Вечером 31-го марта Гриша ложился спать с тревожной мыслью: «Я все еще не придумал, что завтра отмочу». За ночь ничего в голову не пришло, и утром первого апреля в состоянии творческой импотенции и общей душевной депрессии он угрюмо брел по поселку в надежде, что окружающая действительность сама подскажет ему идею веселого розыгрыша.
Действительность скупилась на подсказки, и к вечеру он лишь сообщил идущей навстречу учительнице физики, что ее шубу сзади испачкала ворона, а одному мужику рассказал про пожар, который, якобы, разбушевался у него в квартире. Обе шутки не удались.
Учительница совершенно проигнорировала поступившую информацию — прошла мимо, не меняя выражения лица, будто не слышала. Гриша сообразил: глубокое знание физики помогло ей понять, что идущий навстречу Гриша не может видеть ее спины. Напрашивался вывод: он врет. Мужик информацию принял, но отреагировал неадекватно: «Пошел ты...». Гриша и в этот раз понял причину неудачи: депрессивное состояние не позволило с достаточной художественной силой и артистичностью описать разбушевавшуюся огненную стихию.
* * *
Вот в прошлом году на первое апреля ему это удалось. Высмотрев, что Митрофаныч, живущий в балке на самом краю поселка, направился в магазин за бутылкой, Гриша рядом с балком на полянке распалил костер и вкатил в огонь две старые покрышки. Черный дым потянулся к небу, а Гриша к магазину: «Ты чо, Митрофаныч, вообще?! Ты пока за пузырем ходил… понял? Короче, горит у тебя там все. Вон видишь? Там уже… это самое… И менты, и пожарники. Понял? Давай быстрей, короче!»— красноречиво соврал Гриша, выкатив для убедительности глаза и жестикулируя.
Митрофаныч побежал, как молодая лань и как не бегал ни разу за последние 30 лет. Гриша не отставал. Когда их взору открылись балок и горящие на поляне покрышки, Митрофаныч развернулся и безо всяких словесных вступлений, произвел боевой замах бутылкой, намереваясь разбить ее об веселую Гришину голову. Тот увернулся, и они побежали с той же высокой скоростью, но в обратном направлении. Теперь лидировал Гриша. Вторая попытка боевого применения бутылки тоже не удалась — она выскользнула из руки Митрофаныча и бесполезно разбилась о дорогу, что привело его в состояние аффекта. Стиснув зубы, он продолжал погоню. Гриша не молчал, а на бегу задавал волнующие его вопросы: «Чо ты, вообще?»; и указывал на некоторые недостатки характера Митрофаныча: «Юмора, короче, нет. Шуток не понимаешь». Молодость позволила Грише оторваться от преследователя. Мигрофаныч снизил скорость, а затем, держась за сердце, перешел на шаг. В общем, шутка удалась.
Произошло это под вечер. А несколькими часами раньше, в рабочее время Грише удался еще один веселый розыгрыш.
* * *
Он работал в мастерской, выполняющей кое-какие немудреные столярные поделки. Иногда поступали заказы на своеобразные, но нужные человечеству изделия — гробы. Готовый, но еще не обитый тканью, гроб стоял на верстаке, а крышка рядом на полу.
К середине дня маленький мужичок дядя Ваня сделался мертвецки пьяным и уснул. Заботливые руки бугра перетащили его в кладовку и уложили на старые фуфайки, спрятав от глаз мастера, постоянно и безуспешно боровшегося с зеленым змием.
Все пошли обедать, а Гриша остался, чтобы пошутить. Он наложил в гроб толстый слой свежей стружки, на этой подстилке поместил дядю Ваню и накрыл крышку. Вначале он хотел закрепить ее двумя гвоздями, но побоялся разбудить спящего, поэтому стянул две половины гроба ручными струбцинами. Получилось намного прочней, чем гвоздями.
