«Хоть и рас****яи, а всё вовремя делают, хоть часы по ним сверяй», - пробурчал Гарик, выходя из самолета. «Да уж», - подумалось Джею, - «прав, хоть и говнюк, а прав». Всё в этой Франции работало складно и ненапряжно, только посрешь – оглянуться не успел – уже жопу вытирают и дезодорантом брызгают. Только вот обида – за дезодорантом обычно чек приносят.
В гостинице оказались через час. Ничего себе номер, ванная, душ, кондиционер, телевизор да еще и чайник впридачу! Вот как всё хорошо получилось. Соседи, правда, корейцы что ли. Сидят круглые сутки на полу с открытой дверью, жарят что-то сильно пахнущее, на своем непотребном языке громко изъясняются. Ну да ладно, на сон грядущий принять поболе – и будет с них.
В первый же день у Гарика случился понос. Дело такое, само по себе происходит, никак не убережешься. Пришлось Джею жрать ходить в гордом одиночестве. Да ладно, не привыкать! Скучно, конечно, в одно лицо кисляк глушить, да что уж там… Дурное дело – нехитрое.
***
Официантки летали, как стрекозы. Красивые, толстозадые, в чем-то красном, с надписями «Kashalotoff» на всех возможных частях тела. Джей заказал два портвейна, один красный и один белый, попробовать-то надо. Под сочный стейк чернокожая девушка принесла бутылку вина. Повернула этикеткой, налила на донышко и встала, как вкопанная. «Давай, полную наливай!», - обиделся Джей и показал пальцем на скучающий бокал. Девушка повиновалась. Тремя большими глотками Джей осушил емкость и снова показал пальцем. По мере осушения глаза девушки округлилясь, отчего в конце концов стали похожи на небольшие блюдца. Она налила еще, поставила бутылку на стол, рука ее при этом несколько дрогнула. «А ю фром Раша, мсье?» - «Йес, ай ду». Девушка поспешно ретировалась.
Джей жрал. Он жрал так, как не жрал Робинзон Крузо, когда его подобрал на необитаемом острове английский фрегат. Он брал картофель «фри» горстями и макал его в соус барбекю, который неприлично капал на стол в процессе достижения потребителя, он накалывал на вилку добрую половину килограммового куска мяса и обкусывал его со всех сторон, он большими глотками пил вино, оставляя на фужере жирные разводы от пальцев, он подмигивал сидящим вокруг французам, от которых пахло дорогими духами, изысканностью и безразличием, и французы искренне радовались за Джея, даже начинали кивать в такт движениям его челюстей. Когда Джей заказал третью бутылку вина, девушка-официант, стесняясь, подошла к столику и положила бумажку с цифрами. На душе у Джея было хорошо, он вывалил горсть купюр и монет, прищурился и выдал: «Бери, сколько надо, и принеси наконец поесть и выпить!» Хотя девушка вряд ли знала русский, она торопливо сгребла со стола деньги и снова исчезла. Вместо нее пришли три официанта с тарелками, бутылками и приборами. Джей показал рукой на стол: «Давай, шантропа, ставь! Контора платит!»
Удивлению французов не было предела. Кто-то внимательно всматривался в полоумного русского, кто-то нервно колотил пальцами по столику, кто-то чесал затылок – всех их объединяло одно: взгляды их неотрывно следили за происходящим.
На пятой бутылке вина взгляд Джея замаслился, движения стали добрыми и абсурдными. Захотелось движения. Он встал, его немного повело в сторону. «Ууу, немчура!», - погрозил он кулаком в сторону соседних столиков и зачем-то стал залезать ногами на стол. Что-то кричали официанты, кто-то куда-то бежал. Столик опрокинулся, и Джей полетел прямо в витражное стекло огромных размеров. Брызги осколков обрушились ему на голову, лицо обдало свежим воздухом с улицы. Джей полез в карман, достал сигарету и стал ее прикуривать. Так кончился первый день.
***
Наверное, всё это завершилось бы заключением в местную тюрьму с последующей принудительной департацией из страны без возможности возврата, если бы хозяином ресторана не оказался русский человек. По крайней мере, в прошлом.
- Эй, ээээй!!!... просыпайся давай! – кто-то шлепнул Джея по щеке. Рука была тяжелая, наиболее удачным вариантом было бы очнуться и выяснить, в чем дело.
