Аквариум.
Вы ни разу не сидели в аквариуме? Тогда вам повезло, потому что я в нём родился. И ес- ли бы какой-нибудь Фрейд спросил меня о моих первых воспоминаниях, я бы не задумыв-аясь ответил, что это свет лампы сквозь стекло моего мира.
***
Нас было десять. Я, моя мать и девять мужчин, которые естественно были неравнодуш-ны к маме. Ей приходилось несладко в их обществе, где она оказалась единственным пре-дставителем женского пола. и, неизвестно, чем бы это закончилось, но Господь, к счастью или к несчастью, не берусь судить, избавил её от такой жизни, а меня лишил матери, дов-ольно жестоким способом.
Огромные волосатые руки Бога схватили её за хрупкое тело, при этом я отчётливо увид-ел, как на нагретый лампочкой опильчатый пол, упала её нога, неосторожно задетая этими руками. Я никак не мог спасти её и лишь подбежал поближе к стене аквариума, что-бы хо-тя бы увидеть, что с ней будет дальше. Владелец рук долго разглядывал мою обожаемую родительницу а затем раздался голос:
- Глянь, у неё не хватает лапы.
«А ведь сам её и оторвал, ублюдок.»- с ненавистью подумал я.
- Она теперь всё равно умрёт, давай ускорим смерть.- прозвучал ответ.
- Как?- спросил владелец руки.
- Очень просто.- мать положили на стол, она начала ползти по лакированной деревянной поверхности, но была застигнута дымящимся окурком. Пытаясь избежать горькой участи быть сгоревшей, она стала крутиться вокруг себя, словно лодка с одним веслом, неуклюже дёргая единственной задней лапой. Не в силах больше выносить её криков, всегда пресле-довавших меня с этого момента в моих снах, я закрыл уши а потом и глаза, так и не увид-ев развязки.
***
После смерти моей родительницы я первым делом подобрал её лапу- и сделал что-то на-подобие могилы, весь оставшийся вечер проплакав над ней. И плакал бы и дальше, вероя-тно до голодной смерти, если бы ко мне не подошёл один из мужчин и, ласково погладив меня по голове, не сказал:
-Малыш! Тебе надо жить, возможно тебе повезёт и удастся побывать в другом мире и продолжить наш великий род, для этого надо есть. Сейчас я угощу тебя, но потом ты дол-жен заботиться о себе сам.
С этими словами он подошёл к повернувшемуся к нам спиной жирному мужчине и наб-росился на него, разгрызая своими крепкими, острыми челюстями его головогрудь.
Сколь ни ужасающей была эта сцена, ведь до этого я ни разу в жизни не ел мясо такого же, как я, обычного сверчка, к тому же убитого прямо на моих глазах, вскоре я поборол омерзение и воткнул свои ещё не полностью окрепшие жвалы в его свежее мясо, успокаи-вая свою совесть той мыслью, что он несомненно поступил бы со мною точно так же, и к тому же он был одним из тех, кто приставал к моей бедной, ни в чём не повинной матуш-ке.
Первый кусок я проглотил с немалым трудом, а каждый следующий шёл всё лучше и лучше и я с удивлением отметил, что сверчковое мясо намного вкуснее капустных листь-ев, скидываемых с различной периодичностью рукой Бога, той же самой, которая направ-ляла смертельный уголёк сигареты в тело моей мамы ( при каждом вспоминании о ней на глаза мои наворачиваются слёзы); видно я много потерял, родившись уже здесь, среди стеклянных стен. Меня вдруг неудержимо потянуло на волю и я впервые задумался о поб-еге, впрочем ненадолго- после «сытного праздника» меня начало клонить в сон. Не в сил-ах, да и без желания совладать с Морфеем я зарылся поглубже в опилки и забылся.
***
Я не считаю, «что утро вечера мудренее», как гласит народная поговорка, но проснулся как раз утром, правда не по своей воле - сквозь сон я почувствовал страшный холод и сыр-ость. Открыв глаза и осторожно высунув голову на поверхность, я будто принял ледяной душ - таким способом властелин поил нас - он обрызгивал аквариум холодной водой ино-гда из пульверизатора, иногда просто изо рта. Потом полдня было очень тяжело и непри-ятно дышать, потому, что влажный воздух насквозь пропитывал тело и застужал лёгкие, а ещё было трудно передвигаться – к мокрым крыльям прилипали опилки и прочий мусор, а усы, не менее мокрые, перепутывались между собой, тогда наступала временная, почти полная, слепота. Кто- то из окружающих меня сожителей однажды сказал, что сверчок без усов почти труп. Слава богу, усы быстро высыхали и наступал обычный ход жизни.
Правда, после смерти матери жизнь перестала быть обычной, но я смирился с изменени-ями и твёрдо решил прожить как можно дольше, но не в пустую, не в аквариуме. У моего решения жить дольше всех был смысл- хоть на одну минуту увидеть тот мир, где могущ-ественная рука господа-бога, в справедливости и божественности которого я начал сильно сомневаться, не сможет никак дотянуться до меня.
