прекращения татарских набегов. Но московское замирение надолго упрочило монгольское господство. Доверяя московскому князю, хан предоставил ему право собирать дань со всей Руси и доставлять ее в Орду.
Дань стала средством обогащения московской казны. В народе Иван I получил прозвище Калита, что значит денежный мешок. Московские государи не щадили сил и, не стесняясь, использовали подкуп, обман, насилие, чтобы расширить свои владения.
Эти князья, лишенные таланта и отличавшиеся устойчивой посредственностью, вели себя, как мелкие хищники и скопидомы.
     Быстрое возвышение Москвы задерживало процесс дробления Северо-Восточной Руси, позволяло собирать дробившиеся части в нечто целое.
Приведенные слова оказали глубокое влияние на русскую историческую мысль. В блестящем исследовании о московском государстве историки сосредоточили внимание на формировании основ новой государственности при ближайших преемниках Ивана Калиты, на собирании власти московскими великими князьями.
Понятие собирание власти не вполне точно отражает факт завоевания Москвой различных, не принадлежавших ей, земель. На первых порах эти завоевания не имели важных исторических последствий.
Ожесточенная борьба между Москвой и Тверью ускорила распад Северо-Восточной Руси. Подле великих княжеств Владимирского, Тверского и Московского образовалось Нижегородско-Суздальское великое княжество. Ростовское, Ярославское и Стародубское княжества распались на множество удельных княжеств.
Начальные успехи Москвы не заключали в себе ничего загадочного. Московское княжество избежало дробления, подорвавшего мощь других великих княжеств Руси.
Помимо объективных причин, возвышению Москвы благоприятствовали случайные факторы: низкая рождаемость в семье Ивана I и смертоносное действие чумы.
Эпидемия унесла жизнь сначала старшего сына Ивана I Семена Гордого и его детей, а затем второго сына Ивана II Красного. Будущее династии сосредоточилось на сыне Ивана II Дмитрии.
Княжич стал великим князем в 9 лет. Правителем при нем был, как полагают, митрополит Алексей, который при помощи игумена Сергия Радонежского воздвиг на Руси здание православной теократии.
Приведенная оценка легендарна. Византийские источники сообщают, что Иван Красный перед смертью назначил опекуном сына и правителем страны митрополита Алексея.
Но византийцы получили информацию от посланцев самого Алексея, придерживавшихся тенденциозной версии. Алексей был митрополитом Киевским и всея Руси.
В это время древняя церковная столица Руси попала под власть Литвы. Когда Алексей отправился в Киев для упорядочения церковных дел, его там арестовали и длительное время держали в темнице.
Как раз в это время в Москве умер Иван II. В его завещании не упомянуто даже имя Алексея. Правителями Московского княжества был и не Алексей или Сергий, а московские великие бояре.
Они-то и управляли государством от имени малолетнего княжича. Без них Дмитрий Иванович не мог вести войну и решать государственные дела Северо-Восточная Русь делилась на множество независимых княжеств, постоянно враждовавших между собой.
Если князь затевал войну, без совета с боярами, те могли покинуть его и поступить на службу к другому князю. Их право на отъезд подтверждали все без исключения междукняжеские договоры.

                3

Время великого князя Дмитрия Ивановича с полным правом называют золотым веком боярства. По словам летописи, Дмитрий советовал своим сыновьям править государством в согласии с боярами.
По временам великим князьям не удавалось избежать раздора с правителями земли, что приводило к кровавым драмам. При жизни Семена Гордого боярин Алексей Хвост затеял интригу в пользу его брата удельного князя Ивана.
Семен наказал боярина и запретил братьям принимать его в уделы. Когда Иван II занял великокняжеский престол, он тотчас поставил боярина Хвоста на пост тысяцкого - главы столичной тысячи воинов.
Московские бояре, вершившие дела при Семене Гордом, не пожелали уступить первенство Хвосту. Они убили его и бросили труп посреди Кремля. Инициатор заговора Василий Васильевич Вельяминов принужден был после гибели тысяцкого бежать в Орду.
Татарское нашествие привело к тому, что старая знать, происходившая от варяжских дружинников, исчезла с лица земли. Бояре Вельяминовы принадлежали к числу немногих уцелевших норманнских родов.
Предок Василия Протасий Вельяминов обосновался в Москве при Данииле Александровиче. При Иване Даниловиче Калите занял пост тысяцкого. В том же чине служили его сын Василий и внук Василий Васильевич, тысяцкий Симеона Гордого.
Московский митрополит Алексей, происходивший из знатного боярского рода Бяконтов, позаботился о том, чтобы потушить конфликт при дворе.
Благодаря его ходатайству Вельяминов мог вернуться в Москву и вновь занял одно из первых мест в думе. Вскоре он породнился с великокняжеской семьей, женив великого князя Дмитрия и своего сына Микулу на родных сестрах.
Когда тысяцкий Вельяминов умер, Дмитрий Иванович, тяготившийся опекой старых бояр, упразднил должность тысяцкого, после чего сын умершего Вельяминов бежал в Тверь, а оттуда в Орду.
Начиная с XIV века все большую роль в истории Восточной Европы начинает играть Литовское великое княжество, подчинившее себе Белую Русь.
При князе Ольгерде литовцы захватили историческое ядро Руси - Чернигов, Киев и Переяславль, а также большую часть Владимирско-Волынского княжества.
Для западных и южных русских земель присоединение к Литве сулило освобождение от татарской власти и постылого выхода - дани. К середине XIV века Литва превратилась в Литовско-Русское государство.
Подавляющую часть его населения составляли русские люди, а государственным языком Литвы стал русский язык. Литовские князья стали претендовать на то, чтобы объединить под своим княжеством всю Русь, что неизбежно сталкивало их с Москвой. Важную роль в назревавшем конфликте играла Тверь.
В 1368 году князь Дмитрий пригласил в Москву тверского князя Михаила Александровича. Положившись на обещания митрополита, Михаил прибыл в Москву, где его бросили в тюрьму, а затем продиктовали условия мира.
Навязанный Твери мир оказался непрочным. Тотчас по возвращении в Тверь Михаил обратился за помощью в Литву. Вскоре же Ольгерд во главе литовских, тверских и смоленских полков вторгся в пределы Московского княжества.
Застигнутый врасплох князь Дмитрий не успел собрать значительного войска. Высланный им под Волоколамск сторожевой полк был разгромлен на реке Тросна ратью Ольгерда 21 ноября 1368 года.
Князь Дмитрий затворился в недавно отстроенном каменном Кремле. Литовцы три дня стояли у стен крепости, а затем отступили, подвергнув страшному разорению московскую округу.
Тверской князь Михаил попытался вовлечь в войну с Москвой не только литовцев, но и татар. В 1370 году он ездил в Орду к эмиру Мамаю и получил от него ярлык на великое княжество Владимирское.
Но Дмитрий отказался подчиниться Орде и не пустил Михаила Тверского во Владимир. Тогда Тверь во второй раз призвала на помощь литовцев.
В течение двух дней Ольгерд безуспешно пытался взять Волоколамск, а затем восемь дней осаждал Москву. Второй поход на Москву закончился тем, что противники заключили перемирие на полгода.
Вернувшись из похода, Михаил Тверской снова отправился к Мамаю и вернулся на Русь с ярлыком в сопровождении татарского посла Сарыхожи. Дмитрий Иванович и на этот раз отказался подчиниться воле Мамая, но принял Сарыхожу в Москве и осыпал подарками.
Чтобы избежать полного разрыва с Мамаем, князь Дмитрий вынужден был отправиться на поклон к нему в Сарай. Истратив огромные суммы денег, он вернул ярлык на великое княжество.
В июне 1372 года Ольгерд и Михаил Тверской предприняли новый поход на Москву. Но этот раз князь Дмитрий успел хорошо подготовиться к войне.
Многочисленное московское войско встретило противника близ южной границы под Любутском. Несколько дней рати стояли друг против друга, а затем разошлись в разные стороны. Мирное соглашение завершило длительную и трудную войну.
Как и в 1368 году Москва пустила в ход всевозможные ухищрения, чтобы навязать Твери свои условия мира. Московские послы заплатили татарам неслыханную сумму 10000 тысяч рублей за княжича Ивана, наследника тверского князя, оставленного отцом в Орде в качестве заложника поле получения ярлыка на великое княжение.

                4

В конце 1372 года княжича привезли в Москву и стали держать на митрополичьем дворе. Михаилу пришлось покориться. Мир был подписан, а княжич Иван отпущен к отцу.
В начале правления Дмитрий и его бояре проводили политику подчинения Орде, традиционную со времен Александра Невского и Ивана I Калиты.
Однако как только в Орде начались междоусобицы и смута, Русь попыталась избавиться от чужеземного ига. В 1374 году в Нижнем Новгороде народ перебил татарских послов с отрядом в 1000 человек.
Москва немедленно послала на границу свои войска. При посредничестве митрополита Алексея и посланца константинопольского патриарха Киприана русские князья составили коалицию и стали готовиться к войне с Мамаем, правителем Орды.
Основу коалиции составил союз между Москвой, Тверью и Рязанью. Крушение коалиции началось после того, как в Твери появился беглый московский боярин Вельяминов.
Он поведал тверскому князю Михаилу о раздорах в Москве и склонил к войне с князем Дмитрием. Литва и татары обещали Михаилу военную помощь.
Вельяминов отправился в Орду, после чего хан передал ярлык на владимирский престол тверскому князю. Получив ярлык, Михаил тотчас послал рать на московскую границу.
Но он явно переоценил свои силы. В 1375 году войска десятка русских княжеств, собранные, по-видимому, для войны с Ордой, обрушились на Тверь.
После месячной осады Твери Михаил признал свое поражение и объявил о возвращении в состав антиордынской коалиции. Боярин  Вельяминов, будучи в Орде, именовал себя московским тысяцким.
Князь Дмитрий нашел случай отомстить ему за интриги. Боярина хитростью заманили на Русь, схватили и обезглавили. В 1378 году полки Московского и Рязанского княжеств нанести поражение татарам на реке Воже в пределах Рязанского княжества.
Правителю Орды надо было либо отказаться от богатого русского улуса, либо обрушить на Русь сокрушительный удар, чтобы в корне пресечь угрозу татарской власти.
В орде эмир Мамай имел серьезного противника в лице хана Тохтамыша, подчинившего себе среднеазиатские владения империи. Тем не менее, под властью Мамая оставались обширные территории от Нижней Волги до Крыма и Северного Кавказа.
Золотая Орда представляла собой сложный конгломерат кочевых племен и народностей. Монгольские племена, приведенные на Волгу Батыем, по-прежнему составляли ядро ее военных сил.
Но основным населением ордынских степей были половцы. Завоеватели сохранили власть над половцами, но приняли их культуру. В качестве государственного языка в Орде в конце XIV века стал использоваться половецкий.
Русь вступила в войну с Ордой в неблагоприятных условиях. Против нее объединились два наиболее сильных противника - татары и литовцы. Орда Мамая придвинулась к русской границе.
На помощь ему шел литовский великий князь Ягайло с литовско-румынскими полками. Дмитрий Иванович решил отправиться в ордынскую степь, чтобы сразиться с татарами до их соединения с Ягайло. Ему удалось осуществить свой план.
Когда началась война, антиордынская коалиция окончательно распалась. Главные союзники Тверь и Нижний Новгород бросили Москву на произвол судьбы, а Рязань переметнулась на сторону татар.
Лишь два княжества - Ростовское и Ярославское - прислали на помощь князю Дмитрию свои дружины. Эти княжества, пережившие дробление, находились в сфере московского влияния.
Представление об участии в войне до полумиллиона ратников с обеих сторон сильно преувеличено. Москва едва ли могла выставить против Мамая более двадцати-тридцати тысяч человек. Численное превосходство было на стороне татар.
В конце лета 1380 года князь Дмитрий Иванович отправился в поход на татар. Проделав путь в 200 километров от Коломны до Дона, русская рать на рассвете 8 сентября 1380 года переправилась на Дон и выстроилась в боевом порядке на обширном поле между Доном и Непрядвой.
Подойдя с юга, Мамай разбил ставку на вершине Красного Холма, господствовавшего над местностью. Поле заметно понижалось к северу, что благоприятствовало атакующим.
Около полудня Мамай бросил свою конницу в атаку на русские полки. Но Дмитрий Иванович и воевода Боброк умело использовали особенности местности, располагая войска.
Татары не смогли применить свою излюбленную тактику охвата флангов русской армии. Русские воеводы понимали, что сеча будет кровавой и победит тот, кто сохранит больше сил.
Великий князь пошел на риск. Подчинив Боброку значительные силы, он велел ему укрыться в засаде в зеленой дубраве на левом фланге. Соотношение сил в первой линии стало еще более неблагоприятным для русских.
Считается, что битва началась с традиционного богатырского поединка. Из русских рядов выехал инок Пересвет, из татарских - пятисаженный злой печенег Челубей.
Богатыри ударили друг друга копьями, и оба пали замертво. Пересвет - историческая личность. В старину любая битва после сближения армий распадалась на множество поединков. В одном из таких поединков и сложил голову Пересвет, обороняя родную землю.
                5

В Древней Руси случалось, что бою небольших сил предшествовал поединок. Когда храбрый князь Мстислав победил князя Редедю Касожского, касоги ушли с поля боя, не вступая в сражение.
Поединок терял смысл в битвах с участием больших масс войск. Состязание между богатырями уступало место столкновению сторожевых отрядов.
Героем первой схватки с татарами был не Пересвет, а великий князь Дмитрий Иванович, выехавший навстречу татарам во главе сторожевого войска.
Что могло побудить главнокомандующего русским войском к такому безрассудному риску? Известно, что при виде надвигающихся ордынских полчищ, бояре настойчиво советовали Дмитрию поскорее покинуть передовую линию. 29-летний князь отверг их совет.
Замечание, мимоходом оброненное новгородским летописцем, вполне объясняет его поведение. Когда Мамаевы полчища облегли поле и стали надвигаться на русские полки подобно грозовой туче, многих новобранцев охватили неуверенность и страх, а некоторые из них стали пятиться.
Тогда-то Дмитрий Иванович и возглавил атаку. Чутье полководца подсказало ему, что исход битвы будет зависеть от того, удастся ли ему воодушевить дрогнувших новобранцев и одновременно сбить наступательный порыв врага.
В "Сказании о Мамаевом побоище", составленном в стенах Троице-Сергиева монастыря, можно прочесть, что великий князь Дмитрий в первой схватке с татарами был ранен и пролежал в беспамятстве под срубленной березой до самого конца битвы.
Лишившись предводителя, армия обрела нового вождя в лице Владимира Андреевича. Он возглавил атаку засадного полка, разгромил татар, после чего отыскал едва живого Дмитрия Донского в перелеске.
Приведенный рассказ недостоверен. Ранние источники сообщают, что князь Дмитрий уцелел после первой схватки и до конца битвы оставался в большом полку под великокняжеским стягом.
Легкая половецкая конница в течение трех часов упорно, разом устремлялась в атаку на русские полки. Потери были огромные с обеих сторон.
Наконец Мамай ввел в сражение свой последний резерв - тяжеловооруженную монгольскую конницу. Монголы смяли русских, но тут воевода Боброк неожиданно атаковал из засады.
В ордынском войске вспыхнула паника. Уставшие русские полки воспрянули духом и перешли в наступление по всему фронту. Сражение на поле Куликовом было едва ли не самой кровавой битвой в русской истории.
Потери московского ополчения были ужасающими. Битва на поле Куликовом не привела к немедленному восстановлению независимости русского государства.
Долговременные факторы, которые позволили монголо-татарам разгромить Русь и установить свое господство над ней в XIII веке, как видно не исчерпали себя и в следующем столетии.
В XIV веке соотношение сил осталось неблагоприятным для Руси. Разгромленный русскими Мамай не мог противостоять хану Восточной орды Тохтамышу. Он бежал в Крым, где и был убит генуэзцами. Тохтамыш объединил обе части Орды.
Кочевники понесли тяжелые потери в войне с Москвой. У многих монгольских мурз битва унесла родственников. В Орде царило враждебное возбуждение против Москвы.
Почти два года Тохтамыш в глубокой тайне готовился нанести Руси сокрушительный удар, чтобы поставить ее на колени. Используя рознь между русскими, хан привлек на свою сторону рязанского и нижегородского великих князей.
Нашествие татар в 1382 году было подобно потопу. Конница хлынула в русские пределы, все сметая на своем пути. Пограничные князья пытались спасти свои земли от погрома и перекинулись в стан врага.
Князь Дмитрий Иванович не успел собрать полки и бежал в Кострому. 23 августа 1382 года татары появились у стен московского Кремля. Хан Тохтамыш осаждал крепость три дня, после чего вступил в переговоры с ее гарнизоном с помощью нижегородских братьев жены Донского.
Он вероломно обещал не причинять вреда городу в случае добровольной сдачи. Обманутые москвичи открыли крепостные ворота. Татары ворвались в Кремль и учинили резню. Напоследок Тохтамыш сжег Москву и ушел в степи.
В годы этой войны на Руси произошла церковная смута. Дмитрий Иванович поставил во главе церкви некоего Митяя, преданного ему хранителя княжеской печати.
Но высшие иерархи церкви воспротивились его выбору. Посланный в Константинополь на поставление Митяй был, по-видимому, отравлен. У Руси оказалось сразу два митрополита - грек Киприан, находившийся в Киеве, и Пимен, с помощью подкупа получивший сан в Константинополе.
Киприан пытался подобраться в Москву через Литву, но был с позором выгнан обратно, за что предал князя Дмитрия анафеме. На поле Куликово Дмитрий явился проклятым князем.
Духовным отцом Куликовской битвы считают знаменитого московского подвижника инока Сергия Радонежского. Сохранилось "Житие Сергия", основанное на воспоминаниях современников.
Будущий отец Сергий, в миру Варфоломей, родился в семье ростовского боярина Кирилла. Семья владела имением под Ростовом. Но ее благополучие оказалось подорвано татарскими набегами и московским владычеством.
Иван Калита подчинил себе половину Ростовского княжества. Присланные им воеводы повесили на дереве вниз головой боярина Аверкия, местного тысяцкого.
                6

