1.
За стёклами иллюминаторов плыл серый, непроницаемый туман. Громадный корабль пробивал облака, занимая позицию для сброса атмосферного разведчика. Пройдя горячие зоны турбулентности в нижних слоях стратосферы, корабль все глубже спускался в сумрачное пространство плотных воздушных слоев.
Экипаж разведывательного самолета, упакованный в высотные костюмы, маялся в полной боевой готовности на шлюзовой площадке. После тряски наступило затишье, которое выматывало нервы больше, чем самая напряженная работа.
Пилот и оператор, молодые парни 20 и 27 лет, запертые в тесном пространстве, слушали инфернальные стоны, трески и шорохи. Звуки исходили от остывающих в низких, холодных слоях тропосферы листов обшивки.
За дверями шлюза мерно гудел воздух - крытая посадочная полоса, спрятанная в верхней части исполинского поплавка - антиграва подьемной тяги продувалась набегающим потоком через открытые стартовые и посадочные ворота.
Максим, пилот разведчика, убивал время тем, что изучал ржавые разводы двери и механически ковырял ногтем резиновый уплотнитель. Когда ему это надоедало, он отворачивался и качался из стороны в сторону, опираясь головой о стену, сильно отклоняясь при этом от вертикального положения. Его шлем, который пилот держал за ремешок, размеренно и гулко стучал по стене, словно таран в ворота осажденной крепости.
Предстоял еще один обыкновенный день. Максиму было до одури скучно и муторно. Работа на ассенизационном корабле казалась бывшему курсанту летной школы верхом позора.
Его напарник снисходительно наблюдал за тем как молодой пилот не знает чем себя занять.
Михаил, второй член экипажа, считался опытным оператором поиска, оттарабанив на "калоше" целых 7 лет.
Собственно, настоящим делом в поисковой группе занимался только он. Оператор сканировал датчиками глубины хмурых и неприветливых вод и сбрасывал зонды, переделанные из старинных ракетоторпед.
Михаил похоже давно смирился с перспективой провести жизнь в тесной кабине атмосферного разведчика.
Он уже не испытывал дискомфорта, однообразно и монотоно траля воздушное пространство над запретными районами азиатских радиоактивных пустынь и вечными снегами Евразийского и Американского континентов.
Он привык каждый день по-долгу ждать выхода на взлетную палубу. Привык к тесноте жилых отсеков громадного корабля. Привык каждый день сбрасывать зонды в воду и бомбовые буи в лед.
А теперь, после нудных полетов в окрестностях бывшего Нанкина, Михаил был доволен новым заданием по свободному поиску в водах близких к южной полярной шапке.
Оператор мурлыкал что-то себе под нос и даже отбивал пальцами ритм, усиливая раздражение Максима.
Отчисленный курсант, выходил из себя, выполняя предельно скучную работу, доступную и дрессированной обезьяне.
Под его контролем крылатая машина часами парила на автопилоте над серо-пенной водой, проходя квадрат за квадратом. Максиму выбирать не приходилось - ему требовались рабочий стаж и летная практика, пусть даже такая, для того чтобы через год попробовать продолжить обучение .
Пилот старался не обращать внимания на звуки которые издавал его коллега. Это было себе дороже: Михаил был его соседом по каюте, и все вспышки эмоций бывшего курсанта бумерангом возвращались в виде тягостных вечеров молчания, после ссор, которые следовали за высказываниями молодого человека о привычках своего напарника.
Наконец, громадный корабль в достаточной степени замедлил свой ход. Загорелся зеленый сигнал над выходной дверью шлюза.
- Пошли? - предложил Михаил.
- Угу, - хмуро согласился пилот. - Наконец-то.
- Да ладно, - заметил оператор. - Куда торопится?
- Стоять достало, - мрачно обьяснил Максим.
- Чем больше сидишь, тем быстрей геморрой наживешь - с легкой насмешкой заметил напарник.
Михаил повернул рычаг засова, и тяжелая дверь со скрипом распахнулась. Они вышли на ржавую палубу влетного туннеля.
Корабль шел со скоростью 50-60 км/час. Свежий ветер выдувал остатки тумана из ниши, в которой помещался самолет-разведчик. Этот приземистый, лобастый аппарат был когда-то героем военного неба. Штурмовик "Шмель", по прозвищу "ликвидатор", был в недалеком прошлом суперсовременным оружием, средством завоевания господства в воздухе и инструментом гарантированного уничтожения любых наземных целей.
Машины такого класса уже 38 лет не использовалась по прямому назначению, с тех пор, как на холодном африканском континенте утихли последние взрывы и на сумрачной, израненной Земле наступил вечный мир.
