Обезлюдие

ОБЕЗЛЮДИЕ


Оригинальный сценарий


(с) Влад ЛЕН 2009

ТИТРЫ
Кадры техногенных катастроф – как реальных, так и
киношных. Главное – узнаваемость экстерьеров,
архитектурных ансамблей, перспектив, зданий.
Растерянные лица спасателей и спасенных, кликушество
священников, горестные вздохи стариков. Вперебивку –
сценки хулиганств, мелких грабежей, порнухи, стычек в
транспорте…
На фоне очередной аварии ссорятся два
респектабельнейших мужчины – молодой и пожилой. Они
чрезвычайно похожи – буквально одно лицо с разницей в
четверть века. Не договорившись, они садятся в свои
лимузины и разъезжаются. С аварийной площадки отъезжают
натужно ревущие и черно коптящие грузовики – они месят
свежую грязь, теряют на ухабах комки мусора и мелкие
железяки. Молодой начальник с полминуты наблюдает,
отдает последние распоряжения инженерам и тоже
отчаливает. Ему тут и делать нечего и ступить некуда.
По пути его следования мелькают узнаваемые улицы самых
разных столиц мира, лимузины с интервалом в несколько
секунд подъезжают к шикарному офисному зданию…

ИНТ.  ОФИС – ВЕСТИБЮЛЬ, ЛИФТЫ, КОРИДОРЫ  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ

ОТЕЦ и СЫН порознь поднимаются на самый верх. Старший
уже почти успокоился, приветствует встречных, как и
положено большому боссу; младший кипит неостывшим
бешенством и только не расшвыривает попадающихся на его
пути сослуживцев. Из «аквариума» навстречу им
собирается выпрыгнуть обрадованная девушка (вызывающе,
кукольно, безупречно красивая САША, свежая и невинно
прекрасная, как яблонька в цвету), но видя их
сердитыми, не рискует показаться на глаза. В приемную
мужчины входят почти одновременно, отец делает
успокаивающе-юморной жест секретаршам, сын двигается
сначала к себе в кабинет, потом, не выдержав, кидается
вслед за отцом, кричит в закрывающуюся дверь:

СЫН
Я не намерен отвечать за их
идиотизм!
ОТЕЦ
(останавливаясь в
двери,
примирительно)
А куда ты денешься?
(улыбаясь)
Сынок, это наша работа –
отвечать за идиотизм
прирученных.

СЫН
Отец, я не могу больше! Я
тебя предупреждал: вся эта…
(хватает со стола
пачку бумаг,
шмякает обратно)
…не по мне!

ОТЕЦ
Хорошо, хорошо, только
зачем же девушек пугать?
(распахнув перед
ним дверь своего
кабинета)
Зайди.

Они скрываются в кабинете, секретарши начинают
суетиться, ставят чайник, вынимают посуду, подносы…

НАТ. УЛИЦЫ СТОЛИЦЫ  ТЕ ЖЕ МИНУТЫ
Ничего не подозревающие ни о каких катастрофах люди
бегут по городу. Такую разномастную публику можно
увидеть в любой Столице: клерки, бездельники, туристы,
мошенники, деревенские простаки, цыгане, пикетчики с
плакатами «Единой Родины» на английском языке и бомжи с
баулами, которые по-свойски перемигиваются с
пикетчиками, стреляют у них курево и явно завидуют, что
те сегодня при деле.
Простоватого вида ДЕВУШКА, еще не совсем перегруженная
пакетами с покупками, входит в учреждение фаст-фуда,
камера нагло разглядывает ее – и посмотреть есть на
что…

ИНТ КАФЕ ФАСТ-ФУДА   ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Девушка раскладывает свои покупки возле свободного
столика, БАРМЕНША смотрит телевизор, бормочет.

БАРМЕНША
Опять эти идиоты друг
дружку взрывают,а народу –
страдай!
(оглядев ее,
громко,
пренебрежительно)
Заказывать будете? Или
опять «Кофе, пожалуйста?»

ДЕВУШКА
О-о-о, еще как буду! Все,
что у вас тут есть, готова
слопать!

Барменша немедленно смягчается, да это и невозможно -
даже для такой громилы в юбке – не проникнуться
симпатией к такой прелестной девушке.

БАРМЕНША
Правильно! Все, что есть,
надо съесть!

Камера разглядывает их обеих теперь уже не исподтишка –
откровенно, во всех подробностях, позах и выгоднейших
ракурсах. Особенно – естественную красоту девушки.

НАТ.  АВАРИЙНАЯ ЗОНА  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Суета на площади аварии приобретает осмысленность,
инженеры командуют, спасатели спасают, рабочие копают,
полисмены (неопределенной нацпринадлежности) бдят,
зеваки зевают, журналисты с аппаратурой пытаются
прорваться внутрь ограждений, суют под носы занятых
делом людей свои дурацкие микрофоны.
В десятке метров от зоны неопрятная девочка азиатской
внешности возится со своими игрушками, грузит их в
коляску и, абсолютно не интересуясь аварией,
направляется в сторону лачуг. С первых же шагов она -
гнусавым голосом, фальшивя настолько отчаянно, что уши
музыканта свернулись бы в трубочку – затягивает
матерную песенку. Слушателей у нее нет, слуха тоже,
поэтому она буквально вопит:
«Стой! Кто идет?! Предъявите жопу! Тут неоттраханным
ходить запрещено! Здесь вам, на ***, не Бродвей и тут
вам не Европа, быстро всех переебём и перетрём в
говно!»
(Лимонадный Джо, “Стой, кто идет”)
Камера не выдерживает, отворачивается, предпочитая
снимать аварийные красоты, но в микрофон все равно
лезут поганые слова детской песенки.

ИНТ.   КАБИНЕТ ОТЦА  НЕСКОЛЬКО МИНУТ СПУСТЯ
На столике полупустые чашки, надкусанное печенье,
закуски, сигареты, коньяк. Сын уже слегка пришел в
себя, а отец начинает уже изрядно сердиться, но пока
еще сдерживается.

ОТЕЦ
Куда ты денешься от зова
крови?

СЫН
Я не дикарь! Хотя… лучше
бы…

ОТЕЦ
Все мы наполовину обезьяны.

СЫН
Всё, папа, я ухожу.

ОТЕЦ
(взрываясь)
Проваливай! Крысёныш!

Сын швыряет посуду на пол и в неописуемой уже ярости
вылетает из кабинета. Его не без труда догоняют
отцовские слова.

ОТЕЦ
В зеркало посмотри! В
глаза, в глаза себе
посмотри!

Сын бежит сквозь офисные аквариумы к лифтам, притихшие
сотрудники провожают его взглядами – сочувственными,
насмешливыми, недоумевающими. Саша замирает с открытым
ртом, роняет бумаги на пол, поднимает. Подружка,
видимо, советует догнать и успокоить «крысёныша», но
Саша мудро покачивает головкой: «Нет, мол, сейчас ему
лучше не попадаться под руку». А он тем временем пулей
вылетает на улицу, как сумасшедший, пересекает проезжую
часть, не видя, что водитель открывает для него дверцу,
бежит куда-то прочь. Водитель прыгает в лимузин,
пытается догнать беглеца – да куда там в такой
сутолоке…
Огромные уличные мониторы транслируют кадры недавней
трагедии, только никто даже не фокусирует на них свой
взгляд. А, нет, вот один зевака останавливается
настолько резко, что на него наталкивается прохожий,
что-то бурчит про мешочников и бежит дальше…

ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Хозяин сидит за столом, разговаривает по телефону.
Девушки-официантки в белоснежных наколках, передничках
и черных ошейничках с фирменными брошками на шейках
прибирают чайный столик, ходят на цырлах.

ОТЕЦ
(в телефон)
…Да, назначайте… Да нет,
сами председательствуйте,
я, видимо, не приеду… Буду,
буду на связи, но протоколы
ваши перебирать, регламенты
соблюдать недосуг… Нет, у
него, скорее всего, не
получится сегодня – я сам
его подстрахую… Да, нервный
срыв – а вы как хотели? Он
же еще год назад
предупреждал вас! Да, и
лично вас тоже… Зато сейчас
уже – именно вы – мэр, и
спрашивать я буду с вас.

Одна из девушек подходит доложить, что уборка
завершена.  Он, мельком глянув на нее, рассеянно
пошлепывает ее по задику. Она стоит. Он, погладив ее,
очевидно, далеко не первый раз, еще разок шлепает и
отпускает. Девушки уходят.

ОТЕЦ
(продолжая)
Как – что? Именно то, что
рекомендовал вашему
предшественнику мой сын,
что же еще?.. Не найдете вы
– найдет другой мэр…
Деньги… Напечатаем!

В кабинет без доклада, но с двумя сопровождающими
входит еще один господин, у которого только на лбу нет
штампа «Высокопоставленный чиновник». Проходит,
садится, секретари раскладывают перед ним бумаги,
аппаратуру. В дверь кабинета заглядывает голова, затем
протискивается грузное генеральское тело. Отец
приглашающе машет ему рукой, завершает разговор по
телефону:

ОТЕЦ
Тебе вот, кстати, генерал
Стерлигов привет передает –
не желаешь с ним
побеседовать? Ладно, ладно…
Гольф? А как же? Война -
войной, а гольф, понятное
дело, по расписанию. Да-да,
конечно, звони. Да.

Кладет трубку, окидывает взглядом вошедших. Те
расселись и смотрят на него вопросительно.

ОТЕЦ
Ничего пока не
предпринимайте, мы с сыном
все уже уладили. Погасите
скандал в прессе. Через
час-полтора я опять туда
поеду.
(генералу)
Пошлите туда своего парня.
(кивок)
Повъедливее…

ЗТМ.
НАТ. УЛИЦЫ СТОЛИЦЫ   ТЕ ЖЕ МИНУТЫ
Переживший приступ бешенства Сын бредет по городу, не
разбирая дороги. Вот только что он был, кажется, в
Сохо, глядь – а это уже бродвэй имени Ленина в
Екатеринбурге…

СЫН
(про себя)
Спятил я, что ли?
(обращаясь к
какой-то БОМЖИХЕ)
Эй, какой это город?

БОМЖИХА
(бывшая женщина
совершенно
жуткого вида (см.
описание
приложениях),
повертев пальцем
у виска)
Факанулся, что ли? Столица,
конечно! Курить есть?

Сын шлепает себя по карманам, сигарет у него, конечно
же, нет. Растерянно озирается, но не видит, что
неподалеку замирает у обочины его лимузин – он выглядит
как ухоженный арабский скакун в стаде грязных,
полудиких мулов. Камера специально акцентируется на
замызганности капотов, крыльев, стекол и покрышек.
Водитель наблюдает, говорит с кем-то по мобильнику,
кивает, закуривает.

СЫН
Н-нет, похоже.

БОМЖИХА
А что же тогда у тебя есть?

ПОРТРЕТ БОМЖИХИ
Ее возраст определить практически невозможно – от 30 до 60, поскольку организм изношен на все сто. Она умирает. С трудом шевелит ногами-руками и прочими конечностями, в том числе головой и языком, и даже открывать-закрывать глаза, вращать глазными яблоками ей тоже лень и западло, потому что незачем. Особенно, когда она уже приняла дозу и пристроилась где-то на скамейке.
Ей давно уже наплевать, что одежда у нее грязная и вонючая как изнутри, так и снаружи. Лишние комья стряхивает только чтобы избавиться от дополнительных тягот и без того обременительной жизни. Руки серо-коричневые то ли от вечного загара, то ли от въевшихся нечистот.
Это все – не преувеличения и не художества, эту женщину я лично видел и навсегда запомнил. И самое страшное в этом образе – лицо, и это лицо необходимо увековечить и регулярно показывать во всех СМИ – лучшей контр-рекламы выдумать невозможно.
Под слоем грязевого макияжа еще видна серая кожа, какая бывает у многолетних обитателей крытки. Губы потрескавшиея и не просто обветренные – в струпьях от вечного спиртового ожога. Во рту, как подтвердит любой отоларинтолог, хронические, незаживающие фолликулы, как при гнойной ангине, только по всей полости этой вечно смердящей пасти. Под правым глазом – свежий фиолетовый фингал, а по всей остальной поверхности этой хари – старые; левый глаз пока видит, но черный мешок выдает больные потроха – все, какие еще работают
в этом организме. Глаза мутные, как при катаракте, и непрерывно слезящиеся. Брови наполовину выгоревшие, прореженные шрамами, как и лоб – то ли весь в морщинах, то ли так исцарапан, будто ее не просто приложили мордой об асфальт, но еще и поелозили туда-сюда-вправо-влево.
Это так страшно, так омерзительно, что нормальному человеку и в голову не придет сразу, что любой – и вот лично ты тоже – человек, в принципе, может докатиться до такого состояния. Может! Катиться, правда, придется год-два, легче все же подохнуть, но финал – вот он, буквально налицо. За эту роль актрисе сразу можно выписывать государственную премию. Или – «Оскаршу».

СЫН
У меня-то?

БОМЖИХА
Ну, не у меня же. Все свое
я знаю – за пару баксов
могу продать. Оптом.
Деньги-то есть?

СЫН
Деньги! Действительно! Да,
денег у меня должно быть
много.

БОМЖИХА
Сколько?

СЫН
Да черт их знает – много.

БОМЖИХА
С собой?

СЫН
(решаясь на что-
то новенькое)
А?

БОМЖИХА
С собой, я спрашиваю,
сколько? Налом?

СЫН
А, с собой?
(шлепая себя по
карманам)
Действительно, а сколько же
у меня с собой? Ага, вот…
(перещупывает
бумажник)
Кое-что есть… Негусто…

Взрезает ногтем банковскую пачку, выщипывает и
протягивает одну бумажку бомжихе. Видит грязеуборочную
машину, перед которой рабочий с лопатой отдирает
застарелую грязь, собирает в кучки. Электровеник машины
половину загоняет в совок, половунц расшвыривает на
проезжую часть.

СЫНОК
(продолжая)
На вот тебе, спасибо.