Вскоре же семья Кирилла по своей воле, или по принуждению переселилась из родных мест в Радонеж под Москвой. Разоренная семья не обрела благополучия на новом месте.
На Руси существовала традиция: те, кто терпел неудачу в мирской жизни, искали последнее прибежище в монастыре. Не прижившись на московской службе, Кирилл ушел в монастырь.
Его примеру последовали жена и двое сыновей. По настоянию Варфоломея братья решили жить отшельниками. Они выстроили себе сначала деревянную будку-келью, а затем небольшую церковку посреди дремучего леса за Радонежем.
Старшему брату тяготы и лишения жизни в лесу скоро надоели, и он ушел в столицу. Младший брат, принявший в монашестве имя Сергий, около двух лет провел в одиночестве.
Со временем келья Сергия стала центром небольшого монастыря, посвященного Святой Троице. Жизнь монахов была заполнена каждодневным изнурительным трудом.
Сергий был одушевлен идеей любви к ближнему и служил братии как раб: носил воду, рубил дрова, пек для всех хлеб. В отличие от старых монастырей Троицкий не блистал богатством.
Сергий с братией вели нищенскую жизнь. Но среди иноков появились и состоятельные люди. Однажды Сергий из-за отсутствия хлеба голодал четыре дня.
На четвертый он пошел наниматься в плотники к одному из состоятельных старцев своей обители. Целый день он трудился в поте лица, после чего старец расплатился с ним решетом хлебов гнилых.
К XIV веку языческая Русь превратилась в Святую Русь. Но, как и в языческие времена, Византия, переживавшая последний рассвет, оставалась для нее источником духовного просвещения.
Русское духовенство следило за религиозными исканиями Византии. В XIV веке у греков было три формы монашества. В одних монастырях братья вели особую жизнь: каждый держал деньги и личное имущество в своей келье, питался и одевался в зависимости от своего достатка.
Особножительские обители владели селами, вели торговлю, иногда занимались ростовщичеством. В других монастырях существовала монашеская община, по-гречески кимовий, по латыни - коммуна.
Такой строй отвечал вековечной мечте христиан о справедливом устройстве земной жизни в соответствие с идеальным представлением о Царстве Божьем.
В обителях - коммунах имущество было общим, члены общины проводили жизнь в непрестанном труде, питались плодами рук своих, исповедуя принципы братства и любви к ближнему.
Покидая общину, избранные монахи удалялись в пустыню, чтобы вести жизнь отшельника. Такова была высшая форма аскетизма. В середине XIV века патриаршая кафедра в Константинополе утратила контроль за многими православными епархиями.
Патриарх Филофей старался отыскать авторитетных церковных деятелей в балканских в восточных странах, способных поддержать рухнувшее единство вселенской православной церкви.
На Руси его выбор пал на Сергия Радонежского. Филофей направил Сергию послание и крест. Его грамота определила дальнейшую судьбу Троицкого монастыря.
Хваля Сергия за добродетельную жизнь, Филофей наказывал ему принять новый устав. Реформа грозила разрушить привычный уклад жизни монахов.
Братия заволновались, и Сергию пришлось бежать из обители. Он готов был основать новый монастырь. Но митрополит вернул его в Троицу, пообещав изгнать оттуда всех его недругов.
В Троицком монастыре, а затем и во многих других обителях, основанных учениками Сергия, был введен устав, запрещавший братии иметь личное имущество.
Новый порядок предполагал общее ведение хозяйства, общую трапезу, общее владение имуществом. В своей обители Сергий построил храм в честь Святой Троицы.
Догмат о Святой Троице занимал одно из центральных мест в системе православного богословия. В глазах верующих Троица олицетворяла исток и родник жизни, идею единения мира и всеобщей любви, все то, что противостояло смертоносным раздорам и разделенности.
Татарское иго разорило Русь в материальном и нравственном отношении. Народу надо было вернуть веру, и через веру - нравственность. Сергий был одним из тех, кто способствовал этому.
Накануне Куликовской битвы он обратился к Дмитрию Ивановичу с грамотой. Его обращение укрепило дух армии. Еще более глубокое влияние на своих современников Сергий оказал примером своей жизни.
Основанный Сергием Радонежским Троицкий монастырь стал одним из значительных центров средневековой русской культуры. Труды книжных мастеров Троицы сохранили на века многие памятники отечественной письменности.
В монастыре уже в XV веке возникла собственная литературная традиция. Составленное в его стенах "Сказание о Мамаевом побоище" привлекало внимание многих поколений читателей. В Троицком монастыре сформировался талант Андрея Рублева, живопись которого составила эпоху в развитии древнерусского искусства.
Победитель татар Дмитрий Донской в своей внутренней политике следовал принципам, которые восстанавливали и углубляли раздробленность. Он был первым их Даниловичей, оставившим после себя многочисленное потомство.
Разделив отчину между пятью сыновьями, Дмитрий подготовил почву для усобиц, грозивших навсегда подорвать могущество Москвы.      Князь Дмитрий благословил сына-наследника Василия отчиной великим княжением Владимирским.

                7

Что касается Москвы, то она становилась совместным владением четырех старших сыновей государя. Старший сын, кроме того, получил Коломну, Юрий - Звенигород, Андрей - Можайск, Петр - Дмитров.
Младшему сыну Константину княжество было выделено позже. Пока Владимирское княжество оставалось ядром государства и главной опорой великокняжеской власти, передача его наследнику обеспечила ему старейшинство среди братии и всех прочих русских князей.
Однако в XV веке ситуация существенно изменилась. Владимир пришел в полный упадок, а основой могущества великого князя стала собственно Московская земля. Продолжая делить московскую отчину, государь собственными руками разрушал фундамент сильной великокняжеской власти.
Примитивный строй организации московской государственной власти лишал ее необходимой устойчивости. Владетелем государства - отчины - выступала вся княжеская семья, которую после смерти князя формально возглавляла его вдова. Она улаживала конфликты между сыновьями, делила между ними выморочные удельные княжества.
Василий I не выделялся способностями среди братьев. В юности он четыре года провел в ордынском плену. Когда княжич достиг совершеннолетия, доброхоты помогли бежать ему из Орды в Литву.
По-видимому, там он был помолвлен с дочерью правителя Литвы князя Витовта. Взойдя на трон, Василий I проводил политику покорности Орде и старался использовать ее мощь для расширения московских владений.
От Тохтамыша московский государь получил ярлык на великое княжество Нижегородское. Местные князья пытались вернуть себе наследственные владения, что привело к многолетней междоусобице.
Разгром Золотой Орды среднеазиатским завоевателем Тимуром создал благоприятные возможности для освобождения Руси от иноземного ига. Но Василий I не решился продолжить дело отца.
С другой стороны, подчиняя себе русские земли, Литва брала на себя функции защиты их от татар. Литва никогда не признавала власти Орды. Дань, которую платили ханам южнорусские города, не равнозначна была татарскому игу.
В 1399 году литовский великий князь Витовт, собрав многочисленные силы, попытался нанести Орде решающий удар и отбросить ее от своих границ.
Сражение развернулось на берегу реки Воркслы и закончилось бегством Витовта. Победителем Витовта был воинственный ногайский правитель Едигей, усиливший войско золотоордынского хана.
В 1408 году Едигей совершил опустошительный набег на Москву. Тверь выступила в качестве его союзника. Татарам не удалось захватить столицу, но они подвергли страшному разгрому окрестности Москвы, Ростова и Нижнего Новгорода.
В дни набега Едигей направил грамоту Василию I, упрекая его в неверности. Грамота давала наглядное представление о роли бояр в управлении Московским государством.
Едигей хвалил Федора Кошку, отстаивавшего в думе традиционную политику подчинения татарам и ругал сына Кошки казначея Ивана Кошкина, не желавшего посылать дань в Орду.
Василий I, по утверждению Едигея, покорно следовал всем советам - слову и думе своего боярина-любимца. Кошкины были прямыми предками бояр Романовых.
Церковная смута, происходившая при Дмитрии Донском, завершилась поражением великокняжеской власти. Василий I не помышлял о том, чтобы поставить на митрополию доверенного чиновника.
Русскую церковь возглавил Киприан, византиец славянского происхождения. В отличие от своего предшественника Алексея, он не собирался подчинять церковную политику целям Москвы.
Восстановив единую церковную организацию на всей территории Руси и Литвы, Киприан старался потушить религиозную рознь и ради этой цели первым предложил объединить православную и католическую церковь в пределах Литвы.
Гибнущая Византийская империя давно искала пути к военному союзу с католическим Западом. Покровитель Киприана император Иоанн V принял католичество, рассчитывая на поддержку Рима.
Патриарху пришлось смириться с таким неслыханным отступничеством монарха. Идея унии давно обсуждалась в европейских столицах, и Киприан надеялся впервые практически осуществить на практике унию в своей митрополии.
Поскольку в Москве никаких католиков не было, унию предполагалось ввести, по-видимому, только на территории Литвы и Польши. Литовский великий князь Ягайло, ставший польским королем в 1386 году, сменил православную веру на католическую.
Он с полным основанием рассчитывал на то, что уния поможет ему насадить католицизм в пределах Литвы. Ягайло выступил как инициатор унии вместе с Киприаном.
Однако патриарх отклонил их предложение. В Москве идея унии вызвала настороженное отношение. Василий I на всякий случай воспретил поминать имя императора на богослужениях в Успенском соборе.
Патриарх был встревожен этим и отправил в Москву обширное увещевательное послание. При Василии I Москва все больше втягивалась в орбиту литовского влияния.


                8

Киприан использовал весь авторитет церкви, чтобы не допустить войны между Литвой и Русью. Население Смоленского княжества тщетно просило Москву о помощи в войне с литовцами.
Василий I отклонил призывы Смоленска. В 1401 году Литва завоевала Смоленскую землю. Литовское нашествие грозило Пскову. Москва отказала в помощи также и псковичам.
Киприан оставил заметный след в истории русского летописания. Составленный при его дворе свод 1408 года явился, по существу, первым московским летописным сводом общерусского значения.
Характерной чертой свода, законченного уже после смерти Киприана, было критическое отношение к Дмитрию Донскому. Назначив своего любимца Митяя митрополитом, князь положил начало долгой церковной смуте.
"Повесть о Митяе", включенная в свод, изображала деятельность претендента в сатирическом свете. Составитель свода резко осудил князя Дмитрия и владыку Алексея за вероломство в отношении тверского князя, которого пригласили в Москву и, нарушив клятву, арестовали.
Киприан предал анафеме князя Дмитрия накануне его похода против Мамая. О Мамаевом побоище грек узнал в Киеве по слухам. Знаменитая битва была в глазах митрополита-изгнанника маловажным событием.
В своде 1408 года ход битвы описан кратко и тусклым штампом. Летописец не упоминает имени героя битвы Владимира Андреевича. Лишь рассказ о погибших в битве воеводах носит конкретный характер: сводчик включил в текст источник церковного происхождения - синодик побиенных на поле Куликовом.
Значительно подробнее, чем Куликовскую битву, летописец описал злополучное нападение на Москву Тохтамыша в 1382 году. На Дону Дмитрий победил Мамая, который отнюдь не был царем Орды. Его мужество подверглось испытанию, когда на Русь нагрянул хан.
Князь Дмитрий, слыша, что сам царь Тохтамыш идет на него всею силою своею, не стал на бой, а поехал в свой град на Кострому. Летописец не счел нужным сослаться на необходимость собрать полки. Его слова ставили под сомнение доблесть князя Дмитрия Донского.
Сводчик упоминает имя князя Остея, внука литовского князя Ольгерда, взявшего на себя оборону Москвы и погибшего от рук татар. Он указывает на активные действия князя Владимира Андреевича, разбившего татарские разъезды под Волоколамском.
Но о Дмитрии лишь замечает, что тот оставался в Костроме, ничего не предпринимая. В момент татарского нападения Москву покинул не только Дмитрий Иванович, но и Киприан.
Сведения об этом в летописи не фигурировали. Киприан укрылся в Твери, что дало Дмитрию Донскому повод ко вторичному изгнанию Киприана за рубеж.
По традиции летописцы сопровождали известие о преставлении государя панегириком в его честь. В московском своде 1408 года кончине Дмитрия Ивановича уделено совсем немного строк, нет указания на его воинские заслуги, победу на поле Куликовом, отсутствует перечень его добродетелей.
Более чем, сдержанно относясь к православному московскому князю, автор свода слагает хвалу безбожному язычнику Ольгерду, с помощью которого Киприан в свое время занял киевскую митрополичью кафедру.
Ольгерд, подчеркивал летописец, на войне побеждал не только силою, а умением воевать. С преемниками Ольгерда Киприан поддерживал дружеские отношения до конца жизни.
В глазах Киприана, действия Дмитрия Донского грозили расколом единой церковной организации, так как он старался превратить общерусскую церковь в московскую.
Действия литовских князей до поры до времени не мешали митрополиту управлять общерусской церковью и расширять ее пределы. Это и определило необъяснимую на первый взгляд тенденциозность свода 1408 года.
Благодаря Киприану связи русской церкви с Византией расширились. Митрополит позаботился о проведении на Руси литургической реформы патриарха Филофея.
Киприан исповедовал идеи не стяжания, плодотворно воздействовавшие на развитие русской духовности. Усиление византийского влияния в XIV веке ощущалось в разных областях культуры.
Живопись Феофана Грека и его учеников явилась самым ярким тому примером. После смерти Киприана в 1406 году митрополичий стол занял грек Фотий, прибывший в Москву из Константинополя в 1410 году.
За время церковного безначалия имущество митрополичьего дома понесло немалый ущерб и Фотию пришлось употребить массу усилий, чтобы вернуть церкви утраченные земли и богатства.
Аналогичные попытки, предпринятые в пределах Литвы, не привели к успеху. Вскоре же литовский князь Витовт изгнал Фотия из Киева. Десятилетие спустя сближение Руси и Литвы позволило Фотию восстановить единство русской митрополии.
Василий I избежал необходимости вновь делить московскую вотчину и прочие великокняжеские земли. Его первенец княжич Иван скончался в двадцатилетнем возрасте.
Три других сына умерли во младенчестве. В живых остался пятый сын Василий. Великий князь приказал смотреть за сыном Василием своей жене Софье Витовтовне.
Вдовствующая княгиня-мать Софья Витовтовна не могла исполнить роль главы княжеской семьи, так как не пользовалась авторитетом у деверей - старших удельных князей.


                9

Необходим был человек, который родительским авторитетом мог бы снова объединить гнездо потомков Дмитрия Донского. Выбор Василия I пал на великого князя литовского Витовта.
Витовт находился в зените своего могущества. В точки зрения иерархической лестницы Витовт стоял на одном уровне с московскими государями, потому удельные князья могли признать его братом старейшим без ущерба для своей чести.
Смерть Василия I 23 февраля 1425 года повлекла за собой рознь в княжеской семье. Передача трона десятилетнему Василию II вызвала протест его дяди Юрия Дмитриевича.
Сразу после смерти Василия I митрополит Фотий по распоряжению великой княгини и бояр передал приглашение князю Юрию прибыть в Москву и присягнуть на верность племяннику.
Однако Юрий, направлявшийся в столицу, свернул с дороги и уехал в Галич. Вскоре же он предложил московским властям заключить краткое перемирие. Предложение князя было равнозначно объявлению войны.
Московское ополчение составляло ядро русской армии на поле Куликовом. Раздел московской вотчины раздробил московскую рать. Василий I, не обладая военными талантами, ставил во главе полков братьев.
Участие во всех походах обеспечило высокую боеспособность удельных войск. Князь Юрий снискал славу доблестного воеводы. Он отличился в походе на Нижегородское княжество, когда нижегородские князья при поддержке татар вернули себе столицу, заняли Булгары за Волгой.
В дальнейшем Юрий княжил в Новгороде Великом. Если бы Юрию удалось в 1425 году привлечь на свою сторону удельные полки, он имел бы шансы одолеть племянника. Однако московские бояре опередили его.
Они выслали к Галичу рать, к которой присоединились полки Андрея, Петра и Константина Дмитриевичей. Оставшись в одиночестве, Юрий Дмитриевич бежал в Нижний Новгород.
Князь Андрей двинулся следом за Юрием, но постарался не доводить дело до битвы. С миротворческой миссией к Юрию в Галич многократно выезжал митрополит Фотий.
Удельный князь собрал не только воинских людей, но и чернь всю, желая произвести впечатление на Фотия, но последний не испугался. Народ в сермягах не мог участвовать в войне и в расчет не принимался.
Легенда гласит, что митрополиту не удалось смирить Юрия, и он покинул Галич. Тут в уделе начался мор на людей. Князь убоялся гнева Божия, вернул Фотия и согласился на мир.
Юрий не отказался от своих честолюбивых планов, но обязался не искать себе княжения. Юрий уповал на Орду. Софья с сыном надеялись на литовскую подмогу.
В письме к ливонскому магистру Витовт писал: "Великая княгиня московская сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, землями и людьми отдались под нашу защиту".
Начавшаяся эпидемия черной оспы отодвинула на задний план прочие заботы. Мор не стихал два года, заставляя правителей и знать покидать города и искать убежище в сельской глуши.
Историки называли правителем государства при малолетнем Василии II митрополита грека Фотия. В действительности государством правили бояре, среди которых первое место занимал Иван Дмитриевич Всеволожский. Его влияние при дворе было исключительным.
Боярин обеспечил себе карьеру браком с дочерью Вельяминова. Одну из своих дочерей Всеволожский выдал за князя Юрия Тверского, другую - за удельного князя Андрея Радонежского, третью сватал Василию II.
Всеволожский провел судебную реформу, ограничивающую права великокняжеского наместника Москвы в пользу владельцев удельных жеребьев столицы.
Утратив надежду на успех, князь Юрий Галицкий в 1428 году признал Василия I братом старейшим и отказался от претензий на великокняжеский престол.
Но смирить себя перед малолетним племянником он все же не мог. По условиям договора 1428 года, Юрий выговорил себе право не участвовать в походе, если Василий II брал на себя общее командование полками. В этом случае он ограничивался посылкой в поход сыновей.
Князья издавна пользовались правом призывать к себе вольных слуг, которые при этом сохраняли свои вотчины. Договор ограничил эту важнейшую привилегию князя, усиливавшую его дружину. Юрий обязался князей из великого княжества с вотчиною себе в службу не принимать.
В эпоху средневековья достоинства князя измерялись прежде всего его воинской доблестью, подвигами в защите отечества. Потомки Донского не унаследовали от отца его воинского таланта и славы.
Московское княжество вступило в полосу кризиса и военных неудач. Оставаясь татарским улусом, Русь оказалась втянутой в орбиту литовского влияния.
Осенью 1430 года московский, тверской и рязанский князья были вызваны в Вильну. Витовт готовился одеть на себя королевскую корону. Однако коронация не состоялась, а вскоре после отъезда гостей Витовт умер.
Год спустя в Москве скончался митрополит Фотий. В Литве к власти пришел свояк князя Юрия Свидригайло. Василий II не мог более противопоставить врагам союз с Литвой.
После смерти Витовта, повествует летопись, Юрий порвал союз с Василием II и отослал в Москву текст договора 1428 года. Складную грамоту посылали при объявлении войны.
Но не это вызвало переполох в Москве. Бояре были смущены тем, что удельный князь в соответствии с первым докончанием 1425 года, решил отправиться в Орду, чтобы судиться с племянником из-за ярлыка на великое княжество.