Теперь комбинация самолета с изменяемым вектором тяги и антигравитационного глайдера снисходительно именовалась "пылесосом". Некогда грозный штурмовик стал просто убогой, допотопной конструкцией с архаичным способом управления.
Максим влез по короткой лесенке, опустил прозрачный колпак фонаря кабины и втиснулся в пилотском кресло. Внутри было также холодно. Стекла моментально затянуло изморосью.
Наконец-то Максим оказался в таком желанном одиночестве. Было слышно, как на верхнем посту, во второй кабине устраивается оператор, клацает тумблерами, готовя аппаратуру к работе. Но это было не в счет.
Максим включил обогрев, запустил полетный компьютер. На мониторе побежали строки самопроверки. Ожили шкалы и индикаторы.
Максим повернул рычаг запуска силового реактора. Блок предохранителей отозвался трелями коротких замыканий. Запахло озоном и нагретой изоляцией. Когда он решил, что предохранители расплавятся и полета не будет, все прекратилось. Осталось лишь гудение нагруженных энергоцепей. Пилот натянул шлем, приладил и отрегулировал звуковые сенсоры.
- Улей, я Шмель - 4, прошу разрешения на запуск двигателей, - обратился он к руководителю полетов.
- Шмель - 4, запуск двигателей разрешаю, - ответил освобожденный компьютером от эмоций призрачный голос.
Максим щелкнул тумблерами вспомогательного привода. Лениво шевельнулись лопатки турбин. В секции управления запуском на мониторе появилось сообщение о достижении нужной скорости вращения.
Максим нажал на клавишу зажигания. В рабочей камере турбины вспыхнула ослепительная искра реакции индуцированного распада. Турбина выстрелила пару раз огнем из сопла и басовито гудя, стала набирать обороты. Пилот запустил вторую турбину, убрал до минимума тягу. Потом он убедился, что все проходит в штатном режиме и прикрыл глаза.
Теперь долгие четверть часа нужно было ждать, пока оба сердца крылатого дракона из плохо проводящей тепло металлокерамики равномерно прогреются до рабочей температуры.
Под убаюкивающий, низкий гул турбин перед закрытыми глазами встало лицо. Он узнал бы его из многих тысяч похожих по выражению снисходительного скучающего превосходства. Именно по милости этой рожи он вынужден проводить жизнь в тесных отсеках "летающей калоши" и водить вызывающий жалость раритет.
У этой рожи был поганый язык, который отпускал ехидные шуточки, за который хотелось убить. У это рожи был накачанный пресс и крепкие кулаки. У этой рожи была мохнатая лапа на самом верху. Рожу звали Игорь Барковский.
Барковский был правнуком того самого знаменитого генерала Барковского, который в зимнюю кампанию 2172 года погнал негров на юг за 15 параллель, в холодное небытие степей Намиба.
Максим считал, что знаменитые предки не повод для презрения к окружающим, особенно если ничего особенного из себя не представляешь. Но окружающие, видимо, считали иначе. За те ответы, которые Максиму ставили "тройки" и "четверки", продолжателю знаменитой военной династии безоговорочно оценивали высшим баллом. Зам.ком. роты по воспитательной работе, не замечал явных нарушений внука и сына известных военачальников. Зато Максима и прочих простых смертных прессовали по полной программе.
Особенно Максима, который всегда указывал отцам - командирам на явную несправедливость.
Стоила ли разбитая рожа генеральского сынка того, как обернулась жизнь после?
Вместо исследовательских рейдов в кольцах Нептуна или разведки в вечной ночи пояса Копфера - сводящие с ума, однообразные полеты по замкнутому маршруту над наводящим тоску холодным океаном.
Вместо блестящих перспектив карьерного роста выпускника престижного летного училища - скучная, отупляющая работа ассенизатора.
- Нарушитель, ты что спишь? - прервал не слишком приятные воспоминания Максима напарник.
- Нет, - сухо отозвался он.
Максим обижался на эту кличку, которую дали ему на корабле, но ничего не мог сделать.
- А какого мы не взлетаем?
- Прогрев двигателей.
- Не слишком ли долго? - поинтересовался оператор.
- Нет.
- А по мне - пару минут прогрел - и вперед.
- В нашей стране самолеты сами собой не ломаются, - вставил Максим.
- Эти лоханнки уже трижды списаны.
- Ну и что? - поинтересовался пилот. - Тем более.
Разговор сам собой прервался. На мониторе появилась табличка об окончании прогрева.
- Я Шмель - 4. Прогрев двигателей закончил, параметры в норме. - радировал Максим центру управления. - Разрешите взлет.
- Я Улей. Взлет разрешаю.
Максим до половины вытянул рычаги газа турбин. Разведчик начал рулежку.
Турбины заработали на полную мощность, включилась антигравы. Самолет стремительно пробежал короткий разгонный отрезок и вылетел из стартовой трубы.