Плана по собственному освобождению у меня никак не появлялось, но зато сама жизнь стала не такой никчёмной, какой казалась ещё вчера.
На поиски еды я отправился только тогда, когда стало уже совсем невмоготу выслушив-ать жалобы желудка, проявляющиеся в виде жжения и бурления; но сколько я не бродил, я не нашёл ничего сьестного. Оставалась одна возможность поесть- это лишить кого-нибудь жизни, что бы выжить самому, только противника нужно выбрать послабее, потому что сам я ещё не полностью вырос и был самым младшим среди всего населения аквариума.
Из всех вариантов мне показался самым удобным жирный сверчок, постоянно пытающ-ийся лезть по стенке аквариума (мне кажется, что он даже не задумывался о существова-нии свободы, и пытался вылезти лишь из собственной дурости), и имеющий маленькие, но густые усы, лихо закрученные на концах, наподобие гусарских или Чапаевских.
Выбрав самый подходящий момент, когда он меньше всего ожидал удара со спины и прилёг на минутку отдохнуть, я незаметно подобрался к нему и уже готов был одним дви-жениием челюстей перерубить ту нить, которая держала его в этой жизни, но внутри меня что-то затрепетало, и с трудом сдерживая слёзы жалости и отчаяния я сильными прыжка-ми ускакал в дальний конец аквариума, где поглубже залез в пол и попытался просто ус-нуть, решив, что убивать я не стану в любом случае. Но уснуть было не так легко, не толь-ко из-за голода, а, даже, скорее из-за бешеного круговорота мыслей: что делать, как быть и стоит ли моя жизнь жизни другого существа, равноценного мне по разуму, а может даже и более дорогого, по крайней мере для кого-то.
***
Вдруг поблизости что-то заскребло, я огляделся по сторонам, но ничего не заметил. Скребло будто за стеклом, вне тюрьмы. Я прошёл вдоль стены и вскоре остановился нап-ротив мухи, которая сидела с другой стороны и не спеша умывалась. Она сидела довольно долго, а когда мимо проходил наш хозяин, муха, почуяв опасность, скрылась.
«Крылья!»- Неожиданно озарило меня, имея их, я без всякого труда вылетел бы наружу. Но ведь у сверчков крылья не предназначены для полёта, мы ими даже шевелить толком не умеем.
«А может умеем?»- вдруг дошло до меня, - «просто не пробовали?»
С этого момента я начал тренировать свои мышцы, с каждым новым днём всё лучше уп-равляя крыльями. Остальные постоянно насмехались надо мной, особенно тот, которого я помиловал. Если б только он знал, как близок был к смерти! Но он не знал, и никакой бла-годарности, естественно, я не мог от него ожидать.
Вскоре я мог свободно управлять крыльями и даже мои соседи начали удивляться, а кое-кто и сам уже пробовал шевелить этими придатками.
Но взлететь никак не удавалось, хотя я чувствовал, что уже совсем близок к цели. Долго размышляя на эту тему, я понял, чего не хватает. Просто крылья мухи больше моих прим-ерно в два раза. А если к моим крыльям приклеить чужие? Смогу ли я тогда взлететь?
И той же ночью я пошёл доставать крылья. У всё того же жирного сверчка. Крылья не проводят боли, и поэтому, пока он спал, он навсегда лишился их.
Стены нашего аквариума были скреплены между собой клеем. Я спрятался в укромном месте, и соскабливая клейкую массу, соединил собственные крылья с другими.
Теперь двигать ими было намного труднее, но привывкнув за несколько часов к лишне-му весу, я отчаянно забарабанил крыльями по воздуху и неумело вспорхнул вверх. Упал, опять взлетел, снова упал, а потом, к моему удивлению не особенно напрягаясь, вылетел из аквариума и полетел дальше, приземлившись под столом, среди толстого слоя пыли.
Из меня выплёскивалось чувство величайшего восторга от достижения мечты, от воль-ного полёта, от…
- Да, это и правда величайший побег.- прервал рассказчика его новый знакомый, тоже сверчок, только всю жизнь проживший на воле,- а что ты будешь делать дальше?
В ответ рассказчик пожал плечами и на секунду задумался.
- Не знаю, для начала ознакомлюсь с новым миром.
Собеседник вдруг прислушался, огляделся и указал куда-то в сторону.
- Что там?- спросил его наш герой.
- Кажется мышь. Думает, что нас легко поймать, пошли за мной.
Высокими прыжками он поскакал в лишь одному ему известное место, а обретший сво-боду аквариумный сверчок надолго замешкался, пытаясь снять мешавшие передвигаться крылья, но не успел и был схвачен злым хищником. Прилично потрёпанный, но ещё жив-ой, он пробовал уползти, но был проглочен и умер во рту, раздавленный зубами, похожи-ми на пресс, сминающий старые автомобили и другой никому не нужный металлический хлам.