Бомжиха делает не просто ноги. Схватив бумажку, она
делает реактивные ноги, исчезает в толпе и через минуту
возбужденно рассказывает о своей везухе двум коллегам.
И вот это водитель лимузина видит профессионально,
вынимает из кобуры в подмышке пистолет, снимает с
предохранителя, кладет рядом на сиденье. Звонит по
телефону. Возвращает пистолет в кобуру, но вынимает из
бардачка вдвое бОльший и кладет его уже демонстративно
на середину соседнего сидения. В течение всех этих
секунд Сын озирается, нерешительно движется то туда, то
сюда, натыкается взглядом на соблазнительнейшие рекламы
стриптиза, покера, зубной пасты, обезьяны с шампунем от
перхоти, опять стриптиза и опять обезьяны…  Сплёвывает
в досаде, бормочет: «Народ, который может жить в такой
грязи… Или – соглашается? Не помню, где же я это читал?
Или даже конспектировал? Нет – запомнил бы… Не может
считать себя цивилизованным. Да и народом – тоже…
Наконец, входит в то кафе, в которое минуту назад
входила Девушка простецкого вида. Лимузин меняет
диспозицию…

ИНТ. КАФЕ ФАСТ-ФУДА  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Сын входит, когда проголодавшаяся Девушка несет к
столику со своими покупками нагруженный поднос.
Поскольку вести себя в подобных заведениях этот лох
явно не умеет, он, понятное дело, чуть не сшибает ее, и
весь фуд фаст оказывается на полу. Он извиняется,
Девушка сердится, официантки суетятся, барменша орет,
но все немедленно затихает, когда он кладет на стойку
еще пару бумажек и просит себе всё то же, что
заказывала девушка. В двух экземплярах, разумеется. Без
сдачи – надо ли уточнять? И присаживается с ней рядом –
это тоже само собой, да? И что он уже влюблен по уши, а
она уже отвечает ему тем же и ровно настолько,
насколько минуту назад была сердита. И что это все
видит профессиональным глазом не только водитель-
секьюрити, но и все остальные невольные свидетели.
Видят и бомжи, но их водитель подманивает пальцем,
показывает пушку на сиденье. Жестикулируя и
мимикризируя на тему «Все понято, шеф! Не извольте
беспокоиться, босс!», бомжи резво и навсегда
ретируются.
Рассевшись и успокоившись, Девушка и Сынок начинают
кушать и знакомиться.


МЕЛОДРАМА, ПОСТЕПЕННО ПЕРЕРАСТАЮЩАЯ В САТИРИЧЕСКУЮ
ТРАГЕДИЮ
Герой тоскует в каменных джунглях Скандал с папой ЗНАЧОК
К-300 «Куда ты денешься от зова крови» - «Я не дикарь»-
«Все мы наполовину обезьяны»
Теракты в Столице плюс техногенная катастрофа – КРОВИЩА,
ВОПЛИ, СТОНЫ
Герой всречает героиню жалуется на обезьяньи нравы
Героиня рисует лубочные картинки «А у нас обезьян любят»


СЫН
А давайте будем считать,
что в тех ваших блюдах
случайно завалялось полтора
килограмма цианистого
калия, и судьба спасла вас…

ДЕВУШКА
Ага, а судьба, стало быть,
в лице вашей физиономии?

СЫН
А чем это, интересно, вас
не устраивает такая судьба?

ДЕВУШКА
Да в общем-то…
(шутливо-
критически
оглядывая его)
В принципе… неизвестностью,
разве что.

Им подают заказ. Собачка с контейнером под задницей и в
точно таком же ошейничке, какие мы видели на
официантках в кабинете, не дождавшись подачки от своей
очень ЖИРНОЙ хозяйки, нерешительно подходит к Девушке,
смотрит умоляющими глазами. Входит ГРУЗНЫЙ мужчина с
палочкой – у него походка человека, недавно перенесшего
инсульт или паралич.

ГРУЗНЫЙ
Доброго здоровьичка,
Маврикиевна!

БАРМЕНША-МАВРИКИЕВНА
Тебе оно дороже, Михеич!

ГРУЗНЫЙ-МИХЕИЧ
Спасибочки... Чем
покормишь? А чего это там –
в ящике?

СЫН
(Девушке)
О, эту неизвестность легко
исправить. Позвольте пред…

МАВРИКИЕВНА
(громко, не
только Михеичу)
Ай! Опять у этих мудаков
что-то там взорвалось,
*****. Надоело! Тебе – как
обычно?
ГРУЗНЫЙ
(преувеличенно-
вежливым тоном
БИЧа – бывше-
интеллигентного
человека)
Если можно...

Из дальнейших микросценочек второго плана становится
ясно, что кормит Маврикиевна этого Грузного
забесплатно-благотворительно. А Сын, слыша их разговор,
с досадой швыряет инструменты в тарелку. Девушка в это
время прицеливается угостить собачку, но тут хозяйка
отрывается от жратвы и с набитым ртом шепелявит.

ЖИРНАЯ
(ревниво-
испуганно)
Ой, нет, ей нельзя! У нее
повышенный холестерин!

Девушка успевает все подметить и всему слегка
улыбнуться, отворачивается от собачки, вопросительно
смотрит на Сына: «чем это вы недовольны”, мол.

СЫН
Да «эти мудаки» – это как
раз я и есть. Предупреждал
же я их, обезьян, еще год
назад!
ДЕВУШКА
Чем это вам обезьяны так не
угодили? У нас их любят…

СЫН
Где это – у нас?
ДЕВУШКА
В Кентауне.
СЫН
Где? А, это… э-э-э, где-то
на юге?
ДЕВУШКА
Да уж куда южнее.
СЫН
Да-а-а, у вас там хорошо!

ДЕВУШКА
Чем же это?
СЫН
У вас тепло, у вас яблоки.

ДЕВУШКА

Зато таких вот костюмов,
как у вас, днем с огнем не
купишь.
СЫН
Ой-шшшш… обезьянам они и не
нужны! Это вам лично без
нарядов не обо…

Девушка хохочет как-то неадекватно громко, словно он
сказал какую-то высшую остроту, но на грани
скабрёзности – в ее смехе и оскробленность, и
одобрение, и протест, и согласие. Сын сбит с толку, не
может понять, глядит на нее во все глаза. Любуется.

ДЕВУШКА
Эк вы нас, южаночек!

СЫН
(смущенно)
Да я про вас разве?

ДЕВУШКА
Про нас, про нас, обезьян-
лимитчиц да южаночек-
мешочниц – про кого ж еще?

СЫН
Да ну вас, право слово…

ДЕВУШКА
А что у вас там стряслось?

СЫН
Взрыв на газопроводе – вы
разве не слышали?

ДЕВУШКА
Да когда мне было?

СЫН
Весь город разбудили. Факел
– метров 200, из Выселков –
и то видно.

ДЕВУШКА
Не знаю, не видела – спала
еще, наверное. Я же из
самолета в автобус, из
автобуса – в магазин, из
магазинов – сюда вот… А в
чем обезьяны провинились?

СЫН
Да я их еще год назад
предупреждал, что так будет
– не поверили. Денег не
нашлось на реконструкцию.

ДЕВУШКА
А-а, ну это – как всегда…
И, что, жертвы есть?

СЫН
Два рабочих сгорели живьем,
десяток обожженных.

ДЕВУШКА
(без тени
сочувствия,
скорее
насмешливо)
Ну вот, видите? Они и
заплатили.

СЫН
Кто?

ДЕВУШКА
Обезьяны, конечно! Кто ж
еще?

СЫН
Да что вы такое говорите?
Да при чем тут эти
несчастные? Это я виноват!
Это я не настоял!

ДЕВУШКА
Тише, тише, мой хороший,
тише! Ни в чем ты не
виноват вовсе… Ну, в том,
разве что, что ты – не
обезьяна, хотя глаза у тебя
– наши…

Но он уже не слышит про глаза, он рвется возразить, но
она не дает – пошлепывает его по руке, поглаживает,
заглядывает в лицо.

ДЕВУШКА
(продолжая)
Люди кругом – не казнись ты
так… Ой, что это я?
Извините!
(убирая свою
руку)
Вы все сделали правильно –
я знаю!

СЫН
Да откуда вам…

ДЕВУШКА
Да уж конечно, где уж нам,
обезьянам?

СЫН
Что-то вы меня совсем сбили
с толку. И правоту вашу я
как-то… не улавливаю.

ДЕВУШКА

Но – чувствуете, да?

СЫН
Н-н-ну…

ДЕВУШКА
Потому что это – правота
природы: расплачивается
слабейший. Жизнью. Его
съедает сильнейший.

СЫН
Ну, спасибо, приятного
аппетита! Что-то мне
сегодня с утра поесть не
удается… Отец тоже
пробовал…

ДЕВУШКА
Да, действительно, мы
кушать-то будем? А то вон
некоторые…

А некоторые – это владелица собачки, которая все это
время работала  режиме выбегаллова кадавра, загрузила в
утробу всю наличную снедь, отдышалась-отрыгалась,
выбралась из-за стола и при этих словах Девушки шла уже
к выходу, немилосердно встряхивая при каждом шаге всеми
своими отвислыми округлостями.


ДЕВУШКА
А что – отец?

СЫН
Да тоже накормить пытался,
успокоить.

ДЕВУШКА
И?

СЫН
А я его облаял. Или он
меня?

Жирная в этот момент не вписывается в дверь, легким
движением элегантнейшего бедра чуть не вышибает косяк,
Барменша орёт «Эй-е-ей, карррова!!!» Грузный
неинтеллигентно ржет, собачка визжит и пытается укусить
хозяйку… Вослед за ней выходит из кафе и наша камера,
встречается взглядом с бдящим водителем лимузина,
подмечает уличные сценки, детальки городских пейзажей.

СЫН
Н-да-с, не выбирают,
оказывается, не только
родителей, но и хозяек…

ДЕВУШКА
Хозяек – еще ладно бы!
Хозяев – вот всемирно-
историческая трагедия.

СЫН
Ух ты!

ДЕВУШКА
Да вот. Мы – такие! Хучь и
пскопские…

СЫН
Да-да-да-да-да, угу-угу,
Оксфорд, Сорбонну
оканчивали?

ДЕВУШКА
Да ла-а-адно вам – замнем…

СЫН
Ну, замнем – так замнем.
Временно… А за что это у
вас так уж прям любят
обезьян?

ДЕВУШКА
А они хорошие.

СЫН
Обезьяны-то?

ДЕВУШКА
Да! Мы их знаем уж как-
нибудь получше вашего.
Понимаем. Прощаем. Любим.
Некоторых – даже слишком.
Вы же своих собачек любите?

Она кивает в сторону улицы, по которой бредет
чрезвычайно пожилой еврей, а рядом на полуспущенном
поводке – шикарный в прошлом, но столь же древний пес.
На шее у него – все тот же ошейничек с бляшкой
радиомаячка. И у девушки из одной сумочки выглядывает
точно такой же. Сын этого не видит. Его взгляд опять
наталкивается на очередную рекламно-голую задницу.

СЫН
О-о, ну, это… я сказал бы,
что это скорее… Какая уж
там любовь? Особенно - над
такими большими, да в
квартире – форменное
издевательство!

ДЕВУШКА
(незаметно
запихивая ошейник
подальше в сумку)
Во-о-от, а у нас все по-
другому.

СЫН
Только у нас иногда
случается, что собаки
становятся главнее хозяев в
доме… Особенно – вот такая
вот мерзкая, мелкая,
скандальная шавка - тварь,
которая вьёт веревки из
своей огромной, жирной,
насквозь больной и гнилой…
Нет, вы слышали? У собачки
диабет!

Он, якобы, философствует, а она, якобы, шутит, а вместе
они продолжают стремительно влюбляться друг в дружку.


ДЕВУШКА
(поправляя)
Холестерин… Ну-у-у, это-то
– сплошь и рядом! Вы себе
даже не представляете,
насколько сплошь и до какой
степени рядом!

СЫН
Как это?

ДЕВУШКА
А вот приезжайте – увидите.

СЫН
А я ведь приеду!

ДЕВУШКА
А приезжайте!

СЫН
И приеду!

ДЕВУШКА
Поешьте сначала, а то сил
не хватит…
(в ответ на его
жест: «На вас?»)
…на дорогу.

ЗТМ
ПЕРЕБИВКА
ЗТМ
Нат.  Улица  те же часы
Сынок помогает Девушке нести пакеты с покупками – лучше
бы не брался. Ей смешно и приятно, она любуется его
неуклюжестью, наслаждается его мучениями… Впрочем, не
одна: еще большее удовольствие получает Водитель-
секьюрити, но Сынок этого не видит до самого конца
пытки – уже разгрузившись возле автобусной остановки,
он видит залитую слезами физиономию Водителя,
показывает ему кулак, исполняет пантомиму «почему
раньше не помог? Башку отвинчу!!!», на что секьюрити
столь же немногословно отвечает: «Не было приказа».

ДЕВУШКА
(кивнув на
лимузин)
Это, что, ваша?

СЫН
Ннну, да… Может, я вас хоть
в аэропорт доставлю? Как вы
с таким…

ДЕВУШКА
О-о-о, не-е-ет! Ни за что!

СЫН
…багажом…

ДЕВУШКА
Багаж? Это? А как я его
сюда притащила?

СЫН
Вот и я удивляюсь!

ДЕВУШКА
Да с удовольствием! И
запросто! Эх, вы! Про
обезьян ничего не
соображаете – и в женщинах
ни черта не смыслите.

СЫН
Да не могу я вас так просто
отпустить!

ДЕВУШКА
Мо-о-ожете, можете, еще как
можете!

Морду лимузинячьего капота небрежно обходит некая
шлюшка вульгарного вида. Опершись ладошкой на
лакированную поверхность, она пытается лихо скакнуть на
проезжую часть, но бдительный секьюрити взревывает
мотором и чуть-чуть сдвигает машину вперед. Шлюшка
орёт: «Куда пррррешь, ззззаррраза?!!», двигатель
взрёвывает чуть громче, шлюшка взвизгивает и шарахается
на проезжую часть уже безо всякого куража. Водитель
выходит и тряпочкой демонстративно протирает
«испоганенный» капот. Девушка хохочет, Сынок утирает
лоб платочком и мучительно ищет аргумент в пользу
совместной поездки в аэропорт.