Чтобы поступающий через щели в крышке дневной свет не порадовал проснувшегося дядю Ваню, он накрыл гроб в несколько слоев тканью, которой его намеревались обтягивать, предварительно положив поперек крышки три коротеньких бруска. Гриша был не по годам развит и понимал, что это только говорится так — «мертвецки пьян», а кислород все равно нужен. Бруски между тканью и крышкой обеспечили приток кислорода к организму мертвецки пьяного коллеги, через те самые щели.
Когда все вернулись с обеда, бугор спросил: «Чего крышку поставил?». «А я рубанком вокруг прошелся, чтоб она заподлицо была». Бугор одобрительно кивнул. «А сатин зачем взял?». «Мне же завтра обивать его. Прикидывал - хватит, нет». «Ну, хватит?» «Ага».
В самом конце рабочего дня гроб затанцевал на верстаке, переваливаясь с одного нижнего ребра на другое, загрохотал деревянным боем и, прыгая, стал смещаться к краю верстака. Если бы дядя Ваня издавал голосом какие-нибудь звуки, картина была бы не такой страшной. Но он молчал, очень энергично перекатывая свое маленькое жилистое тело от одной стенки гроба до другой, колотил в крышку руками, коленями и лбом, думая, что, может быть, могила еще не до конца засыпана и, если биться о дерево, люди наверху услышат, поймут свою ошибку и откопают. Души мужиков в мастерской наполнили недоумение и страх. Только Гриша слегка улыбался, радуясь реализации удачной творческой находки.
Гроб сполз на край верстака, хряпнулся боком на бетонный пол и развалился на две части. На куче стружки сидел дядя Ваня в состоянии близком к помешательству. Чуть успокоившись, он повел по мастерской тяжелым и внимательным взглядом. Ему мгновенно удалось выделить из нескольких недоуменных и перепуганных лиц одно слегка улыбающееся.
Как известно, мысли и чувства можно выразить словами, музыкой, танцем, т. е движением, и еще много чем. Дядя Ваня избрал движение. Рядом с ним оказался метровый кусок резинового шланга, который надевали на штуцер и с помощью сжатого воздуха очищали станки от стружки. Дядя Ваня взял его, изготовился к движению, подобно балерине перед выходом на сцену, и непередаваемым словами, пластичным, мощным и остервенелым движением ярко выразил свои мысли и чувства — шланг описал дугу, набрал скорость и опустился на Гришу. Середина шланга ударила по лицу, а конец, обвив голову, хлестанул еще и по спине. В районе левого глаза образовался чудовищный синяк, а на спине лопнула кожа и пошла кровь.
Долго еще полученная травма напоминала Грише о полном отсутствии чувства юмора у дяди Вани. Но это происшествие не изменило шутливого Гришиного характера. Вечером, с лейкопластырем на спине и синевой под глазом, он успешно разыграл Митрофаныча.
Это происходило год назад, а сегодня творческая мысль не шла дальше клеветы на ворону и низкохудожественных врак про пожар.
* * *
Когда стало смеркаться, Гриша очутился в теплице своего приятеля Толика и предложил ему скинуться на бутылку. В принципе Толик поддержал идею, но сказал: «Сейчас две печки растоплю и выпьем». Решили, что Грише надо на Толиковом снегоходе «Буран» двигать за бутылкой, а хозяин тем временем управится с печами.
Гриша завел «Буран», прогрел двигатель и поехал. Мысли были такими: «На обратном пути спрячу «Буран» вот в этих лиственницах. Приду пешком, скажу угнали, пока в магазин заходил. Пусть ментам звонит. Приедут — протокол писать будут. А наутро «Буран» найдется. Подумают— угонщик бросил. Расскажу потом, — все покатятся от смеха, вообще».
Теплица Толика располагалась на самом берегу покрытой льдом реки, и надо было пересечь русло, чтобы добраться до магазина. Дважды за время движения у «Бурана» «западал» боуденовсиий тросик управления дроссельной заслонной карбюратора — заклинивало «газ». Это не очень мешало, потому что после легкого удара по рычажку газа на руле, тросик вместе с заслонкой возвращался в нужное положение. То ли не смазывался давно, то ли вода попала в оболочку троса и замерзла там.