- Буааааааа! – только и вышло что сказать.
- Что «буааа»? Просыпайся, говорю тебе!
- Ты кто такой некрасивый будешь?
- Директор заведения. Александр Валерьевич Кашалотов.
- О как! Отличный ты парень, Бегемот! Хорошую столовую нарисовал!
- Это не столовая, это ресторан, чтоб ты знал. Откуда ж ты такой на мою голову выискался?..
- Ты это, не обижайся, если что… За стекло-то…
- Да ладно, мелочи жизни. Вот, на, выпей…
- Это еще что? Опять кисляк?
- Нет, коньяк местный, Арманьяк называется.
- Вот спасибо, - Джей сделал глубокий вдох и приготовился пить.
- Это так не пьют.
- А как это пьют?
- Маленькими глотками, вкус чувствуют.
- Да пошел ты! – обиделся Джей и махнул залпом всё, что было в стакане. Поглощенное заставило скривиться. – Запить есть чем?
- Да уж… На вот, швепс.
- Фу бля, горький какой. Ты давно тут?
- Три года уже.
- А, ну если три года на кисляке просидеть – так конечно, все мозги скукожатся. Сам вон кислый какой…
- Да уж, кислый. Станешь тут кислым. Ты сам-то какими судьбами? Командировочный, что ли?
- Типа того.
…прошло три часа Арманьяка.
- Да ты представить себе не можешь, что тут творится! Вот ты приехал, ты завтра уедешь…
- Послезавтра!
- Тебе - хрен по деревне, - не обращая внимания на Джея, продолжил изрядно подвыпивший Александр Валерьевич, - а мне тут оставаться. И жить как-то надо, понимаешь? Блять! Трижды блять!!! Как же заебали эти баночки по утрам! Завтраки здесь дают в маленьких пластиковых баночках, в трех из четырех лежит что-то сладкое, склизкое и совершенно с утренним настроением несовместимое. Суки-иностраны, любители всякой дряни типа джемов, вареньев и сливок! Как же хочется простой неизощренной еды, яичницы, пельменей, сосисок!!! Хочу бизнес сделать, продавать тут пельмени. По 20 евро за пачку. И, честно говоря, думаю, очень скоро разбогатею. Ну да хер с ним. Погода – смерть. Зима - то снегу навалит, то холодно, как в подвале. В доме скучно, из дома вылезать никуда не хочется. После обеда вырубает, как только опускаю жопу в кресло. Пить одному не круто. Хотя… Почему бы и нет?.. Ща пойду, въебу какого-нить портвейна местного разлива. Ваще есть тема дойти до Ашана, там должно быть много и дешево…
- это, ты подожди, куда тебе одному-то? Время уже не раннее, Бегемот, я тебя одного не пущу!
- А… - отмахнулся Бегемот, - скучные, всё-таки, эти французы. Утром на работу, вечером с работы. Жрать, чистить зубы и спать. Деревня – никаких развлечений, сплошные бизнес-центры. Два ресторана, один в такой жопе, что мурашки по коже бегают, когда о нем думаешь. Второй ближе, но еда дерьмовей. Это потому что мой. По вечерам забит до отказа, поскольку податься больше некуда. И хоть бы один магаз с бухлом! Хоть бы одна пивнуха, дискотека или там кино! Хрена! Ничего вообще! Бетонные коробки, асфальтовые полосы и дела, дела, дела… Это они еще совок зомбонацией называют! Да, без хорошей компании тут сложно. Ой, как сложно! Я уже скоро с ноутбуком разговаривать начну. Никто не проявляет ни малейшего к тебе внимания, если твое присутствие ему не светит финансовой выгодой. Нация потребителей, прав Задорнов. Всё, что делается, происходит из чисто меркантильных соображений. Тревожно мне за них, подохнут ведь, и не вспомнит никто… Еще меньше понимаю теперь людей, которые стремятся сюда на ПМЖ. Хотя, есть тут конечно свои плюсы. Сервис дорогой, но всегда с улыбкой и вовремя, красиво всё, чистенько, убрано. Рас****яйства, правда, не меньше, чем у нас, но как-то всё это совмещается, как-то всё цветет и пахнет, несмотря ни на что. Чувствую, у негров тут тусы клевые, только пока точку входа не вижу. Тоже все особнячком держатся, на сраной козе не подъедешь.