СЫН
 А может быть, все-таки…

ДЕВУШКА
«А напоследок я скажу…»
Знаете, вы мне нравитесь…
Возможно, я бы даже и не
отказалась от такой судьбы,
но…

СЫН
Так в чем же…

ДЕВУШКА
Нет, нет, не уговаривайте,
не сяду я в ваш лимузин.

СЫН
Бои..?

Шлюшка на той стороне улицы наблюдает эту сценку, почти
ничего не может понять, но смотрит очень внимательно.

ДЕВУШКА
Да ничего я не боюсь!
Просто мой автобус подошел.
(входит в
автобус)
И мне пора. Домой. В
родимые девственно-дикие
джунгли.
(пальчик ему на
губы, а потом
себе)
Нет-нет, не говорите
ничего. Прощайте.

СЫН
Хоть зовут-то вас как?

ДЕВУШКА
Да не надо это вам…

И автобус отъезжает. Шлюшка вертит пальцем у виска,
сплевывает и классически-вихляющей походкой покидает
место своего позора. Наш несчастный, отвергнутый
деревенской простушкой супер-герой обреченно садится в
свой сверх-шикарный лимузин, бросает шоферу:
«Газопровод!» и уезжает. Шлюшка кричит ему через улицу:
«Может, меня подвезешь?», но он не слышит. Наша
отчаянно влюбленная, но не окончательно потерявшая
голову героиня тихо плачет в автобусе. Обезьяна-босс в
рекламном ролике, сидя за столом, чистит себе зубы
очередным хитом продаж, отчаянно чешется и руководит
коллективом подобострастных людишек. Факел на
газопроводе уменьшается с 200 до 100 метров, лимузин
подъезжает, выплевывает Сына, к которому начинают
сбегаться инженеры и крупные начальники с бумажками и
вопросами. Знакомые нам бомжи колотят какого-то алкаша,
раздевают и оставляют бездыханным на помойке. В своем
аквариуме страдает Саша. Камера за всем этим не
успевает уследить, а потому «наезжает» на героя, когда
он уже завершает свой визит и телефонный доклад Отцу,
который у себя в кабинете подписывает бумаги,
разговаривает с ним и почти не обращает внимания на
груди секретарши в глубоком наклоне и декольте.

СЫН
Да-да, уже почти все, факел
слабеет, газ выгорает
нормально…

ОТЕЦ
Долго еще гореть будет?

СЫН
Я думаю, час-полтора.

И тут ему на глаза попадается пустой пластиковый ящик с
красным крестом, крупной надписью «Донорская кровь»,
еще какими-то мелкими пояснениями и скромненьким
штемпелечком в уголочке: «город Кентаун». Точно такой
же боксик уже потрошат метрах в 20-30 от площадки
сопливые и чумазые дети аборигенов, но видит он все это
боковым зрением, бокс пинает рассеянно и без эмоций,
хотя и бормочет про себя: «Надо же! Опять Кентаун?» Нет
пока никакого дела до этого ни участникам событий, ни
зрителям – никому…

ОТЕЦ
Успеешь на совещание к
мэру?

СЫН
(кричит)
Да пошел он на ***, этот
твой грёбаный мэр!

ОТЕЦ
(укоризненно)
Сынок, сынок…

А сынок усаживается в лимузин. Неопрятная Девочка-
певица, ковыряясь пальцем в носу, внимательно наблюдает
за его отбытием, но молчит – ей просто нечего добавить
к последней реплике, которую слышит даже она. Видимо,
ее гораздо более интересует бокс с красным крестом,
нежели репутация любимого мэра. Начальники замирают в
подобострастно-прощальных поклонах. Инженеры плюются.
Чумазые рабочие ржут и швыряют на пол промасленные
тряпки.

ИНТ.  САЛОН ЛИМУЗИНА  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ

СЫН
Отец, я уже ушел! Я просто
заканчиваю… Устраняю свои
косяки. И ухожу. К черту! В
монастырь. В глушь! В
Саратов!

ОТЕЦ
Саша тут места себе не
находит – позвонил бы.

СЫН
Отец! Мне надоели эти куклы
Барби! Мне обрыдли все эти
киноактрисы, шлюшки,
графинечки и графинчики…

ОТЕЦ

Эта – ЭТА – кукла хоть из
хорошей семьи, не то что
все твои прежние пассии.

СЫН
Плевать мне на ее семью!

ОТЕЦ
Тише, сынок, тише! Тебя
слышат как раз те самые
собачки, которые потом
начнут руководить тобой же.

СЫН
Что?!! Ты за мной следил
все это время?

ОТЕЦ
Не мог же и я тебя бросить
в таком внервлённом
состоянии…

ЗТМ.

Спутниковая карта: лимузин – район катастрофы – улицы –
кварталы – Столица – СЕМЬ федеральных округов Страны -
Южный ФО – джунгли, море, трасса и в сотне километров
от нее городочек Кентаун – улочки, лачуги, хутора в
джунглях- дворец – окно…

ИНТ. СТОЛОВАЯ СТАРОГО ДВОРЦА   ВЕЧЕР

Простецкого (все еще) вида Девушка разговаривает со
своим отцом. Вынимает ошейничек, протягивает ему. Он
шутливо наезжает и даже угрожает шлепнуть ее именно
этим ремешком, она смущенно отбивается.

ДЕВУШКА
Да ничего я от тебя не
пытаюсь скрывать! От тебя
скроешь! Просто сама еще…

Открывается дверь, входит классический ДВОРЕЦКИЙ с
бакенбардами, торжественно вытягивается, ждет команды.
Отец и дочь обращают к нему вопросительные взоры.

ДВОРЕЦКИЙ
Прошу прощения, Николай
Иванович, обед будет подан
через…
(запинается)
14 минут и 30 секунд. Д-да-
с!

Николай Иванович с трудом сдерживает презрительно-
снисходительную улыбку, подмигивает дочери, слегка
шлёпает себе по ладони ошейничком, на чем фокусируется
взгляд Дворецкого.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Благодарю тебя, Гоша! Ты,
как всегда, безупречно
пунктуален.

Гоша вытягивается совсем уже в струнку, сияет от
гордости.  Девушка готовится лопнуть от смеха.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
(продолжая,
грозно)
Но ты совершил
грандиознейшую оплошность!

Гоша сдувается, как проткнутый шарик, на его тупой роже
проступает болезненный румянец и страх. Николай
Иванович шлепает по ладони все сильнее. Девушка
сдерживается из последних сил.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Оленька! Нет, ты видела
подобного олуха?
(Гоше, еще более грозно)
Как ты посмел, мерзавец, не
поприветствовать хозяйку?!!

БЫВШАЯ ДЕВУШКА ОЛЕНЬКА
(укоризненно)
Па-а-апа!

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
(входя в раж)
Да я тебя…

Гоша изламывается в смертельном ужасе, подобострастном
поклоне, осложненном искренним раскаянием. Улыбка на
лице Оленьки сменяется сочувственной озабоченностью.

ГОША
Добрый ве…

ОЛЬГА
Папа, он меня встречал…

ГОША
…чер, мадем… мадмуда…

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
(не успев
затормозить)
Тупица!!! Не можешь
выговорить «мадмуазель» -
говори «принцесса» или
«ваше высочество»!
Встречал?

Оленька
Ну да, помогал даже покупки
выгружать! Так что… Похвали
его сейчас же – помрет же
от страха!

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
А-а-а, ну – ладно! Ты ни в
чем сегодня не провинился,
Гоша. Молодец. Хвалю.
Получишь конфету.

С каждым словом хозяина шарик внутри Гоши надувается,
рожа торжественно каменеет и становится даже не такой
тупой.

ЗТМ
Карта – Столица – тоже дворец, но гораздо более
современный – окно…

ИНТ. СПАЛЬНЯ  ВЕЧЕР
Полуодетый Сынок мечется по комнатам своих
апартаментов, собирает дорожную сумку. За ним бегает
полуодетая в шикарные, но не слишком опрятные домашние
тряпки женщина – опять почти молодая, опять кукольно-
красивая, но уже слегка потасканная.

ЖЕНЩИНА
Андрюшенька! Но зачем же на
ночь? Я все понимаю, но… Ты
не представляешь, как я
тебя понимаю, сынок...

АНДРЕЙ
Тьфу, ёб твою мать! Какой я
тебе сынок? Шлюха паршивая!
Да ты мне даже не мачеха
после… Тьфу, ****ь!

ЖЕНЩИНА
Анд…

АНДРЕЙ
Уйди, Матильда, уйди лучше…
По добру…

МАТИЛЬДА
Андрюшенька – да! Ты прав!
Ты кругом прав, я не смею
даже… Да, но ты-то… Ну
зачем же на ночь-то?
Успеешь уехать! Ты вспомни,
когда ты последний раз был
в городе без лимузина, без
охраны…

По ходу этой тирады Андрей замедляет свои движения,
плюхается задом на ближайшую лежанку, закрывает лицо
руками, со стоном откидывается на спину, и перед
мысленным взором его всплывает незабвенный образ
Девушки…

ЗТМ.
ИНТ. СПАЛЬНЯ ОЛЬГИ  ПОЧТИ НОЧЬ
Ольга балуется с маленькой обезьянкой, горничная
готовит для нее постель. Если не приглядываться, то
вовсе и незаметно, что что-то в походке, движениях,
ужимках горничной удивительно напоминает ту самую
обезьянку, которая шалит на руках и вокруг Ольги, а
что-то в лице, прическе и еще чем-то неуловимом –
удивительно гармонирует с тупостью и неуклюжестью Гоши.
Ольга одета уже в ночное – то есть, практически никак;
а поскольку наша камера уже не мешает ей вести себя
естественно, то и разглядеть успевает еще больше
прелестей, нежели в кафе. Обезьянка периодически
взбирается девушке то на плечи, то на живот, то на
голову (где пытается найти и съесть вшей), а то и на
грудь – и вот тогда становится (мельком, очень
внимательному зрителю) заметно, что это – кобелёк.
Притомившись, Ольга оказывается практически в той же
позе, что и мечтающий о ней Андрей, кайфует. Грезит
наяву. Обезьянчик немедленно пристраивается рядом,
вошкается и возёкается, чтобы приложиться к девичьей
груди, принюхаться к сосочку, лизнуть, а потом и
потихоничку пососать скрозь ткань пеньюара. Ольга
открывает глаза, приподнимается на локтях, ищет глазами
горничную, но та пока за пределами видимости. Тогда она
высвобождает грудь и обезьянчик начинает исступленно
сосать, лизать и ласкать ее – очевидно, не первый раз.
Девушка закрывает глаза и – совершенно верно – перед ее
мысленными взором проплывают подробности сегодняшней
встречи, лицо Андрея, хотя она так и не знает имени.

ЗТМ.
ИНТ. СПАЛЬНЯ АНДРЕЯ  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Матильда без промедления пристраивается рядом с
пасынком, поначалу не очень решительно прижимается,
бормочет.

МАТИЛЬДА
Не уезжай сегодня,
пожалуйста, сам же говорил,
что ничего не следует
делать под давлением
обстоятельств.

АНДРЕЙ
(брюзжит, не
открывая глаз)
Это не я говорил – это Дэйл
Карнеги. Только без
обстоятельств.

МАТИЛЬДА
(ласково)
И Дэйл говорил, и Карнеги
тоже был прав… А ты у нас
лучше всех этих чип-и-
дэйлов, не говоря уже о
карнеги-холлах вместе
взятых, ты у нас самый
умненький, самый
разумненький…

АНДРЕЙ
Буратино?

МАТИЛЬДА
Почему Буратино? А-а, ну –
да, и Буратино тоже – вот
какой у тебя большо-о-ой,
дли-и-инный…

По ходу диалога она поглаживает его по груди, животу,
ниже, расстегивает и без того полурасстегнутые брюки,
вынимает его член, слегка дрочит, потом слегка
посасывает, а потом – и не слегка. И тоже, очевидно, не
в первый раз.

ЗТМ.
НАТ.  БОМЖАТНИК  ТА ЖЕ НОЧЬ
Скорее всего, бомжатник этот располагается  аккурат за
той самой свалкой, где сегодня утром грохнули
прохожего. Возможно, именно этот праздник сейчас и
отмечается, а может, просто пропивается сотня баксов от
«того самого лоха»… Главное, что наши знакомые бомжи
трахают нашу знакомую бывшую женщину по очереди,
вдвоем, втроем и как угодно – насколько это может себе
позволить зафиксировать камера. И даже на ее лице –
натуральной харе – отражаются эмоции. Искорёженные,
уродливые, но человеческие.

ЗТМ.
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА  ТА ЖЕ НОЧЬ
И здесь тоже камера видит ровным счетом тот же
трахенберг – только в исполнении Папы и его грудастой
секретарши.

ИНТ. СПАЛЬНЯ ОЛЬГИ   ТЕ ЖЕ МИНУТЫ
Заслышав шаги горничной, Ольга сгоняет обезьянчика,
прикрывает грудь, встает и бредёт к кровати. Горничная
подхватывает испуганное грубостью хозяйки животное,
прижимает к своей груди (пока еще форменно обутой),
выходит и аккуратно запирает за собой дверь,
успокаивающе-ласково почесывая обезьянчика где-то между
ног.

ИНТ.  СПАЛЬНЯ АНДРЕЯ  ТЕ ЖЕ СЕКУНДЫ
Голая Матильда скачет верхом на Андрее, пока тот не
кончает. Тогда она деловито слезает с него, без
стеснения подтирается, закуривает, дает покурить и ему.

АНДРЕЙ
Ох, Матильда, шлюха ты,
конечно, классная… Только
никогда больше не обзывай
меня сынком – поняла?

МАТИЛЬДА
А ты не уедешь? Сегодня…
хотя бы…

АНДРЕЙ
Да нет, наверное. Ты ведь
права – я сегодня первый
раз вышел в город пешком,
чуть не заблудился.