                10

Исход суда зависел от того, кто первый прибудет к ханскому двору и успеет доказать свою преданность Орде. В таких условиях правитель Всеволожский убедил Василия II ехать в Орду и лично возглавил его свиту. К этому времени государю исполнилось пятнадцать лет и он достиг совершеннолетия.
Отчет о переговорах в Орде был составлен московской канцелярией при участии правителя Всеволожского. Отчет почти целиком состоял из пересказа речей Всеволожского, похвал по поводу его удивительных дипломатических успехов. Однако при ближайшем рассмотрении эти успехи выглядели, как полнейшее поражение.
Отправившись в Орду для решения спора о владимирском престоле, русские князья поставили себя в унизительное и трудное положение. Улу-Мухаммед проявил пренебрежение к князьям из русского улуса, продержав их у себя почти год.
Василий II был поселен в юрт к московскому сборщику дани с Московского государства Минбулату. Князя Юрия забрал на зиму в Крым мурза Тегин.
Летом 1432 года князья были приглашены в ставку. Василий II попросил себе ярлык на великое княжение, но Юрий опроверг его доводы ссылками на духовную отца своего великого князя Дмитрия.
В духовной значилось, что по смерти Василия II стол переходит по старшинству брату, то есть Юрию. В диспут вмешался Всеволожский. Он заявил, что Юрий желает получить княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию вольного царя.
Летописец старался преподнести эти слова, как триумф московской дипломатии. Но в действительности речь правителя свидетельствовала о полной капитуляции.
Правитель постарался убедить властителя Орды, что его московский государь ищет княжества из ханской руки - “твоего улуса, по твоему цареву жалованию и твоим девтерем и ярлыком”.
Согласно московской версии демарш Всеволожского привел к немедленному успеху. Летописи независимого происхождения свидетельствуют об обратном. Миссия правителя закончилась провалом.
Орда по традиции делала ставку на сильнейшего из русских князей. Но Улу-Мухаммед не был уверен, что малолетний племянник одолеет дядю и не дал ему ярлык на великое княжение.
Лишившись на год государя, московский правящий круг должен был признать, что решение о поездке в Орду явилось серьезной ошибкой. Итоги миссии Всеволожского вызвали глубокое разочарование.
Орда направила на Русь вслед за князьями посла Мансыр-Улана. Он посадил Василия II на владимирский престол, но одновременно стал добиваться от него выполнения финансовых обязательств.
Правитель Всеволожский навлек на свою голову общее негодование, и ему пришлось прибегнуть к помощи книжников, чтобы восстановить добрую славу семьи.
После смерти зятя князя Андрея Радонежского Всеволожский стал опекуном его великого княжества. По-видимому, не позднее 1432 года книжники Троице-Сергиева монастыря, располагавшегося в уделе, составили "Сказание о Мамаевом побоище".
Сказание прославляло как князя Андрея Владимировича, так и отца правителя. Дмитрий Донской якобы вверил передовой полк князьям Дмитрию и Владимиру Всеволожским.
Князья храбро атаковали татар в самом начале битвы. Дмитрий, отец Ивана Всеволожского никогда не носил княжеского титула. Что касается сведений о его выдающейся роли в битве, они не подтверждаются другими источниками.
Сказание имело широкий круг читателей, и призвано было доказать, что сын князя - героя Мамаева побоища не может быть предателем христианства и пособником Орды.
По обыкновению летописи давали подробные сведения о размерах экстренных сборов в пользу царя, их взыскания с населения. Правитель позаботился о том, чтобы сведения такого рода вовсе не попали в отчет о его посольстве.
Василий II, заявил боярин хану, не один год сидит на своем престоле, “а на твоем жалованье, тебе, своему государю, вольному царю правятся”. Этими словами исчерпывались все указания на службу Москвы Орде, даннические отношения и прочее.
Между тем вопрос о дани занимал центральное место в переговорах. Хан недаром поместил Василия II в дом московского даруги - сборщика дани. О размерах дани свидетельствовали слова князя Юрия, включенные в княжеский договор 1433 года.
Великий князь признавался, что удельный князь платил в Орде за мою отчину за Звенигород и за Галич два выхода и с распанами. Как видно, татары получили двойную дань с надбавками как с удела, так и с великого княжества. Орда требовала наличных денег, и Всеволожскому пришлось занять деньги под огромные проценты.
Улу-Мухаммед не желал жертвовать князем Юрием, так как московские распри позволили ему без каких бы то ни было усилий и пролития крови возродить свою власть над Русью.
Ордынский посол привез ярлык не одному Василию II, но и Юрию, получившему выморочное княжество Дмитровское, удел брата Петра. Но Василий II не посчитался с волей хана, изгнал наместника Юрия из Дмитрова и присоединил город к своей московской вотчине.

                11

Миссия в Орду фактически положила конец карьере Всеволожского, как правителя. Он стал слишком непопулярной фигурой в столице и при дворе.
Имеются сведения, что правитель намеревался сосватать свою дочь Василию II. Но брак в великокняжеской семье стал предметом соперничества в придворных кругах.
Василию II сосватали его родственницу - внучку Владимира Андреевича Храброго. Заключению брака способствовали бояре Кошкины. Невеста великого князя была родной племянницей боярина Кошкина, известного противника Орды.
Борьба за власть внесла раскол в московскую думу, что имело самые серьезные последствия. Стремясь сохранить пост правителя, Всеволожский пытался найти опору в уделе князя Юрия.
Задумав породниться с семьей удельного князя, он объявил о помолвке своей дочери со старшим сыном Юрия Василием Косым. Затея правителя было рискованным шагом.
Князь Юрий готовился к войне с племянником из-за Дмитрова. Противники Всеволожского в думе использовали этот промах, чтобы покончить с его влиянием при дворе.
Юрий не попал на свадьбу Василия II. Но его сыновья пировали за свадебным столом. Свадебное пиршество было омрачено родственной ссорой.
Сын казначея Кошкина донес вдовствующей матери Софье, что Василий Косой явился на свадьбу в золотом поясе Донского. Пояс якобы был украден из великокняжеской казны, перешел в руки Всеволожского, а от него с приданным Косому.
Донос Кошкина заключал в себе много неувязок, но властная Софья не постеснялась бросить оскорбление в лицо гостю, после чего сорвала пояс со свояка.
Василий с братом Дмитрием Шемякой, разозлившись, покинули Москву и укрылись в княжестве отца в Галиче. Всеволожский, запятнанный подозрением, не захотел оставаться на службе у великого князя.
Предполагали ли бывший правитель начать борьбу с государем, неизвестно. Во всяком случае, он уехал из столицы не в Галич, а в удел Константина, лояльного по отношению к Василию II.
Существенное значение имело еще одно обстоятельство. В случае отъезда к Юрию бывший правитель, в соответствие с докончанием, разом бы лишился своих обширных вотчин.
Константин боялся навлечь на себя гнев великого князя и не принял Всеволожского. Боярин бежал в Тверь, рассчитывая на помощь дочери - великой княгини тверской.
Однако зять Всеволожского умер от оспы, а брат умершего отказал боярину в убежище. Тогда правитель, оказавшись в безвыходном положении, уехал к Юрию в Галич.
Получив от Всеволожского исчерпывающую информацию о положении дел в Москве, удельный князь решил захватить столицу внезапным набегом.
Узнав о появлении Юрия под Москвой, Василий II собрал всех, кто оказался под рукой. Битва произошла на Клязьме в 20 верстах от столицы и закончилась разгромом великокняжеского войска.
В 1433 году Юрий вступил в столицу и занял великокняжеский престол. Новый государь стремился показать всем, что будет управлять страной, следуя традиции и закону.
Отец Василия II получил от Дмитрия Донского в удел Коломну. Победив Василия II, Юрий свел его из Москвы в Коломенский удел. Современники склонны были объяснить поражение Василия II случайными причинами, вроде пьянства москвичей на Клязьме, внезапного нападения удельных войск и прочее. Однако цепь неудач объяснить такими причинами невозможно.
Поражению Василия II способствовала его политика в отношении татар. Во время поездки в Орду монарх сделал огромные долги. Прибывшие с ним на Русь мусульманские ростовщики окончательно опустошили московскую казну.
Выплаты процентов по кабалам, по крайней мере, удвоили сумму ордынского выхода. У Василия II попросту не было денег, чтобы воевать с дядей.
Собрать с москвичей серебро оказалось делом нелегким. Из-за страшной эпидемии черной оспы население страны сократилось. Поборы и правежи сделали Василия II крайне непопулярной в народе фигурой.
При таких условиях правитель и опекун государя Всеволожский перешел на сторону его соперника, а Москва без сопротивления сдалась Юрию.
Городское ополчение - тысяча - долгое время служило прочной опорой для московского князя. Дмитрий Донской упразднил должность боярина-тысяцкого - московского главнокомандующего.
Крушение тысячи довершили раздел Москвы на жеребья и передачи города под управление сыновей Донского. В 1433 году Василий II наспех собрал москвичей, гостей и прочих для борьбы с Юрием.
Но городское ополчение обнаружило полную непригодность как орудие борьбы между князьями, совладельцами Москвы. Закаленные в боях удельные войска уравновешивали московскую воинскую силу.
Поддержка братьев Андрея, Петра и Константина обеспечивала Василию II решающий перевес сил. После кончины Петра и Андрея  удельный князь Юрий занял Москву.
Юрий Галицкий имел возможность удержать власть. Замена старшей ветви династии младшей мало, что значила сама по себе. Оказавшись на престоле, Юрий должен был продолжать собирание или, вернее, укрепление великокняжеской власти.

                12

Нельзя согласиться с тем, что носителем принципов политической централизации мог быть Василий II, и никто другой. Своим характером и опытностью Юрий превосходил племянника, а, следовательно, у него было больше шансов на успех, однако личные качества князя имели второстепенное значение.
Судьба Юрия свидетельствует о том, что в московском обществе сложились институты, оказавшие решающее влияние на исход политической борьбы. Такими институтами были дума и двор.
Раздел московской вотчины на уделы привел к разделу двора и расколу боярства. Самые знатные из бояр остались в думе у великого князя. В уделах служили менее знатные фамилии и младшие члены боярских семей. Бояре и двор князя Юрия помогли ему овладеть Москвой и доставили ему престол.
Они захватили в свои руки всю власть и не желали делиться ею ни с кем. Старшие бояре из думы Василия II увидели себя обделенными. При великом князе Юрии на пост правителя претендовал его любимец Морозов.
Морозовы не могли тягаться с князьями Патрикеевыми, Оболенскими и боярами Челядниными. Но и в роду Морозовых Семен далеко уступал честью боярам из старшей ветви рода.
Великокняжеские бояре не желали признать старейшинство удельных бояр, своей младшей братии. Члены двора занимали такую же позицию, как и члены думы.
Не мирясь с утратой власти, бояре покидали Москву и один за другим отъезжали на службу к князю Василию. Даже Всеволожский был увлечен общим потоком и вместе с детьми перебрался в Коломну к старому государю.
Новая власть не могла найти опоры в правящем московском боярстве, а  Морозов успел навлечь на свою голову общее негодование. Его обвиняли во всех промахах и ошибках, и даже в том, что он настоял на передаче Василию II Коломны.
Василий Косой и Дмитрий Шемяка не признавали авторитета Морозова, как и московские бояре. Но их отец следовал советам фаворита. В конце концов, княжичи убили Морозова в набережных сенях дворца.
Боясь гнева великого князя, Косой с братом тотчас покинули Москву. Раздор в удельной семье окончательно подорвал власть Юрия. По-видимому, после убийства Морозова началось повальное бегство служилых людей из Москвы.
Фактически Юрий остался в кремлевском дворце в полном одиночестве. Покинув Москву, Юрий заключил с Василием II новый договор. Он вновь признал племянника братом старейшим, обязался не помогать своим сыновьям и их не принимать в свой удел, и до своего живота.
Последнее условие оказалось невыполнимым. Московский боярин  Патрикеев получил приказ занять Галич, но действовал столь неумело, что был разбит сыновьями Юрия и взят в плен.
Галичане пришли на помощь Василию Косому, спасая свой удел от московского разорения. Одержав победу, Косой и Шемяка послали гонца к Юрию с предложением княжения.
Однако князь не простил сыновьям их предательства и отказался взять княжение под Василием Васильевичем. Тем временем Василий II собрал войско и вновь напал на Галич. Князь Юрий ушел на Белоозеро, избегая войны с племянником. Но сохранить мир на условии докончания ему так и не удалось. Московское войско дважды жестоко разорило галичский удел Юрия.
20 марта 1434 года Юрий, соединившись с сыновьями, нанес поражение полкам Василия II. Битва произошла под Ростовом. Василий II бежал в Новгород, но новгородцы не приняли его.
Москва оборонялась от войск Юрия в течение недели. 30 марта 1434 года бояре открыли крепостные ворота и Юрий занял великокняжеский трон. Овладев Москвой во второй раз, князь Юрий не повторил ошибку и отказался предоставить удел низложенному Василию II. Ввиду этого свергнутый князь бежал в Нижний Новгород, а потом в Орду.
Свое второе правление Юрий начал с того, что стал чеканить монету с изображением патрона Георгия Победоносца, поражающего копьем змея. Изображение Георгия со временем стало гербом Москвы.
Как старший по возрасту, Юрий именовал рязанского князя и многих удельных не братьями молодшими, а всего лишь племянниками. Юрий имел намерения укрепить великокняжескую власть. Но 5 июня 1434 года он умер, процарствовав всего два месяца.
Князь Юрий пережил всех своих братьев. Его кончина освободила сцену для внуков Дмитрия Донского. Нимало не считаясь с традицией, Василий Косой объявил себя великим князем, но смог усидеть на троне всего месяц.
Смерть Юрия упростила взаимоотношения внутри княжеского рода. Старшинство Василия II над двоюродными братьями, детьми удельных князей, не вызывало сомнений.
В момент смерти Юрия Дмитрий Шемяка с братом Дмитрием Красным находились в походе. По приказу отца они должны были пленить Василия II в Нижнем Новгороде, не допустив его бегства в Орду.
Узнав о вокняжении Василия Косого, они немедленно обратились к Василию II с предложением о союзе. Василий Косой мог вступить в войну с внезапно образовавшейся княжеской коалицией, если бы обладал поддержкой московских бояр и населения.
Но ею он как раз и не располагал. Судьба великокняжеского стола находилась в руках Дмитрия Шемяки и его младшего брата Дмитрия Красного. В их распоряжении была военная сила.

                13

Шемяка признал братом старейшим законного главу княжеского рода Василия II и посадил его на московский престол. Как и прежде, Василий II вернул себе престол не потому, что действовал успешно, а потому что среди его соперников не было единодушия.
Смерть Юрия повлекла перераспределение земель в государстве. Перейдя на сторону Василия II, Шемяка с братом добились наибольших выгод. Помимо отцовской Рузы, Шемяка получил Углич и Ржев.
Дмитрий Красный в дополнение к Галичу стал владельцем процветающих земель - Бежецкого Верха. Вместе с Василием Косым Москву покинули немногие лица, среди них некие столичные гости.
Как видно, они ссудили князю большие деньги и боялись упустить должника. Отвоевав Углич, Косой дважды возобновлял наступление на Москву. В последнем сражении он был разгромлен и взят в плен.
Многократно битый, познавший измену ближних бояр, Василий II не встал на путь казней и кровопролития, но нашел не менее страшное средство наказать изменщиков.
Перед походом на Галич в 1433 году он приказал арестовать бывшего фаворита и правителя государства Всеволожского с детьми, да и очи ему выжег.
Три года спустя он велел ослепить князя Василия Юрьевича, за что несчастный князь получил прозвище Косой. Василий II думал запугать своих недругов, но результат получился обратный.
Смерть митрополита Фотия и церковное безначалие благоприятствовали княжеским усобицам. Международный авторитет Руси упал. С ней перестали считаться.
После кончины Фотия московский князь и епископ нарекли в святейшую митрополию русскую рязанского епископа Иону. Однако в Константинополе не посчитались с решением Москвы и отдали предпочтение кандидату, выдвинутому литовским великим князем Свидригайло, братом Ягайло.
В династической борьбе, разгоревшейся после смерти Витовта, католик Свидригайло выступил, как вождь западнорусских православных князей и шляхты, что и обеспечило ему симпатии Константинополя.
Смоленский епископ Герасим был поставлен патриархом на общерусскую митрополию и был признан епископом. К нему ездил ставиться на архиепископство новгородский владыка Евфимий.
Герасим оказался втянутым в княжеские усобицы, терзавшие Литовско-Русское государство, что помешало его поездке в Москву. Правление Герасима было недолгим. Он был сожжен по приказу Свидригайло за некую измену.
Узнав о гибели киевского митрополита, Василий II отправил в Византию владыку Иону. Но патриарх не стал ждать прибытия московского претендента.
Угроза турецкого завоевания побудила константинопольские власти ускорить заключение церковной унии с Римом. Чтобы обеспечить присоединение к унии богатой и многолюдной русской епархии, патриарх назначил ее главой грека Исидора, игумена одного из константинопольских монастырей.
Исидор деятельно участвовал в предварительных переговорах с Римом. Он слыл человеком образованным и к тому же обладал дипломатическими способностями.
Весной 1437 года Исидор прибыл в Москву, а уже через полгода поспешил на объединительный собор в Италию. Собор открылся в Ферраре, а закончился во Флоренции.
На нем встретились авторитетные иерархи и богословы Востока и Запада. Прения о вере и главенстве папы над патриархом были жаркими, и им не видно было конца.
Однако император Иоанн Палеолог не мог ждать, и греческим иерархам пришлось принять условия, поставленные папой. Исидор не взял на себя почин в выработке текста соглашения об унии.
Акт о соединении христианской церкви под главенством Рима был подписан в июле 1439 года. Рассчитывая на поддержку католических верхов Польши, Исидор по пути в Москву задержался на год в Литве. Однако его нетерпеливая попытка объединить церкви в пределах Литвы не удалась.
В марте 1441 года Исидор вернулся в Москву. Во время литургии в Успенском соборе имя патриарха было заменено именем папы. Вслед за тем была зачитана грамота о соединении церквей.
Три дня московские власти старались склонить Исидора к отказу от унии, а на четвертый день его взяли под стражу и заточили в Чудов монастырь. Полгода спустя Исидор бежал в Тверь, а оттуда в Рим.
Русские власти заготовили грамоту к патриарху с уведомлением о намерении собрать в Москве собор епископов для избрания нового митрополита.
Два года спустя эту грамоту обновили и переадресовали императору. Но, в конце концов, грамота так и не была отослана в Византию. В свое время Дмитрий Донской пытался превратить русскую митрополию в послушное орудие своей политики. Византия не допустила этого.
В свою очередь Москва отвергла попытки греков подчинить московскую митрополию политическим интересам империи. Односторонние уступки в пользу латинства были сочтены московским духовенством и светскими властями недопустимыми.
Столкновение противоположных тенденций подорвало церковное влияние Византии на Русь еще до того, как Византийская империя пала. Московская церковь лишилась митрополии в момент, когда Русь стояла на пороге новой междоусобицы. На этот раз смута возникла из-за военных неудач.


