В давние-стародавние времена, в небольшом индийском кибуце вблизи пакистанской границы, жили три друга-мудреца. Были они очень мудрыми и носили звучные стародавние имена.
Самого любознательного и сметливого из них звали Вотизит Какэтополучим. У него в голове постоянно крутились интересные задумки, и свое время он распределял между всевозможными экспериментами и чтением толстых научных трудов.
Самого хитрого, предприимчивого и скупого звали Сэлит Чтостогонаварим. Сэлит очень любил деньги, которые позволяли ему покупать красивые одежды, вкусную еду и питье на всех троих. Если Сэлит не спал, то он делал деньги. Деньги Сэлит делал на том, что выгодно продавал задумки и изобретения Вотизита. То, что ему удавалось сэкономить, Сэлит складывал в большую кубышку под кроватью.
Третьего мудреца звали Холдон Непринестивредабы. Этот мудрец помогал всем мудрым советом, лечил всех троих , весь кибуц и округу, а отдыхая, сочинял песни и рисовал картины. Слава Холдона расходилась далеко за пределы кибуца, и даже нелегально переходила пакистанскую границу. Песни его пели по всей стране, а картины висели во всех музеях мира. Холдон рассылал их совершенно бесплатно, но самые лучшие украшали стены дома трех друзей.
Каждый вечер за ужином все трое обсуждали сделаное за день. Потом Вотизит делился своей новой задумкой. Сэлит тут же прикидывал, можно ли из нее сделать деньги, а Холдон , призадумавшись, взвешивал возможные пользу и вред, кроющиеся в новом изобретении. Если идея Вотизита представлялась ему полезной, то он улыбался и пел друзьям свою новую песню или показывал новую картину.
Когда же задумка казалась ему вредной и опасной, Холдон сильно огорчался и, прервав ужин, уходил к себе. В такие дни Холдон сочинял грустные песни и рисовал мрачные пейзажи. Вотизит, привыкший к обоим друзьям , старался их не огорчать. В расскаянии, но и с некоторым сожалением, он уничтожал чертежи и макеты идеи, не приглянувшейся Холдону, но вскоре увлекался новой идеей. Сэлиту оставалось только примиряться с потерей гипотетической прибыли, и, горько вздыхая, отправляться пересчитывать монеты в кубышке. Но если, увлеченный своими идеями, Вотизит легко примирялся с цензурой, то Сэлит- как нам известно,очень любивший деньги- переживал каждый запрет глубоко и всерьёз.
И когда количество запретов переполнило его меру терпения, Сэлит решил действовать.
Строго говоря, Сэлит не мог пожаловаться на расточительность или требовательность своих друзей. Вотизита вообще мало интересовало во что он одет, он часто забывал о еде, а то что тратил на книги и реактивы с лихвой окупалось. Холдон одевался чисто, аккуратно, со вкусом, но не любил носить драгоценности и осуждал истребление животных ради их меха и оперенья. Был он вегетарианцем и ел очень умеренно.
Но Сэлит был жаден и хотел купить вторую кубышку. Кроме того, его раздражала висящая по стенам «мазня Холдона». Он знал, что некоторые чудаки готовы выложить кругленькую сумму за эти испорченные метры добротного полотна. Несколько раз он предлагал Холдону убить двух зайцев- очистить стены( что может быть прекрасней аккуратно закрашенного одним цветом квадрата стены!) и заработать денег.Кисти, краски , холсты и рамы тоже стоят денег!Холдон, отшучиваясь, никак не соглашался.
Сэлит решил избавиться от Холдона и посвятил Вотизита в свой план.Сэлит намекнул на то, что без холдоновской щепитильности (ну, попросту -фарисейства!), все изобретения ученого будут внедряться.Кроме того, если не надо будет тратиться на холдоновские увлечения, то деньги от продажи картин пойдут на приобретение нужных книг и материалов. Вотизит долго колебался, но в конце концов тяга к знаниям ,сильно ослабив узы дружбы, распустила их. Тогда Сэлит , пересчитав в очередной раз деньги в кубышке, отсчитал четыре золотые монеты и положил их себе в карман.