МАТИЛЬДА
Ну вот, ви…

АНДРЕЙ
Зато КАКУЮ де-е-евушку я
встретил – м-м-м-м!

МАТИЛЬДА
Красивее меня?
(в ответ на его
«Цхэ!»)
Ой уж… Ну – ладно, красивее
Александры, что ли?

АНДРЕЙ
Ой, да забодали вы меня
сегодня этой Александрой!
Она же глупа, как пробка –
еще глупее тебя! А! Нет,
пардон, тебя – не глупее,
но ты просто опытнее и уже
захомутала своего
миллиардера… А вот у нее,
боюсь, ничего не выйдет.

МАТИЛЬДА
Ты уже не хочешь на ней же…

АНДРЕЙ
Да я и не шибко-то… Это вы
с отцом… Отец – ладно, его-
то я понимаю, но тебе-то до
какой звезды дверца?

МАТИЛЬДА
Ну, во-первых, я тебе
формально все же мачеха…

АНДРЕЙ
Надолго ли?

МАТИЛЬДА
А что, есть основания?

АНДРЕЙ
Основания всегда найдутся.
Застукают вот нас с тобой…

МАТИЛЬДА
Тю! Застукают! Ты думаешь,
он не знает?

АНДРЕЙ
Зна-а-ает? И ЭТО – ЗНАЕТ?

МАТИЛЬДА
Ну, слава богу, дошло до
него! Да он вообще все
знает – ты еще не заметил?
Он, как сам Сатана: все
видит, все предусматривает…
(нащупав его
вновь набухающее
хозяйство)
Еще, что ли, хочешь?

АНДРЕЙ
Да нет, пожалуй… Как бы мне
сегодня не пришлось еще и…

МАТИЛЬДА
С Александрой объясняться?

АНДРЕЙ
Да разве только с ней?

МАТИЛЬДА
Ах ты, кобели-а-ана! Ну
весь в отца! И глаза его –
все в пятнышках, главное –
ни у кого таких нет -
обожаю!!!

АНДРЕЙ
Ой-шшшш, дались вам всем
сегодня мои глаза!

МАТИЛЬДА
А кому еще? А-а-а, у тебя
сегодня свидание с
новенькой? А я тебе аппетит
перебила? Ну, прости…

АНДРЕЙ
Да с какой новенькой?

МАТИЛЬДА
Ой, да вся Столица уже
знает, что ты сегодня в
какой-то забегаловке девку
подцепил! Лахудру каку…

АНДРЕЙ
Я тебе дам – лахудру!! Да
эта девушка… да она вас
всех! Да вы ее мизинца…

МАТИЛЬДА
Да чем же это таким она нас
всех? Да с чего ты взял,
что она какая-то особенная?
Чем лучше меня, например?
Ну?

Андрей смотрит на Матильду как бы новыми глазами и
вроде бы как начинает мозгами понимать, что и правда –
ничем.

АНДРЕЙ
Неизвестностью, разве что…

МАТИЛЬДА
Чи-и-иво-о-о???

АНДРЕЙ
Судьбой. Случаем. Правотой
Природы-матушки. Ммм-да…
Пожалуй. Только кто же
тогда кого сожрет в
результате? И за какую
такую слабость?

МАТИЛЬДА
Что-то сегодня ты, сы… Ой,
прости, Андрей, чес-слово,
больше не буду, клянусь!
(защищаясь)
Никогда! Сегодня… Больше…
Только ты сегодня… И правда
– влюбился, что ли?

АНДРЕЙ
Похоже… И правда, что ли,
наполовину? И тут отец
прав? Или – больше?

МАТИЛЬДА
Ну, тогда – точно – никуда
пока не срывайся. Нельзя
тебе – вот тебе НЕЛЬЗЯ –
глупости творить…
общечеловеческие…

АНДРЕЙ
Или обезьяньи?

МАТИЛЬДА
Почему обезьяньи?
Королевские!
(поет)
 «Всё могут короли» -
- помнишь?

АНДРЕЙ
Ладно… Слезешь ты с меня
сегодня? Мне, и правда,
пора на банкет собираться.


МАТИЛЬДА
Ты знаешь, а я ведь всегда
хотела стать проституткой.
Всю жизнь! С детства. Но не
стала же! Дочь, мама…
Честь!

АНДРЕЙ
Че-е-есть??? Матильда! О,
госссподи… Да понимаешь ли
ты? Всю жизнь?

МАТИЛЬДА
Ага.

АНДРЕЙ
Э-хе-хе… И, что, вот так
вот, чтобы три мужика драли
тебя одновременно во все
твои дырки?

МАТИЛЬДА
Ну, да, а чё? А как же еще?

АНДРЕЙ
Ну, да, вариантов не так уж
много… Честь… Да понимаешь
ли ты, кем ты так всю жизнь
– всю! С детства!! Жизнь!!!
– так и прожила? Честь…

МАТИЛЬДА
Ой, ну и кем же? Ну? Ну,
говори, говори, не бзди!

АНДРЕЙ
Да… ой-шшш, ну тебя.

МАТИЛЬДА
Чего же ты испугался?
Чистоплюйство одолело?
Делать можно, своим именем
назвать – в лом? Ну?
Говори! ****ь меня – мачеху
– сладко, а попросить
ласково: «Дай *** тебе в
****у засуну» - ниже твоего
вот этого вот достоинства?
Ну? Говори – или я скажу!
Только помни, что весь мир
бардак и все люди –
****и!!! Все!!!

АНДРЕЙ
Все? И я?

МАТИЛЬДА

Ты? Пожалуй… Вот ты,
пожалуй,- нет.

АНДРЕЙ
Да? Наполовину?

МАТИЛЬДА
(продолжая)
Тебе повезло с папой. Тебе
просто не пришлось. А
знаешь, сколько выгодных
****ей он перешлюшил,
прежде чем тебе вот стало
это западло? Даже –
сказать…

ЗТМ.
ИНТ. ВЕЛИКОСВЕТСКИЙ БАЛ  ТА ЖЕ НОЧЬ
Никаких разоблачительно-иллюстрирующих текстов и реплик
в этом эпизодике не требуется. Просто бал. Просто
высшее общество любезничает, раскланивается, кушает и
танцует. Иногда разговаривает по мобильникам – но это,
пожалуй, не совсем представитель высшего общества, это,
как выяснится чуть позже, почти наоборот – ЖУРНАЛИСТ,
на которого наша камера натыкается совершенно случайно,
посреди разговора.

ЖУРНАЛИСТ
(пока бзмятежно)
А кто еще знает о твоих
исследованиях, алхимик ты
мой доморощенный?

АЛХИМИК
Да ты что? Никто конечно!


ЖУРНАЛИСТ
А почему тогда мне звонят,
спрашивают… впрочем, ладно,
приеду – поговорим.

АЛХИМИК
А кто тебе звонит?

ЖУРНАЛИСТ
Ладно, ладно, не по
телефону, раз уж у тебя и
правда интересные… Как ты
выразился? Чрезвычайно-
потрясающие, да?- анализы…

АЛХИМИК
Да, да, можешь не
сомневаться!

ЖУРНАЛИСТ
Ладно, ладно. Уговорил. Я
скоро приеду.

АЛХИМИК
Как скоро?

ЖУРНАЛИСТ
Да вот тут… перетру с одним
– и сразу к тебе.

АЛХИМИК
Ну хорошо, давай быстрее.

НАТ. ПОМОЙКА РАННЕЕ-РАННЕЕ УТРО
Бомжи просыпаются, ворочаются, ищут опохмелку,
отряхиваются, приветствуют или проклинают друг дружку…

ИНТ. СПАЛЬНЯ ОЛЬГИ ЭТИ ЖЕ МИНУТЫ
Ольга спит – может быть, не совсем безмятежно, но
сладко-сладко, может быть, и не совсем невинно – а все
равно прекрасно. И ей, конечно же, снится Он…

ЗТМ.
ИНТ. ЛАБОРАТОРИЯ ЭТИ ЖЕ ПРЕДУТРЕННИЕ МИНУТЫ
В квартирной лаборатории современного алхимика разгром
и хаос. Редкие островки порядка свидетельствуют о
чрезмерной аккуратности, пунктуальности и научной
точности во всем, чем еще несколько часов назад
занимался хозяин. Сейчас он лежит в нелепой позе явно
мертвого человека, и халат его был бы снежно-белым,
если бы не кровища. Чуть поодаль – еще один явный труп,
человека в смокинге, на шее которого – ленточка
фотоаппарата. Лица его пока не видно, но аппарат
раскурочен, карманы вывернуты. Детективная группа ведет
расследование, щелкают фотовспышки, ходят люди в
перчатках. Стандартная процедура.

След1
Ну, судя по тому, что
флэшка из фотоаппарата
исчезла, убийц интересовало
именно это.

След2
Что – это?

След1
Информация. Чем занимался
убитый. И почему он хотел
рассказать про это своему
другу-журналисту. Срочно!

Камера, наконец, позволяет разглядеть лицо убитого –
это Журналист, который на балу разговаривал по
мобильнику.

След2
Информа-а-ация… И – почему?
И кто сказал – срочно?
След1
А ты почитай распечатки с
его автоответчика и
эсэмэски – только что
принесли.
След2
Не тяни кота за яйца – что
там?
Слкд1
Наш алхимик весь вечер
просил его срочно приехать,
но тот был на какой-то
презентации, рауте каком-
то… Уточняется… И смог
приехать только в два часа
ночи.
След2
Ага? А грохнули их обоих
где-то в два-тридцать, да?
Ждали, что ли? Обоих?
След1
Или вместе приехали. С
убийцами.

Входит след3
Никаких зацепок. Ни следов,
ни отпечатков – ни-че-го.
Из всех процессоров
выдраны… Не-не, не выдраны
– аккуратнейше извлечены
все жесткие диски.
Сл-2
Черт побери, да нахрена ж
им так много компьютеров?
След1
Та-а-ак… Информация!
Входит полицейский, передает Сл-1 бумаги, тот их
листает и ухмыляется очень удовлетворенно, почти
торжествующе.

След3
Возможно, тут еще был один
или даже два этих…
(разлагательный
жест)
…раскладушки…
След1
Ноутбуки?
След3
Ну – да. Нету. Блоки
питания есть – самих
раскладушек – нету.
След2
Ага. Остается совсем чуть-
чуть: уточнить, чем
занимался убитый алхимик.
Дома. И дело раскрыто. В
свободное от работы время.
С применением всех этих
раскуроченных компьютеров.
След3
Скорее – алкобиолог…
След1
Тем более, что про убитого
журналюгу мы это все уже
слишком хорошо знаем.
След2
Почему это алкобиолог? И
почему – слишком? И чего
такого ты опять знаешь,
чего я не читал? Отродясь…
След3
Он занимался анализами
крови.
Слад1
Кро-о-ови? А вот журналюга
наш как раз очень
интересовался именно
кровью.
След2
Ты прекратишь сегодня
звиздеть не по делу?!!
Говори толком!!!
След1
В сегодняшнем вечернем
выпуске… ну, то есть, уже
во вчерашнем… наш убитый
уже поведал своим читателям
о взрыве на газопроводе,
количестве пострадавших…
(След2 закипает)
И даже про то, как Андрей…
(след2 клокочет)
Этот – как его?
(сверяясь с
бумагами)
Ну, тот самый, сыночек -
отозвался о нашем
всенародно избранном
городничем – и то успел наш
пострел…
(след2 вот-вот
взорвётся)
…значицца так, успел
информацию тиснуть в
газете.
(эффектная пауза)
Догадываетесь, на какие
буквы он его послал?
След2
(взрываясь)
Я щас тебя на эти самые
буквы!!! Живьем!
След1
Шеф! Он что-то тут
(тряся бумагами)
корябал про нехватку
донорской кро-о-ови для
обожженных, что-то там про
гру-у-уппы какие-то… Я все
не успел прочитать – только
мельком.
След2
Ну так проваливай читать
всё! Внимательно! Не мешай
людям делом заниматься,
звиздобол хренов! Тебе за
что зарплату начисляют,
бездельник?!! Быстро мне!!!
Сдел1
Уже бегу.

И исчезает с места происшествия. След3 чешет репу и
восхищенно смотрит на След2, будто дело уже раскрыто.

ЗТМ.
НАТ. ПАРАДНАЯ ЛЕСТНИЦА ТЕ ЖЕ МИНУТЫ
Андрей спускается по ступенькам к распахнутой дверце
машины, он дико устал, хотя бал за спиной все еще
шумит. Усаживается, дверца захлопывается. С одного из
верхних этажей за этим наблюдает заплаканная Саша.
Светает…

НАТ. ГОРОДОЧЕК  УТРО
Солнышко заглядывает в окно ольгиной спальни – ему тоже
нравится наблюдаемая картинка: молодая прекрасная
девушка досматривает самый сладкий сон своей жизни,
просыпаться не хочет, хотя жаворонок в душе уже спел
свою приветственную  песенку. Она переворачивается с
боку на бок, потягивается, улыбается – и все это для
того, чтобы зритель вдоволь налюбовался ей и проникся
максимальной симпатией.

ИНТ. СТОЛОВАЯ СТАРОГО ДВОРЦА ВРЕМЯ ЗАВТРАКА
За столом отец и дочь, служат две девушки, Гоша стоит у
двери с выражением ифрита на том, что у людей
называется лицо. На ольгиной половине стола – дымящиеся
блюда, соусы, салаты; перед ее отцом – яичко в розетке,
кашка в блюдце. 

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Расскажешь ты мне, наконец,
о своих вчерашних
приключениях в Столице?

ОЛЬГА
Папа, да никаких таких
особенных приключений. Ну,
приставал один хлыщ, ну,
отшила я его.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Да-да, хлыщ. Отшила. Как
же, рассказывай кому… А
зарделась ты вся, словно
маков цвет, потому что тебе
он совсем даже и не
понравился?

ОЛЬГА
Да, папа! Понравился!
Очень!

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Во-о-от…

ОЛЬГА
Но я его действительно
отшила, даже имени не
сказала, и его не спросила…
И не смотри на меня так!
Теперь уже я всю правду
говорю. Да! И жалею об
этом! Тем более, что…

Цап себя прищепкой за язык! Преувеличенно внимательно
разглядывая огромный шматок мяса, отрезает
преизряднейший, вполне мужской кусок, довольно урчит.