2.
Во внешней среде было сумрачно. В километре внизу колыхался океан, поднимая увенчанные серыми шапками пены волны. На волнах величало раскачивались ледяные туши айсбергов. С низких облаков, которые быстро бежали над самой головой, падали крупные хлопья снега.
Временами снег застилал обзор, наглухо залепляя стекла кабины, ухудшая и без того никудышнюю видимость.
Максим обошел по кругу корабль-носитель, разглядывая громадную конструкцию, летящую сквозь снежные заряды.
"Калоша" состояла из двух соединённых толстыми фермами двигателей подьемной тяги и эмитера тягового луча. На поплавках во всю ширину борта были намалеваны черные, угловатые символы НСС в белом круге на красном поле.
Облетев двухсотметровый небесный катамаран, разведчик направился на юго-запад.
Там, в точке отстоящей на 1000 километров от острова Мадагаскар находился квадрат поиска.
Силуэт калоши растворился среди облаков.
Максим плавно повел машину по маршруту. Через какое-то время молодому пилоту наскучило размеренное движение. Он несколько раз плавно спикировал к самой воде и снова поднял аппарат, наслаждаясь изменением перспективы от скучной, плоской равнины с обрезанным горизонтом до огромных, впечатляющих пространств сумрачного океана.
За пикированием и кабрированием последовала змейка разворотов, когда самолет наклонялся почти вертикально и сила перегрузки чувствительно прижимала экипаж в кресла.
Михаил буркнул что-то невнятное про парк аттракционов и включил антиускорительную систему.
Пилот пользуясь тем, что напарник практически самоустранился, снизился до 100 метров и начала разгон, практически сложив крылья и максимально увеличив подьемную тягу антиграва.
Он переключил системы обзора в инфракрасный режим. Внутренняя поверхность стекла шлема загорелась оранжевым светом. Пейзаж волшебным образом преобразился.
Вместо скучных льдов полярного океана Земли возник пейзаж Титана с его красно-оранжевыми снежными пиками и морями жидкого метана.
Максим представил себе, что он последняя надежда экспедиции, зажатой оползнем в пещере. От того, как скоро ему удастся доставить баллоны с кислородом, регенераторные патроны, взрывчатку и аптечки, зависит жизнь и смерть попавших в беду людей.
Он почти вплотную прижался к воде и продолжил полет, лавируя между айсбергов. Лишь когда не оставалось другого выхода, он вплывал на верхушками ледяных гор и снова сваливался вниз, как только предоставлялась такая возможность.
При этом Максим жутко опасался радаров противника. Зачем прижиматься к самой воде, если самым простым и быстрым способом подлета был суборбитальный скачок он себе не обьяснял. К тому же, какие радары, какого противника могут быть на Титане?
Просто Максиму нравился вот такой щекочущий нервы опасный полет, скольжение по самому краю пропасти, когда одно неверное движение штурвала грозит неминуемой гибелью.
- Нарушитель, по моему ты гарцуешь, - поломал игру молодого пилота оператор. - Мы уже на 20 минут обогнали график. К тому же лететь так низко и так быстро запрещено всеми инструкциями. С "калоши" могут увидеть.
- Да вот... - произнес Максим и замялся.
"Не рассказывать же в самом деле взрослому дядьке про свои фантазии" - подумал он.
Максим остро почувствовал себя маленьким и глупым, ничтожным и незначительным.
Он сбавил скорость и уныло поплелся на 300 метрах.
- Да ладно, чего ты, - приободрил пилота Михаил. - На радаре обычно не следят за "пылесосами" на задании.
- Да вот кто-то памперсы дома забыл, - довольно ехидно заметил Максим.
- Вот как? Хочешь, я покажу тебе как надо летать?- завелся оператор. - Поменяемся?
- Ну, давай, покажи, - снова подначил оператора Максим.
- Переключи управление, Нарушитель.
- Сейчас, - ответил пилот.
- Готов?
- Да...
- Начнем с простого.
Михаил неплохо пилотировал. Повинуясь его рукам, атмосферный разведчик плавно поднялся на высоту, потом заскользил вниз словно по крутой горке, самолет резко задрал нос и описал мертвую петлю. В нижней точке, при выходе из виража, ускорение превысило 8 g. Максим почувствовал во рту привкус крови и проворно, как только отпустила адская перегрузка, включил антиускоритель.
- Первое правило: влез - нажал на подлокотнике кнопку с синей головой, - прокомментировал оператор.
Самолет опять разогнался и сделав "кобру" свалился в плоский штопор. Выйдя из штопора над самой водой, Михаил потянул машину в высоту, крутя каскад бочек и полубочек. Набрав 400 метров, оператор выровнял аппарат.
- Теперь наблюдай внимательно, - сказал он.