                14

В 1437 году хан Улу-Мухаммед был изгнан из Орды сыновьями Тохтамыша и нашел прибежище в литовских пределах. Татары наспех устроили городок на Белеве, чтобы зимовать в нем.
Будучи данником Улу-Мухаммеда, Василий II опасался, что орда надолго закрепится в непосредственной близости от русских границ. Посланные им Дмитрий Шемяка и московские воеводы обратили татар в бегство.
Оказавшись в трудном положении, хан готов был перейти на службу к московскому князю. Недооценив силы татар, воеводы отвергли предложение хана прислать заложников.
Убедившись в неизбежности битвы, татары под покровом утренней мглы сами атаковали московские полки и победили. Не вполне ясно, где кочевал Улу-Мухаммед в эти годы. Известно лишь, что в 1439 году он в течение десяти дней осаждал Москву, требуя покорности от подручника Василия II.
Обширные посады столицы были сожжены, множество людей посечено. Великий князь вернулся в столицу после отступления татар, но не смог там оставаться из-за трупного смрада.
Не имея возможности вернуть себе наследственный улус, Улу-Мухаммед решил обосноваться на землях волжских булгар и в отвоеванных у русских городах. В 1444 году он занял нижегородский Кремль.
Московские воеводы засели в осаде в меньшем городе, но из-за голода предали укрепления огню и ушли прочь. В 1445 году сыновья хана царевичи Мамутяк и Якуб напали на Русь.
Василий II не позаботился о том, чтобы подготовить силы к отражению набега. Собрав едва тысячу воинов, он двинулся к Суздалю, рассчитывая, что в пути к нему присоединятся силы удельных князей.
Особые надежды он возлагал на полки Шемяки. С большой настойчивостью государь звал брата на помощь. Когда позднее епископы выступили с обвинением против Шемяки, они напомнили удельному князю, как государь посылал послов своих с просьбой о помощи. Однако он допустил просчет.
     Накануне боя Василий II дал пир явившимся к нему младшим князьям и боярам. Рано утром нагрянули татары, неожиданно разбудившие спавший лагерь.
Бой произошел 7 июля 1445 года у стен Суздаля на поле против Спасо-Ефимьевского монастыря. Закованные в броню дружинники дрались с упорством и обратили неприятеля в бегство.
Возможно, бегство татар было притворным. Преследование расстроило боевые порядки русских. Одни поспешили вслед за врагами, другие начали избитых татар грабить.
Имея три с половиной тысячи воинов, Мамутяк сумел остановить натиск русских и предпринять повторную атаку. Застигнутые врасплох князья обратились в бегство.
Московский летописец, желая обелить Василия II, хвалил его мужество. Князь будто бы получил множество ран по голове и по рукам, а тело все бито вельми.
Татарское войско потеряло 500 воинов, а русские - несравненно больше. Много дружинников было иссечено в битве. Василий II, князь Михаил Верейский, многие московские бояре и дети боярские попали в плен.
После битвы царевичи двинулись к Владимиру, а затем вернулись в Нижний, где передали пленных отцу. Хан продержал Василия II около трех месяцев, после чего за выкуп отпустил на Русь.
После суздальской битвы управление Москвой взял на себя Дмитрий Шемяка, как старший в роду Калиты. Известие о пленении государя вызвало в народе растерянность и ужас.
Жители Москвы и окрестных уездов спешили укрыться со всеми пожитками в Кремле, ожидая, что татары явятся с минуты на минуту. Скорее всего, от костров, разложенных беженцами в окрестностях, вспыхнул пожар.
Сгорели все деревянные постройки, а белокаменные стены пали во многих местах. В огне погибло множество людей, сгорели княжеская казна и товары, свезенные в Кремль. Население начало в панике покидать Москву.
Пример показала княгиня-вдова Софья. Шемяка вернул ее с дороги и предпринял другие меры, чтобы положить конец панике. Население стало готовиться к осаде.
В Москву прибыл татарский посол Бегич. Дмитрий Шемяка оказал ему большую честь. Русские не могли изгнать татар из Нижнего Новгорода без войны с ордой.
Но Шемяка нашел средство избежать конфликта, казавшегося неизбежным. Он принял решение восстановить великое княжество Нижегородское и с этой целью подписал договор с наследниками изгнанных из своих владений нижегородско-суздальских князей.
Чтобы склонить Улу-Мухаммеда на свою сторону и получить от него ярлык, Шемяка должен был отпустить Бегича, как можно скорее. Вместо этого князь задержал посла до глубокой осени, чтобы сведения о бедственном положении Москвы не подтолкнули татар к новому набегу.
Василий II едва не разминулся с Бегичем на границе, но все же успел арестовать его, после чего посол был утоплен. 26 октября 1425 года Василий II вернулся в Москву.
Но радость вскоре сменилась унынием. Ситуация 1445 года как две капли воды походила на ситуацию 1432 года. Но были существенные различия.
В первом случае князь ездил в Орду, как верноподданный и должен был заплатить обычную дань. Во втором случае он поднял оружие против царя, был разгромлен и взят в плен. На этот раз речь шла о дани и выкупе.

                15

После каждого набега татары продавали полон на невольничьем рынке Орды. Богатых полоняников выкупали за большой выкуп родственники. Василий II и князь Михаил должны были заплатить выкуп за себя, за своих бояр, членов двора, попавших с ними в плен.
Наличность в московской казне исчислялась тысячами, самое большое десятками тысяч рублей. Государь не мог заплатить сумму в 25 000 рублей и обязался передать хану в счет окупа драгоценные камни и другие предметы из казны, а также табуны коней из княжеских конюшен.
В ставке хана-изгнанника не было купцов, у которых князь-пленник мог бы занять крупные суммы. Поэтому Улу-Мухаммед отправил с Василием II мурз, поручив им надзор за сбором платежей на Руси. С ними был отряд из 500 татар.
Едва пленники перешли границу, один из слуг предложил выкрасть государя у татар и таким путем не допустить татарскую стражу в Москву. Однако Василий II не решился нарушить слово, данное хану.
Он надеялся употребить для расчета с татарами родительскую казну, но в Москве узнал, что княжеская казна сгорела при пожаре Кремля. Властям срочно пришлось обложить народ тяжелыми поборами.
Вновь, как и в старину, сбор денег осуществлялся под надзором татар. Народ мог убедиться в том, что Русь опять попала под татаро-монгольское иго. После Куликовской битвы само иго воспринималось совсем иначе, чем прежде.
Дмитрий Шемяка пришел к власти на законном основании и, по-видимому, успел привлечь на свою сторону немало московских бояр, детей боярских и жителей.
Теперь он решил использовать их недовольство для свержения князя-неудачника, принесшего одни беды своему государству. Исход заговора зависел от многих обстоятельств, в частности от позиции влиятельных духовных лиц.
Церковь по-прежнему оставалась без митрополита. Епископы из провинциальных городов не пользовались успехом у москвичей. Зато возросло влияние Троице-Сергиева монастыря.
В 1438-1439 годы Василий II дважды посещал обитель, а в 1440 году пригласил его игумена Зиновия крестить сына Ивана, будущего государя. По свидетельству современника, удельный князь Владимир Ярославич, на земле которого располагался монастырь стал держать братию не столь честно, как прежние удельные государи Владимир Андреевич и Андрей Радонежский, и тогда Василий II по челобитию взял Троицу в свое государство.
Но это произошло позже. Ко времени возвращения Василия II из плена его доброхота Зиновия в обители уже не было. Отправляясь на богомолье в Троицу в начале 1446 года, монарх не подозревал, что попадет в ловушку.
Татары неизменно сопровождали Василия II во всех его выездах. На богомолье он отравился, отпустив татар. Заговорщики использовали момент для выступления.
В ночь на 12 февраля Шемяка и его сообщники без боя заняли Москву. В заговоре участвовали московские бояре, отворившие Шемяке ворота Кремля. Занятие столицы сопровождалось грабежами.
Пострадали дома и имущество великого князя и его сторонников. Отдельный отряд воинов был отправлен в Троице-Сергиев монастырь для ареста Василия II.
Руководили арестом московский боярин Добрынский и удельный князь Иван Можайский. Князь Иван обещал Василию II полную личную безопасность.
Свержение законного монарха он оправдывал заботой о христианстве,  народе и необходимостью сократить сумму выкупа. У Василия II была возможность спастись в том случае, если бы за него вступилась троицкая братия.
В 1442 году у стен Троицы игумен Зиновий примирил государя с Шемякой, двигавшимся с войском на Москву. Однако на этот раз монастырские власти не заступились за монарха. Если верить тверской летописи, мятежники объявили монарху его вины и увезли в Москву, где передали в руки Шемяки. Мстя за брата, тот приказал ослепить пленника.
Никто из московских бояр не был взят под стражу вместе с монархом. Пользуясь общей суматохой, боярин Морозов скрылся из Троицы с малолетним сыном Василия II.
Князья Ряполовские дали им приют в своей вотчине, а затем увезли в Муром. Василий II думал искать спасение в Орде, потерпев поражение в борьбе с дядей. Верные ему бояре шли по его стопам.
Ради спасения детей они готовы были увести их ко двору Улу-Мухаммеда. Ордынские усобицы помешали выполнению их планов. Победитель Василия II Мамутяк после битвы занял Казань и убил сначала местного владетеля Алим-Бека, а затем отца, что позволило ему стать первым царем на Казани.
Низложенному Василию II предъявили обвинение. Неизвестно, кого имел в виду обвинитель государя - царевичей, принятых им на службу, или, что вероятнее, мурз, которых Василий II действительно привел на Русь для сбора окупа.
Не имея казны, монарх, как видно, должен был расплачиваться с татарами кормлениями. Передача городов в кормление воспринималась населением резко отрицательно.
Заговорщики утверждали, что Василий II выдал христианство басурманам. Их заявления нашли отклик у жителей. Шемяка беспрепятственно привел население к присяге.
Опасаясь подтолкнуть детей Василия II к бегству в Орду, князь Дмитрий прибегнул к посредничеству церковных иерархов. Рязанский епископ Иона, которого давно прочили в митрополиты, ездил в Муром, где передал Ряполовским обещание Шемяки освободить Василия II и пожаловать ему удельное княжество.

                16

Владыка поклялся на аналое, что детям не будет учинено никакого зла. Когда детей доставили к Шемяке, тот нарушил слово и отправил их к отцу, заточенному в Угличе.
Убедившись в вероломстве Шемяки, князья Ряполовские составили вместе с князем Оболенским и московскими боярами Морозовыми заговор, с тем, чтобы силой освободить Василия II из тюрьмы.
План не удался, и заговорщикам пришлось бежать в Литву. Но мятеж побудил власти принять меры к тому, чтобы успокоить общество. Собрав епископов и архимандритов Шемяка стал прощения просити и каятися.
Мнение духовенства взялся выразить основатель Желтоводского монастыря под Нижним Новгородом Макарий. Он заявил, что великому князю нужно, прежде всего, получить прощение у брата Василия II.
Совещание, в котором участвовали вместе с иерархами великокняжеские бояре, стало крупнейшей вехой в истории русской смуты. На сцене звучали слова о христианском смирении и взаимном прощении.
За кулисами обсуждали более важные вопросы. Дмитрий Юрьевич обещал наделить Василия Васильевича удельным княжеством. Епископ Иона положился на слово Шемяки и выдал ему головой детей свергнутого монарха.
Теперь Иона пенял князю на то, что тот "неправду еси учинил, а меня еси ввел в грех и в сором". Московские бояре не остались безмолвными свидетелями конфликта.
В конце концов, великий князь должен был объявить о своем решении предоставить Василию II удел. Решение не было продиктовано великодушием. Дмитрий близко наблюдал трагедию брата Василия Косого.
Косой далеко превосходил Василия II характером и темпераментом. Ослепление разом покончило со всеми его политическими претензиями. Шемяка не сомневался в том, что Василий Темный станет таким же политическим трупом.
Не тратя времени, бояре и иерархи выехали в Углич к бывшему монарху. Последний предстал перед собором, как человек, сломленный несчастьем раз и навсегда.
Он каялся во всех смертных грехах, говорил, что достоин смерти, но брат Дмитрий из милосердия даровал ему жизнь. Слова Василия подтверждали ожидания Шемяки, и он объявил о пожаловании брату удела со столицей в Вологде. Ошибка Шемяки стоила ему престола и головы.
Получив удел, Василий II заехал в Кирилло-Белозерский монастырь. Тамошний игумен без промедления освободил его от присяги Шемяке. Из Кириллова Василий II уехал в Тверь, где заручился союзом с тверским князем.
Союз был скреплен помолвкой шестилетнего сына Ивана с тверской княжной Марьей. Дмитрий Шемяка собрал войска и укрепился в Волоколамске, простояв там более месяца. За это время полки его растаяли.
Московские бояре и служилые люди почти все отъехали на службу к старому государю. В конце декабря 1446 года отряды Василия II обошли Волоколамск и при поддержке тверичей заняли Москву.
Русские власти давно пытались упорядочить церковные дела. Князь Дмитрий Шемяка первым отверг традицию, согласно которой русского митрополита избирали не в Москве, а в Константинополе.
В 1446 году епископ Иона привез из Мурома детей свергнутого Василия II, после чего Шемяка повелел ему идти к Москве и сести на дворе митрополичем. Однако завершил дело лишь Василий II в конце 1448 года.
Собор епископов избрал Иону на митрополичий стол. Законность поставления митрополита была сомнительной, и даже в Москве нашлись люди, открыто заявившие об этом.
Игумен Пафнутий Боровский запретил братии своего монастыря звать Иону митрополитом. Один из самых преданных Василию II московских бояр Кутуз, по преданию не желал принимать благословение от Ионы.
Однако их протест не имел последствий. По настоянию Василия II новый митрополит лично участвовал в последних походах московских войск против мятежников.
В 1450 году Шемяка бежал в Новгород. Кровавая война продолжалась еще несколько лет. Князь пытался укрепиться в отдаленных северных городах Руси, но потерпел неудачу и вернулся в Новгород. Там его настигла смерть.
Невзирая ни крайнее ожесточение и вражду, потомки Дмитрия Донского ни разу не обагрили руки кровью братии. Они твердо помнили притчу о Каине и историю князя Святополка Окаянного, убившего братьев.
Святополку судьба уготовила вечные муки в аду, его жертвы, князья Борис и Глеб стали святыми мучениками русской церкви. Василий II первым из наследников Дмитрия нарушил заповедь.
По его приказу дьяк, прибывший в Новгород с посольством, нанял убийц и отравил Дмитрия Шемяку. Произошло это в 1453 году. Смута продолжалась на Руси четверть века и принесла неисчислимые бедствия народу.
Традиционная оценка сводится к тому, что феодальная война закончилась победой прогрессивных сил, отстоявших политическую централизацию, и поражением сил децентрализации.
Олицетворением первых был Василий II, вторых - его удельные противники. В новейших исследованиях старая схема подверглась пересмотру.
В удельных князьях увидели людей будущего, романтиков, свободолюбивых противников московского деспотизма и татарского ига. В их лице Север развивавшийся по предбуржуазному пути, вступил в конфликт с Центром, которому уготован путь крепостничества.
                17

В приведенных концепциях бросается в глаза несоответствие между теоретическими построениями и наличным фактическим материалом. По всей видимости, феодальная война второй четверти XV века была обычной княжеской междоусобицей, ничем другим не отличавшейся от междоусобиц в любой другой земле.
В XV веке рядом с боярской знатью появилась многочисленная прослойка детей боярских, служивших в великокняжеском и удельных дворах.
Вместе с тем начала складываться новая иерархическая структура правящего московского боярства. Происшедшие перемены наложили печать на состав и функции соответствующих учреждений - думы и двора в пределах великих и удельных княжеств.
Удельные князья не раз занимали московский великокняжеский трон. Но их победа неизменно оборачивалась поражением, едва удельная дума и двор пытались оспорить первенство великого московского боярства и тем самым поколебать традиционную боярскую иерархию.
Наметились признаки крушения старого порядка наследования престола, при котором государство считалось отчиной всей княжеской семьи, и монарх передавал власть не наследнику сыну, а братьям, и лишь после них право на престол предъявляли сыновья монарха.
Архаический порядок престолонаследия служил источником постоянных межкняжеских распрей и неурядиц, подобных войне второй четверти XV века.
Московская смута подорвала и разрушила удельно-вотчинный строй, привела к крушению обычного уклада отношений и воззрений. Смута действительно уничтожила почти все удельные княжества в Московском великом княжестве.
Удельные государи получили поражение. Но порядки раздробленности вовсе не были искоренены. Духовное завещание Василия II Темного возродило к жизни систему уделов.
Следуя примеру деда, князь передал младшим сыновьям 12 городов. Дмитров, Углич, Руза, Вологда вновь превратились в столицы восставших из пепла удельных княжеств. Почва для новых раздоров была готова.
Иван III еще при жизни слепого отца стал его соправителем. Бедствия, постигшие князя в юности, закалили его волю. Взойдя на трон, Иван III все силы употребил на то, чтобы расширить свои владения и подчинить себе все русские земли.
Для достижения этой цели он использовал любые средства - насилие, деньги, династические браки. Москва поглотила Ярославское и Ростовское княжества, Новгород Великий и, наконец, Тверь.
Ярославль давно попал в орбиту московского влияния. Дьяк Алексей Полуектов настоятельно советовал Василию II отобрать вотчину у ярославских князей. Но Василий II не решился нарушить традицию.
И только Иван III последовал совету дьяка и послал его в Ярославль, чтобы довершить дело. Известно, что Полуектов находился в опале в 1467-1473 годы, а значит, его появление в Ярославле следует отнести к более позднему времени, к исходу XV века.
Описывая нововведения Полуектова, местный летописец отметил, что все князья ярославские простилися со всеми своими вотчинами на век, подавали их великому князю Ивану Васильевичу, а князь великий против их отчины подавал им волости и села.
Термин отчина имел в устах летописца более широкое и неопределенное значение, чем термин вотчина-села. Передача отчины московскому князю означала ликвидацию суверенитета Ярославского княжества.
Ярославские князья утрачивали традиционные права и статьи дохода в Ярославле, а свои волости и села они как бы заново получали из рук нового суверена. Своего рода комментарием к летописному известию может служить письмо Ивана IV к Курбскому, принадлежавшему к Ярославскому княжескому дому.
Царь сетовал, что князья-бояре нарушили закон. Иван IV описал земельную политику Ивана III достаточно точно. Ликвидация суверенитета Ярославского княжества повлекла за собой передел земель между казной и большими местными суверенами.
Закрепление обширных вотчин за князьями было нежелательно с точки зрения интересов казны. Оправдывая собственную политику, Иван IV концентрировал внимание на вопросе о конфискации наследственных родовых земель. Но в XV веке казна должна была оставить во владение местных вотчинников значительные вотчинные богатства.
С давних пор Ярославские князья имели жеребья в Ярославле, получали доходы с черных земель и торгов. Ликвидация суверенитета означала ликвидацию жеребьев в Ярославле и соответствующих статей дохода.
Превращение наследников великокняжеского и удельных престолов в служебных князей, а затем московских бояр носило достаточно длительный и сложный характер.
Но результат этого процесса хорошо известен. К XV веку в Ярославской земле сохранилось гнездо богатых вотчинников из местного княжеского дома, тогда как их обедневшие братья расселились по лицу земли - от Москвы до Новгорода и Пскова.
Присоединение к Москве сопровождалось общим описанием ярославских земель. Руководил московской переписью некто Иван Агафонов. Ростовское княжество лишилось остатков независимости во второй половине XV века.
По свидетельству летописи, московские власти употребляли не только насильственные средства в отношении кровной родни. Под 1474 год летописец записал, что ростовские князья продали Ивану III свою половину Ростова. Иначе говоря, казна предоставила ростовским князьям денежный выкуп в виде компенсации за половину Ростова.