ОЛЬГА
(продолжая)
Да нет, па, и правда,
ничего такого – просто
шибко богатенький,
неприспособленный,
избалованный, видимо, до
нельзя…
(отправляя в рот
мясо и еще громче
урча от
удовольствия)
Не музык, шшшловом.
Шовештливый шибко. Ммммяу!

Показывает большой палец Гоше, на что тот ажно
извивается от удовольствия, не трогаясь с места.
 
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Так, доча. Вообще-то для
начала достаточно, хотя
разговор этот давно назрел
– ты не находишь?

ОЛЬГА
Ой, папа, опять ты меня
замуж за принца сватать
будешь? Ну, пере…

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Да почему обязательно за
принца? Беда в том, что
замуж тебя природа толкает,
а вовсе не я.

Кивает на мясо, с которым Ольга расправляется так же
решительно и почти так же жадно, как давеча ЖИРНАЯ.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
(продолжая)
А я хочу, чтобы ты не
выскочила за кого попало,
понимаешь? Чтобы не
дурацкий случай тебя
выбирал, а ты – и среди
достойных. В конце концов,
я всю жизнь работал и
заработал все это
(небрежный жест
вокруг)
и для тебя тоже. И чтобы
выбрать у тебя возможность
была.

ОЛЬГА
Да все правильно, папа.
Этого-то я и не хочу тебе
рассказывать.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Вот те на! Что значит…

ОЛЬГА
Да то и значит! Тебе
расскажи про этого парня –
ты его из-под земли
достанешь и привезешь ко
мне жениться! Да! Вот тебе
и «ага»! Тебе бы он
понравился еще больше, чем
мне!

По ходу завтрака происходит десяток мелких событий.
Девушки прислуживают, хозяева кушают, пожалуй, так, как
трапезничали в богатых усадьбах Америки до Гражданской
войны между Севером и Югом, только служанки белокожие,
но столь же покорные, услужливые и зашуганные – вот что
видно и удивительно – в наше-то время.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
А почему же тогда ты его
отшила? И даже имени…

ОЛЬГА
А не знаю, па! Он все
сделал, чтобы понравиться.
Все правильно сделал, даже…

В двери, возле которой стоит сфинксом Гоша,
приоткрывается специальное окошечко, Гоша принимает
листок бумаги, кладет на серебряный поднос и
торжественно-вкрадчивым шагом несет хозяину.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
 (рассеянно,
читая)
Даже – что?

ОЛЬГА
Даже кофе и кетчуп на меня
опрокинул.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Отлично! Ну, это, конечно
правильно и хорошо… Что-о-
о? Кофе? На тебя?
(отшвыривая
записку,
возмущенно)
Кофе? А при чем тут…
кетчуп?

ОЛЬГА
А там было полтора
килограмма цианистого
калия.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Где? Что это ты такое
говоришь, доченька? Какого
калия? Ты с ума сошла!

ОЛЬГА
Да не пугайся ты так!
(любуясь его
ошарашенностью)
Просто он совершенно не
умеет вести себя в
забегаловках.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Ну и при чем тут цианистый?
Забегаловках?

ОЛЬГА
Да не было никакого
цианистого калия, не
пугайся! Просто он неловко
ввалился в эту самую
забегаловку, когда я тащила
полный поднос к столику.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Ты-ы-ы? Тащила? Зачем??!

ОЛЬГА
Да просто захотелось
варварской еды – сэндвичей,
хот-догов…

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
О-о-о-оленька!

ОЛЬГА
Да ну тебя, папа! Не буду
ничего рассказывать!

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
 (посерьзнев)
Девочка моя! Так он тебя не
обидел?

ОЛЬГА
Не-ет, папа, что ты, наобо…

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Цианистым калием отравить
не пытался?

ОЛЬГА
Он прек-крррасно – просто
классно – за мной ухаживал.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Замечательно! Тогда все
остальное – попозже, ладно?
(кивнув на записку)
Срочная информация.

ОЛЬГА
Опять без завтрака?

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
(вставая)
Да я объелся! Это ты у нас
– хищница, без мяса не
можешь…
(целуя дочь)
Я побежал, девочка, ладно?

Она гладит его по щеке, рукаву, десяток мелких жестов,
выражение глаз, улыбка – всё демонстрирует глубокую
дочернюю любовь и взаимную нежность. Благословляющий
жест. Он поспешно уходит, забыв на столе записку. Ольга
дотягивается, читает: «Все в порядке. Процессоры
привезли. Я». Пожимает плечиками, но кладет записку в
карман и продолжает завтрак.

ЗТМ
 
ТОЖЕ ЗАВТРАК, ТОЛЬКО В НОВОМ ДВОРЦЕ? тоже девушки, тоже
дворецкий, НО ЯВНО люди? ТА ЖЕ УНИЖЕННОСТЬ ПРИСЛУГИ, НО
КАК ДЕГРАДАЦИЯ, а не дрессура? Этот эпизод уже где-то
после поездки Анд в Кентаун?????

ПАПА
М-да, «хотели как лучше, а
получилось как всегда»
АНД
(хохотнув)
О чем это ты?

ПАПА
Да это не я – это один мой
пред-предшественник изрек.
А потом несколько лет
подумал и добавил: «В нашем
деле самое сложное – это
перспективное планирование.

Андрей ждет парадокса, отец улыбается, воздевает палец.

ПАПА
(продолжая)
Особенно – когда речь
заходит о будущем!»

   Смеются.
АНДРЕЙ
Да уж, Козьма Прутков
отдыхает!

ПАПА
Но самое забавное – не в
этом, сынок.
(Андрей делает
брови домиком)
Самое забавное, что лет за
120 до него еще один – уже
по-настоящему великий
мыслитель – говорил…
Фридрих Энгельс – помнишь
такого?

АНДРЕЙ
Здрасссте! Еще бы!
«Антидуринг», как щас
помню?

ПАПА
Нет, «АнтидУринг» - это
Влад Лен, Энгельс – это
«АнтидЮ-юринг».

АНДРЕЙ
Ой, папа, ладно тебе, не
такие уж мы тупые – читали
кое-что.

ПАПА
Да? И «Религию Святого
Разума», и «Дурак энд
компании»?

АНДРЕЙ
Ну-у-у – так…

ПАПА
А вот и зря! Это, дружочек,
надо знать, понимаешь? Это
стоит того, чтобы не просто
прочитать, но и вдуматься,
и понять, и осмыслить… Мы –
на то и люди! Наполовину,
по крайней мере.

АНДРЕЙ
Хорошо, па, обещаю, но ты о
чем говорил-то?

   Во время отцовских монологов у сына появляется
возможность поесть спокойно, чем он и пользуется.

ПАПА
Да всё о том же! Энгельс в
конце XIX века сокрушался:
«Одни, мол, хотели одного,
другие другого, а в
результате какого-то
странного параллелограмма
сил получилось ровным
счетом то, ЧЕГО НЕ ХОТЕЛ
НИКТО» - понимаешь? И
Козьма твой в дурацкой
форме выдавал вполне
справедливые банальности, и
ты со своими «прогнозами
перспективного планирования
будущего» все равно не мог
предотвратить аварию на
газопроводе – хоть и прав
был сто раз!

АНДРЕЙ
Ауф, папа!

ПАПА
Вот тебе и ауф! Жизнь – это
даже не параллелограмм, это
какой-то дико-сложный
интеграл сил, в котором
каждая мелочь может вдруг
оказаться катастрофической.

АНДРЕЙ
Да я понимаю… И Энгельс
твой… из этой троицы
классиков, по-моему, именно
он и писал лучше всех.

ПАПА
Во-о-от, видишь? Это
хорошо, что у тебя вкус
прорезался!

АНДРЕЙ
Да ладно тебе, отец!

ПАПА
Понимаешь ты… Да если бы
твой факел вспыхнул на пять
минут позже – что было бы?

АНДРЕЙ
О-о-о!

ПАПА
Вот тебе и о! Ты прикинь,
прикинь, ты ведь и точно
высчитать можешь – да?

АНДРЕЙ
Ну, сколько именно гремучей
смеси образовалось бы и как
бы она распределилась – это
сложно подсчитать, но
изрядный микрорайончик
снести могло бы. Серией
детонаций – в том числе.

ПАПА
Вот видишь?
Параллелограммчик, да? А ты
казнишься, что два человека
погибло.

АНДРЕЙ
Три. Еще одного в больнице
не спасли - крови не
хватило для переливания,
поздно привезли – точнее.

ПАПА
Но не триста же? И не
тридцать тысяч! И не по
твоей же вине поздно
привезли? Уплачено-то по
минимуму!

АНДРЕЙ
Ой, па, опять ты про
судьбу?

ПАПА
Да. Именно. Про судьбу.
Против которой не попрешь.
А ты прешь, как бычок на
красную тряпку.

АНДРЕЙ
Но, отец, ну, ты же сам
говоришь про непредсказуе…

ПАПА
Говорю, говорю, про
непредсказуемость мелочей,
но по-крупному,
магистрально… Трэнд
игнорировать – это же
дисквалификация для
трэйдера, верно? Что ж ты
сам-то себя
дисквалифицируешь? Видишь
ли, крупные публицисты
пишут о главном – о трэндах
и вселенских
закономерностях. Мелкие – о
мелочах в своих газетенках,
о голых задницах поп-
звездочек и звездищ… Поп-
корн и поп-корм…
(подчеркивая «М»)
Жвачка для быдла. Философы…
Ты знаешь, почему у нас
нынче нет философов? Почему
какого-то мелкого священика
Мартина Лютера еще пятьсот
лет поминать будут и в
хвост, и в гриву, а их
диссертации так и останутся
валяться в запасниках?

АНДРЕЙ
 (с ядовитым
сарказмом)
Потому что они «Антидуринг»
не читали!

ПАПА
Да, представь себе! Ни
«Антидуринг», ни
«Антидюринг»! Не читали!
Листатели потому что!
(послюнявив
указательный
палец изображает
листателя)
Откликушники и репликанты –
а уж никак не рецензенты и
не аналитики…

АНДРЕЙ
Ух ты?

ПАПА
Да-да, представь себе,
именно репликанты,
компиляторы – настригут
цитат откуда попало и суют
в свои диссертации, науку
взад-вперед двигают! Потому
что идеализм и материализм
как непримиримо
антагонистические
диалектизмы исчерпали себя,
ничего нового предложить
никто не может… Или боятся.
Вот и жуют, жуют, жуют всё
тот же поп-корМММ:
Аристотель сказал, Маркс-
Энгельс развил, Ленин одним
махом осуществил, а другим
махом всех врагов убивахом.

АНДРЕЙ
 (смеясь)
Так уж прям – всех?

ПАПА
Всех.
(ни в коем случае
не на полном
серьезе – с
обязательной
сардонической
ухмылкой)
Он же сам говорил, что
главный критерий теории
есть практика… Ну? И где?
Весь марксизм насмарку,
вместе со всеми прочими
ИЗМами.

АНДРЕЙ
Хорошо. Я подумаю, папа.

ПАПА
Подумай. И «Антидуринг»
почитай.

АНДРЕЙ
Обещал уже.

ПАПА
Значит, все-таки едешь?

АНДРЕЙ
Еду, папа.

ПАПА
Ну, поезжай, поезжай –
проветрись. Когда?

АНДРЕЙ
Да сегодня-завтра, как там
рейсы…

ПАПА
Ну-ну.

 
  НАТ.  АЭРОПОРТ ДЕНЬ
Из-под гигантской надписи «Аэропорт» в редеющей толпе
выходит Андрей, озирается, неуверенно направляется к
маршруткам. Следом выходит ДЕД вполне сельского вида.

ДЕД
Туда, туда, оне все там -
туда, ага.

АНДРЕЙ
Да, спасибо. Долго ехать?

ДЕД
Дык часы полторы будет –
километров сто, почитай.
Самая глухомань-тайга.
Жжунгли – одно слово.

АНДРЕЙ
А что это вы так
неодобрительно?

ДЕД
Дык, парень ты видный,
приличный, вроде, а в такую
болотину лезешь… Твое дело,
конечно… Ладно, бывай!

АНДРЕЙ
А чем он вам так не
нравится – годочек-то?

ДЕД
Дык, известное дело, чем…
Аппендицит-перитонит что
такое – знаешь, небось?
Ладно, ты и сам умный,
разберешься.

Видя, что все пассажирские места в маршрутке заняты, а
ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ, заполняющий практически весь
объем за рулем, заводит мотор, Андрей садится на
свободное место рядом. На него смотрят удивленно, хотя
и молча.

ИНТ.  МАРШРУТКА НА ДОРОГЕ В ДЖУНГЛЯХ ДЕНЬ
Андрей сидит удобно - и окружающие красоты видит, и
читать ему светло. Он пьет минералку, закусывает
печеньем, живо реагирует и на лубочные картинки, и на
текст, а когда переворачивает книжку – видна обложка
«АНТИДУРИНГ». Видны и странным образом непуганые
животные, в том числе – мельком пока что – обезьяны.

АНДРЕЙ
Во-о-о как? Тут у вас,
прямо, край непуганых
зверей?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Заповедник.

АНДРЕЙ
А, ну – да, я и забыл.
Живете в единении с
природой, так сказать?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Угу.

АНДРЕЙ
И они вас не боятся?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Кто?

АНДРЕЙ
Звери, животные?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Какие звери?

АНДРЕЙ
Да вот…
(кивая на джунгли
за окном)
Тут, что, хищников совсем
нет?
(на
неопределенный
жест ГВ)
Не водятся что ли? Совсем?

И получает абсолютно серьезный ответ на пределе
мыслительно-лингвистических возможностей собеседника.

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Это в городах - хищники.

Андрей вежливо смеется «удачной» шутке, но видит, что
тот и не думал шутить, и едва ли умеет. В салоне
раздается лишь один подавленный звук «Ггы», и больше ни
одной реплики и даже междометия за всю дорогу.
Удивленно сконфузившись, Андрей бормочет «Аппендицит-
перитонит, надо же», принимается за книжку.