Максим напрягся, ожидая какого-нибудь зубодробительного трюка.
Самолет стал набирать высоту. Максим отметил, что тон двигателей не изменился.
- Вот удивил... - иронически заметил пилот. - Подумаешь...
- На панель посмотри, чудак, - сказал Михаил. - Рули, закрылки, тяга.
Разведчик еще раз пошел вверх. На этот раз пилот внимательно следил за положением закрылков и рулей. Ничего не изменилось. Такого не могло быть. Максиму показалось, что тело стало немного легче. Поля противоускорительной ячейки не давали почувствовать работу антиграва в полной мере.
- Ты что, "поплавки" включаешь? - поинтересовался он.
- Молодец, сообразил, - похвалил его Михаил.
- Ну и что в этом такого?
- А теперь смотри, как это можно использовать.
С этими словами Михаил бросил самолет в пике, которое перешло в "мертвую петлю".
В верхней точке траектории Михаил развернул самолет поперёк движения. Атмосферный разведчик стал камнем падать вниз. По мере того нарастала скорость неуправляемого падения, Максим все больше и больше чувствовал жуткий страх. Когда Максим понял, что самолету не хватит высоты, чтобы затормозить до удара о воду, он завопил высоким и тонким чужим голосом:
- ****ь! Тормози мудак! Разобьемся!
Эти слова вырвались у него непроизвольно, неожиданно, против его воли. Руки сами забарабанили по клавишам, пытаясь перехватить управление машиной.
Аппарат вздрогнул. Даже при включенной противоускорительной системе Максима втиснуло в кресло. Он испугался , что от такой перегрузки у "пылесоса" отвалятся крылья. Но бронированный атмосферный разведчик выдержал такое издевательство над собой. Самолет, подчиняясь тяге турбин, стал разгоняться по горизонтали. Едва не коснувшись воды, машина ушла в небо.
Максим услышал странные хрюкающие звуки. Это смеялся его напарник.
- ****ь, он ещё и ржет, - с досадой сказал Максим.
- Ссышь, когда страшно, - довольно отметил Михаил.
- Шмель -4 ! Я Улей! Немедленно ответьте!
- Я Шмель-4, - отозвался Максим. - Следуем в заданную точку для выполнения задания.
- Нарушитель, что за воздушный цирк? Еще раз такое увижу, - на кичу законопачу до скончания времен.
Голос руководителя полетов, восстановленный компьютером из электрических импульсов мышц гортани был тихим и равномерным, но даже в его ровном шелестении чувствовались испуг и ярость .
- Виноват! - бодро отрапортовал Максим.
- Виноват он, - саркастически заметил руководитель полетов. - Удав, ты-то куда смотришь?
- Улей! Я Удав! Машиной управлял я.
- ТЫ?! - удивлению руководителя полета не было предела. - Предупреждать надо...
- Так точно.
- В квадрат прибыть вовремя!
- Есть! - гаркнул Михаил. Потом добавил по внутренней связи. - Сейчас он отвяжется, покажу что-то поинтереснее.
- Я надеюсь, - сьязвил Максим. - А то этот трюк полезен только при запоре.
- Ты ... не того? - поинтересовался оператор. - А то сам задохнешься и всю кабину провоняешь.
- Благодарю за заботу, - хмыкнул Максим.
- На нас светят? - поинтересовался оператор.
- Нет, - ответил Максим. - Периодические всплески от обзорного радара. Излучения поисковых радаров нет.
- Готовься, - сказал Михаил.
Для начала Михаил разогнался и заложил быстрый вираж, опираясь скорее не на крылья, а на тягу антиграва. В кабине тревожно запиликали зуммеры, предупреждая, что антиускорительные ячейки не справляются с перегрузкой. Радиус разворота получился неправдоподобно маленький. Михаил повторил маневр несколько раз. Потом, разведчик полетел по прямой разгоняясь, и вдруг его словно подбросило. Аппарат круто, под запредельно большим углом ушел вверх. Оператор проделал так несколько раз. Максим только успел заметить, что перед прыжком турбины завывают не своим голосом, а крылья максимально раскрываюся.
Михаил стал крутить бочки и полубочки, не забывая при этом делать курсовые повороты, без всякой системы то проваливаясь, то взлетая.
В голове Макса была каша из каких-то недоотображенных обрывков эмоций: ярости, недовольства, страха, восторга, радости. Эта каша, царапая нервы, приливала с кровью к голове и уходила в ноги. Вестибулярный аппарат плохо отслеживал где верх и низ, завтрак настойчиво просился наружу.
Но в этой чадной мешанине возникла и удержалась одна мысль - даже если кто-то зашел бы в хвост и взял их на прицел, то ни за что не попал бы в бешено скачущий в воздухе аппарат.
