10. АЛМАЗНАЯ СЛЕЗКА
Пасмурное утро прощально раскачивало облака на пока еще родном небе. Мэйя сидела в купе одна, ощупывала языком искусанные губы. Одна… Все, можно не сдерживать слез, можно стать временно слабой. Глаза уже резало от океана пылающих слез, Мэйка часто заморгала, но никак не могло прорвать. Веки жгло и щипало, вспомнилось даже, как однажды в детстве она потерла их ручками в эфирном масле с эвкалиптом. Тогда был шок и ужас ослепнуть. Сейчас Мэйка была готова еще трижды закапать себе экстракт эвкалипта, лишь бы не было так мучительно, лишь бы эта попытка заплакать не сочеталась с медленной любовной смертью. «Дать, что ли, себе по морде, чтобы зареветь уже…» - подумала она, глядя на бегущий назад пейзаж. Дверь купе приоткрылась, проводник положил на ее полку постельный комплект. Мэйка взглянула ему в лицо, как затравленный зверек в капкане, и из левого глаза медленно выползла маленькая колючая слезка. Ограненный алмазик острым концом больно царапал веснушчатую щечку, пропарывая на нежной, чуть загорелой коже красную борозду. Проводник окинул ее профессионально-понимающим взглядом и произнес:
-Не плачь, девочка, еще вернешься… - Мэйку дернуло от этих слов. Мозг был не в силах выяснять, зачем и почему они прозвучали. Но на грамм стало легче. «Конечно, вернусь» - подумала она. A алмазная слезка уже подбиралась к уголку губ.
Поезд тряхнуло, сердце тряхнуло, в кармане телефон завибрировал СМСкой. О, это чудо цивилизации, спасибо, что ты есть! «Зведений в культ, цей малесенький пульт з’єднує з тим, хто відсутній». Маленький бриллиантик уже раздался во рту терпковатым вкусом, зацепив недавно появившиеся укусы на губах. Мэйка не обратила внимания, глаза заволакивала пелена от прочитанного сообщения: «Теперь знак “1483” обретет для меня иной смысл, это расстояние до тебя. Я буду ждать тебя» - ей выть хотелось и ломать ногти о стены. Почти полторы тысячи километров между… Расстояние… До… До Звездочки… «Ну что, малышка, убедила себя, что ты сильная? Теперь даже выплакаться не можешь! Ну и терпи теперь. Идиотка!» - шептала Мэйка сама себе. В голове метались обрывочные кадры ближайшего прошлого: топазовые глаза, теплые руки, горькие улыбки… Скрип опущенной ступеньки в рабочем тамбуре…
«Скажи, не молчи, что любишь меня. Скажи, не молчи…» - неожиданно порезало слух включенное где-то неподалеку радио. Мэйка протяжно застонала, как стонет больной с температурой под сорок. Только бы он не говорил. Так еще есть шанс прогнать из памяти все эти медленные танцы с поцелуями и глаза на перроне прочь, списать на курортный роман. Но сердцу приказать нельзя, лишь оно само имеет право на приказы. Телефон в руке качнул пространство вибрацией нового сообщения: «Я Люблю Тебя, Солнышко!» - именно так, все слова с большой буквы; именно так – эти три заклинательных слова и еще плюс одно – сахарное. Мэйку намертво приклеило к полке, не могла пошевелиться, не могла вздохнуть – резало в груди ножами самураев. «Водки мне! Литр в одно рыло!» - пробормотала она – «Морфия тоже можно. Очень больно». И надо бы ответить теми же драгоценными словами, сказать правду, пусть знает… Любовь есть, она уже создана, уже дышит. Но жестокий женский страх заламывает хрупкие крылья безжалостно, до хруста костей, до спазма сухожилий, выдергивает одно за другим перья, оставляя кровавые пятна. В этот момент, безотрывно глядя в экран мобильного, Мэйка почувствовала себя несчастно счастливой. Ощутила наконец вкус алмазной слезки, ей показалось, что колючий бриллиант вклинился где-то между семеркой и зубом мудрости и крепко застрял…
Поезд уносил ее в другую галактику. Таблички мелькали за окном – 1283, 1182, 1081… К счастью, не парсеки, всего лишь километры. Но лучше бы метры, секунды…
Холодное солнце Москвы лениво водило лучами по заплеванной платформе. Мэйка неохотно тащилась в толпе в сторону противного метро, оставляя позади последнюю частичку родного счастья – запах поезда. Память сделала еще одну фотографию: красные буквы «УЗ» на зеленом тепловозе, который только что приволок ее в мусорную яму Вселенной. Мысли тонули в криках носильщиков, выхлопной гари и автомобильных сигналах. С торца здания вокзала воняло бомжами и жестким перегаром – обыденные ароматы этого чудо-мегаполиса. Третьи сутки без сна несли свои плоды: слуховые галлюцинации выдавались ей музыкальным сопровождением, кажись, Эра или Энигма, невесть что.
Мэйка устало улыбнулась в никуда. Она привезла себе Любовь. Она бережно упаковала ее в коробочку с пенопластом, чтобы кусочек не откололся, аккуратно завернула ее в газету, раз ничего больше не было под рукой, и перевязала пестрой тесемкой, чтобы Любовь случайно не выскользнула. Такие коробочки украшаются самым драгоценным камушком – алмазной слезкой. И хранятся только в одном месте – в сейфе Вечности.
18.05.2009