Грани и кадры
1.
(Этот пост потому так пространен, что сочинялся 3 марта 2009 года, еще при жизни уже смертельно больного актера).
Его фирменный прищур – что это? Ирония? Сарказм? Грусть? Скука? Тоска? Злой ум? Веселый дух? Или ВСЁ ВМЕСТЕ?
Наверное, всё вместе.
Странно, но слово «доброта» как-то не стучится. Скорее, «эгоизм», крайнее проявление коего – Свифт, который в простроенном им же самим Доме доходит до личного «заговора молчания». Но не является ли сей эгоизм вынужденностью? Как щит перед непониманием толпы. Как стеклянный аквариум Гения.
Он много переиграл гениев… Сатиры. Как Свифт. Иронии. Как Мюнхгаузен. Сказки – Волшебник. Знания – Скорина. Зла – Трехликий Дракон. Хитрости – Степлтон в «Собаке Баскервиллей»...
Эгоизм и насмешка – характерные черты его гениев. И Его… Уместнее многоточие? Пусть будет многоточие. Чтоб не обидеть кого. И не сглазить Его.
В мой сознательный мир Олег Янковский с четкой идентификацией (то бишь с раз и навсегда запомненными фамилией/именем - ФИ) вошел раз и навсегда – в 1974-м. Это был «Князь» в «Сержанте милиции». Князь опять же - преступного мира. Парадокс, но до «Мюнхгаузена» он так и числился в моем памятном архиве: Князь – Олег Янковский (можно и без тире).
Парадокс, но разбойничий «Князь» вытеснил всех остальных персонажей (и актеров) этого прекрасного мини-сериала, в том числе самого сержанта милиции.
Потом уже узнанными (ФИ) прошествовали герои «взрослого» (для меня тогдашнего) экрана: секретарь парткома в «Премии», сильные парни в «Гонщиках», «Повороте»…
Увидев три года спустя после «идентификации» бородатого Волшебника (у Шварца - просто Хозяина) в «Обыкновенном чуде», я сильно удивился, как же он постарел. Ныне, всматриваясь в Волшебника, удивляюсь: как же он тогда еще молод! Роль феноменальная. По глубине и емкости. По красоте и лаконичности. По цинизму и мудрости. Феноменальна по игре Янковского. Феноменальна по дьявольскому символизму сыгранного в кино и с сардонической изощренностью ввёрнутого в реал...
«Я на свою беду бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки… Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе как будто они бессмертны… Смерть иной раз отступает от них. Отступает, ха-ха-ха»…
С отточенной болью воспринимался тот пронзительный монолог Янковского (или Волшебника?) в те дни…
Страшно представить, сколько людей в недавние тяжкие недели недуга вспоминали этот монолог Хозяина, но боялись озвучить, чтобы не сглазить. А в душе надеялись: «Авось». Авось, пронесет! И тщетно отгоняя мысль о мистике совпадений, думали: какое же беспощадное попадание… 30 лет спустя!
Каково, каково соотнести те слова обреченного на вечность Волшебника не с теми, к кому он обращается, а с тем, чьи уста это произносят… Чье лицо и тело уж 30 лет (и навеки) поделены на двоих и слиты в одно… И подарены Образу Бессмертного Хозяина… И кто, увы, сам вовсе не вечен. А хрупок… Как все люди…
Зато «Того самого Мюнхгаузена», показанного 1 января 1980 года, честно признаюсь, не сразу принял. Не по зубам он мне оказался. Непривычный образ, нетипичная трактовка, необычная эстетика… Впрочем, длилось это не более года. Потом дошло - лучший Мюнхгаузен потому, что «аномальный», перечеркивающий хрестоматийного барона. Ровно так же как ливановский Холмс переиначивал конандойльского. Кстати, оба появились одновременно, а с ними и Жеглов, и Флоризель, и Гоша-Гога-Жора, и пираты ХХ века… Все – в один год Олимпиады-80 (с амплитудой в месячишко-другой). Да, были люди в наше время! Не то что… И Время было!
У Янковского, на мой взгляд, был «золотой период». Это 1978-1988 годы. Последнюю пятилетку «застоя» (хорош застой!) он был самым, самым… Востребованным, любимым, подражаемым (будучи неподражаемым). Любимым при том, что воплотил именно эгоиста. Но это и был тот самый разочарованный, циничный, но думающий и бесконечно страдающий «герой нашего времени" – финишного рубежа «развитого социализма». «Мы, нижеподписавшиеся», «Шляпа», «Влюблен по собственному желанию», «Храни меня, мой талисман» и, разумеется, «Полеты во сне и наяву»…
Видя его изъяны и даже язвы, этого героя все равно любили, как плоть от плоти. Все равно подражали, ведь чертовски обаятелен. А женщина обожали - вопреки, и тут все понятно...
