ПОСЛЕ ЕКАТЕРИНЫ
14 глава из книги «петербургский Наутилус»
начало – 1 глава – см.: http://www.proza.ru/2009/05/15/672
В 1727 году новая «апробация» модели «Морели» состоялась, и снова был получен отрицательный результат. Течи устранить так и не удалось – возможно деревянный корпус, собранный из отдельных деревянных частей попросту рассохся. Других же материалов плотник Ефим Никонов не знал, да в ту пору их и не было.
Через год 29 января 1728 года Адмиралтейств-коллегия вынесла последнее решение по вопросу постройки потаенного судна:
«Читано из конторы адмиралтейской выписки потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом 718 году блаженные и вечно достойные памяти е. и. в. прошением объявил, что сделает такое судно, когда на море будет тишина оным судном будет ходить в воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил и адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма., но оная по пробам явилась весьма не действительна, того ради его Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские работники и для того отправить его в Астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом, которому денежное и хлебное жалованье и мундир давать против адмиралтейских работников с вышеописанного числа, а для пропитания в пути выдать ему при С.-Петербурге денежное и хлебное жалованье против здешних адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года».
Когда Федот рассказал Евдокии, что Ефима точно ссылают в Астрахань, она долго молчала, плакала потихоньку, а утром сказала
Федоту:
- Иди к Ефиму, спроси, когда уезжать будут. И ещё скажи, что сегодня приду к вечеру к нему поговорить…
У самых ворот Галерного двора увидала Евдокия ждущего её Ефима, бледного, худущего, уставшего от долгой борьбы за судно своё потаённое. Невдалеке от него, прислоняясь к забору, раскуривал трубку капрал, осторожно поглядывая в её сторону.
- Здравствуй, Ефим! Не забыл ещё меня?
- Да как можно, Евдокия! Что ты говоришь такое. Лучшей хозяйки и не знал я никогда.
- А уезжаешь куда? Мне вчера Федот говорил.
- Не уезжаю, а увозят – под караулом… В Астраханское адми-ралтейство. Даже жалованье дадут…
- А как же судно твоё?!
- Не знаю, Евдокия! Что с ним будет – не знаю. Федот здесь ос-
таётся, пока присмотрит. А я уже всё потерял, видать…
- А в Покровском кто остался?
Ефим опустил голову и нахмурился. Его голубые глаза сразу потемнели. И Евдокия, и он замолчали ненадолго.
- Нет там у меня уже никого, кроме бати, брат и тот село покинул. Остальных нет … на этом свете. Письмо недавно получил. Да и мне, знать, не попасть туда, не вернуться. Видишь, как дело обернулось? Не отпустят мня за это судно потаенное из Адмиралтейства… В чём вина моя – не могу понять: ведь под водой ходить – не по земле грибы сбирать… Да и препоны мне чинили такие, что не обойти! Судно всё одно оное сделают: не я, так другие, в России или нет.
Евдокия долго молчала, словно на что-то решаясь, а потом снова стала Ефима расспрашивать:
- Обо мне помнить будешь?
- А то…
- А если… Если я тебе вот что скажу: не поехать ли мне с тобой в те края? У меня здесь нет никого… Дом, конечно, да за ним Федот присмотрит. А я - за тобой… Только, ты-то как смотришь?
Ефим и дар речи потерял, потом привлёк Евдокию к себе:
- А я, мужик покровский, зачем, такой красавице столичной?
- Ну, это уж моя забота.
- Так меня ж под конвоем повезут…
- А я рядом буду. И ещё тебе не говорила – в Астрахани у меня
дед с роднёй живёт. Старый правда дед, а жить где – будет. Я-то тебе не стара? Ладно, не смейся…Федот здесь останется – молодой, да уже сила и ум есть…
А судно твоё потаенное потаенным так и останется. Захочешь новое – в Астрахани сработаешь, если вдруг вздумаешь… Так что, собираться мне в дорогу? А, Ефим?
Задумался Ефим. Капрал Игнатьич, которому надоело томиться возле забора, подошёл к беседующим, и нарочито сурово произнёс:
- Пора! Время вышло. Идём…
-Ах, ты старый чурбан! – набросилась на Игнатьевича вдова. – Тебе б только брюхо во время наполнить! Дай поговорить!
- Не время. Идём в контору, - снова, уже совсем неласково
крикнул капрал, увлекая за рукав Ефима.
- Так что? – крикнула Евдокия уходящему Ефиму. – Так что?
- Собирайся!.. Поехали, – повернувшись к ней сказал Ефим, и они с капралом скрылись за большим каменным зданием Галерного двора…
* - Картина "Защита Кронштадта и Петербурга от шведов" - своя (Холст, масло)
Продолжение - послесловие http://www.proza.ru/2009/05/19/933