                18

Суздальские, ярославские и даже ростовские князья сохранили в своих руках немалую часть своих наследственных вотчинных богатств. Но ликвидация суверенитета некогда независимых княжеств помогла московским властям разрешить труднейшую задачу: создать фонд государственных земель в центральных уездах государства.
Взаимоотношения Москвы с Новгородом развивались по иному типу. В Новгороде знать сломила княжескую власть и основала боярско-вечевую республику.
Княжеский домен подвергся экспроприации. Князьям, приглашенным в Новгород по договору, запрещалось владеть землями в новгородских пределах.
Утверждение новых порядков позволило Новгородской земле избежать дробления. К середине XV века Новгородская земля оставалась крупнейшей из русских земель, не уступавшей по территории Московскому великому княжеству.
Высшим должностным лицом вечевой республики был архиепископ. Всеми делами Новгорода управляли выборные посадники и бояре, составлявшие Совет господ.
Однако важнейшие решения Совета утверждало вече - собрание новгородцев. Новгород был древнейшим городом Руси с высоким уровнем экономики и культуры.
Он вел оживленную торговлю со странами Западной Европы при посредничестве Ганзейских городов. На севере владения Новгорода включали Кольский полуостров, на востоке пространства до Урала.
Тем не менее при всем своем могуществе республика не могла тратить значительные средства на содержание войска, и ее военные силы далеко уступали московским.
В середине XV века Москва усилила давление на Новгород, добиваясь его подчинения великокняжеской власти. Не имея достаточных сил для обороны, новгородцы пытались опереться на помощь извне.
Многие полагали, что только помощь Литвы может уберечь Новгород от судьбы других русских земель, завоеванных Москвой. Пролитовскую партию возглавляла влиятельная семья бояр Борецких.
Обращение к католическому королю могло быть истолковано как отступничество от православной веры, вследствие чего вече отказало в поддержке Борецким.
Для организации обороны в Новгород был приглашен сын киевского митрополита Михаил Олелькович. Он доводился двоюродным братом Ивану III и его отношения с королем Казимиром были далеко не дружественными. Князья Олельковичи исповедовали православную веру и не признавали унии с католической церковью.
Князь Михаил прибыл в Новгород 8 ноября 1470 года. Но ситуация развивалась неблагоприятно для него. За три дня до приезда князя умер архиепископ Иона, его пригласивший. Партия Борецких хлопотала о том, чтобы посадить на архиепископский престол своего ставленника Пимена, ключника умершего владыки.
Московский митрополит Исидор, подписавший Флорентийскую унию, был низложен. Но его ученик Григорий, занял митрополичью кафедру в Киеве.
Будучи сторонником перехода под власть короля Казимира, Пимен готов был порвать с московской митрополией и подчиниться киевскому митрополиту-униату.
Помимо Пимена, вече рассматривало еще двух кандидатов. Жребий пал на протодьякона Феофила, решительного противника унии. Приняв сан, Феофил стал собираться на поставление в Москву. Партия Борецких потерпела поражение. Их противники поспешили расправиться с Пименом. Его арестовали, а дом разграбили.
Военные приготовления в Москве не прекращались, и в этих условиях Совет господ решил не отпускать Феофила к Ивану III. Архиепископ пригрозил, что сложит сан и вернется в монастырскую келью. Но Новгород не принял его отставки.
Ссылаясь на старину, Иван III требовал полного подчинения вольного города. В поход на Новгород государь взял с собой дьяка Степана Бородатого, умевшего говорить по летописям.
Летописи оправдывали завоевательные планы Москвы, указывая, что Новгород из старины был отчиной владимирских князей, и изображали претензии вольного города на независимость, как крамолу.
В глазах московских книжников только монархические порядки были естественными и законными, тогда как вечевая демократия представлялась дьявольской прелестью.
Решение Новгорода отстаивать свою независимость любой ценой, они постарались изобразить, как заговор бояр Борецких, нанявших шильников и привлекших на свою сторону чернь.
Само вече, под пером московского писателя, превратилось в беззаконное скопище злых смердов. Они били во все колокола и кричали:
- За короля хотим.
Вече приняло решение обратиться за военной помощью к королю Казимиру, но архиепископ и сторонники Москвы позаботились о том, чтобы это решение не было выполнено.
При князе Михаиле Олельковиче послами к королю были отправлены двое житьих людей. Такое посольство неправомочно было заключать какие бы то ни было союзы.


                19

Недруги Борецких обвиняли вдову Михаила из их рода в намерении выйти замуж за князя Михаила, чтобы с ним владеть от короля всею Новгородскою землею. То была клевета.
15 марта 1471 года князь принужден был покинуть город. Очевидно, новгородцы показали ему путь. В отместку Михаил подверг грабежу Старую Руссу.
Таким образом, он покинул Новгород не с пустыми руками. Борецкие взяли верх и спешно снарядили новое посольство в Литву. В его состав вошли трое бояр, включая посадника Борецкого, и пять житьих людей. После возвращения посольства из Вильны новгородцы составили проект договора с королем Казимиром.
Главный пункт договора гласил, что король выступит со всем литовским войском, чтобы оборонить Новгород от Москвы. Казимиру вменялось в обязанность сохранить в неприкосновенности вечевые порядки Новгорода, православную веру, права и привилегии бояр.
Новгородцы признали власть короля и соглашались отвести его наместнику резиденцию на Городище в окрестностях Новгорода. Проводя переговоры с новгородцами, король направил в Орду гонца с богатыми дарами, чтобы подтолкнуть татар к набегу на Русь.
Дипломатические усилия Новгорода не привели к успеху. Быстрое наступление московских войск помешало новгородцам завершить переговоры в Вильне.
Договор не был утвержден королем, а Литва уклонилась от войны с Москвой. Что касается Орды, она вторглась в пределы Руси с запозданием на год.
Не ожидая серьезного сопротивления, Иван III послал войска к Новгороду разными путями. Воевода князь Холмский с десятитысячным войском отправился вдоль Ловати к Руссе, откуда было рукой подать до литовского рубежа.
Отряд воеводы Стриги Оболенского двигался вдоль Мсты. Сам Иван III с двором и тверской силой шел следом за воеводами, значительно отставая от них.
По пути московские ратники безжалостно разоряли землю. Жестокими расправами с пленниками воеводы желали навести ужас на новгородцев. Пленным резали носы, уши и губы.
С некоторой задержкой Новгороду удалось сформировать ополчение численностью в 40 тысяч ратников. Рядовые горожане - большая часть ополченцев - никогда прежде не участвовали в боевых действиях и были вооружены кое-как. Во главе ополчения стояли посадники Василий Казимир и Дмитрий Борецкий.
В июле 1471 года новгородская рать продвинулась к Шелони, с тем чтобы не допустить соединения псковских войск с московским и, дождавшись помощи из Литвы, обрушиться на полки Ивана III. На реке Шелонь новгородцы неожиданно для себя столкнулись с ратью Холмского.
Некоторое время оба войска шли по разным сторонам реки, ища брода. Воевода медлил с переправой, ожидая подкрепления. Новгородцы рассчитывали использовать свой численный перевес, но в их войске возник раздор.
Меньшие люди требовали немедленной атаки. Ударимся ныне на москвичей, кричали они. Воеводы конного архиепископского полка отказывались биться с москвичами, говоря, что они посланы против псковичей.
Согласно московским источникам, 15 июня ратники Холмского перешли великую реку, бросились на новгородцев и те обратились в бегство. На самом деле сражение началось неудачно для москвичей.
Как следует из новгородских источников, новгородцем сначала удалось использовать перевес в силах. Но тут на новгородскую пехоту обрушились татары.
Отряд касимовских татар, приданых воеводе Стриге Оболенскому, видимо подоспел на Шелонь в разгар боя. Ни псковичи, ни двор Ивана III в битве не участвовали.
Отборный отряд конницы - архиепископский полк - еще имел возможность вступить в дело и отогнать татар. Но он не двинулся с места. Новгородская рать потерпела сокрушительное поражение.
Новгородцы подверглись кровавой резне. Иван III желал, чтобы Новгород почувствовал мощь княжеской власти и никогда больше не осмеливался поднять оружие против Москвы.
Москвичи перебили 12 тысяч новгородцев, а в плен увели всего 2 тысячи человек. Взятые в плен посадник Дмитрий Борецкий и трое других бояр были обезглавлены.    
Новгородцы сожгли свои посады и стали готовиться к длительной осаде. Но архиепископ Фиофил настоял на мирных переговорах с Москвой. Перспектива длительной осады города и угроза войны с Литвой побудили Ивана III не медлить с заключением мира.
На Новгород была положена контрибуция в 16 тысяч рублей. В тексте договора новгородцы еще именовались Великим Новгородом, мужами и вольными, но как отчина великого князя Новгород обязался не отставать от Москвы и не отдаться за короля.
Бояре привели новгородцев к присяге на верность Ивану III. Московские власти не решились упразднить в Новгороде вечевой строй. Последующие события обнаружили несовместимость республиканских и монархических порядков.
Осенью 1475 года Иван III явился в Новгород миром, но его сопровождала внушительная военная сила. По традиции новгородских должностных лиц могли судить лишь Совет господ и вече Новгорода.
Великий князь пренебрег традицией. Поводов для вмешательства во внутренние дела Новгорода было более чем достаточно. В обычных условиях вечевой строй республики обеспечивал участие населения в управлении государством при сохранении правопорядка.

                20

В обстановке острого кризиса вече, унаследовавшее от древнего народоправства архаические черты, неизменно обнаруживало теневую сторону.
Когда жители разных концов города не могли прийти к согласованному решению, они пускали в ход силу. Одержавшие верх на вече подвергали прямому грабежу своих противников.
Население Новгорода не могло простить сторонникам Москвы Шелонского побоища. Бояре Неревского конца, ориентировавшиеся на союз с королем, использовали народные настроения для расправы с жителями Славенского конца, тяготеющего к Москве.
Они напали на Славкову улицу и подвергли ее жителей грабежу. В жалобе на имя Ивана III пострадавшие перечислили имена 25 лиц, повинных в грабеже.
По прибытии в Новгород государь велел арестовать четырех бояр. Наказания избежали некоторые из главных инициаторов разбоя, зато под стражу угодил известный противник Москвы, имя которого не фигурировало ни в каких жалобах.
Добиваясь полного подчинения Новгорода, Иван III задался целью упразднить особый новгородский суд, заменив его великокняжеским. Вопрос о ликвидации вечевого строя был отложен на будущее.
Появление второй власти в Новгороде имело важные последствия. Жители, потерпевшие неудачу в суде республики немедленно обращались со своими исками к Ивану III.
К весне 1477 года в Москве собралась целая толпа Новгородских жалобщиков, принадлежавших к различным слоям общества. Среди других во дворец явились двое мелких чиновников - подвойский Назар и дьяк новгородского веча Захарий.
Кто снарядил их в Москву невозможно установить. Домогаясь милости, эти люди употребили в своем обращении к Ивану III титул государь.
Официальные послы Новгорода неизменно именовали великого князя господином. Господин Великий Новгород вел переговоры с господином Великим князем. Такое обращение символизировало равенство сторон.
Московские власти поспешили использовать обмолвку, чтобы предъявить республике новые требования. Бояре Хромой-Челяднин и Тучко-Морозов прибыли в Новгород и потребовали признания за Иваном III титула государя и упразднения новгородского суда.
Новгородское вече выслушало послов и категорически отвергло их домогательства. Лица, давшие Москве повод для враждебных действий, были объявлены вне закона.
Распри между сторонниками и противниками Москвы фактически привели к падению боярского правительства. Боярин Никифоров, который втайне от Новгорода поступил на службу к Ивану III и принес ему присягу был убит на вече.
В страхе перед разбушевавшейся толпой прочие бояре разбежались. 9 октября 1477 года Иван III с войскам выступил в поход на Новгород. В пути к нему присоединилась тверская рать.
В ноябре московские, тверские и псковские отряды окружили Новгород со всех сторон. Новгородцы деятельно готовились к обороне. Новгородские укрепления включали Детинец-Кремль и город с мощным поясом укреплений.
Чтобы не допустить штурма со стороны реки, воевода Гребенка-Шуйский и жители успешно соорудили деревянную стену на судах, перегородив Волхов.
Новгородцы рассчитывали на то, что многочисленная неприятельская армия, собранная в одном месте, не сможет обеспечить себя продовольствием и рано или поздно отступит, спасаясь от голода или сильных морозов.
Расчеты новгородцев оправдались лишь отчасти. Ивану III пришлось распустить половину войска, чтобы воины могли добыть продовольствие грабежом.
Исключительную услугу Москве оказал Псков, доставив в лагерь великого князя обозы со съестными припасами. Новгород имел возможность выдержать осаду. Но его мощь подтачивали распри.
Боярское правительство разделилось. Сторонники Москвы, помня о недавних казнях на вече, спешили покинуть город, чтобы предупредить государя, что новгородцы не хотят сдать Новгород.
Самые решительные защитники новгородских вольностей были казнены, или сидели в московских тюрьмах. Оставшиеся на свободе бояре и вече не сумели организовать оборону города.
Большое значение имела позиция архиепископа, настаивавшего на мирных переговорах с Москвой. 23 ноября 1477 года новгородское посольство во главе с Феофилом явилось в походный шатер Ивана III на берегу Ильмень-озера.
Новгородцы надеялись, что им удастся заключить мир на тех же условиях, что и прежде. Государь дал пир в честь послов, но отклонил все их просьбы. Надежды на почетный мир разлетелись в прах.
Тем временем воинские заставы Ивана III заняли предместья Новгорода. Народ утратил доверие к боярам и окончательно отказался повиноваться им.
Оказавшись между молотом и наковальней, посадники пытались достичь соглашения с московскими боярами. Те заверили послов, что Иван III не будет высылать новгородцев на Низ, не будет конфисковать в их земли.
Заверения положили конец колебаниям правителей республиканского Новгорода. Стремясь получить гарантии неприкосновенности своих имуществ, бояре просили, чтобы монарх лично подтвердил соглашение и принес клятву на кресте. Но им грубо отказали в этом.

                21

Видя неустроение и великий мятеж в городе, князь Гребенка-Шуйский сложил крестное целование Новгороду и перешел на службу к Ивану III. Лишившись военного предводителя, новгородцы окончательно уступили всем требованиям московских властей.
15 января 1478 года глава московской Боярской думы Патрикеев с другими боярами въехал в Новгород и привел к присяге жителей. Вече в городе более не созывалось.
Наиболее важные документы из архива Новгорода, а также вечевой колокол были увезены в Москву, выборные должности, вечевые порядки, древний суд упразднены.
Новгородская республика, просуществовавшая несколько веков, пала. Автор московского свода 1497 года не скрыл своего удивления по поводу неслыханного нарушения правды и старины в Новгороде.
Иван III обязался не вступаться в вотчины новгородцев, но очень скоро нарушил свои обязательства. Уже в феврале 1478 года он приказал арестовать вдову Марфу Борецкую с внуком Василием и нескольких других лиц, возглавлявших пролитовскую партию.
Под стражу был взят также архиепископский наместник. Всех арестованных Иван III приказал отправить в Москву, а вотчины и прочее имущество велел отписать на себя.
На протяжении десятилетия московские власти организовали два крупных политических процесса, позволившие им покончить с новгородским боярством.
Зимой 1483-1484 года они арестовали посадника Ивана Савелкова, ранее бежавшего в Литву, а затем вернувшегося в Новгород. Заодно с Савелковым участниками заговора в пользу короля были объявлены 30 других бояр и житьих людей.
Подвергшись пыткам, новгородцы клепали друг на друга. Заговорщиков объединяло одно: все они принадлежали к числу крупнейших землевладельцев Новгорода.
Ранний летописец ни словом не упомянул о пожаловании ограбленным новгородцам земель на Москве. Однако составитель московского официального свода 1497 года постарался представить незаконные действия монарха, как милость в отношении новгородцев.
Иван III, утверждал он, велел отписать на себя казну и села больших новгородских бояр, а им подавал поместья на Москве под городом, а иных бояр, которые крамолу держали от него, тех велел заточить в тюрьмы по городом.
Крамолу на Ивана III держали все 30 больших бояр, обвиненных в заговоре. Значит, они все попали в тюрьму. Кому государь дал поместья, остается загадкой.
В конце 1480-х годов наместником в Новгороде был назначен Яков Захарьин-Кошкин. Он не церемонился с опальным городом, облагая жителей непомерными штрафами, ставил их на правеж.
Обиженные и ограбленные новгородцы пытались найти справедливость у Ивана III. Тогда наместник обвинил своих обличителей в государственной измене - покушение на жизнь наместника. Великий князь и его дума приняли версию Захарьина.
Сословие новгородских землевладельцев сложилось исторически. На протяжении веков это сословие обеспечивало политическое руководство республикой и ее экономическое процветание в неблагоприятных условиях русского Севера.
Экспроприация всех новгородских землевладельцев доказывала, что речь шла не об объединении Новгорода с Москвой, а о жестоком завоевании, сопровождающемся разрушением всего традиционного местного строя общества.
Иван III был женат первым браком на дочери великого князя Тверского. Рано овдовев, он женился на греческой царевне Софье-Зое Палеолог.
Софья была племянницей последнего византийского императора, убитого турками на стенах Константинополя в 1453 году. Ее отец Фома Палеолог, правитель Мореи, бежал с семьей в Италию, где вскоре умер.
Папа римский взял детей морейского деспота под свое покровительство. Опекуны сватали Софью различным влиятельным лицам, но неудачно.
Современники злословили по поводу того, что царевна отличалась чрезмерной тучностью. Однако главным препятствием для ее брака была не ее полнота.
По тогдашним представлениям, пышные формы и румянец были первыми признаками красоты. Софье отказывали, потому что она была бесприданницей.
Наконец решено было попытать счастья при дворе московского князя. Поручение взялся выполнить некий грек Юрий, в котором можно узнать Юрия Траханиота, доверенное лицо семьи Палеолог.
Явившись в Москву, грек расхвалил Ивану III знатность невесты, ее приверженность православию и нежелание перейти в латинство. Итальянец Вольпе, подвизавшийся при московском дворе в роли финансиста, поведал государю, что Софья уже отказала французскому королю и другим знатным женихам.
Переговоры о московском браке длились три года. Осенью 1471 года Софья в сопровождении папского посла епископа Антонио прибыла в Москву.

