Толпа, отрывок из романа Симуляция

Афанасьева Вера
«Кто  придумал, что  толпа сильна и необузданна,  и ее грозная энергия сдерживается лишь усилиями государства?  Толпа – это глина, тяжелый мокрый песок, пластилин, мякиш,  из которых  можно вылепить все, что угодно. Толпа -  олицетворение  глупости, нежелания и пассивности. Вот  они, шли мимо, подошли, встали, смотрят, слушают. Им всего-навсего не хочется идти дальше,  вот и стоят, и будут так стоять, пока есть на что смотреть.
Толпа организованна ровно настолько, насколько ее организовали инородные ей силы.  В организованной толпе всегда просматривается не принадлежащая ей структура: центр, от которого отходят щупальца, удерживающие массу на месте. Вот тут,  например, и вон там, и вон там виднеются те, кто не просто шел мимо, а стоял здесь,  ждал, и собирал.
Толпа всегда симулирует, маскируя свою лень, свое равнодушие и бездеятельность ложной активностью, которая не ведет ни к чему, криками, которые не ничего выражают, поддельными  возмущениями, которые немедленно затухают. Толпа все поглощает,   все нейтрализует, все нивелирует,   все рассеивает,  и ничего не проводит. В ней  теряются смыслы, политические призывы, социальные силы. К ней, как к ансамблю молекул,  применимы только средние характеристики, и  она состоит именно из тех самых не существующих в реальности, но определенных статистикой средних граждан со средней зарплатой и средней продолжительностью жизни. Вне толпы кто-то умирает в младенчестве, а кто-то живет до ста двадцати, кто-то ворочает миллиардами, а кто-то бродяжничает, кто-то гений, а кто-то кретин. В толпе же  все изоморфны друг другу и самой толпе. И лишь когда разойдутся -   обретут имена,   индивидуальности и особые качества. Деятельность толпы мнима и превращается в реальную только тогда, когда из толпы выделяются индивиды.
Толпа – пассивная масса, а  масса – это Ничто. Активность масс – миф, оксюморон, масса ничего не выражает, не наделена никакими качествами.  Масса -  всего лишь отношение,  мера чужих характеристик,  мера инерции,  инертности  и тяготения одновременно.  Инерции к любому начинанию, инертности для всего, что вне ее, тяготения к себе самой. Призыв к массам всегда остается без ответа, массы не следуют  призыву,  а лишь текут, увлекаемые теми,  кто менее инертен.
Человеческая масса всегда психически не полноценна. У нее всего три возможных состояния: идиотизм, шизофрения и паранойя  Идиотизм органичен массе, свойственен ей более всего, это ее потенциальный минимум, самое удобное и привычное, не требующее энергетических затрат  стабильное состояние. Шизофрения возникает в ситуациях кратковременных опасностей или восторгов, когда все элементы начинают вести себя хаотически,  например, при катастрофах или на концертах рок-звезд. Это стадо перепуганных баранов или стая ликующих обезьян. Шизофрения может пройти сама, потому что хаос рассеивает, уничтожает массу, разбивает ее на отдельные элементы, которые и приходят в нормальное состояние поодиночке.  Паранойя требует специальной организации, особых усилий извне,  обеспечивающих  появление внутри массы  упорядоченной структуры, и проявляется в случаях, когда  массе активно навязываются соблазны, долгосрочные устремления, желание перейти в иное состояние. Паранойю масс почти невозможно остановить, потому что  отдельные элементы в этом случае действуют слаженно, пребывают в направленном резонансе,  преодолеть  который можно только равным по силе противодействием. Именно и только паранойя масс может вызвать серьезные исторические изменения, все политические и религиозные революции, все войны совершаются  на волнах массовой паранойи. Увлеченной паранойей массе все равно, куда идти: завоевывать Рим,  штурмовать Бастилию или отправляться в очередной крестовый поход. И масса всегда легко принимает самые страшные исторические роли, потому что, пребывая в паранойе или идиотизме, ничего не понимает и ни за что не отвечает.
Масса бессознательна и бессмысленна, поэтому никогда не делает никаких выводов из происшедшего, не извлекает уроков из исторических событий, она никогда не помнит своей прежней, даже совсем недавней паранойи, подобно тому как пластилиновый  ежик не помнит того, кем был в своей прошлой жизни».