- Удав! Я сказал прекрать! Кончай самолет ломать! - вновь возник в наушниках голос руководителя полетов.
- Улей, вас понял. Нахожусь в заданом районе. Начинаю поиск.
- Ну, раз тебе так хочется летать, можешь попилотировать в квадрате.
- Улей, а как же работа?
- Ты поупражнялся в полетах, - пусть Нарушитель потренируется в поиске. Это справедливо.
- Есть, - кисло ответил Михаил.
- Если, что поможешь советом.
- Так точно.
- Ну ты видел, - возмутился Михаил. - Старый маразматик. Как припрет - так обеспечь. А как тренироваться - хрен по всей морде.
- Да ладно, бывает, - ответил Максим.
- Ну, Макс, что делать знаешь. А я пригляжу.
- Хорошо, - сказал Максим. - Работаем! Приготовиться к запуску зондов!
3.
Он вывел операторскую панель и нажал кнопку подготовки к старту.
Панель мигнула красным. Компьютер предлагал подтвердить полномочия.
- Удав, пароль введи. По инструкции запрещено ограничивать доступ.
- Что положено, на то наложено, - заметил Михаил. - Раз один кадр сбросил зонды прямо в ангаре... И между прочим с включенными движками.
- Нифига себе, - удивился Макс. - Совсем что-ли дебил?
- Нет, нормальный парень. Просто стал ради интереса во все кнопки тыкать, - Удав с усилием остановил не слишком приятные воспоминания и официальным тоном продолжил. - Пароль введен. Оператору запуск зондов разрешаю.
- Есть командир, - ответил Макс.
Он ткнул в кнопку запуска. На экране стали возникать узлы и механизмы двухсредных беспилотных аппаратов. Программа была создана в более поздние времена, чем ПО компьютеров разведчика, потому красивые картинки сопровождались приевшейся символикой НСС и навязшими на зубах лозунгами правящей партии Федерации.
Максим по рассказам деда знал, что ФАГ когда-то называлась Союзом Орды. В те времена потомки переселенцев ещё не стыдились дел своих предков. Зверства времен Исхода не были предметом бесконечных оправданий в вечерних проповедях технологов министерства пропаганды. На взгляд Макса, в этих обязательных для просмотра выступления штатных техников-пропагандистов, не было ни слова правды.
Замигали индикаторы сброса. Максим снова вернулся из своих мыслей в кабину атмосферного разведчика. Из-под крыла самолета сорвался крылатый снаряд. Самолет чувствительно встряхнуло струей термореактивных двигателей. Ослепительное сияние перегретой плазмы, вырывающейся из сопел зонда озарило серый полярный день. В сумрачном черно-белом мире обнаружились живые краски. Вода из серой стала ярко-зеленой, а лед айсбергов из грязно-белого стал голубоватым, прозрачным, сияющим тысячью отражений. Это продолжалось несколько секунд, пока снаряд не нырнул в воду.
- Хорошо пошел, - заметил Михаил.
Следом пошла вторая ракета и тоже скрылась в волнах. Колдовской свет ещё долго тек с той стороны водной глади, а на поверхности бурлили пузырьки пара.
- Красиво, - заметил Максим.
- Полюбовались и будет, - сказал Михаил, напоминая, зачем они здесь.
- Реактивные двигатели выключены. Перехожу на турбины, - отозвался Макс.
- Не мне докладывай, Нарушитель.
- Улей, я Шмель-4! Зонды сброшены в расчетной точке в назначенное время!.
- Шмель-4! Продолжать выполнение задания! - прошелестел голос руководителя полетов.
- Есть!
- Удав, зонды нашли реперный буй. Вывожу данные на дисплей.
- Хорошо, Макс, корректирую курс. Выйдем точно туда, где вчера закончили.
Разведчик перешел в режим парения. Михаил точно, одним уверенным движением поставил аппарат над лучом реперного буя.
- Ловко. В яблочко, - заметил Максим. - Могешь, Удав.
- Мастерство не пропьешь, - заметил Михаил. - Ваше слово, юноша.
- Высота 200, курс 335. Старт после сигнала.
- Ждем-с.
На дисплее появилась картинка. Торпеды зондов вертикально уходили в бездну, помогая силе тяготения мощью турбин. Прожектора пробивали тьму водной толщи. Планктоновый снег забивал экран. Сонар исправно сообщал о приближении дна.
Наконец, камеры показали поверхность абиссальной равнины, в 5 километрах под волнами океана. Зонды нашли реперный буй, торчащий из покрытой белым илом почвы.
- Удав, зонды в расчетной точке. Старт. Скорость 80.
- Принято.
- Улей, я Шмель-4! Готов начать поиск.
- Шмель-4, начинайте, - отозвался руководитель полетов. - Следующий сеанс связи через 29 минут 45 секунд.