                22

Москвичи приветствовали невесту, но их немало смутило то, что перед царевной шел епископ с большим латинским крестом в руках. В думе бояре не скрывали своего негодования по поводу того, что православная столица оказывает такую почесть латинской вере. Митрополит заявил, что покинет Москву, если у папского посла не будет отобран сей крест. Антонио пришлось смириться с тем, что у него отняли крест и положили в его же сани.
Антонио получил от папы наказ сделать все для объединения вселенской христианской церкви. Прения о вере должны были состояться в Кремле.
Митрополит пригласил к себе в помощь книжника Никиту Поповича. Антонио был готов отстаивать идею церковной унии, но история с крестом научила его осторожности.
Посла более всего заботила мысль, как беспрепятственно выбраться из России. Когда Антонио привели в Кремль, митрополит московский изложил свои доводы в защиту православия и обратился с вопросом к легату.
Но тот молчал. Собравшиеся восприняли его смирение, как победу правой веры над латинством. В Италии надеялись, что брак Софьи Палеолог обеспечит заключение союза с Россией для войны с турками, грозившими Европе новыми завоеваниями.
Стремясь склонить Ивана III к участию в антитурецкой лиге, итальянские дипломаты сформулировали идею о том, что Москва должна стать преемницей Константинополя.
В 1473 года сенат Венеции обратился к великому князю Московскому со словами: "Восточная империя захваченная турками, должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака".
Идея, выраженная в послании сенаторов, пала на подготовленную почву. Но Московии трудно было играть роль преемницы могущественной Восточно-Римской империи, пока она находилась под пятой Золотой Орды.
Татарское иго доживало последние годы. В то время, как Русь шаг за шагом преодолевала раздробленность, Орда переживала распад и хаос. На ее территории возникла Ногайская, Крымская, Астраханская и Сибирская орды.
Древний трон находился в руках у Ахмат-хана из Большой орды. Его владения простирались от Волги до Днепра. Лишь после кровавой борьбы со своей знатью Ахмату удалось возродить сильную ханскую власть.
На короткое время Большая орда подчинила себе Крым. В 1472 году хан сжег Алексин. Москва перестала платить дань татарам и, в 1480 году Ахмат стал готовить новое наступление, чтобы сокрушить Русь.
Обстановка, казалось бы благоприятствовала осуществлению его планов. Против России ополчились все ее соседи. Король Казимир грозил нанести удар с запада. Войска ливонского ордена напали на Псков.
В довершение бед в стране началась смута. Удельные князья Андрей Большой и Борис подняли мятеж против брата Ивана III и через Новгород ушли к Литовской границе.
Король Казимир обещал им покровительство, и мятежники отослали свои семьи в королевский замок в Витебск. Летом Ахмат-хан двинулся к русским границам. При нем была вся Орда, и брат его царь Косым, да шесть сынов царевых.
Для отражения неприятеля Иван III послал наследника Ивана Ивановича с полками в Серпухов, а сам занял переправы через Оку в районе Коломны.
Давно минуло то время, когда Орда могла выставить в поле до ста тысяч всадников. Ахмат-хан едва ли мог собрать более 30-40 тысяч воинов. Примерно такими же силами располагал Иван III.
На помощь к нему прибыли войска тверского великого князя. В войне с татарами не участвовал Псков, подвергшийся нападению рыцарей. Мятеж удельных князей создал угрозу для московских городов.
С весны города готовились к защите. Пока не минула смута, великий князь мог лишь частично использовать городские ополчения для обороны южных границ.
Более двух месяцев Иван III ждал татар на Оке. Все это время Ахмат-хан провел в полном бездействии вблизи московских границ. Наконец татары, обойдя памятное для них поле Куликово, вступили в пределы Литвы.
Опасность угрожала Москве с трех сторон. От Мценска к Калуге двигался Ахмат-хан с татарами. Удельные князья могли в любой момент подойти из Великих Лук.
Королю Казимиру принадлежала Вязьма, и его войска могли достичь Москвы за несколько дней. Между тем Москва была плохо подготовлена к длительной осаде.
Белокаменные стены Кремля за сто лет обветшали и требовали починки. Иван III делал все, чтобы остановить неприятеля на дальних подступах к городу.
Он не слишком надеялся на прочность столичных укреплений и поэтому отослал жену Софью с малолетними детьми и всей великокняжеской казной на Белоозеро.
30 сентября Иван III вернулся из Коломны в Москву для совета с боярами, а сыну велел перейти из Серпухова в Калугу. Распоряжение было вызвано тем, что Орда переправилась через Оку к югу от Калуги и устремилась к реке Угре, по которой проходила русско-литовская граница.
3 октября Иван III выехал в армию. В пути он узнал об ожесточенных столкновениях на Угре. Вместо того чтобы поспешить к месту сражения, государь разбил лагерь на Кременце в тылу русской армии.
Бои на Угре продолжались четыре дня. Броды на реке были неширокими, что помешало хану ввести в дело большие массы конницы. Противники осыпали друг друга стрелами. Русские палили также из пушек и пищалей.
                23

Русские полки возглавлял наследник Иван Молодой. Фактически же военными действиями руководили опытные воеводы князья Холмский, Оболенский, Ряполовский.
Столкновения на Угре могли привести к кровопролитному сражению. Но Иван III и его воеводы не искали такого сражения. В ставку к Ахмат-хану выехал сын боярский Иван Товарков-Пушкин.
Хан отказался принять от гонца дары и потребовал, чтобы Иван III сам явился к нему с повинной и был у царева стремени. Дипломатический демарш был не более чем уловкой со стороны Ивана III.
Ему нужно было перемирие с татарами, хотя бы временное, и он достиг своей цели. Хан не принял его дары, но согласился вести переговоры, для чего отпустил в Кременец своего гонца. Гонец вернулся ни с чем.
Иван III отклонил требования Ахмат-хана, равнозначные возрождению власти Орды над Русью. Тогда хан отправил в Кременец новое предложение. Пусть великий князь пришлет ему для переговоров своего советника Никифора Басенкова, не раз ездившего в Орду. Но даже и на это предложение Иван III не мог согласиться.
Обмен гонцами привел к прекращению боевых действий на Угре. Едва начались переговоры, Ахмат-хан отошел от переправ и остановился в двух верстах от берега. Иван III мог торжествовать.
Его затея увенчалась успехом. Хан стоял на Угре десять ден, их них шесть он потратил на заведомо бесплодные и никчемные переговоры.  Русские полки обороняли Угру, пока в этом была необходимость.
С Дмитриева дня 26 октября зима вступила в свои права. Угра покрылась ледяным панцирем. Теперь татары могли перейти реку в любом месте и прорвать боевые порядки русских, растянувшиеся на десятки верст.
В таких условиях воеводы отступили от Оки к Кременцу. Теперь вся русская армия была собрана в один кулак. С наступлением морозов и началом ледостава в Кременце стало известно о приближении удельных полков.
Братья имели при себе сильные полки, тогда как великий князь стоял в Кременце с малыми людьми. Ивану III нельзя было медлить, и он вызвал с Угры сына Ивана с верными полками.
Возникла возможность завершить переговоры о прекращении внутренней войны в стране. Иван III уступил домогательствам братьев и объявил о передаче им нескольких крепостей с уездами. Смута, подтачивающая силы России изнутри в течение девяти месяцев, завершилась без кровопролития.
Хан боялся затевать сражение с русскими, не имея помощи от короля. Но уже в октябре стало ясно, что Казимир не намерен выполнять своих союзнических обязательств.
Жестокость и вероломство Ахмат-хана, разграбившего литовскую украину, означало полное крушение их союза. Орда была утомлена длительной войной. Наступление морозов заставило ордынцев спешить с возвращением в свои зимние кочевья.
В начале ноября Ахмат-хан отдал приказ об отступлении. Его сын, двигаясь на восток, разорил несколько русских волостей под Алексиным. Встревоженный Иван III немедленно направил в Алексин своих воевод.
Уклонившись от встречи с ними, татарский царевич бежал в степи. Из Кременца Иван III со всей армией перешел в Боровск. Некоторые историки считают, что Иван III совершил искусный военный маневр, надежно прикрыв подступы к Москве.
Однако к моменту перехода Ивана III в Боровск отпала надобность в каких бы то ни было маневрах. Король Казимир так и не собрался на войну, а Орда исчезла в степях.
Ахмат-хан после отступления распустил свои войска на зимовку, за что и поплатился головой. Его соперники ногайские князья воспользовались оплошностью, исподтишка напали на ханскую вежу и убили Ахмат-хана.
На протяжении почти двух веков главным соперником Москвы в борьбе за великое княжение Владимирское была Тверь. Ко времени стояния на Угре тверские князья сохранили независимость, но их земли оказались окруженными московскими владениями со всех сторон.
Чтобы противостоять московскому натиску, Тверь пыталась опереться на помощь Литвы. Михаил Тверской затеял сватовство при дворе короля Казимира.
Иван III расценил это как недружественный акт, и его полки вторглись в тверские пределы. Они пленили тверскую землю и сожгли два городка. Великий князь Михаил Борисович принужден был отказаться от союза с Литвой и признал себя братом молодшим московского князя, что серьезно ограничило независимость Тверского княжества.
Однако Москва не могла покончить с Тверью, пока тверское боярство поддерживало свою собственную династию. Через полгода после похода на Тверь Ивану III снова пришлось снаряжать полки.
Предлогом к войне была поимка тверского гонца с грамотой королю Казимиру. В сентябре 1485 года московская рать облегла Тверь. По-видимому, на этот раз Иван III дал определенные гарантии местным землевладельцам, следствием чего явился массовый отъезд тверских бояр на службу к московскому князю.
Иван III сохранил за тверскими боярами их землю, думные чины, принял к себе на службу тверской двор. Позиция бояр определила судьбу некогда могущественного Тверского княжества.
Покинутый вассалами Михаил Тверской бежал в Литву. Тверь перешла под управление его родного племянника, сына московского князя Ивана Молодого, получившего титул Тверского великого князя и соправителя Ивана III.
Он правил Тверью вместе со старой тверской думой. Отдельно от московского функционировал тверской двор. Княжескими землями управлял Тверской дворец.
                24

Тверской двор слился с московским к началу XVI века, и тогда же некоторые из тверских бояр вошли в московскую Боярскую думу. Ломка, неизбежная в Новгородской республике, оказалась излишней в Тверском княжестве.
Второй брак Ивана III запутал династические отношения в Московии. Царевна Софья вступила в брак на невыгодных для нее условиях. Ее сыновья могли претендовать на удельные княжества, но никак не на московский престол.
Византийская царевна не знала русского языка и не пользовалась популярностью среди подданных. Иван III женил первенца Ивана Молодого Тверского на дочери православного государя Степана Великого из Молдавии Елене.
В 1479 году Софья Палеолог родила сына Василия. Четыре года спустя Елена Волошанка родила Ивану III внука Дмитрия. Княжичу Дмитрию исполнилось семь лет, когда умер его отец Иван Молодой.
Тридцатидвухлетний наследник престола страдал легким недугом -  подагрой. Вылечить его взялся лекарь мистер Леон Жидовин, выписанный Софьей из Венеции. Несмотря на старания врача, больной умер.
Кончина наследника была выгодна гречанке, и по Москве тотчас прошел слух, будто бы Ивана Молодого отравили итальянцы. Андрей Курбский записал эти слухи через сто лет, нимало не сомневаясь в их достоверности. Знаменитого венецианского врача вывели на площадь и отрубили ему голову.
Тринадцать лет Иван Молодой был соправителем отца. За это время у его двора сложились прочные связи с Боярской думой. Бояре помнили кровавую смуту, затеянную удельными князьями при Василии II, и твердо поддерживали законную тверскую ветвь династии.
Они с тревогой наблюдали за взаимоотношениями между Дмитрием-внуком и его дядей Василием, сыном Софьи. В 1497 году власти решили короновать Дмитрия-внука по случаю его близкого совершеннолетия.
Таким путем они надеялись пресечь смуту в самом зародыше. Коронацию готовили втайне от гречанки. Но один из доверенных дьяков выдал тайну Василию и его матери. В окружении Софьи возник заговор.
Его участники попытались опереться на великокняжеский двор, для чего тайно к целованию привести многих детей боярских из состава двора. Наиболее решительные заговорщики советовали княжичу Василию собрать войско, захватить Вологду и Белоозеро вместе с находившейся там великокняжеской казной.
Таким путем сторонники гречанки рассчитывали предотвратить коронацию Дмитрия-внука. Никто из членов Боярской думы не принял участия в авантюре, что и предопределило ее неудачный исход.
Главные советники Василия дети боярские Еропкин и Поярко были четвертованы, другие заговорщики - князь Палецкий-Стародубский, Гусев, дьяк Стромилов - лишились головы.
В ходе следствия выяснилось, что Софью во дворце посещали колдуньи и ворожеи, приносившие зелье. Иван III велел тотчас же утопить лихих баб в Москве-реке. Княжича Василия некоторое время держали под арестом.
14 февраля 1498 года Дмитрий-внук в неполные 15 лет был торжественно коронован великокняжеской короной в Успенском соборе Кремля.
Дмитрий не имел отношения к греческой императорской фамилии. Тем не менее, церемония в Кремле напоминала обряд коронации византийских василевсов.
Преодоление раздробленности и образование мощного государства создали почву для распространения в русском обществе идеи Москва - новый Царьград. Как ни парадоксально, мысль о византийском наследии развивали не греки из окружения царевны Софьи, а духовные лица и книжники, близкие ко двору Елены Волошанки.
Митрополит Зосима, которого считали единомышленником Елены, сформулировал новую идею в сочинении "Изложение пасхалии", поданном московскому собору в 1492 году.
В похвальном слове самодержцу Ивану III пастырь не упомянул о браке государя с византийской принцессой. В то же время он подчеркнул, что Москва стала новым Константинополем благодаря верности Руси Богу.
Сам Бог поставил Ивана III - нового царя Константина новому граду Константину - Москве и всей Русской земли и иным многим землям государя.
Своеобразную интерпретацию идея византийского наследия получила в сочинениях XVI века - "Послании Спиридона-Саввы", "Сказании о князьях Владимирских" и так называемой "Чудовской повести".
Авторы этих сочинений развили сюжет о царских регалиях, возникший, как полагают, в год коронации Дмитрия-внука. Наиболее подробное освещение этот сюжет получил в позднем "Сказании о князьях Владимирских".
Согласно "Сказанию", киевский князь Владимир Мономах совершил победоносный поход на Константинополь и принудил своего деда императора Константина Мономаха отдать ему царский венец - шапку Мономаха и другие регалии.
В действительности князю Владимиру едва исполнилось два года, когда умер его дед, и киевский князь никогда не ходил на Царьград. Фантастическая ситуация, описанная автором "Сказания", напоминала реальную ситуацию, сложившуюся в Москве в 1498 году.
Дмитрий-внук получил шапку Мономаха из рук деда Ивана III, как Мономах - из рук деда Константина. Все симпатии автора "Сказания" на стороне внука.
                25

Владимир-внук послал воинов, которые разорили окрестности Константинополя, и малодушный Константин снял с головы свой венец и послал внуку с мольбой о мире и любви, чтобы весь православный люд стал под власть нашего царства - Византийской империи.
Предание о шапке Мономаха доказывало, что русские великие князья породнились с византийской династией задолго до греческого брака Ивана III и родство было скреплено передачей им царских регалий.
Отсюда следовало, что правом на трон обладал старших праправнук Мономаха, тогда как греческое родство удельного князя Василия не имело значения.
Теорию греческого наследства выдвинули противники греческой царевны Софьи. По этой причине она не получила официального признания при Василии III.
Обращение к московскому летописному своду 1497 года обнаруживает удивительные факты. После освобождения от татарщины Иван III находился на вершине славы.
Составитель официальной летописи имел все основания сложить панегирик в его честь. Вместо этого он постарался выставить героем победы над Ордой наследника престола и бросить тень на поведение монарха.
Одним из самых близких к Ивану III церковников был архиепископ Вассиан Рыло, крестивший его детей. Среди прочих духовных особ он выделялся своим красноречием и неукротимым характером.
Следуя примеру Сергия Радонежского, благословившего на битву Дмитрия Донского, Вассиан направил укрепительную грамоту Ивану III на Угру.
Духовник государя превозносил доблесть Ивана Молодого и напоминал Ивану III его обещание крепко стоять против басурман и не слушать духов льстивых, шепчущих в ухо твоей державе, еже предати христианство.
Поводом для обращения духовника послужила весть о том, что великий князь вступил в мирные переговоры с Ахмат-ханом. Ныне, писал Вассиан, прежние твои развратницы советуют тебе не противитися супостатом, но отступати, Ахмат уже погубляет христианство, а ты смиряешься перед ним и молишь о мире. Не будь бегуном и предателем христианства! - завершает свое поучение духовник Ивана III.
Послание Виссиана было образцом церковного красноречия. Оно было украшено великим множеством цитат из Священного писания. Содержание грамоты послужило основой для всех позднейших легенд о бегстве Ивана III с Угры.
В действительности Иван III не помышлял об отступлении и не давал поводов для резких упреков духовника. Не его виной было то, что известие о мирных переговорах с Ордой вызвало настоящую панику в Москве.
Вскоре после отражения татар архиепископ умер. Ростовские книжники, близкие к архиепископской кафедре, использовали его послание при составлении летописного отчета о событиях на Угре.
Тревога престарелого пастыря по поводу мирных переговоров была беспочвенной, но книжники узрели в его словах пророчество. Когда ударили сильные морозы, записал летописец, русские побежали от Угры к Кременцу.
Вассиан предупреждал Ивана III, что он может стать бегуном и предателем христианским. Но государь не внял его словам, а последовал совету злых духов и из Кременца побежал к Боровску.
Автор официального московского свода не опроверг вымыслы ростовского летописца, но целиком принял их. Он впервые назвал по имени предателя - сына боярского Момона, устами которого сам дьявол посоветовал Ивану III бежать от татар.
Нет нужды усматривать в советах духов интригу реакционной влиятельной группы бояр, противившихся решительной борьбе с Ордой. Перед нами едва ли не единственный случай в истории московского летописания, когда обличения по поводу трусости монарха попали на страницы официальной летописи.
Летопись составлялась в великокняжеской канцелярии при деятельном участии митрополичьей кафедры. По этой причине невозможно подозревать летописца в оппозиции к великокняжеской власти.
Похвалы в адрес Ивана Молодого и резкие отзывы по поводу нерешительного поведения Ивана III бели связаны, без сомнения, с династической борьбой в Русском государстве.
Старшая тверская ветвь династии была законной наследницей престола. Софья, домогавшаяся трона для своего сына - удельного князя, заслужила осуждения.
Такой взгляд стал господствующим и официальным в 1497-1498 годы, когда люди из окружения гречанки попали на эшафот, а сын Ивана Молодого был коронован великокняжеским венцом.
Автор официального московского свода 1497 года списал эти слова из ростовского свода, нисколько не пытаясь смягчить их. Московский свод 1497 года лег в основу Софийской II летописи, автор которой пошел дальше своих предшественников в обличении Софьи и Ивана III, погубивших законную ветвь династии в лице Дмитрия-внука.
Неофициальная поздняя летопись утверждала, будто великий князь дважды бегал от татар, первый раз из Коломны и второй - с Угры. В страхе государь приказал воеводам насильно препроводить наследника с границы в Москву.
В отличие от струсившего отца Иван Молодой мужество показал, брань приял от отца, и не еха от берега Оки, а христианства не выдал.  Победитель Ахмата окончательно превратился в предателя христианства. Книжник не только возлагал на Ивана III ответственность за бегство Софьи на Белоозеро, но и приписывал государю позорные планы.

