Звёздное небо

               
              Весеннее звёздное небо совсем не такое, как осенью, хотя, казалось бы, и небо, и звёзды – всегда одинаковы, неизменны. Но нет! Как весна отличается от осени, так и звёзды на весеннем небе отличаются от осенних звёзд. Весной вся жизнь впереди, осенью – всё подходит к своему завершению. Весенние звёзды высоко и далеко-далеко, осенние – совсем низко и близко, рукой подать; и светят ярче, чем весною.

     В молодости, на заре жизни наше будущее, если вообще как-то вырисовывается, то непременно в неясных, смутных очертаниях, исполненных очарования неизвестности и интригующей загадочности. Чем ближе к старости, к завершению земного пути, тем яснее и отчётливее просматриваются многие вещи, которые в молодости либо вовсе не удостаивались внимания, либо не могли предстать в своём подлинном свете в силу нехватки жизненного опыта и юного возраста.

    Звёздное небо нашей юности, далёкое и туманное, и осеннее небо старости, яркое и близкое к нам, - одно и то же, вечное и неизменное небо, воспринимаемое по-разному в зависимости от возраста, опыта, идеалов, устремлений, желаний и невзгод, омрачающих или услаждающих наше видение того, что всегда рядом, всегда с нами. В зависимости от своего положения в пространстве и времени многое предстаёт нашему взору в ином свете, в том числе и звёзды, и млечный путь, и небо, и вечность…, не говоря о вещах куда более приземлённых, прозаичных и будничных. Часто ли вглядываемся мы в звёздный ночной полог, пытаясь разгадать его секреты и чарующие тайны, а вместе с ними и загадку своей собственной жизни, которую, как ни старайся, не удастся раскрыть здесь, на земле? Часто ли небо делится с нами своими тайнами? Наверное, нет, оно умеет их хранить, и делает это столь мастерски и в такой оглушительной, всепроникающей тишине, что нам слышатся в ней какие-то звуки, которые каждый интерпретирует, толкует по-своему. А на самом деле, и звуков-то никаких нет, есть только наше желание услышать хоть «что-то», и мы «слышим»… Истинный же голос звёзд, неба, бытия, вечности можно расслышать лишь в себе, в глубинах собственного безстрастного и безмолвного сердца, отрешённо взирающего на мiрскую суету в любом её проявлении и отзывчивого только ко гласу Божию, который оно терпеливо ждёт всю свою земную жизнь и никак не может расслышать за нашими многопечальными заботами, мелочными страстями и назойливыми, изматывающими душу желаниями.