Когда маршрутка выруливает на финишную прямую,
городочек на минуту становится виден, как на ладони.
Пассажиры оживляются: кто-то просыпается, кто-то,
кряхтя, разминается. Двое-трое звонят по мобильникам,
убеждаться, что их встретят. Андрей разглядывает
городочек – и что-то ему сильно не нравится. Какой-то
он не такой весь. Ветряки современных энергоустановок
торчат то там, то здесь, шевелят лопастями, но ни
одного дон Кихота в окрестностях не наблюдается.
Хрущебы… Ни одного панельного курятника не видно –
городочек сплошь застроен индивидуальными домами
оригинальной архитектуры. Три-четыре этажа максимум.
Преобладание темно-красного кирпича наталкивает на
ассоциацию с каким-нибудь Оксфордом или Гринвич-
Виллиджем, но нет, тоже не то. Многоэтажные здания
только в центре – видимо, офисы. И церкви… Церквей нет!
Ни одной луковицы, ни одного куполочка на шпиле и
никаких крестов, полумесяцев или иных коньков-
горбунков. И ни одной телеантенны, а тем более тарелки.
Все это Андрей едва успевает разглядеть, но, конечно
же, не успевает проанализировать, пока маршрутка
съезжает с последней горки, погружается в последний
зеленый пояс и выныривает у здания автовокзала. На
автостоянке десяток машин и встречающих. Пассажиров
очень оперативно разбирают с приличествующими
возгласами, вопросами и приветствиями. У всех под
ногами путается веселая обезьянка, на нее не просто не
обращают внимания, но даже брезгливо сторонятся.

АНДРЕЙ
 (водителю)
А гостиница у вас есть?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Гостиница? Зачем это?

АНДРЕЙ
Ну-у-у… как… А приезжие?

ГОРИЛЛОПОДОБНЫЙ ВОДИТЕЛЬ
Не знаю. Какие приезжие?

По ходу этого диалога Андрей запихивает в сумку книжку,
пытается пристроить остатки печенья и пустую бутылку
из-под воды, но потом решает выбросить. Тем временем,
встретившиеся разъезжаются, будто удирают. Когда нога
приезжего, наконец, касается твердой почвы, последняя
легковушка уже выруливает на трассу. К нему вприпрыжку,
но с опаской приближается обезьянка – взгляд ее
сконцентрирован на ярких этикетках, рожица выражает
восторг и просьбу. Водитель то ли урчит, то ли
продувает связки, но сказать ничего не успевает. Андрей
умиляется и протягивает обезьянке упаковку с печеньем.
Она хватает, но не убегает, еще более жадно смотрит на
бутылку.

АНДРЕЙ
(смеясь)
Ах ты паразитка! Так тебе
это нужно? Да она пустая.

Отдает бутылку – вот теперь обезьянка радостно
отскакивает на несколько шагов и с явным знанием дела
потрошит печенье, отвинчивает крышку бутылки,
разочарованно опрокидывает и вытряхивает себе на язык
последние капли, верещит, делает явно неприличные
жесты, демонстрируя свой зад. Андрей хохочет. Водитель
неопределенно бурчит. Из близлежащих кустов раздается
чье-то верещание, обезьянка на трех конечностях
убегает, зажимая в подмышке бутылку, а в ладони почти
пустую пачку печенья. Андрей оглядывается и видит, что
Водитель уже входит в здание автовокзала, собирается
окликнуть его, но машет рукой. Первые здания города –
вот они, вполне можно добраться и без провожатых.
Андрей бодренько топает в город, вынимает из сумки
пачку долларов, отстегивает приблизительно четверть,
кладет в правый карман брюк, остальное – в левый карман
куртки под молнию. Это видят несколько пар обезьяньих
глаз, но деньги их явно не интересуют.

НАТ. ДВОР НОВОГО ДВОРЦА КОНЕЦ ДНЯ
Михаил Андреевич устраивает очередное барбекю в своем
замке

ПАПА – о терминах и расширении ВсЁлЕННОЙ можно мельком
или начало с продолжением на барбекю
Миленький ты мой! Да я-то –
и вы уже убедились в этом,
верно? – могу – и в этом вы
тоже убедились, да?-
написать (изобрести) что
угодно! Вопрос в том,
сможете ли вы это воплоти-
и-ть. А-а-а, во-о-от!
Продать-то сможете – в этом
таки убедился уже я:
продать-то вы можете все,
что попало, даже
собственную никчемность – а
вот воплотить в технологии…

ЗТМ.
НАТ.  УЛОЧКИ ГОРОДА   КОНЕЦ ДНЯ
Андрей ищет и не находит ресторан и пристанище, но не
находит. Видит множество мини-мотоциклов, некоторое
количество крупных обезьян, ни одной собаки.
Вместительные, красивые дома для больших семей в
обширных дворах с множеством хозпостроек. Летние кухни,
газ в баллонах, из многих труб – дымок. Ухоженные сады
и огороды, цветы. На него абсолютно никто не обращает
никакого внимания, и он не торопится спрашивать – идет
себе и идет по направлению к центру. Камера вынуждена
отставать, чтобы разглядеть детали, на которых он
совершенно напрасно не акцентируется даже взглядом… К
примеру, он увидел бы, что практически из-за каждого
забора за ним пристально наблюдал ребенок и стремглав
бросался в дом докладывать. А может быть даже,
разглядел бы под шикарным мотоциклетным шлемом глаза
той самой девушки, за которой он и прилетел. Она
проезжает первый на его пути регулируемый перекресток
буквально через несколько секунд, но в поперечном
направлении, сворачивает на соседнем, останавливается у
магазина. Аккурат в квартале от нее останавливается
Андрей. Они одновременно входят в один блок зданий с
разных сторон.

ИНТ. МАГАЗИН-1  ЭТИ ЖЕ МИНУТЫ
Ей навстречу выпрыгивает из-за прилавка ПРОДАВЕЦ-1.

О
Здра…
ПРОДАВЕЦ-1
О-о-ольга Никола-а-авна!
Здра-а-авствуйте!!!

ИНТ. МАГАЗИН-2  ЭТИ ЖЕ МИНУТЫ
Ему навстречу не выпрыгивает никто: «еще чего не
хватало!»- написано на скучно-блёклой физиономии
ПРОДАВЦА-2, возлежащего ухом на собственном локте.

А
Извините, я хотел бы потратить у вас совершнно
неприличную сумму.
П-2
Не думаю.
А
Почему?
П-2
К нам обычно заходят только женщины.

Андрей озирается, видит, что и правда… Бормоча
извинения, ретируется. Выходит из своего магазина и
Ольга, кивая головой на преувеличенно-приветливые
заверения продавца, что всё будет упаковано и погружено
к ней в багажник, как обычно, перед самым ее выездом…
Кадры резко ускоряются – Ольга и Андрей параллельными
курсами заходят и выходят из-в магазины, пока ей это не
надоедает. Она садится на свой мотоцикл и едет в
направлении улицы, где посещает торговые точки он. А он
уже выходит из, однако вдруг что-то вспоминает.
А
Ах, извините, вы, случайно не подскажете?

На этих словах мимо стеклянной двери магазинчика
проходит Ольга со своим мокиком и даже здоровается с
продавцом, который отвечает ей приветливейшим кивком и
помахиванием через стекло. Андрей не видит ее,
передумывает спрашивать.
АНД
(продолжая)
Впрочем… Извините.
ПРОД
Вы еще чего-то хотели?
(кивая на дверь)
Извините, постоянная покупательница. Ну о-о-очень –
ВИП-клиентка.
АНД
Нет-нет, спасибо, все в порядке.
И выходит. И даже не смотрит в ту сторону, где в семи
метрах от него Ольга поворачивает за угол. Опустив
голову, бредет в обратную сторону.
Солнышко над городочком все это время неуклонно
клонится к западу, а к настоящему моменту готово уже
нырнуть в зелень. Ольга подъезжает к первому из своих
магазинов, ей аккуратнейшим образом принайтовливают
покупки, она напяливает свой шлем и уезжает. Андрей
входит в кафе.

ИНТ. МАЛЕНЬКОЕ УЮТНОЕ КАФЕ  НАЧИНАЕТ ВЕЧЕРЕТЬ

БАРМЕНША-2 – видимо, вполне симпатичная женщина, у
которой в прошлом даже могли быть прекрасные
перспективы – оглядывает его с ног до головы,
спрашивает:
Б
Проголодался?
А
Да я приезжий, вот, решил…
Б
Да знаем мы, что ты приезжий – весь Кентаун… Косточки-
то не болят?
А
Косто… А-а, от чрезмерного перемывания?
Б
Догадливый. Ну, садись – накормлю чем бог послал.

Андрей с облегчением усаживается, точнее, разваливается
в креслице, отдыхает. Ему даже в голову не приходит
вспомнить, что буквально вчера он вручил сотню баксов
женщине, которая могла быть копией этой барменши, если
бы не стала БОМЖИХОЙ, что разглядеть может пока только
режиссер, поскольку играть эту роль должна одна
актриса.

НАТ. ЗАГОРОДНАЯ ДОРОГА ПОСЛЕДНИЕ СЕКУНДЫ ЗАКАТА
Ольга на своем мотоцикле без обычного для нее куража
едет по трассе прочь от города, приближаясь к
шлагбауму, замедляет скорость. Ей навстречу почтительно
выходит охранник. Она приподнимает стекло шлема, он
почти серьезно вытягивается во фрунт, улыбается,
козыряет, шлагбаум поднимается…



ИНТ.  КАФЕ  ВЕЧЕРЕЕТ
Андрей уже слопал половину обильного обеда, отдувается
и явно хочет еще. Хозяйка вносит очередную перемену,
собирает использованную посуду, неспешно продолжает.
Б-2
Так что ты ничему не
удивляйся: здесь вам не
тут, как говорится.
А
А какая разница?
Б
Э-э-э, не скажи, мил
человек! И вообще ничего не
говори – кушай да слушай.
Вкусно?

   Андрей с набитым ртом изображает полнейший восторг.
   
   Б-2
   (продолжая)
Ну вот и слава богу. Ешь,
ешь… А разница такая, что я
вот тут – худо-бедно при
деле, замужем, и дети есть.
А вот сестрица моя…
(тяжко вздыхая)
Да чё там говорить.
А
(проглотив кусок)
А что – сестрица?
Б
Да вот… В Столицу подалась
– в актёрки, а как-жить! Я,
грит, вторая Сара Бернар!
А
Ну, это… Как обычно.
Б
Вот и я про то! Актриса,
тоже мне, мало их там таких
– сар без нар.
А
Каждая вторая. Или даже -
первая. Как иначе? И?
Б
Да ничего нового!
Забеременела – родила –
выгнали – пропала.
А
Как пропала?
Б
А так: ни слуху, ни духу.
А
Так может, у нее все о-кей?
Б
Да какой там окей, когда
подсела на наркотики,
спилась, дочь у нее
отобрали по суду, в кутузку
пару раз…
А
Искали?
Б
Как не искать? Первые два
года по всему городу
бегала… потом передачи
возила… Потом… А потом
перестала…
а
Так это давно было?
Б
Да-авно-о-о, четверть века,
считай. Больше. Забыла уже.

НАТ. ДВОР СТАРОГО ЗАМКА. ПОЧТИ ВЕЧЕР
Ольга подъезжает к парадной лестнице, ее встречает
Гоша, помогает. Она поднимается к себе. Солнышко
гаснет.

Михаил Андреевич «воспитывает» физиков и студенточек

ПАПА- МихАндр получает доклад от
ген.Стерлигова, там списки порнухи, матерные
письма с сайта знакомств

НА БАЛУ или БАРБЕКЮ

НАТ. ПАРК ПЕРЕД НОВЫМ ДВОРЦОМ  ВЕЧЕР
   Михаил Андреевич царит на приеме-барбекю. Уйма
разномастого народа, одетого по-русски вразнобой: кто в
смокинге, кто в джинсиках, кто в теннисных юбочках, но
в брилликах. У кого шиньон, как башня, у кого –
сосульки…
   Из-за забора за всем этим великолепием пытаются
наблюдать бомжи, но, во-1х, ничего толком не видят в
соотвестствии с грамотным замыслом ландшафтного
дизайнера. А во-2х, ничего такого НЕаристократичного
там и не происходит. Ну, подумаешь один великосветский
лев, воровато озираясь, орошает клумбу и с рёвом
иерихонской трубы освобождает кишечник от шампанских
газов. Ну, подумаешь, еще парочка львят в других
кустиках потискалась, похихикала и возвращается в
общество. Да и стражи привратные уже собрались
поохотиться, один вынул даже пугач и, покрепче стиснув
дубинку, крадучись бежит в атаку. Напарник окликает
его: «Оставь! Они уже удрали», и тот разочарованно
возвращается. Давно ли сам был таким…
   Михаил Андреевич прогуливается по парку под ручку с
девушкой студенческого вида и с насмешливо-вумным видом
беседует с солидным интеллигентнейшим господином, у
которого на локте висит, млея от восторга, СТУДЕНТКА-2.
Официанты, шашлыки, вино… Живая музыка, прекрасный
закат.
МА
Эхой, дружочек… термины,
упрощенчество
Сили действия= с противо
диалектика въедливость,
нунктуальностьзануда – как
А как вам ваш термин
«расширяющаяся вселенная»?
ф
Ну термин и термин
Папа
Ага? Вы ведь математик, да,
По образованию?
Ф
Физик
п
Теоретик? Угу. Значок
бесконечности видали?
Ф
(скукоживается)
П
Понимаете хорошо? Нет, вы
отчетливо себе
представляете, что это
такое – бесконечность? Ага?
А если по вашему же
определению вселенная
бесконечна – дык куды ж ей,
бедолаге, ушыряться-то? Ну-
у?
Ф
Ой, да перестаньте вы…
П
Да нет уж, это вы мне
бросьте корчить из себя
представителя науки, да еще
и точной! Еще как и еще
сколько из этой вашей
путаницы следует!