                26

Возмущенные москвичи стыдили монарха, говоря:
- Нас выдаешь царю и татарам.
Иван III якобы побоялся въехать в Кремль, а остался за городом. Вместо того, чтобы оборонять границу, он провел в Москве две недели, предаваясь страху и нерешительности.
Иван III шел к цели, не стесняясь в средствах. Он нарушил закон и обычаи, расправился с боярами и последовал советам сомнительных лиц. Все это не могло не сказаться на его популярности.
Безнаказанные попытки скомпрометировать монарха в момент его наивысших успехов свидетельствовали, как о неавторитетности главы государства, так и о кризисе власти.
Одним из источников кризиса был раздор между великим князем и церковным руководством. Митрополит Геронтий дважды покидал митрополичий двор в Кремле, чтобы заставить монарха подчиниться своей воле.
В первый раз Ивану III пришлось признать свою неправоту и принять условия владыки. Во второй раз монарх предпринял попытку низложить строптивого иерарха, но ничего не достиг.
Иван III не мог добиться послушания от родных братьев Андрея и Бориса, поднявших мятеж во время вторжения Орды. В 1491 году самодержец нарушил договор с Андреем, скрепленный клятвой на кресте, и бросил его в темницу, где тот и умер два года спустя.
Братоубийство считалось худшим грехом, и через несколько лет Иван III под давлением общественного мнения устроил публичное покаяние. Он призвал митрополита Зосиму и епископов и в их присутствии выразил горе по убиенном брате, что своим грехом, неосторожно его уморил.
Сведения о покаянии были включены в официальный свод 1497 года. Волоцкий князь Борис, едва избежавший участи князя Андрея, скончался вскоре после брата.
Игумен Иосиф Волоцкий, чья обитель располагалась во владениях Бориса, оплакал кончину удельных братьев и обрушился на Ивана III с упреками. Игумен уподобил самодержца Каину.
Иван III не пользовался уважением духовенства, доказательством чему был конфликт с митрополитом Геронтием и нападки Иосифа Волоцкого. После смерти Геронтия в Москве был создан священный собор.
Государь не допустил к участию в соборе новгородского архиепископа, непримиримого противника еретиков, и навязал собору кандидатуру симоновского архимандрита Зосимы Брадатого, относившегося к еретикам терпимо.
Великий князь рассчитывал упрочить свою власть, посадив на митрополию послушного иерарха. Но его надежды не оправдались. Очень скоро владыка подвергся самым резким нападкам со стороны фанатиков.
Волоцкий, не стесняясь, чернил главу церкви. Ныне, писал он, на московском святом престоле сидит злобесный волк, первый отступник в святителях в нашей земли.
Обличения Зосимы неизбежно бросали тень на его покровителя Ивана III. Обвинение в пособничестве еретикам грозило государю изрядными неприятностями.
Несмотря на покровительство государя, Зосима недолго сидел на митрополичьем престоле. Духовенство не желало подчиняться еретику, и великому князю пришлось пожертвовать своим ставленником.
В 1494 году Зосима сложил сан не по своей воле. Предлогом для низложения послужило излишнее пристрастие владыки к вину. Отставка Зосимы была воспринята, как признак слабости власти.
Завоевание земель усилило власть монарха и одновременно собрало в Москве многочисленную княжескую аристократию. Все дела Иван III решал с думой.
Великие бояре отнюдь не были послушными и безгласными исполнителями его воли. При обсуждении дел члены думы и придворные не стеснялись возражать государю.
В действительности взаимоотношения монарха с могущественной знатью не были идиллическими. Первый серьезный конфликт имел место осенью 1484 года, когда Иван III поймал бояр Василия и Ивана Тучко-Морозовых.
Вотчины опальных были отобраны и возвращены лишь через три года. Конфликт с Морозовыми стал значительным событием в истории двора. Иван IV помнил о раздоре, унизившем его деда, и всю вину за происшедшее возлагал на бояр.
Случай с Морозовыми доказывал, что государь до поры до времени терпел возражения бояр, но при подходящем случае жестоко расправлялся со строптивыми советниками.
Имеются данные о том, что Тучко-Морозов был первым из известных дворецких московского великого князя, а его брат Тучко - боярином конюшим.
В дни похода на Новгород Тучко вместе с Патрикеевым продиктовал новгородцам условия капитуляции. Во время стояния на Угре Иван III послал боярина Тучко к мятежным братьям для примирения с ними, а затем поручил ему сопровождать жену с детьми на Белоозеро. В случае гибели государя Тучко должен был обеспечить безопасность вдовы.
Конфликт в верхах разрастался, и современники склонны были приписать беду пагубному влиянию на великого князя греков. Беклемишев, отстаивая незыблемость московских порядков, винил греков в перемене старых обычаев.
На склоне лет он жаловался книжнику Максиму Греку, прибывшему на Русь с Афона на Софью. Московское боярство постоянно пополнялось знатными выходцами из соседних государств: царевичами из Орды, членами литовской великокняжеской династии и прочими.
                27

Как правило, они получали щедрые земельные пожалования от московских государей. Члены византийской императорской семьи появились на Руси впервые.
По своей знатности они далеко превосходили прочих пришельцев из-за рубежа. Тем не менее, им пришлось познать немало унижений, когда они пытались укорениться в Москве.
В Италии у Софьи оставались брат Андрей и племянница Мария Палеолог. Великая княгиня выписала Марию в Москву и выдала ее замуж за Василия, сына белозерского князя Михаила Верейского.
Согласно византийским обычаям, византийские императрицы держали личную канцелярию, могли распоряжаться своими драгоценностями. Выдавая племянницу, Софья передала ей в приданное свое украшение - "саженье" с каменьями и жемчугом.
Как повествуют московские официальные летописи, Иван III вздумал одарить "саженьем" Елену Волошанку по случаю рождения внука. До Софьи "саженье" носила первая жена государя Мария Тверская, и украшение должно было остаться в собственности старшей тверской ветви династии.
Не найдя "саженья" в кремлевской казне, Иван III якобы пришел в страшный гнев и велел провести дознание. После розыска московские власти арестовали итальянского финансиста, объявленного пособником Софьи, а заодно взяли под стражу двух ювелиров, по-видимому переделавших "саженье" для Марии Палеолог.
Семье Василия и Марии Верейских грозила опала, и они поспешно бежали за рубеж в Литву. История с "саженьем" поражает своей несообразностью.
Женское украшение не имело значения княжеской регалии и не принадлежало к числу самых ценных вещей великокняжеской сокровищницы. "Саженье" было не более чем поводом к фактическому изгнанию из страны Василия Верейского и Марии Палеолог.
Удельный князь Михаил Верейский сохранял преданность Василию II Темному не протяжении всей смуты. Но это не оградило его от произвола Ивана III.
По договору 1482 года удельный князь уступил самую ценную свою отчину Белоозеро и грамоту свою на то дал. Наследник княжич Василий Верейский имел все основания негодовать на государя. Его бегство в Литву отвечало целям Ивана III, как изгнание из страны Марии Палеолог.
Боярская дума не желала усиливать позиции Софьи и ее сына. Позже Софья выписала из Рима своего брата Андрея Палеолога. Как член византийской императорской семьи шурин Ивана III Андрей рассчитывал получить обширные владения на Руси.
Но его надежды не оправдались. Не получив желаемого, Андрей Палеолог покинул Москву. Осколки византийской императорской фамилии были отторгнуты московской правящей элитой по причине сугубо династического характера.
После казней 1497 года Софья и ее греческое окружение окончательно утратили доверие к верхам московского боярства. Взаимному непониманию немало способствовало то, что система политических взглядов Софьи и греков резко отличались от московских.
Бояре и народ обвинили гречанку, прежде всего, в нарушении традиционного порядка престолонаследия в Московии. Согласно византийским нормам только Синод лишь облекал в форму закона волеизъявление императора.
Иван III был привязан к взрослому сыну Василию, а на подрастающего внука нередко негодовал. Но при назначении наследника он не мог отступить от московской традиции.
Распри в великокняжеской семье грозили подорвать власть монарха. Благодаря грекам московский двор имел возможность основательнее познакомиться с византийскими порядками.
В трудных ситуациях императоры нередко передавали отдельные провинции сыновьям-соправителям, что укрепляло положение царствующей династии.
Ссылаясь на эту традицию, Софья стала домогаться, чтобы Иван III назначил удельного князя Василия своим соправителем и передал ему крупнейший после Москвы город Новгород со всей новгородской землей и Псковом.
Идея раздела государства на несколько удельных княжеств не встретила сочувствия при дворе законного наследника и в Боярской думе. Пережившие смуту бояре опасались, что удельный князь Василий, опираясь на Новгород, сгонит с трона малолетнего племянника Дмитрия.
Дума, ведавшая внешними сношениями, четко выразила свое мнение по поводу всего происходящего. Литовский князь Александр, будучи зятем Ивана III, нередко получал дружеские советы из Москвы.
Узнав, что Александр намерен отдать Киев одному из своих братьев во владение, московские власти резко высказались против раздела Литовского великого княжества, сославшись при этом на недавний опыт.
В начале 1499 года Иван III направил послов к псковским посадникам с объявлением, что “де я, князь великий Иван сына своего пожаловал великого князя Василия, дал ему Новгород и Псков”.
Посадники и вече категорически отказались подчиниться указу государя. Они спешно отрядили полномочных послов в Москву и заявили, что будут подчиняться лишь тому великому князю, который занимает московский трон.
В этом псковичи видели гарантию независимости псковской республики. Главное требование псковского веча состояло в том, чтобы Иван III с внуком, которому псковичи принесли ранее присягу, держали Псков в старине.

                28

Переговоры в Москве были долгими и трудными. Посадники упорно ссылались на старину и присягу. Наткнувшись на противодействие, Иван III велел бросить двух посадников в тюремную башню.
Лишь после того, как Иван III прислал в Псков своего личного представителя боярина Чеботарева и торжественно обещал держать свою отчину по старине, псковское вече смирилось. В сентябре арестованные посадники были отпущены из Москвы.
Боярская дума не желала допустить раздела государства между соправителями, потому что сознавала опасность повторения смуты, едва не погубившей Московское княжество во второй четверти XV века.
Помимо того, осуществление планов Ивана III затрагивало материальные интересы членов Думы. Переход Новгорода под управление удельного князя Василия неизбежно должен был привести к переделу земельных богатств, отнятых казной у новгородских бояр.
Сразу после победы над новгородцами братья потребовали от Ивана III произвести раздел завоеванных территорий, что соответствовало удельным традициям.
Получив отказ, удельные князья подняли мятеж. Позднее в пределах Новгородской земли было образовано удельное княжество, переданное князю Федору Бельскому, выехавшему из Литвы в Москву в 1482 году.
Столицей удела стал город Демон, считавшийся вотчиной Бельского. Кроме того, он получил волость Мореву и много других волостей, по-видимому, в кормление.
Бельский недолго владел новгородским уделом. Не доверяя ему, Иван III перевел его с западной границы на восток в городок Лух, где для него было образовано новое удельное княжество.
Московская знать помогла великому князю овладеть Новгородом и на этом основании потребовала своей доли в добыче. Аристократия управляла Московской землей вместе с монархом.
В Новгороде она претендовала на ту же роль. Первостатейная московская знать получила в Новгородской земле самые обширные владения. Казна передала главе московской боярской думы князю Патрикееву и его сыну более 500 обеж, трем братьям Захарьиным - около 800 обеж.
Крупные владения были выделены влиятельным членам думы князю  Ряполовскому, Челяндину, дворецкому Русалке-Морозову, новым правителям Новгорода наместнику князю Ярославскому, новгородскому дворецкому Волынскому и другим.
Московская аристократия владела пожалованными землями и кормлениями на протяжении одного-двух десятилетий. Если бы московскому боярству удалось удержать полученные богатства, его могущество достигло бы небывалого уровня. Но этого не произошло.
Историки давно обратили внимание на странный парадокс. К концу XV века пожалованные новгородские земли были отобраны не только у опальных бояр, но и у прочей московской знати, включая таких фаворитов, как бояре Челяднины или Захарьины. Факты позволяют объяснить непонятный казус.
Передача Новгорода Василию не была формальным актом. Иван III прибегнул к экстраординарной мере, чтобы вывести Новгородскую землю из под контроля Боярской думы.
Бояре и прочие знатные люди, присягнувшие на верность Дмитрию-внуку и продолжавшие служить ему в Москве, должны были покинуть владения удельного князя Василия.
Таким образом, Боярская дума имела веские причины возражать против неоправданного решения Ивана III. Спор между монархом и его думой разрешился кровью.
В течение многих лет Боярскую думу возглавлял двоюродный брат государя князь Патрикеев. Он носил боярский чин в течение 40 лет, из которых 27 занимал пост наместника московского, этот пост он унаследовал от отца.
Когда строители приступили к починке старого великокняжеского дворца, Иван III переселился на подворье к Патрикееву. К кругу высших руководителей государства принадлежал зять Патрикеева князь  Ряполовский, за особые заслуги получивший титул слуги и боярина.
31 января 1499 года самодержец велел арестовать Патрикеева, двух его сыновей Василия и Ивана и зятя Ряполовского и предать их смертной казни. Благодаря молениям митрополита Патрикеевы избежали смерти.
Их заковали в кандалы и разослали по монастырям в заточение. Слуга Ряполовский был обезглавлен палачом на льду Москвы-реки на пятый день после ареста.
В XV веке боярское землевладение заметно выросло, что упрочило могущество знати. Но одновременно с образованием крупных земельных богатств происходил интенсивный процесс дробления вотчин.
Приметой кризиса было появление внутри высшего сословия новой категории служилых людей, получивших наименование детей боярских. Термин сын боярский указывал прежде всего на несамостоятельное, зависимое положение человека в качестве младшего члена семьи, поскольку при традиционном строе русской семьи власть родителя в отношении сына была исключительно велика.
Власть отца опиралась еще и на то, что из его рук сын получал наследственные земельные владения - отчину. Браки заключались в раннем возрасте, в 15 лет и ранее, а потому в боярской семье появлялось несколько взрослых сыновей до того, как глава семьи достигал старости.
Дети боярские не обязательно были безземельными. Они в любой момент могли получить долю в наследственной вотчине, пожалование от князя, могли, наконец, сами купить землю.
Однако при наличии многих детей в боярских семьям и многократных разделах вотчин недостаточная обеспеченность землей стала самой характерной чертой для новой социальной группы.
                29

Кризис московского служилого сословия явился одной из главных причин новгородской экспроприации. Образовавшийся в Новгороде фонд государственных земель был использован Иваном III и его сыном Василием для обеспечения государственными имениями-поместьями московских детей боярских, переселенных в Новгород.
Помещик владел поместьем, пока нес службу в армии московского великого князя. Как только он переставал служить и не мог определить на службу сына, земля подлежала перераспределению. Поместье не должно было выходить из службы.
Наделение детей боярских новгородскими поместьями заложило основу дворянского поместного ополчения и помогло преодолению кризиса старого боярства.
Образование государственного поместного фонда оказало глубокое влияние на структуру высшего сословия. В литературе этот факт получил неодинаковую оценку.
Отметив, что различия между вотчиной и поместьем были несущественными, а состав помещиков и вотчинников был близок, если не идентичен, ученые предложили пересмотреть традиционное противопоставление помещиков и вотчинников, как разных социальных категорий господствующего класса и сделал вывод о том, что историческое значение возникновения поместной системы состояло не сколько в создании новых кадров землевладельцев, сколько в обеспечении землей растущих старых феодальных семей.
Такая интерпретация вступает в противоречие с фактами. Различия между вотчиной и поместьем носили принципиальный характер. Боярин владел вотчиной на праве частной собственности и был достаточно независим от монарха.
Поместье было государственной собственностью, переданной во временное владение дворянину на условии обязательной службы. Прекращение службы вело к отчуждению поместья в казну.
Среди новгородских помещиков было немало отпрысков старых феодальных семей, но их реальное положение определялось не генеалогическими воспоминаниями, а малоземельем.
Историческое значение поместной системы определялось тем, что с ее организацией в России утвердилась всеобъемлющая государственная собственность.
Развитие государственной собственности трансформировало старое боярство периода раздробленности в военно-служилое сословие XVI века. Перестройка системы землевладения была вызвана не пресловутой борьбой дворянства и боярства, а кризисом боярства, связанным с обнищанием его низших прослоек.
Бояре и дворяне принадлежали к одному и тому же чину, формирующемуся сословию, но различия в положении крупных вотчинников и мелкопоместных детей боярских были огромны.
При завоевании Новгорода в 1478 году Иван III конфисковал у новгородского архиепископа и монастырей лучшие земли и образовал из них великокняжеский домен.
Получив Новгород в управление, Василий пошел по стопам отца и отнял у Софийского дома дополнительно 6000 обеж. Удельный князь не стал присоединять эти земли к домену, а роздал их в поместье детям боярским.
Новгородская съезжая изба сохранила несколько ранних документов, подтверждавших пожалование детям боярским земель в Новгороде. Термин поместье впервые появился в этих документах не ранее 1490 года.
В октябре 1490 года Иван III пожаловал сыну боярскому Тырову небольшую новгородскую волостку в поместье. Существенную роль в выработке норм поместного права и упорядочении системы поместного землевладения сыграла валовая опись новгородских пятин.
В 1495 году Иван III в последний раз посетил Новгород и тогда же отдал приказ о начале описи. После передачи Новгорода удельному князю Василию опись продолжалась и была завершена в 1505 году.
В пределах указанного отрезка архаическая система новгородских пожалований и кормлений окончательно трансформировалась в поместную систему.
Разработка норм поместного права явно отставала от практики. Даже писцы не всегда четко разграничивали поместья и кормления. Писцы Деревской пятины отделили сыну боярскому Сарыхозину деревни в поместье и кормление.
Кормленщик получал кормление на год-два, редко на более длительный срок. Он управлял волостью, судил население и за это кормился, взимая поборы с населения в свою пользу.
Помещик получал поместье пожизненно, пока мог вести военную службу. Поместье передавалось по наследству сыну, если сын достигал 15 лет и мог продолжать службу.
Располагая собственностью на поместную землю, государство неукоснительно взыскивало со всех поместных обеж государеву подать. Помещик имел право на традиционный оброк.
Государевы грамоты вменяли в обязанность заботиться в первую очередь об исправном взыскании с населения дани и податей. В случае неуплаты подати ему грозила государева опала.
Существенное влияние на проведение поместной реформы оказали условия и потребности военного времени. Вывод всех землевладельцев из Новгорода означал ликвидацию старых вооруженных сил на территории Новгородской земли.
Система обороны северо-западных рубежей России рухнула. 180 новых землевладельцев из московской знати не могли составить ядро нового ополчения, поскольку в большинстве своем продолжали нести службу в составе двора Московской земли.