Гриша купил бутылку и почувствовал, что от депрессии не осталось и следа. Он решил усовершенствовать первоначальный план. Зашел на квартиру к Толику и сказал его малолетнему сыну, чтоб тот бежал к отцу и сообщил об угоне снегохода, а сам быстро, пока сын одевался, прыгнул за руль и помчался той же дорогой к Толиковой теплице с бутылкой за пазухой. Заехав в лесок, он немного подождал, дав время сыну добраться до папки, и продолжил движение.
Лиственницы, в которых он намеревался спрятать «Буран», были уже рядом, когда бутылка проскользнула под ремнем полушубка и шлепнулась из-под полы в снег. Гриша понимал, что мягкое приземление в снег не может причинить продукту никакого вреда, поэтому спокойно остановился, прошел метров пять назад, поднял бутылку и вернулся к снегоходу. Выключил для маскировки фару, оставив только задний габаритный огонь.
Заталкивая бутылку снова за пазуху, он нечаянно и сильно надавил локтем на рычажок «газа» на руле. «Буран» взревел и рванул с места, как после выстрела стартового пистолета. Кратковременно нажатый рычажок не вернулся в исходное положение — его снова заклинило. На снегоходе нет коробки передач. Ее функцию выполняет вариатор, поэтому простое нажатие на «газ» приводит к движению и наоборот — сброс «газа» останавливает «Буран». Можно специальным рычагом разъединить трансмиссию, но остановившийся на несколько секунд Гриша не сделал этого.
Неуправляемый, облегченный отсутствием водителя снегоход бодро мчался по льду реки на максимальной скорости, а сзади бежал Гриша, с каждой секундой отставая все больше и матюгаясь.
Толик, уже информированный сыном об угоне, услышал двигатель, вышел за ворота и увидел, что угонщик на очень большой скорости несется вдоль реки. Было уже совершенно темно. Местонахождение «Бурана» ясно определялось по заднему габаритному огню, но увидеть, что на снегоходе нету водителя, он не мог из-за темноты. Не видел он и матюгающегося Гришу.
«Буран» стал отклоняться от прежнего курса, по дуге поворачивая к берегу, и у Толика появился небольшой шанс, двигаясь наперерез предполагаемой траектории снегохода, попытаться перехватить его и остановить с помощью дубины. Орудие остановки нашлось мгновенно, и он побежал. Но «угонщик» снова плавно изменил направление движения и стал выписывать «кренделя» большого радиуса, то выезжая на берег, то возвращаясь на лед реки. Он писал гигантские восьмерки, окружности и более замысловатые фигуры. Когда ехал по берегу, по заднему огню было видно, что «Буран» прыгает на кочках, порой отрываясь от земли, и вот-вот перевернется. Ну, нельзя по кочкам на такой скорости! Толик стоял с дубиной на плече, крутил головой вслед «Бурану» и ничего не понимал. Наконец, прозрел: «Да он пьян, как зюзя! Поэтому и фара не горит!». Снегоход пересек реку и на другом берегу нашел-таки свою лиственницу и врезался в нее. Мгновенно оборвался рев двигателя и погас задний огонь.
Толик понял что произошло и побежал к месту катастрофы, не оставляя орудия возмездия.
У лиственницы и «Бурана» он застал угонщика, который стоял на коленях и пытался определить размеры повреждений транспортного средства на ощупь. Авария произошла гораздо ближе к Грише, и он раньше Толика подбежал к помятому ударом «Бурану». Узнать его в темноте было не возможно. Толик с размаху опустил на спину дубинку. Гриша не увернулся. Он только успел оглянуться, поэтому, кроме спины, дубинка прошлась и по лицу, поставив под левый глаз синяк.
* * *
«Буран» и Гриша пострадали не сильно. Назавтра он клеил стеклотканью и «эпоксидкой» капот, вставлял новую фару и говорил Толику: «Обалдеть! Во, мужики покатятся, когда расскажу! Ты же поверил, что угнали. Понял? Короче, если б «Буран» не убежал, все получилось бы. Понял?».
Александр Румянцев