Свеча в тонких пальцах изгибает своё пламя кощунственно. Отблески молчаливого огня испуганно касаются серовато-бледного лица.
В городе утро. Ах, Париж бесчувственно погружается в утро! ...Глаза не могут привыкнуть к нему. Нет, к Парижу они привыкли за миг. А к свету так и не смогут.
Холодное утро. Свеча не оружие против него. Свеча - Искусственна.
Ветер рвёт мысли горожан, пробуждая их и погружая в будничность. Ещё столетье и они разучатся дышать...
Свеча в тонких пальцах изгибает своё пламя кощунственно. Она мечет дикие мрачные блики в стены, жалобно кладёт их на пол.
Камень отвечает приятным отзвуком шагов. Он холоден. Как эти пальцы, эта душа, эти мысли. Но жив! Холодная жизнь самая верная, в ней нет места капризам.
...Осуждённый боится заплакать. У него не осталось мыслей. А может у палача не осталось сил? Только в твоём сердце царит порядок. Адский порядок бесчувственности.
Жена его плачет, сложив руки в молитве. А отец сжимает кулаки. Лишь в твоём сердце спокойствие не преобладает над страхами. Потому что там нет страхов. Тебя окружают солдаты. Глупые, смешные. Но ты не испытываешь стыда. Возможно, иногда ты испытываешь лишь жажду боли. И унижения. На это у тебя есть тюрьма. Сотни измученных, почти безумных нищих. Десятки благородных, но слишком усталых дворян. В твоих руках жизни. В твоей душе пустота.
Свет залил даже эту маленькую, незаcлуживающую того комнату. Свеча больше не нужна. Короткий вздох прервёт жизнь изнемогающего пламени. На бескровных губах улыбка. А она ведь всё реже появляется на них. Время не меняет лица, оно меняет лишь несуществующие мысли.
Снова эта грустная женщина у окна. Она может проникнуть туда, где никогда не бывал даже самый ловкий солдат. Словно тень. Словно хитрость. Но она нужна лишь изредка. Да и нужна ли?
Свет залил даже эту маленькую, незаcлуживающую того комнату. Стройная фигурка у окна жаждет света. За что она обрекла себя на тьму? Жизнь среди холодного камня. Но ведь такого живого!
Лишь только созданного для отрицания капризов и страхов.
Ожидание вечера слишком стёрлось годами. Узкие переулки навевают приятное одиночество. Люди косятся испуганно. Время не уродует лица, (более), оно давно ослаблено собственным уродством.