В такой прекрасный день, под ураган походного марша, поздравлениями каждого шага, весь в золотой сирени, медалях, сувенирах...
Шел не по мере минувший год.
Вероятно, стрелка стала ходить обратно, а иногда зачастую мелькать. И действительное, напрямую касалось "того времени", - ведь не ровен час и салют наполнит слезами глаза, радостями бугристых слезинок, подкинутыми в небо чем «нипоподя».
Ух! Да так, чтобы, аж внутри засветилось (чёрти его знает почему), да мурашками, осенило, всё тело, и гордость за Родину, как второе дыхание чтоб.
Ну, ведь не было, даже пылинки у Анджея от этого чувства, победы, этого ощущения крепкого мира и... Взаимного братства - пусть как есть.
В такой прекрасный день, под ураган походного марша, поздравлениями каждого шага, весь в золотой сирени, медалях, сувенирах...
Шел тот, чей подвиг есть не только в учебниках, памяти и брошенной по ветру земле, но и «в сегодняшнем», чей амулет бесспорно летает средь гущи облаков. Белыми птицами...
Никаких соплей. Никаких фальшивых сцен и двинутых в сторону черепных «коробчонков». Анджей плавал, гулял, нырял, в этом «девятом мая». Пил, ел, смеялся вместе со всеми, целовал своих и чужих, поздравлял ветеранов, обнимал... Обнимал... Обнимал и украл.
С опущенной головой, как собака чужая. Прямо с груди умудрился... Самую главную звезду! Самую важную на свете звезду снял, и наверно испарился из сердечного дома родных и близких. Стал черным пятном в одно мгновенье. А может уже давно стал...
...не хотел Анджей, не хотел. Не хотел отнимать какие-то пусть несколько лет жизни у этого деда. Не хотел рвать на себе волосы. Не от радости, а от тщедушия и луженной слабости. Не хотел знать, что дед охолодел и слег, безвозвратно и навсегда.
В такой прекрасный день, под ураган походного марша, поздравлениями каждого шага, весь в золотой сирени, медалях, сувенирах...
Крапился старый лавочник, лежа на струпьях прилавка. Мороча башку Анджея за даром купить медаль, за мелочь понюшку, отметаясь. Скорее бежала чумная бестия за блеклым будущим, за белым чудом, завернутым в пакетик савана. Скорее закатывался рукав и «метадоновый» червь проникал в подлятину - через язвы и споры. Скорее Анджей. Скорее...
Всё замедлилось и погасло...
Но голубь-то белый летит. Ох, как летит! Смотри! Смотри! Красота! А? Видишь? А как летит-то! И никому его не сбить. Никому не поймать! Никому!
В такой прекрасный день. В такой прекрасный день!