Подбрасывает пальцем золотую лауреатскую медальку на
его пиджаке, концентрирует взгляд на ромбике АЕН.
МА
(продолжая)
Эта грызня между
академиками когда-нибудь
кончится?
(на
неопределенный
жест академика)
Впрочем… Я начинаю
подозревать, что вы
сознательно засираете мозги
плебсу!
Ф
Миха-а-ал Анде-е-еич…
п
Ага-ага, сознательно! И
именно… Ладно уж, попробуем
без мата обойтись…

   На верхних ступеньках дворца появляется генерал
Стерлигов, тревожным взглядом ищет хозяина, находит и
почти бегом направляется к нему, приветствуя знакомых.
Его перехватывает Саша, но даже ей он говорит «Позже,
позже!»
   МА
(продолжая)
 Ну, про Бога, который и
есть бесконечность, а стало
быть, и вселенная – молчу.
Вы у нас все – сплошь
материалисты, практики,
экспериментаторы, да? Не
пощупали руками, не
пропустили через ускоритель
– значит, не существует,
так? Вы
И мартина лютера сюда еще
раз
ИЗМаТИКИ – одно слово, да?
Что у нас было раньше –
курица или яйцо, дух или
материя – да?
Они вам все еще преподают
эту чушь?
(своей СТУДЕНТКЕ)
Диа-мат, ист-мат и просто
мат – да?

   Вторая студентка, демонстративно голосуя своими
длинными ногами за хозяина и против учителя, переходит
от второго к первому, виснет у него на втором локте и
максимально прижимается чем может. Подходит генерал.
генСТЕР
Михалндреич, распугаете нам
всю науку!
МА
Их распугаешь, как же! Во
какие кадры растут, видали?

И, шлёпнув, хватает за задницы обеих студенток. Те
визжат от восторга. Генерал делает значительный взгляд.
Михаил Андрееви
(кивнув)
Отдыхайте, приятного
вечера!
ДЕВИЦЫ и ФИЗИК
(наперебой)
Михаил Андреевич! Только
начали же! Такой интересный
поворот… Вы нас покидаете?
МА
Дела, извините.

И, раскланявшись, уходит с генералом в сторону дома.

Генерал
Этот доморощенный алхимик
докопался до генетичесого
кода сгоревших.
П
Ге-не-ти-ческого?
г
Ну – да!! Стал бы я вас из-
за чепухи беспокоить?
Докладывать…
П
Да. Из-за чепухи – не стал
бы. Из-за чепухи ты после
вчерашнего задницей
шевелить не смог бы – это
ясно.
Г
Тьфу, бля! И это доложили?
П
А ты думал, ты один у нас
всё про сограждан знаешь?
Г
Да бросьте вы, Михалндреич,
все мы люди.
П
Угу, люди. Наполовину. Как
раз на ту половину, на
которую ты уже половину
дела прошляпил!
г
Миха…
П
Цыть ты, нишкни и слушай!
Чтобы в течение 48 часов –
понял?- все материалы, все
жесткие диски…
Г
Уже, Михаил Андреевич, уже…
П
…были у меня на столе.
Все!!! Не половина – понял?
(крестит
генерала)
А то ведь я могу как
благословить, так и
четвертовать, соображаешь?

Их догоняет Саша, и когда генерал уже собирается
откозырять и бежать исполнять, берет под руку сначала
отца, потом хозяина – они оба надевают светские маски.
   
   Саша
Когда уже вы меня так
благословите? Оба –
желательно. А, пап?

Генерал в замешательстве, хозяин расплывается в улыбке,
обнимает будущую сноху, целует в щечку, отпускает ее
отца.
МА
Вперед, вперед, генерал! За
дочь не беспокойся.
(девушке)
Скоро, Сашенька, теперь, я
думаю, уже очень скоро. Ты
же знаешь, как я тебя
люблю?
Саша
Да вы-то любите…

Очередной светский лев, выходя из кустиков и застегивая
ширинку, орёт-надсажается, привлекая внимание своей
подвыпившей компании
Господа! Слыхали новые остерушки про ходоков в Кремле?
члКомп
Ходорковский в Кремле?
Дев –оч ум и оч знающая девшка в очках
Ход же в тюрьме
ЛЕВ
Да не Ход, а ходоки – к ленину! Дярёвня! Слушайте:
Урны все пообосрали…
Камера отворачивается, но пошлые слова остерушек лезут
в микрофон, хотя объектив уже сфокусировался на других
кустах, в противоположном углу парка. Оттуда выходит,
как ни в чем не бывало еще один безымянный лев. Через
пару секунд появится и Матильда, но сейчас она
поправляет лифчик и трусы.
Охранники бдят: один гуляет, второй в каморке 1.9 на
полтора глазеет порнуху и лезет к себе в штаны Точно в
такой же каморке – Гоша

Бомжи с понурыми плечами плетутся к своей помойке, там
БОМЖИХА уже раскладывает на газетке нехитрую снедь и
выпивку. Она явно любуется, но не богатством
сервировки, разумеется, а обилием и жирностью жратвы.
 
ДЕВОЧКА-певица уладывается сама и баюкает куклу. За
хлипкой стенкой сопят, как простуженные слоны, взрослые
– они трахаются с таким осатанелым ожесточением, будто
первый и последний раз. Разболтанная мебель под ними
отчаянно скрипит и вот-вот развалится.

Водитель-секьюрити сидит на пороге служебного гаража,
курит, мнет белоснежную обтирку для капота и по
импортной его физиономии непонятно – то ли он вот-вот
расплачется, то ли наоборот.

ИНТ. СПАЛЬНЫЕ ПОКОИ ОЛЬГИ  ПОЧТИ НОЧЬ
Ольга переодевается – зритель тащится от восторга, а
обезьянчик невозмутимо жрет конфету.
В каморке метр-90 на полтора Гоша сидит на своей
лежанке, выдвинув ящик тумбочки пересчитывает полтора
ряда конфет.

ИНТ. КАФЕ   ВЕЧЕР
СЕСТРА БОМЖИХИ
У нас речка (ЭНЕРГИЯ) вертяки, солнечные батареи
А
Во-о-о кааак? Солнечные? А Жорес Алферов не отсюда
родом случайно?

СЕСТРА БОМЖИХИ
Это какой такой Жарёс?
А
Ну, как же, нобелевский лауреат, апологет
альтернативной энергетики

СЕСТРА БОМЖИХИ
Не знаем мы никаких апалагётов и луреаты ваши нам без
надобностев. А вот  нойбеля вашего с его взрывчаткой
проклятой – оченно даже знаем! Будь он проклят со
своими деньжищами на крови да премиями погаными!

ИНТ. СТАРЫЙ ДВОРЕЦ  ВЕЧЕР
Ольга и Николай Иванович, оба в домашнем, прощаются
перед сном. Она вынимает из кармана и протягивает ему
записку.
О
Ты забыл утром.
нИ
А? Да, спасибо, брось в
камин.
О
Процессоры не сгорят?
НИ
Проце… А, сунула нос,
Варвара? Сколько раз тебе
гово…
О
Папа! Сколько раз тебе
возражать, что, живя под
одной крышей, невозможно не
влезать в тайны друг
дружки?
НИ
Ладно, не будем ссориться
на ночь глядя, но,
понимаешь, люди тем и
отличаются от животных,
что…
О
Да! Отсутствием
естественного любопытства!
НИ
Деликатностью, девочка.
Совестливостью. Святыми
ограничениями.
О
А почему же тогда у нас в
городе ни одной церкви нет?
И верующих…
НИ
Потому что святость, милая,
кончается на пороге церкви.
И остается снаружи
церковной ограды, а вовсе
не внутри. В природе, а не
на алтаре. В сердце, а не
на иконе.
О
Да-да-да-да-да-да-да!
Помню, помню, помню:
человек без царя в голове –
коммунист или фашист. Без
Бога в сердце – кто-то там
еще, а без того и без
другого – хитрое и жестокое
животное – так? А церковь –
это самая фарисейская из
всех партий.
НИ
Абсолютно!
О
Ладно, па! Не на ночь, а?
НИ
Хорошо, доченька, не
гневись только. Так что ж
ты от меня ухитрилась
утаить с утра пораньше?
О
Когда это?
НИ
Да за завтраком.
О
Ддды… как-то… и ничего,
вроде бы почти что…
НИ
Вроде бы и почти что?
О
Ну, па-а-а, ну, мо-о-ожет…
НИ
Ты ж моя сладкая –
рассказывай уже, не томи.
О
Да глаза у него
леопардовые. Сколько цветов
– разглядеть не успела,
недостаточно близко
разглядывала. К сожалению.
Если бы ближе – не
удержалась бы. От поцелуя.
Или его не удер…
НИ
Ахх-ха-ха? От поцелуя? На
второй минуте знакомства?
О
Не-е-е, папа, за кого ты
меня принимаешь? На 32-й!
Он, бедняжка, так смешно
мои покупки тащил, мучился…
НИ
А, ну, это, конечно,
прогресс. Леопардовые,
значит? Да, это деталь.
О
А ты… Па! А ну, колись щас
же! А ты откуда? Ты почему
говоришь так, словно знаешь
уже? Шпионил?
НИ
Не-е-ет, доченька, что ты.
Справки наводить пытался –
признаюсь. О нем. Да пока
нет результатов. А шпионить
за тобой – что ты, зачем,
девочка? Глупо это. Да и
недостойно. Достаточно
любить, чтобы всё знать.
О
Да я знаю, что ты не
унизился бы, но… Ты прости,
конечно, за записку, но она
же не была запакована…
НИ
Перестань, девочка, здесь,
и правда, все естественно и
правильно: я снебрежничал,
ты не бросила записку на
столе. Так что еще и
спасибо. Спокойной ночи!
О
И тебе, папуська-ягуська!
Гоша! Принеси обезьянчика!
Гоша
(сияя)
Они уже здесь, прынс-цесса!
НИ
О-о-о? Да ты у нас умнеешь
не по дням, а по годам?

Гоша лопается от гордости, Ольга ухмыляется, принимая
обезьянчика у горничной и направляясь в спальню.
О
(отцу, не без
ехидства)
Конфету ему дать не забудь.
И вчерашнюю, между прочим!

Отец замирает в смиренно-виноватом поклоне, Гоша
продолжает сиять, хотя давно уже взорвался от счастья.
О
А секреты Полишинеля… Тут
ты права, девочка… Попытки
лгать и прятаться порождают
еще худшее недоверие, чем
самая наглая слежка. Хочешь
соврать, сокрыть истину –
говори правду. Полу-истину.
Чем и грешат поголовно все
церковники. Всех времен…
О
(уже понявшись по
лестнице)
…и народов. И вожди – туда
же. И неверные, но
искушенные жены. Тоже все.
Спокойной ночи, па!

ИНТ. ДОМ??? ПОЧТИ НОЧЬ
СесБОМЖ
Ну, на ночь – так и быть –
я тебя устрою, а дальше… А
дОльше ты и сам не
задержишься.
А
Да что вы меня все пугаете?
То аппендицит-перитонит, то
вы вот… А если задержусь? А
если я у вас тут вообще
жить останусь?
СБ
Жи-ить? Тю-у-у! И чё-ж ты
тут делать будешь?
Загнешься ведь от тоски!
А
Тут хорошо – тут яблоки! А
что, у вас и телевизора
нет?
СБ
А зачем? Мне – без
надобности, кому надо –
пущай смотрит всю эту хрень
паскудную. ****ство это,
ссс… А яблоки… Я-а-аблоки…
(взбивая подушки)
Яблоки-то – яблоки, да
червивые больно. Ладно, спи
сладко! «На новом месте…
утро вечера мудренее».

   Насколько сладко он спал с открытой форточкой –
представить легко, и кто ему снился вместо форточки –
тоже понятно. Ясно и то, что спокойно спать он не мог,
тем паче, что ему изрядно мешали. Сначала тишина и
шорохи в листве, потом мягкие лапы обезьяны на
подоконнике, которая что-то искала у него на столе,
прикроватной тумбочке, но не нашла. Он так и не понял:
приснился ему обезьяний хвост в оконном проеме или этот
хвост на новом месте привиделся  именно у невесты?
Бред, словом, вещий бред влюбленного.
   
   Нат. Панорама городочка утро
   Солнышко разглядывает Кентаун с обратной вчерашнему
стороны, демонстрируя зрителю все новые детали, которых
так и не видит Андрей (обезьяноподобные дворники,
молочники, уборщицы, мусорщики – на цепях и с
радиофицированными ошейниками; полицейские с хлыстами).
А тот просыпается поздно, к завтраку спускается, когда
провинциалы уже обедать собрались. Его добродушным
ворчанием встречает хозяйка. В кафе пара посетителей –
мелкие клерки забежали перекусить, один столик занят,
второй пока свободен. У барной стойки третий АБОРИГЕН,
возможно, кандидат в оккупанты второго столика.
   СБ
Проснулся, наконец? Хорошо
спал, видать?
   А
Да под утро – очень хорошо,
без задних ног, спасибо.
   Сб
А до утра кто мешал?
   А
Да тихо слишком! Листья
шуршат… Тараканов, слава
богу, нет – а то слышен был
бы их топот.
   (воодушевленный ее ухмылкой)
Кажется, что слышно, как
звезды по небу
перемещаются.
   Сб
Ишь ты – и звезды услыхал?
Да ты, прям, поэт.

АБОРИГЕН
Я, пожалуй, попозже зайду.
   
   Собирается уходить, она мягко пытается остановить
его.
Сб
А как же ланч? Ты же один
сегодня – поместились бы…
   
АБОРИГЕН
Ланч – это линч для
желудка. Не хочется
сегодня. Спасибо.

   И уходит, презрительно оглядываясь на Андрея.
А
Я вам, кажется, постоянного
клиента спугнул? Простите!
Сб
Да его никто не прогонял –
мог бы и остаться
(все же
недовольно)
Яичница, чай, кофе с
молоком, сырники-
творожники? Чего киваешь –
выбирай! В меню все равно
больше ничего нет.
А
Яишница с беконом?
Сб
Можно и с беконом.
А
Ну тогда еще кофе с молоком
и сырники с творожниками.
Сб
И то, и другое, и третье,
что ли?
А
Ну – да, а что?
Да ладно. Как скажешь. Мне
не жалко. Располагайся без
стеснения. Сейчас пожарю.