На словах о рас****яйстве Джею почему-то вспомнился Гарик с его поносом. Как он там, в гостинице? Таблеток ему, может, привезти? Да нет, дрыхнет, наверное, как мамонт, засунув бивень под хобот…
- Слушай, да пропади оно всё пропадом! Давай поссым щас с Эйфелевой башни?
Чем больше хмелел Бегемот, тем быстрее трезвел Джей.
- Слушай, а может, не надо? Тебя же здесь знают, посадить могут, работы лишишься…
- Да имел я их всех! Ко мне, может, друг приехал, так что, я пописать сходить не могу? – с остеревенением вещал Бегемот куда-то в неизвестность.
- Ну, раз так, - вслух подумал Джей, - то конечно… Наливай, что ли…
Потом была Эйфелева башня, потом какая-то тетя внизу потеряла сознание, хотя отчего бы ей терять сознание, если по факту это считай как под дождь попала, потом были попытки походить по парапету на руках, потом была полиция и скорая помощь и еще много чего было, сейчас уж и не упомнишь. Очнулся Джей под утро на автобусной остановке от того, что было неудобно спать. А еще было холодно. Джей подвинул локтем Бегемота. Бегемот проснулся, глаза у него были красные, одежда порвалась.
- А что, далеко здесь до океана? - спросил Джей.
- Километров двести. А что?
- Бегемот, давай сгоняем, а? Никогда океана не видел…
- Можно, чего уж теперь, - ответил Бегемот, постепенно приходящий в себя, - здесь рядом можно машину арендовать, я офис знаю.
- Только давай Гарика с собой возьмем. Он очень хотел, мы с ним говорили как-то.
- А кто такой Гарик?
- Да ты не знаешь. Он нормальный.
- Ну, раз ты говоришь, нормальный, тогда конечно, давай.
***
«Кто будет водителем?» - спросила милая невыспавшаяся девушка в офисе Герц. Бегемот и Джей покосились друг на друга, потом на непроснувшегося еще Гарика. «Я», - взял на себя все тяготы лишений Джей. «А в какую сторону океан?»
За рулем Джея саднило неимоверно. Хер с ним, лишь бы не останавливаться. Ехали в город под названием Etretat, знали о нем только то, что если посмотреть по карте – ближайшая точка на побережье от Парижа. Ехать было 250 км. По дороге погода менялась с солнечной на полнейшее мракобесие с туманом, дождем, ветром и чуть ли не снегом. Гарик дрых на заднем сиденьи, Бегемот что-то ****ел о названиях автомобильных запчастей, Джей думал ни о чем. Все были в своей тарелке. Приехали под вечер, тетка из навигатора вывела по сельской дороге ровно на набережную. Набережная была выше парковки, поэтому не сразу стало понятно, океан там, речка или ваще офисы. Джей заглушил мотор, и тут… Ради этого момента стоило прожить жизнь. Стало отчетливо слышно, как кричат чайки…
***
Самолет поднимался в воздух нехотя, как будто не желал расставаться с родным аэродромом. В воздухе было что-то неестественно свежее, в ушах как будто звенело и сыпалось мелкими хрусталиками. Джей почему-то вспомнил о разбитом стекле. Потом он еще раз подумал о Франции и о скучных парижанах, вскоре ему это надоело и он стал думать о том, как быстро самолет может упасть с одиннадцати километров, если у него откажут двигатели. Получалось совсем немного, около минуты. Это было неприятно. Джею внезапно захотелось общения.
- Ты как?
- Да нормал вроде. А ты?
- Тоже ничего, трезвею.
- Непорядок. А я вот что думаю, всё-таки хороший человек – твой друг!
- У меня друзей плохих не бывает. Мне с плохими неинтересно.
- Это хорошо. Уважаю.
Картинка в иллюминаторе становилась всё менее разборчивой. Вскоре самолет добрался до облаков, и за двойным стеклом осталась только молочная пелена.
- Ух, - вытер пот со лба вернувшийся Гарик, - проклятый понос! Когда же это, мать его, кончится?
- Когда-то всё кончается, - уточнил Бегемот, - только не всегда понятно заранее, что будет дальше, - и зачем-то уставился в мутную пелену за окном.