Как-то под вечер в особняк друзей-мудрецов прибежал запыхавшийся мальчик из соседней деревни и бросился в ноги Холдона, умоляя его спасти умирающую мать. Набросив плащ на плечи и взяв сумку с инструментами , Холдон последовал за мальчиком. На полпути ,в священной роще бога Ханумана, мальчик проворно метнулся в чащу и исчез, а к Холдону приблизились три неучёных бандита, переодетые учеными пандитами. Без труда завладев тощим кошельком Холдона, они быстро и умело лишили хозяина кошелька жизни.
С тех пор любая новая идея Вотизита немедленно превращалась в ходовой товар.
Доход друзей рос так стремительно, что вскоре появилась и вторая, и третья кубышки.
Первое время сильно чувствовалось отсутствие Холдона. Люди перестали петь песни: старые им уже приелись, а новых -никто не сочинял. Люди стали чаще болеть и умирать от болезней и ран, потому что некому было их лечить. Люди перестали ходить в дом , где жил Холдон, чтобы еще раз полюбоваться замечательными картинами- все картины скупили богатеи и держали их под замком. И когда торговля стала ослабевать, Вотизит,по просьбе Сэлита, сконструировал машину. Машина сама сочиняла песни и пела их. Песни эти были много хуже холдоновских, но народ рассудил, что они все же лучше, чем никакие. Вотизит изобрел и таблетки, которые хотя и не излечивали болезнь, но загоняли ее в глубины организма, где та спокойно и тихо убивала больного. Убивала очень и очень медленно.
Поэтому таблетки эти расхватывались как чудодейственные. Вотизит изобрел и особый ящик, показывающий живые картинки. Впервые увидев эти картинки, люди густо краснели и начинали возмущаться все вместе. А потом, по одиночке, раскупали ящики и тайно смотрели картинки дома часами. Картинки эти были совсем не похожи на холдоновские, но народ к ним быстро привык и на другие уже смотреть не хотел.
И все бы шло хорошо, если бы не жадность Сэлита. Когда кубышек развелось столько, что под кроватью они уже не умещались, Сэлитом завладели страхи.
«Что если Вотизит вздумает просить свою долю? Придется делиться, отрывать от себя кровное, честно заработанное.»- так думал Сэлит , ворочаясь в постели по ночам.
К тому же он давно хотел жить в доме один. Если не считать, конечно, слуг, которых он знал наперечет, а так же вдоль и поперек. Поэтому платил им очень мало.
И решил Сэлит, что вполне обойдется без Вотизита. Тот и книги покупает очень дорогие, да и материалы недешево стоят. Дом весь реактивами провонял. А денег в кубышках уже столько, что можно не торговать, а жить в свое удовольствие.
Подсыпал Сэлит порошок бесцветный в напиток Вотизита и самолично отнес бокал на подносе с едой в его лабораторию. Увлеченный новым изобретением, Вотизит залпом осушил бокал и вскоре почувствовал что-то неладное. Сэлит в ядах не очень сильно разбирался и подлил другу хоть и сильный, но медленно действующий.
Вотизит, как самый смекалистый, быстро догадался что это было и откуда. Понял он и то, что хоть часы его сочтены, но их достаточно не только для завершения работы над новым детищем, но и модифицирования его соответствующим образом.
Селита,терпеливо ожидающего среди кубышек печального известия, несколько встревожили дикие вопли прислуги, убегающей вон из дома, но удивиться как следует он уже не успел. Распахнулась дверь его спальни и последнее изобретение Вотизита Какэтополучим в секунду превратило Сэлита Чтостогонаварим в горстку пепла.
Почти одновременно с этим вспыхнула крыша дома и вскоре пламя охватило все здание. Когда огонь разгорелся с такой силой, что в его душном мареве рушащиеся стены стали вибрировать, и , мерцая, то появляться , то исчезать в клубах черного дыма и языках алого с желтым пламени, расширенные от страха глаза прислуги,сгрудившейся на безопасном расстоянии от пожара, расширились до предела. Из пожираемых огнем почерневших дверей, распахнутых настежь, вывалилось чудовище похожее на гигантского паука и сделав несколько движений черных, покрытых жесткими волосками конечностей, рухнуло замертво.
* * *
Пандит, рассказавший эту печальную историю трех друзей, предложил мне еще одну чашечку душистого жасминового чая, от которой я вежливо отказался. Я с нетерпением ожидал услышать назидательную концовку истории. Но пандит больше не проронил ни слова.
Май 2009
Сидней