Он усаживается, не глядя в сторону соседнего столика, а 
соседи, напротив, очень внимательно его разглядывают,
явно скомкивают остаток трапезы. Когда Сестра Бомжихи
выходит с подносом для гостя, двое местных уже сгружают
посуду в окошко моечной и почти торопливо покидают
заведение.
А
Я, что, сегодня с утра
такой грозный? Чего это они
все?
Сб
Да не обращай внимания,
говорила же я тебе: у нас
чужих не жалуют. Гро-озный…
А
Ннну, а заплатить?
Сб
Так у нас и платят вперед –
не ресторан, чай. Ты,
кстати, про чай-то забыл
или отказался? Вчера,
вроде, всё хорошо кушал,
как человек.

Она заканчивает формирование заказа и идет к нему с 
тяжело нагруженным подносом, но он пока не видит, что
на нем. Лезет в карман брюк, вынимает стодолларовую
бумажку.
А
Ну, вперед – так вперед.
Сб
У-у-у, дружочек, у нас
такие купюры не котируются.
Да и сдачи у меня не
наберется. Рублей нету, что
ль? 
А
А зачем?
Сб
Заче-ем… Да тебе и в банке-
то у нас эту зелень не
разменяют – не стригут ее у
нас: чертополох – не
лебеда.
А
Вот те на! А как же я…
(видя горы еды на
трех тарелках и
большой жбан
кофе)
Это – что? Всё – мне?
Одному? Вот столько?
Сб
Сам заказывал.
А
Так я же… это… помаленьку
думал. Куда ж столько?
Сб
С волками жить – по-волчьи
жрать! У нас и порции тут
деревенкие. Я тебе на выбор
предлагала, а ты всё меню
заказал. Ешь теперь – инда
небось, уплочено! Не
обратно же в сковородку
сваливать.

И забирает купюру. Смотрит на свет, ковыряет ногтем.
А
Да настоящая, настоящая. И
сдачи не надо, за всё
сразу.
Сб
Ладно уж, и тут выручу. Эта
бумажка мне в следующую
поездку пригодится. В
столицу. Целее будет. А я
тебе на 50 долларов сдачи
дам. По местному курсу,
правда. Не знаю, как у вас…
А
Хорошо, хорошо.
Сб
А то как ты без денег-то?
Ты ешь, ешь, остынет. Все
чтоб подмёл! Поправляйся -
вон какой худющий, ребра
торчат.
А
Это я-то худющий?
Сб
Конечно, ты, кто ж еще?
Мужик должен быть – ууххх!-
чижалее бабы на сностях.
Иначе, что он за мужик? Кто
его боятся будет? Уважать…

ЗТМ.

 
  ПРИЛОЖЕНИЯ и КОММЕНТАРИИ
 
  В каждом из нас намешано деьма с мармеладом столько,
что ни замерить, ни разделить
 
  А может, никакая такая королевская власть и не
прекращалась нигде? Как правили – так и правят… В Европе
– явно, в Штатах делают вид, что строится самая
демократическая страна в мире, а на самом деле… А на
самом деле все эти премьеры, президенты и особенно
перзидентики -  подставы, пешки, фуки… Ну, надо вам
демократии? Да нате! Подавитесь! Нажритесь, напейтесь и
проблюйтесь. Только сначала передеритесь нам на потеху и
заткните пасти быдлу.
  Кто? Как фамилия? А ты, дружочек, разве знаешь разницу
между Габсбургами и Гогенцоллернами? Нет, что Мальборы
– по совместительству еще и герцоги, ты еще слыхал. Курил
даже, может быть. Одесского разлива, казахской
расфасовки. А вот из-за чего Иван Иваныч Морган
поссорился с Иваном Никифоровичем Ротшильдом – вот
этого ты, мил-человек, не узнаешь никогда. Я тебе обещаю!
И какая из войн поэтому стряслась на континенте, сколько
народу проредилось ради этой прополки
 
  Разница в том, что меня-то через 50
  ГиНУТ все ЖЕНЩИНЫ, КОТорых ЛЮЦифер ПОМЕЧАЕТ
СВоей ЛЮБОВЬЮ
  И почитать и предпочитать НАЧНУТ, а тебя и читать
забудут. И кроме дочери вообще никто не вспомнит
  Понимаешь, ты оказала влияние на судьбу одного-
единственного человечка
 
  Человек в теч 23 час делает:
  Спит, жрет- срет , трахается, развлекается, действует,
думает, творит
  Спит, жрет- срет , трахается, развлекается, действует,
думает, творит
  А любит – где? А все 24 часа, если Любит.

Герой гуляет по городу.
 За обедом ему дают поняит, что он персона нон грата, после об
видит мельком Героию в толпе, не догоняет, решает во что
бы то ни стало остаться и найти
Подробности из жизни городочка Папа героини уточняет, неее
ли новый знакомы приперся к ним в глушь?
Вторая ночь кошмаров в Гефсиманском саду
Утро счастливая встреча
Невеста ищет Героя

ВТОРАЯ СЕРИЯ

1-16)
Герой приводит себя в порядок
2-17) информация о городе из метрополии: платят? Голосуют? И
черт с ними!
18)  Помятый Герой завтракает, готовится к свиданию
19) Героиня и ее папа ругаются
20) Невеста демонстрирует свое обезьянье мстительное мурло –
оргия
21) Папа Героя демонстрирует свое бандитское мурло –
мафиозные разборки, зверство
22) Герой ищкт Героиню, рыскает по городу, напарывается на
враждебность, подмечает странные детали
23) Врачи городочка где-то в столицах получают результаты
каких-то анализов
24) Полисмены городочка организуют серию убийств журналиста,
лаборанта, внедряют своих в полицию столицы, привозят
донорскую кровь к месту катастрофы
Скверные привычки Героини: гниды из волос
25) Жена Папы Героя – порнографические сцены
26) Обед во дворце папы Героини - - обезьянинка или
человечинка?
27) Крематорий
27) Совет мафиозных старейшин городочка
28) Совет мафиозных старкйшин столицы, страны – механизм
ограбления страны

29)  Столичный крематорий – похороны тайн
30) Банкет в Столице после Совета – ублажение старцев, свальный
грех - Дочь Папы (сестра)Героя – одна из добровольных ****ей
попадается на глаза отцу голая – СКАНДАЛ, драка, вражда,
угроза решить не так важнейший для страны вопрос – причина
техногенной катастрофы
31) Свальный грех с обезьянами в городочке – намек на детей от
кровосмесительных браков
32 повтор – объяснение сцены лабораторных анализов
33) Пов-объяс сцены убийств жур и его друга-лаборанта
34) штемпели на боксах с донорской кровью обезлюдей
35) Вперемешку – оргии в городочке, с участием невесты и
старцев, объяснение сцены скандала Героя и его Папы
36) Папа Героини – мафиозный пахан городочка, у него на
докладе убийцы, врачи, шпиены, шериф, пастор, мэр,
полу(обез)девки прислуживают во дворце,

Дружочек, ни один скот не может себе сказать; «Всё! С
завтрашнего дня становлюсь человеком! И половина скота в тебе –
тоже не может»Жратьсрать трахаться любить планировать думат
творить

Именно так! Обезьяны целоваться не умеют, обжималочки, ласки
брачные танцы проис у них только во время гона. Высший знак
внимания у них – это вы(искивать)лавливать и выедать блох др у
др из шерсти – и та вынужденно обусловленная (а у тебя гниды из
волос – продолжение онанизма)
37) Героиня в гневе – людоедство
38) Герой и Героиня встречаются – любятся – женятся - живут
39) Папа Героя – один из мафиозных паханов столицы, «комитет
300», в котором на скромных ролях уже мелькает кто-то из
представителей городочка
ОБ2- патологическое бешенство
ОБ-3 - людоедство
ДОСТОВЕРНОЙ СТАТИСТИКИ О Первых случаях нет.
Есть только смутные основании полагать, что пятнистые глаза –
стопроцентное доказательство, а плоды кровосмешений в (5-7-9)
10-м или 15 колене дают гениев, полководцев, Леонардо, царей и
философов. И правителей. Истинных эксплуататоров человечества.
Городочек закрыли накрыли колпаком 60лет назад, всех, кто
выехал отсюда раньше, проследить практически невозможно, но
среди них были мамы-одиночки, и др подозр персонажи…

ФИНАЛ
Престарелый Герой в одном из залов К-300 разговаривает с
журналисткой: убить её сразу, изнасиловать здесь же, загнать в
городочек или отпустить – все равно ведь никто не поверит…
Любовь-морковь… Глаза у журналистки леопардовой
расцветки…
Геориня (пожилая жена ГГ) жрет, почёсывая три дня небритую
задницу – обгладывает явно человеческую косточку. Запой… У их
детей – все тот же обезьяний блеск в глазах. И леопардовый окрас
роговицы.

БОМЖИХА
Ее возраст определить практически невозможно – от 30 до 60,
поскольку организм ее изношен на все сто. Она умирает. С трудом
шевелит ногами-руками и прочими конечностями, в том числе
головой и языком, и даже открывать-закрывать глаза, вращать
глазными яблоками ей тоже лень и западло, потому что незачем.
Особенно, когда она уже приняла дозу и пристроилась где-то на
скамейке.
Ей давно уже наплевать, что одежда у нее грязная и вонючая как
изнутри, так и снаружи. Лишние комья стряхивает только чтобы
избавиться от дополнительных тягот и без того обременительной
жизни. Руки серые то ли от вечного загара, то ли от въевшихся
нечистот.
Это все – не преувеличения и не художества, эту женщину я лично
видел и навсегда запомнил. И самое страшное в этом образе –
лицо, и это лицо необходимо увековечить и регулярно показывать
во всех СМИ – лучшей контр-рекламы выдумать невозможно.
Под слоем грязевого макияжа еще видна серая кожа, какая бывает
у многолетних обитателей крытки. Губы потрескавшиея и не
просто обветренные – в струпьях от вечного спиртового ожога. Во
рту, как подтвердит любой отоларинтолог, хронические,
незаживающие фолликулы, как при гнойной ангине, только по
всей полости этой вечно смердящей пасти. Под правым глазом –
свежий фиолетовый фингал, а по всей остальной поверхности этой
хари – старые; левый глаз видит, но черный мешок выдает
больные потроха – все, какие еще работают в этом организме.
Глаза мутные, как при катаракте, и непрерывно слезящиеся. Брови
наполовину выгоревшие, прореженные шрамами, как и лоб – то
ли весь в морщинах, то ли так исцарапан, будто ее не просто
приложили мордой об асфальт, но еще и поелозили туда-сюда-
вправо-влево.
Это так страшно, так омерзительно, что нормальному человеку и в
голову не придет сразу, что любой – и вот лично ты тоже –
человек, в принципе, может докатиться до такого состояния.
Может! Катиться, правда, придется год-два, легче все же
подохнуть, но финал – вот он, буквально, налицо.

Ч+Ч=ч+о развития нет, экспонента
I пок - Ч + О = 0,5Ч (=0,75о, потому что Ч=05о+05ч)
II пок - 05Ч+Ч=075Ч (=
III пок - 075Ч+Ч=088Ч
IV пок - 088Ч+Ч=092Ч
V пок - 092Ч+Ч=096Ч

ПАНДЕМИЯ – неостановимая эпидемия

VI пок – 98%
VII пок – 99%
Насколько эти смеси – Человеки, это просто (см. выше), а вот
насколько они же обезьяны – гораздо сложнее

МихАНДр-ЖУРНАЛИСТКЕ:
Ещг и неизвестно, что хуже – взаимная ассимиояция обезьян и
людкй или очевидная деградация людей. И хуже ли это? По
сравнению с чем – хуже? Не есть ли это просто развитие, просто
вариации, просто эволюционные эксперименты Прмроды . Веь
зампетила же Она зачем-то продукцивные браки между
обезлюдьми? Смерть это для человечества, для расы – или,
наоборот – шанс?

В РАЗГОВОР НикИв С Ольгой:
От европейских супер-этносов откололись изрядные куски и стали
ядрами новых супер-этносов: южноамериканского, канадского
австралийского и самого мощного из них – СШАмериканского;
почему он оказался самым мощным? Одна из причин –
многообразие осколков, палитра языков, культур, идеологий,
пассионарности  - и тут прав Гумилёв. От российского откололись,
разве что, чукчи-аборигены Аляски, вот почему ни одному из
новосветских американских этносов мы не родня. Зато мы
породнились с татарами, казахами, армянами и теми же
чукчами… Несколько меньше – с теми же французами и немцами,
с которыми больше всех воевали. Все это – не только взаимные
кровопускания, но и кровосмешения, понимаешь?
Ол
Ты мне все доказываешь полезность кровосмешений?
НИ
А как же, доченька! Мораль, этика – это же всё переменные
функции; «то,
Ло
что хорошо сегодня – плохо завтра и вчера», помнишь?
ол
Да помню, помню тьма и свет, жара и холод, плюс и минус, и
антиконтрплюсоминус»  -всю плешь ты мне проел своей радужной
теорией РСР!
НИ
Ну, плешь тебе, положим, не грозит – и даже ножки, бог даст,
брить не придется
РЕЗУЛЬТАТ:
НОВОСВЕТСКИЙ СУПЕР-ЭТНОС  - 300 ЛЕТ – ВЗЛЕТ
ЕВРОПЕЙСКИЙ СТАРОСВЕТСКИЙ  - 800 лет – СТАРОСТЬ
РОССИЙСКИЙ  православный – 1200 ЛЕТ – СМЕРТЬ. 
Плюс-минус век здесь ничего не решают, это глобально-
ноосферный процесс, в котором надоучитывать еще исламский,
индийский, арабский, китайский, островной, африканские супер-
этнические заморочки, но через 200-300 лет новороссийский
супер-этнос сожрет, скорее всего, своего ближайшего
родственника – европейский, которому настанет пора помирать.


69