- Сначала доклад, потом команда на старт, - заметил Михаил.
- Можно подумать, что они скажет что-то другое, - иронически сказал Макс.
- И то верно, - ответил Удав. - Но порядок прежде всего.
Уныло гудя турбинами, разведчик поплыл над сумрачной водой.
Он возглавлял поисковую группу, долбя воду посылками глубинного радара. Немного позади, в водной толще шел сонарный зонд, свистя ультразвуковыми импульсами. У самого дна рыскал второй подводный разведчик, давая визуальную картинку.
Процесс поиска был автоматизированным, а оттого предельно скучным, отупляющим, вызывающим непреодолимое желание уснуть. Гладкое, ровное дно было белой однообразной пустыней, местом предельного покоя.
На мертвую равнину тысячи лет падал отживший свое планктон, опускались трупы рыб и кашалотов. На ней находили последнее пристанище корабли и самолеты.
Где-то в этом районе, по мнению исторического отдела военной разведки, ,должен был покоиться крупный военный корабль.
Он был потоплен еще во времена первого американо-китайского конфликта.
Точность указаний "гадателей по книге перемен", как иронически называли специалистов по расшифровке мертвого языка была крайне низкой.
По большей части в этом, виноваты были не переводчики, не разрозненность сведений, добытых из развалин городов и подземных командных центров.
Дело было в тогдашнем менталитете, в принятых штампах подачи информации.
Врали командиры, которые преувеличивали или бесстыдно приписывали себе несуществующие победы для звездочек на погонах и для дырочек в кителях.
Врали газеты и телевидение, выдавая уничтоженный взвод противника за полк, катер за крейсер, звено за эскадрилью для поддержания боевого духа голодающего и гибнущего населения.
Оттого, в большинстве случаев, поиск по историческим сведениям был напрасной тратой времени.
Об этом знали экипажи разведчиков, командиры ассенизационных кораблей и те, кто отправлял гигантские машины на поиски.
Поэтому Максим относился к процессу поиска, как нерадивый школьник к урокам. Он вполглаза смотрел на приборы, доверяя автоматике.
Его внимание было поглощено фотографиями ныне запрещенного для посещений скульптурного комплекса в Тибести.
Максим раздобыл их на закрытом сайте спецсети. Взлом данных классифицировался как уголовно наказуемое преступление.
Помимо взлома сайтов, он хранил разные нелегальные тексты и обменивался запрещенной литературой по Сети.
За все эти дела он мог легко попасть в холодные степи Намиба лет на 10. Но угроза каторжных лагерей лишь придавала остроты этим занятиям.
Монумент отображался с главной смотровой площадки. По снежному полю двигалась маленькая колонна беженцев: несколько грузовиков, БТР, танк.
Впереди шел человек с металлоискателем. Он был изображен застывшим на половине шага с поднятой рукой, предупреждая, что его прибор нашел что-то под снегом.
За ним, парни из группы огневой поддержки вскидывали свои автоматы, готовясь к бою. Часто минам на дороге добавлялась засада.
Местные "шоколадки" или такие же как они переселенцы нападали на колонны, в надежде разжиться едой, оружием, топливом или запчастями. Позади, головной танк разворачивал башню, куда указывал человек в люке. Десант прыгал с машин, а женщины и дети жались к холодному металлу техники, в напрасной надежде, что она защитит их от пуль.
Бойцам авангарда было придано портретное сходство с отцами-основателями первых государств Орды.
Максим подумал, что эти люди, изображаемые на парадных портретах как убеленные сединами маститые старцы, были не старше его, когда повели на юг части бывшей российской армии, спасаясь от наступающего снега вечной зимы.
А все зверства Исхода были не исполнением Пророчества о Господстве, а всего лишь отчаянной попыткой людей выжить на холодной Земле.
- Нарушитель, - вклинился в мысли голос напарника.
- А? - машинально ответил тот.
- *** на... Минуту назад ты должен был докладывать "Улью".
- Понял... - Максим включил передачу. - "Улей" ! Я "Шмель-4" ! Продолжаю поиск. Артефакты не обнаружены.
- "Шмель-4" вас понял. Продолжать поиск. Следующий сеанс связи через 27 минут.
- Вас понял.
Внезапно Макс увидел, как цифры на индикаторах плотности ионизирующих потоков уменьшились на пару единиц в последнем знаке после запятой.
- Удав, - позвал Михаила Макс. - Я тут кое-что видел.
- Чего? Деву Марию?
- Плотность потока ионизирующих излучений упала!
- Намного?
- Две тысячных...
- Расслабься, - лениво посоветовал оператор. - Это в пределах погрешности разрядных трубок. А когда оно поднялось - не заметил?
