К нам в гости приехала шестнадцатилетня английская девочка по школьному обмену. Она должна была прожить в нашей семье две недели. Куда, когда и на чем ее возить по Москве, мы решили быстро. Но для нас, как для истинно русских людей, самый главный вопрос оставался нерешенным: Чем ее кормить?
Визит английской гостьи пришелся на годы, в которые не спрашивали о сорте сыра или колбасы, добытых в самых настоящих боях в нашем огромном и совершенно пустом магазине "Диета". Служащие вывозили тележку с расфасованным товаром, а толпа набрасывалась на нее, перелезая через спины оголодавших сограждан, и радостно или печально таяла, унося к единственной работающей кассе добытые в сражениях съестные трофеи, торопливо и понуро выстраиваясь в привычный длинный хвост.
Но школа, в которой учились мои отпрыски, помогла решить вопрос с питанием английских детей. Всем нам выдали талоны на какой-то гигантский подземный склад, где родители принимающей стороны и отоварились продуктами питания по полной программе. В те времена всякая уважающая себя семья, кроме большого холодильника, имела еще и отдельную морозильную камеру. Мы забили оба агрегата судаками и горбушей, курами и утками, стейками и подкопчеными сосисками, банками с консервированной ветчиной и успокоились на две ближайшие недели.
Юную англичанку мы кормили на убой, и однажды, пока я отсутствовала по делам, она напросилась в магазин "Диета" вместе с моими детьми, которым было поручено в этот день пополнить истощившиеся запасы хлеба. Со своей кинокамерой, вызывавшей у моих детей острую зависть, молодая леди не расставалась никогда.
Закончился визит англичанки. Мы наконец-то вздохнули спокойно и уехали на свою дачу отходить от стресса подчеркнутого гостеприимства, а заодно заняться садом и огородом, обещающими нам скудное, но гарантированное физическое выживание в предстоящую зиму.
В конце лета дочка, неплохо владеющая английским, переводила нам письмо своей английской подружки. Девочка писала, что показывала снятый о прибывании в России фильм своим родителям и брату во время обеда. Всем было так интересно, что семья нарушила установленные правила - не отвлекаться от переваривания пищи ничем и никогда, тем более телевизионными зрелищами.
Когда на экране появился магазин "Диета", за столом воцарилось мертвое молчание. Хозяин дома молча поднялся из-за стола и вышел в другую комнату. Вскоре оттуда послышалось сдавленное всхлипывание отца семейства. Его жена Мери не скрывала слез, обильно катившихся по ее ухоженному лицу. Она молча смотрела на уносящиеся вдаль пустые прилавки и обезумевшую толпу, набросившуюся на продуктовую тележку. Сын Джон покраснел и следил за исходом битвы покупателей с напряженным вниманием, сжав кулаки.
Больше к дымящейся на столе пище никто из семьи не притронулся. Обед закончился, едва успев начаться.
Все оставленные и недоеденные яства с удовольствием слупила их старая любимая собака Анни, до вечера не нашедшая в себе сил от обжорства заступить на дежурную вахту у входной двери дома и периодически громко и неблагозвучно икающая на своей подстилке под лестницей, ведущей на второй этаж...