Лишний герой. Чацкий, замерзающий в копне. Позднесоветский Онегин. Застойный Печорин.
Такая вот романтика брежневской эпохи. «Лишних» он играл и в классических постановках: «Мой ласковый и нежный зверь», «Два гусара», «Крейцерова соната»…. Лишним он казался всякому режиму, как полумифический Мюнхгаузен и реальный Рылеев («Звезда пленительного счастья»)… Впрочем, лишним для народа (тем более толпы) он оставался, даже делая героическое («Служили два товарища») и обратно противоположное: «Филер».
Короче, Олег Янковский отражал и, параллельно, авторски же, ваял интеллектуально-нравственный депрессанс, духовный книзис 1970-1980-х, отравивший в конечном счете прекрасное общество.
А потом был завершающий «золотой период» шварцевско-захаровский «Дракон» - инфернально кошмарный и жизненный до деталей и штришков. Бытовой деспот, коего всю жизнь убивал Евг. Шварц, вознесен здесь толпой до небес, откуда его можно свергнуть (да и то на время), лишь задавив в себе раба.
Прикладной урок массовой манипуляции в канун ее конкретного претворения 3 года спустя, но с растягом на последующие 20 лет! Ведь власть манипуляторов держится на инерции и тупости толпы, плюс невежестве и трусости каждого ее со-участника.
Далее был последний Император. Злодей или Жертва? Каждый выбирает по себе… И какой тут с художника может быть спрос? Такой… Актер Олег Янковский делал образ царя Николая последних дней его жизни, которые до сих пор остаются таким же «белым пятном», коим на поверку оказалась жизнь им же сделанного в начале 1970-х сценического Ильича. А ведь иконический Ленин лет 70 служил «черной дырой» всех наших чистых помыслов, побед, идеалов и… штампов. Штука в том, что мы ни о ком ничего толком не знаем. Стало быть, ответственность художника в том состоит, сколько белого он придаст черному, а сколько черного мазнет по белому. Ведь белое вчера сегодня выдавливает «вдруг» смоль, на черном же «ни с того ни с сего» проступает белизна, а Завтра???
И каковы мы, если так непостоянны?
Актер Янковский – яркий пример такого противоречивого, неоднозначного человека. И не потому, что, щедро наделив белизной сперва Владимира Ленина, а потом Николая Романова, он не решился ни на что в отношении к Сталину или Воланду… И без Сталина с Воландом, все его характеры – слагаемые грани Человека Непостоянного. У этого человека всегда двойное дно. Как эзотерическая подоплека учения гностиков, скроенная из Света и Тьмы, Добра и Зла, у него непременно есть двойник, антипод, негатив, который (еще один парадокс) при очередном перевоплощении совпадает с позитивом (или отделяется от него даже лицом). Все это не так давно продемонстрировал в «Любовнике» великолепный тандем Янковский – Гармаш, когда порой и не понимаешь, кто тут есть кто?
«Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать... Мне захотелось поговорить с тобой о любви»…
И получается, вся его жизнь, все его творчество – вечный Разговор о любви. И Обыкновенное чудо, которое… Произошло.
26 лет назад в беседе о съемках Андреем Тарковским фильма «Ностальгия» Олег Иванович отметил, как тяжело давалась сцена со свечой. Герой его Горчаков нес свечку, почти по пояс в воде, рискуя загасить. Но донес, не потушил… Нес минуту, другую… А получается, Через Жизнь.
И свече не дано погаснуть до срока…
2.
А этот короткий пост – в день смерти, 20 мая 2009 года:
О тговорил, отпел и отыграл.
Л егенда же не знает срока.
Е ГО пустует строгий пьедестал.
Г ероя нет, а людям Одиноко!
Прощай, Мюнхгаузен, с этой лестницы нет пути в жизнь, она - в Бессмертие... И, значит, наша Память с Тобой, а Ты в ней.
Родился 23 февраля 1944 года в городе Джезказгане Карагандинской области (Казахстан).
Народный артист СССР (1991).
Лауреат:
Всесоюзного кинофестиваля в номинации «Призы за лучшие актерские работы за 1983 год», Премии Ленинского комсомола (1977); Государственной премии СССР (1987, фильм «Полеты во сне и наяву»); Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1989, фильм «Крейцерова соната»), Государственной премии РФ (1996, театральные работы); Премии имени К.С. Станиславского (2001) и др.
Лучший актер 1984 года по опросу журнала «Советский экран»
(фильм «Влюблен по собственному желанию).
Награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» II, III, IV степеней.
УМЕР сегодня, 20 мая 2009 года.
Опубликовано: художественно-публицистический альманах "Литературный факел", № 1, 2014, Москва.