- Нет, - смущенно ответил Макс. - Проглядел.
- Ты ещё кое-что проглядел, - заметил Михаил.
- Что?
- К твоему терминалу подключались.
- Кто? - голос парня помимо воли выдал его волнение.
- Я, - ответил оператор.
- А... - протянул Макс. - К командиру пойдешь стучать?
- Нет, - ответил Михаил. - Мне совсем не в кассу. Я поднадзорный. Заметут тебя, меня как твоего соседа в Намиб живо определят. Разбираться не станут.
- Ты - поднадзорный? - поразился Макс. - А почему раньше не сказал?
- Типа не похвастался?
- Ну нет, - замялся Максим. - Но все равно, как-то мог предупредить.
- А зачем? - поинтересовался Михаил. - Короче, картинки свои удали нафиг.
- Хорошо. Развернем нижний зонд?
- Это против правил.
- А вдруг? - спросил Максим. - Вопрос 15 минут.
- Давай, - разрешил опреатор.
Придонный зонд повернулся и пошёл обратно. Прошло совсем немного времени и датчики вновь среагировали. Через 3 минуты значения вернулись к фоновому.
Максим снова повернул подводного разведчика. Эффект повторился.
- Ты видел?! - закричал Макс. - Есть! Ширина 3-4 километра.
- Карту течений выведи, - стараясь казаться спокойным, посоветовал оператор.
- Вывожу.
- Сбросить буй.
- Есть.
"Пылесос" встал над подводным радиактиным потоком в режиме парения. Копье бомбового буя ушло в воду.
- Докладывай, - распорядился оператор.
- "Улей", я "Шмель-4". в придонном потоке обнаружена повышенная радиоактивность. Центр потока отмечен.
- "Шмель-4"! Уверен?!
- Так точно! Прошу разрешения на смену режима поиска.
- "Шмель-4"! Смену режима поиска разрешаю.
Зонды пошли против течения подводной реки, нюхая воду длинными хищными носами.
Прошла примерно половина часа, прежде чем ионизация ощутимо возрасла. Ещё через час радиация стала нарастать стремительно.
На белой равнине дна обозначился холм.
Макс хотел было обьявить, но автоматика опередила его. Заревела сирена. Замигали квадратики магнитометров. Оттеснив все остальное, на весь экран увеличилась картинка от сонара. Там, по принятым ультразвуковым эхо-импульсам, компьютер строил изображение подводного обьекта, похожего на приземистый домик с треугольным, сильно смещенным гребнем крыши.
Побежали данные телеметрии: размеры, масса, предположительный состав, плотность ионизирующего потока исходящего от обьекта.
- Шмель-4 какого черта тянешь? Докладывай, - раздался голос руководителя полетов.
- Наблюдаемый обьект имеет 330 метров в длину и 30 в ширину в самой широкой части. СКВИДы дают напряженность магнитного поля, соответствующую массе от 50 до 150 тысяч тонн.
Плотность потока соответствует экспозиционной дозе ноль целых двадцать пять сотых рентгена в час.
По совокупности признаков можно классифицировать обьект как "Стальной остров". Код опасности красный.
- Вас понял, Шмель-4, - после паузы отозвался Улей. - Отправляйте телеметрию, столбите точку. Попробуйте получить видеокартинку.
- Есть получить картинку.
- Долго не возитесь, - порекомендовал руководитель полетов. - И зонды потом бросьте, радиация приличная.
- Вас понял.
Древний авианосец лежал на боку, выставив вверх острый плавник взлетной палубы. Зонды прошлись над мертвым кораблем, сканируя его огромное разбитое тело. Борт "американца" был в нескольких местах разворочен попаданиями мощных ракетных снарядов. Проломы угадывались даже сквозь ил, густо облеплявший корпус.
Когда-то, русские "Граниты", выпущенные узкоглазыми моряками Поднебесной, прервали жизнь гигантского плавучего аэродрома и отправили авианосец класса "Концепт" на донную стоянку.
Максим попытался представить как с подводного корабля стартуют крылатые ракеты.
На обреченном авиацосце ревет сигнал тревоги.
В небо поднимаются на перехват F-18, шестиствольные "Вулкан - Фаланксы" дымят длинными струями отработанных пороховых газов, со стартовых установок взлетают антиракеты...
Но тщетно... Выпущенные с построенного на верфях Северодвинска подводного ракетоносца "Граниты" на сверхзвуке таранят плавучую гордость Америки.
В чреве "американца" рвутся снаряды и цистерны с авиатопливом. Черный дым валит из люков и иллюминаторов. На кренящейся палубе паника, схватки за шлюпки и надувные плоты - остатки команды пытаются спастись с гибнущего корабля. И вот, громадный авианосец, задрав корму уходит в пятикилометровую бездну под ним...