                30

Правительство должно было осознать, что не сможет удержать завоеванный город, если не создаст себе прочную опору в лице новых землевладельцев.
Немало детей боярских получили пожалования в Новгороде уже при Иване III. Однако те из них, кто не мог нести постоянную службу в новгородском ополчении, должны были расстаться с новгородскими поместьями.
Вывод из Новгорода московской знати ускорил переселение на новгородские земли новых групп детей боярских из Московского княжества. В отличие от бояр, получавших сотни обеж, дети боярские имели в среднем до 20-30 обеж. Обеж - единица земельного владения в Новгороде 13-17 веков.
Доходы с таких имений позволяли им нести службу в тяжеловооруженной дворянской коннице. В 1497 году дьяки составили первый общерусский Судебник, в котором поместье и вотчина были упомянуты, как главные категории светского землевладения.
Поместная система не была организована по образцу турецких. Опыт Османской империи едва ли имел какое-нибудь практическое значение для российского дворянства XV века.
В XV веке подавляющую часть населения России составляли крестьяне. Как правило, они жили в однодворных деревнях, разбросанных по всей территории Восточно-Европейской равнины.
На Севере и в Поморье преобладали черносошные крестьяне. Черные сохи зависели от казны и платили исключительно великокняжеские сборы. В Центре самую многочисленную категорию составляли владельческие крестьяне, платившие оброк в пользу землевладельцев - Дворца, вотчинников и помещиков.
В середине XV века удельный князь Михаил Алексеевич воспретил крестьянам Белозерского удельного княжества отказываться-переходить с места на место в иные сроки, кроме Юрьева дня осеннего - 26 октября.
Со временем этот запрет был распространен властями на другие территории. Судебник 1497 года утвердил нормы Юрьева дня, как основного закона о крестьянах для всей России.
Прежде чем покинуть свой двор, любой крестьянин должен был уплатить землевладельцу пожилое за двор в размере 1 рубля, при условии, что крестьянин прожил при дворе не менее 4 лет.
Рубль примерно соответствовал по цене 200 пудам ржи. Эта сумма была весьма значительна для жителей деревень, имевших в своем распоряжении незначительные денежные средства.
Крестьянский выход приурочен к двум последним неделям осени, когда все посевные работы заканчивались. Введение Юрьева дня не лишало крестьян свободы, но заметно стесняло их передвижение.
Крестьяне платили землевладельцам в основном натуральные оброки. Размеры денежных платежей и барщинных повинностей были сравнительно невелики.
На поместных землях барскую запашку обрабатывали в основном страдные холопы. Цена на холопов колебалась в пределах от 1 до 3 рублей за голову.
В XVI века рядом с полными-обельными холопами появилась категория кабальных людей, работавших или служивших господину за долг по наемному письму - кабале.
Процесс формирования сословий протекал в России медленно. Существенное влияние на этот вопрос оказал факт образования огромного фонда государственной земельной собственности.
На Западе духовное сословие, стремившееся к автономии от светской власти, консолидировалось ранее других сословий и стало своего рода моделью для остальных.
В России дворянство опередило другие слои и группы, при этом зависимость от государственной власти стала самой характерной чертой этого сословия.
Экспроприация высшего сословия Новгорода позволила Москве сконцентрировать в своих руках огромные материальные ресурсы. Власть и могущество самодержавной монархии упрочились.
В политическом сознании общества стала внедряться имперская доктрина. С 1497 году гербом российского государства стал византийский герб - двухглавый орел.
Скромный церемониал московского двора уступил место пышным византийским ритуалам. Великий князь не довольствовался прежними титулами и стал называть себя самодержцем. Этот титул был точным переводом византийского императорского титула "автократор".
Полагают, что перемена в титулатуре была связана с обретением государственной независимости. Иван III стал обладать державой сам, а не из рук золотоордынского хана.
Однако возможно и более простое толкование. В Византии титул "автократор" носил старейший из императоров, стремившийся подчеркнуть свое первенство по сравнению с императорами-соправителями.
Любопытно, что старший сын императора, становясь соправителем отца, мог получить титул кесаря или царя. Титул самодержец понадобился Ивану III после того, как у него появился один, а затем два соправителя - Дмитрий и Василий - с одинаковыми титулами великих князей.
Объединение земель превратило Московию в могущественную военную державу. В давнем конфликте с Литвой из-за пограничных русских земель перевес все больше склонялся на сторону России.

                31

Под натиском католицизма православное население Литвы все чаще обращало взоры в сторону единоверной Москвы. Отъезд православных князей на службу к Ивану III имел результатом присоединение к России значительной территории в верховьях Оки.
По договору 1494 года Литва признала утрату Вязьмы, важнейшей крепости на подступах к Москве. Брак литовского князя Александра с дочерью московского великого князя имел целью положить конец войне на границе.
Но эта цель не была достигнута. В 1500 году русские полки заняли Брянск и вышли на Днепр. В бою на речке Ведрошь воевода Щеня-Патрикеев наголову разгромил литовскую армию, позднее произвел глубокое вторжение в пределы Ливонского ордена.
Русские предполагали закончить войну, заняв Смоленск. Но это им не удалось. Согласно миру, заключенному в Москве в 1503 году, к России отошли украинские город Чернигов, Новгород-Северский, Брянск и другие города.
Внешнеполитические успехи России были впечатляющими. Ее дипломатические связи расширились. Глава Священной Римской империи германской нации направил в Москву посла и предложил Ивану III принять королевский титул.
Европейские страны стремились заручиться союзом с Русским государством для отпора турецкому вторжению на Балканы. Москва отклонила предложение Вены.
Воспитанные в византийских традициях, московские государи неоднократно употребляли титул царь или кесарь, но исключительно в дипломатической переписке с Ливонским орденом и мелкими германскими княжествами. Великий князь Московии не желал ронять свое достоинство сношениями с великим магистром ордена, или великими немецкими князьями.
Усиление власти московских государей неизбежно должно было сказаться на их взаимоотношениях с церковью. Однако московские митрополиты не сразу смирились с новыми историческими условиями.
Это вело к столкновениям между светской и духовной властями. Поводом для первого серьезного конфликта послужил обряд крестного хода. При освящении главой святыни России - Успенского собора Иван III позволил себе резкое замечание митрополиту Геронтию, который, по его мнению, сделал ошибку и повел крестный ход против солнца.
Когда митрополит отказался подчиниться, государь запретил ему освящать вновь построенные церкви столицы. В начавшемся богословском диспуте Ивана III поддерживал ростовский архиепископ Вассиан Рыло и архимандрит кремлевского Чудова монастыря Геннадий Гонзов.
Эти иерархи не могли привести никаких письменных свидетельств в пользу своей правоты и ссылались лишь на обычай. Митрополит опирался на греческий образец.
Его правоту подтвердил игумен, только что совершивший паломничество на Афон в Грецию. "В Святой горе, - сказал он, - видел, что так освящали церковь, а со кресты против солнца ходили".
Возмущенный вмешательством государя в сугубо церковные дела, Геронтий удалился в монастырь. Конфликт приобрел широкую огласку, и Иван III принужден был уступить. Он отправился в монастырь на поклон к Геронтию, а относительно хождения с крестами обещал положиться на волю митрополита.
Среди иерархов, выступавших на стороне Ивана III, выделялся архимандрит Геннадий. Митрополит подверг его наказанию, посадив в ледник. Но монарх вызволил его из заточения, а некоторое время спустя назначил архиепископом Великого Новгорода.
Флорентийская уния имела приверженцев в России. В юности Софья Палеолог пользовалась покровительством папского престола. Ее воспитателем был грек Виссарион, рьяный поборник унии.
Самыми влиятельными лицами при дворе Софьи в Москве были униаты братья Юрий и Дмитрий Траханиоты. Софья и ее греческое окружение настойчиво искали опору среди епископов ортодоксального направления. Геннадий Гонзов стал одним из таких епископов.
На протяжении веков московские иерархи при всяком затруднении обращались к главе вселенской церкви - царьградскому патриарху. Заключение унии и падение Византии поставили их в трудное положение.
В конце XV века христианский мир жил в ожидании конца света. Геннадию пришлось вести долгий богословский спор с новгородскими еретиками, скептически относившимися к идее второго пришествия, которое ортодоксы ждали конкретно в 1492 году.
После расправы с еретиками в 1490 году Геннадий обратился за разъяснениями к грекам Траханиотам и вскоре же получил от Дмитрия "Послание о летах седьмой тысящи".
Ученый грек не разделял заблуждений еретиков, но все же тактично предупреждал архиепископа: "Никто не весть числа веку". Представления о конце света были туманными и неопределенными.
Многие полагали, что сначала на земле воцарится Антихрист, умножатся беззакония и настанет "тьма в человецех", и лишь после этого надо ждать второго пришествия Христа.
Существовали различные системы летоисчисления, а поэтому называли различные даты конца света. Наибольшие страхи вызывал 7000 год от сотворения мира. Пасхальные таблицы, которыми пользовались на Руси были доведены лишь до 1492-7000 года.
Когда до ожидаемого конца света оставались считанные годы, массу верующих охватила экзальтация. В 1489-1491 годов на Русь был приглашен ученый медик из Любека Никола Булев.
                32

Булев должен был помочь московитам в составлении новых Пасхалий. Иван III оценил его познания и сделал придворным врачом. Правоверный католик Булев отстаивал идею церковной унии и выступал рьяным противником ереси.
Находясь на службе у Геннадия, доктор перевел с латинского языка сочинение Самуила Евреина против иудаизма. Благодаря посредничеству  Траханиота Геннадий вступил в контакт с имперским послом, прибывшим на Русь в 1490 году, и получил у него подробную информацию о преследовании тайных иудеев в Испании.
Опыт только что организованной святейшей инквизиции привел владыку в восторг. Геннадий горячо хвалил католического шпанского короля, который очистил свою землю от ересей жидовских, и хвала того шпанского короля пошла по многих земля по латинской вере.
С именем Геннадия связывают появление западничества на Руси.  Такое определение не вполне точно. Западничество, как явление общественной мысли возникло много позже.
Особенности в воззрениях архиепископа Геннадия следует поставить в связь с идеями объединения восточной и западной церквей. Для русского духовенства Византия была на протяжении веков источником мудрости и святости.
Признание константинопольским патриархом верховенства папы поразило русских иерархов и обострило интерес к католическому Западу. Присутствие греков-униатов в Москве облегчило наметившийся поворот.
Поглощенные спорами с еретиками, ортодоксы впервые увидели в католиках не врагов, но союзников. Появление при московском дворе влиятельных итальянских купцов, медиков, архитекторов довершило дело.
Получает объяснение один из интереснейших феноменов эпохи Ивана III - наметившийся поворот общества лицом к католическому Западу.
     Геннадий Гонзов был едва ли не первым из московитов, проявивших настойчивый интерес к книгопечатанию.
По его заданию Траханиот в 1492-1493 годы пригласил в Новгород любекского первопечатника Готана. Благодаря посредничеству греков Готан был принят на службу к архиепископу, а привезенные им книги - Библия и Псалтырь - поступили в распоряжение софийских книжников.
Русь могла воспринять крупнейшее достижение западной цивилизации - книгопечатание, но Готану не удалось осуществить свой проект. По сведениям поздней любекской хроники, русские власти сначала осыпали печатника милостями, но позднее отобрали все имущество, а самого утопили в реке. Известие о казни Готана не поддается проверке.
Более удачными оказались литературные начинания Геннадия. При Софийском доме издавна существовали богатейшая на Руси библиотека и книжная мастерская со штатом книжников, переводчиков и писцов.
Среди софийских книжников выделялись двое братьев - архидьякон Софийского собора Герасим Поповка и Дмитрий Герасимов. Будущий знаменитый дипломат Дмитрий Герасимов родился, по всей видимости в Новгороде и получил образование в одной из школ Ливонии, благодаря чему овладел немецким и латинскими языками.
В ранней молодости он перевел на русский язык латинскую грамматику Доната, что показывает уровень его образованности. Герасимов начал карьеру, как переписчик владычной мастерской, которую возглавлял его брат архидьякон Герасим Поповка.
В 1492 году в мастерской была перебелена так называемая Геннадиевская библия - полный свод библейских книг в переводе на славянский язык.
Никаких данных, что инициатором этого предприятия выступил Иван III или московский митрополит, нет. На первом листе Библии имеется запись о том, что рукопись изготовлена в Новгороде Великом на архиепископском дворе повелением архидиакона инока Герасима Поповки дьяками Василием Иерусалимским, Гридей Исповедницким и Клементом Архангельским.
Библия была едва ли не самой значительной русской книгой XV века и включала не только давно известные, но и впервые выполненные переводы библейских книг.
Видимо именно греки внушили архиепископу Геннадию мысль о возможности сотрудничества с католиками в работе над священными текстами.
Начав работу над Библией, Геннадий пригласил на службу в Софийский дом Вениамина, доминиканского монаха из Хорватии.  Вениамину принадлежала ведущая роль в составлении новгородского библейского свода.
Примечательно, что доминиканец целиком ориентировался на латинские рукописи, часть из которых он привез с собой. Следствием явился заметный сдвиг славянской Библии с греческого русла в латинское.
По наблюдениям ученых, составители библейского свода, ни к греческим рукописям, ни даже к греческим изданиям в Новгороде не обращались, но использовали Вульгату в латинском оригинале и чешском переводе.
Наиболее образованные книжники Вениамин и Дмитрий Герасимов при составлении комментария к библейским текстам широко использовали немецкий энциклопедический словарь Рейхлина, выдержавший в Европе до 1504 года 25 изданий.
В Новгороде культурно-религиозное влияние Запада сказывалось ощутимее, чем в Москве, и тут раньше обнаружился контраст между новой теологией Запада и традиционным богословием, некогда составлявшим основу христианского учения.
Западное богословие заново открыло для себя античную философию, что послужило толчком для разработки концепций теологии на новых основах.
                33

Восточная греческая церковь предпочитала схоластике мистические искания. На Руси наибольшую восприимчивость к новым идеям проявляли образованные новгородцы.
В своих богословских исканиях они шли значительно дальше, чем могли позволить себе московские ортодоксы. На этой почве и возникло одно из интереснейших явлений русской общественной мысли - новгородское вольнодумство, объявленное ересью.
Начало конфликту между еретиками и ортодоксами положили не столько богословские споры, сколько практика церкви. В Москве процветала продажа церковных должностей.
Про архиепископа Геннадия говорили, будто он затратил на приобретение должности две тысячи рублей, неслыханно большую сумму денег.
Игумен псковского Немцова монастыря Захар, будучи противником симонии, не желал подчиняться авторитету архиепископа, к чьей епархии принадлежал его монастырь.
В качестве республики Псков сохранял политическую независимость от Новгорода, и это позволило Захару открыто выступить с обвинениями против Геннадия.
В течение трех лет игумен рассылал повсюду грамоты, в которых называл Геннадия еретиком. В свою очередь архиепископ заклеймил как еретиков Захара и двух новгородских священников, Алексея и Денисия.

Они стремились претворить в жизнь идеи, высказанные их учителем. Передача удельному князю Василию Новгорода Великого вместе с титулом великого князя новгородского и Псковского обеспечили ему успех в борьбе за власть.
Вопрос об образовании Новгородского княжества не мог быть решен без участия главного соправителя Ивана III Дмитрия-внука, коронованного великого князя.
В том, что Дмитрий возражал против раздела государства, сомневаться не приходится. Как заявляли русские послы за рубежом, "внука своего наш государь пожаловал и он учал государю нашему грубити".
Возражая деду, Дмитрий рассчитывал на поддержку Боярской думы. Но дума, запуганная казнями, молчала. Все это решило судьбу законного коронованного наследника.
Иван III постарался не придавать огласке выдвинутые против него обвинения. 11 апреля 1502 года Иван III приказал взять Дмитрия и его мать под стражу, якобы, за малое их прегрешение.
Иван IV имел случай упомянуть о подлинных обвинениях, выдвинутых против Дмитрия. В письме Курбскому царь утверждал, будто Дмитрий и его сообщники-князья, в письме упомянуто было только имя отца Курбского, умышляли "многия пагубы и смерти на Василия III.
В памяти Ивана IV все акценты сместились. Дмитрий старался удержать трон, полученный им на основе закона и права. Василий III погубил Дмитрия, узурпировав трон.
Через три дня после ареста внука Иван III благословил удельного князя Василия - посадил на великое княжество Владимирское и Московское и учинил его всея Руси самодержцем.
Избегая раздора с думой, Василий не стал наказывать ни Курбского, ни других бояр - сторонников Дмитрия. Через год после ареста Елены Волошанки умерла великая княгиня Софья.
Вскоре же начал изнемогать и сам Иван III. Болезнь быстро прогрессировала: у государя отняло руку, ногу и глаз. Возобновление борьбы за власть казалось неизбежным.
В феврале 1505 года в Нарве было получено известие, что великий князь смертельно болен, сын Василий должен ему наследовать, хотя русские более склонны к его внуку, отчего между детьми великого князя назревает большая распря.
Иван III должен был считаться с настроениями народа. Перед смертью он искал примирения с внуком. С Дмитрия сняли оковы и привели во дворец. По сведениям австрийского посла Герберштейна, умирающий произнес, обращаясь к внуку: "Молю тебя, отпусти мне обиду, причиненную тебе, будь свободен и пользуйся своими правами".
В последний раз монарх пытался примирить своих родственников и соправителей, но успеха не достиг. Какие права он предполагал вернуть Дмитрию, остается загадкой.
В завещании Ивана III имя Дмитрия не упоминалось. Как только великий князь умер, Василий заковал племянника Дмитрия в железа и посадил в “полату тесну, где тот умер три года спустя”.
Итогом длительного правления Ивана III было уничтожение почти всех старых уделов. Однако это вовсе не привело к перестройке системы управления государством на новых основах.
Духовная грамота Ивана III возродила систему удельных княжеств в стране. Государь дал ряд своим сынам, наделив уделами всех четырех братьев Василия III.
Каждый из удельных получил долю как в Московском, так и в Тверском великом княжествах. Мировоззрение первого русского самодержца было насквозь проникнуто духом старых традиций.