- Чего притих? - поинтересовался Михаил. - Опять мечтаешь?
- Нет.
- Да ладно... Что, я не понимаю, разве?
- Это история... Это то, что коснулось всех нас, - задумчиво сказал Максим.
- А какой нам будет отпуск и премия, - переменил тему Михаил. - Весь Китеж перетрахаем на эти деньги.
- И это тоже, - слегка помощась ответил Макс.
- Ладно, мы вроде все сделали, - сказал оператор. - Пора отсюда убираться.
- Зонды бросить? - поинтересовался Максим.
- Давай попробуем отмыть, - предложил Михаил.
- Сам будешь "добро" у Улья испрашивать.
- Нет проблем, - с усмешкой ответил Михаил. - Переключайся на управление разведчиком.
- Управление принял.
- Двигай к дому в штатном режиме.
Оператор занялся отправкой данных на "калошу".
Через пять минут Михаил вызвал на связь руководителя полетов.
- Улей! Я Шмель -4. Замер остаточной радиоактивности зондов показывает значения в пределах полевой нормы. Предлагаю подвергнуть экспресс-дезактивации и сохранить ценное оборудование.
- Удав, под твою ответственность, - отозвался руководитель полетов.
4.
Вдалеке в сумрачном, сером мареве появились огоньки. Зонды, достигнув поверхности воды, запустили термореактивные двигатели. Хвосты плазменных выхлопов были отчетливо видны с расстояния 40 километров. Зонды вначале неспешно, а потом все быстрее и быстрее стали приближаться. Пара огней в небе будила память о том, чего не могло быть в их жизни. Дежа-вю или просто предчувствие волнующих перемен.
- Нарушитель, наблюдаю подводный старт ракет-перехватчиков, - дал вводную Михаил.
- Вас понял, - отозвался Макс, принимая игру. - Оторвемся.
Разведчик бросился наутек от погони. Турбины натужно завыли, экипаж прижало перегрузкой. Но удрать от ракетоторпеды, способной развить до 4 Мах самолет не мог.
Максим наблюдал, как приближаются снаряды, притягиваемые сигналом контрольного маячка на "Шмеле".
Расстояние сокращалось.
- Макс, останется километр - делай противоракетный маневр. Разворот влево вверх. И быстро.
- Понял.
На круге локатора зонды приблизились к контрольной отметке.
- Давай!
Макс удачно выполнил вираж, стряхнув с хвоста ракеты. Стройные тела хищных небесных рыб, оставляя яркий огненный след, пролетели мимо. Блоки наводки, потеряв сигнал, стали по широкой дуге разворачивать зонды.
- Ай молодца, Нарушитель! - похвалил Михаил пилота. - Не расслабляйся, они сейчас снова пойдут.
- Понял.
- Следи, могут сверху выскочить.
- Да понял я, понял...
- Радар! - рявкнул Удав. - Что там?
- Да вон зонды, я их вижу.
- Сверху что?
- О бля...- вырвалось у Макса. - Их только не хватало.
Из-за облаков вынырнуло звено военных глайдеров. Две пары боевых машин легко и свободно пронеслись мимо разведчика.
- "Шмель" у вас проблемы? - поинтересовался спокойный, уверенный голос.
- "Арлекины" у нас все в норме.
- А чего вы шарахаетесь как припадочные?
- Отрабатываем маневр уклонения.
- Готовитесь к труду и обороне? - иронически поинтересовался военлет.
- А хоть бы и так, - ответил Михаил. - Вам-то что?
- Аккуратней развлекайтесь...- посоветовал военный. - Внизу-то как?
- Нормально, - сухо ответил Удав.
- Ничего нового не нашли?
- Все как обычно.
- А чего вы свои "самовары" помойные проветриваете?
- Сказано же - маневр отрабатываем...
- Я "Красный Гром-1", - попробовал перевести в официальную плоскость командир звена.- Прошу доложить ситуацию.
- Я "Шмель-4". Выполняю плановый поиск в квадрате. Ситуация штатная.
- "Шмель", ты между прочим с Корпусом Воздушной Стражи разговариваешь, - донесло радио.
На этот раз Максим совсем не жалел, что эмоции фильтруются при передаче. Говорить с наглыми, уверенными в себе военными летчиками было неприятно.
- Ты неграм в Намибе расскажи про Воздушную Стражу, - окрысился Михаил. - Все разьяснения у руководителя полетов. Канал 16.
- Да слышали мы все, - заметил командир военлетов.
- А зачем тогда спрашиваете? И вообще - помощи нам не надо.
- У нас другое мнение. Ты это тем, кто сзади скажи... - посоветовал военлет. Короче... Подбирай свои зонды пока не сбили и уебывай.
Тревожно заголосил радар. Приближалось что-то нечто огромное.