Переезд из Гнездиковского на Кутузовский
После того, как художников-модельеров головных уборов выделели в отдельных цех, хотя трудно найти более неуместное слово"цех" для определения характера их работы- этот крошечный коллектив; в три-четыре человека, перевели из здания "КУЗНЕЦКИЙ МОСТ" и разместили В Гнездиковском переулке. Здесь художники-модельеры ОДМО "КУЗНЕЦКИЙ МОСТ" работали все в одной довольно темной, но длинной, вытянутой от большого старинного окна до входной двери комнате. Это и было рабочее место модельеров головных уборов. Перед каждым модельеров на столе стояло зеркало, потому что сначала на себе примеряли макет из ткани или спартри,а потом и саму шляпу. Здесь же были разложены меха, разные лоскуты, обрезки- и от уже выполненных моделей и еще только создаваемых. И у каждого свои инструменты - любимые ножницы, с неизменным репсовым бантиком на одном из колечек-«чтобы никто не увел». У мамы всегда голубого цвета. Маленький, «дамский» молоток,для дамских рук. Плоскогубцы , остро заточенные ножи для разрезания меха. И нескончаемые, повсюду, как муравьи летом -булавки , повсюду булавки с круглой петелькой на конце. Никаких отдельных комнат! Все в одной комнате. Когда именно перевели их отдел из Гнездиковского на Кутузовский проспект, рядом с кинотеатром «Киев», сейчас точно не припомню. Но, по-моему где-то в конце
60-х годов.Вот это был кошмар и полный подрыв здоровья. На старом месте в Гнездиковском было больше места, а главное воздуха. Там были высокие потолки! С лепниной...А на Кутузовском -на первом этаже сталинского дома пространство было разделено по горизонтали пополам. Внизу разместили цех пошива и конструкторов верней одежды, в котором работали;-швеи-мотористки.Но их я практически никого не знала.
А вот конструктора верхней одежды- Лидия Николаевна Мочалова, супруга начальника цеха конструкторов меховых изделий Семена Моисеевича Жуховичера- это родители моей подруги Любови Жуховичер.
Екатерина Маторина, я ее хорошо помню. Был в ней удивительный контраст между внешней монументальностью, крупностью, и тем, что когда она о чем-то рассказывала , становилось очевидно, какой удивительно тонкой и нежной души человеком она была. Трогательно и забавно было и то, как в момент волнения, не заметно для себя самой , она переходила на французский язык. Потому, что это был ее родной язык. Она дочь семьи портных из Белоруссии, эмигрировавших во Францию. Там, во Франции она и родилась. Но после войны семья вернулась в Россию. Я любила с ней bavarder en francais ,когда она мне , по-дружбе с мамой, делала немыслимый шик 1981 года-замшевое пальто с кожаными вставками. Они с мамой придумали это пальто для меня и называли его «инкрустация по замше». Она умерла от рака, рано, по-моему не дожив и до 50-ти лет. Работали и дружили две Раисы- Раиса Курмаева и Раиса Мозгачева.
Неугомонная шутница , неутомимый балагур Эмма Гроздненская- ей принадлежит перл, который цитировал весь ОДМО:
-»Ой! Девочки! Мы все сморжопились, как груши в компоте!».Муся Пальчикова, и многие другие .Все они находились на первом этаже.
Наверху - помещение разделили еще раз пополам:по вертикали. В первой, вытянутой проходной комнате сидели конструктора верхней одежды, там постоянно стоял запах пыли. Там трудно было убраться; и теснота, и все заставлено столами, заваленными выкройками ,тканями и мехами, и конечно, торжественно чернели портняжные манекены. Сюда приходили и манекенщицы на примерку, и модельеры верхней одежды,чтобы поработать с конструкторами над будущей вещью ,над лекалами, выкройками....
Но, вместо высоких потолков в Гнездиковском , позволявших им дышать , крохотная клетушка на пятерых, с потолком , как говорила мама : «лежащим на макушке». Помещение, не отвечало ни каким нормам элементарной пожарной безопасности. Даже существующие в то время вытяжки-и те не ставили. А, отпускаемые время от времени деньги из директорского фонда на реарганизацию, обустройство рабочих мест... да ,они просто разворовывались администрацией. С пожарниками расплачивались меховыми изделиями из коллекций мод, которые быстренько списывали, как поврежденные или что-то в этом роде. То есть, расплачивались их же трудом и творчеством, создаваемом ими же - художниками То, что там не случилось пожаров- это просто чудо! Потому что это были какие-то самодельные щелястые конструкции из досок и здесь же сушильные шкафы. Эти самодельные этажи, вернее эти самодельные жердочки-полы, прогибавшиеся под ногами, соединяла узкая «дачная» лесенка. Очень крутая, грубо сколоченная из не струганных досок, но почему-то нелепо очень густо лакированных. Время от времени кто-то из сотрудников падал. То, что мамин хлеб - это горький хлеб, я хорошо понимала уже в детстве. Всякий раз, когда я, позже -уже подростком или студенткой забегала к маме на работу, мне было так жаль ее, за то, что она целые дни проводит в таких скотских условиях . В пыли и вони , в запахах мокрого меха , приготовленного для натяжки на форму. Увы, я была права- это и подорвало ее здоровье. А уйти- работать в ателье ?
-«Ни в одном провинциальном ателье сотрудников в таком скотстве не содержат!»- часто с горечью говорила она, но оставалась. Потому что она была художник, творец, а вокруг совок! Идти было не куда! ОДМО – единственное место на шестой части суши, где можно было творчески заниматься моделированием на мировом уровне. Да, ужасные были условия работы! Весь их отдел в одной комнате, нос к носу. Работа друг у друга на глазах, что, разумеется, частенько приводило к конфликтам на тему «авторского права». Готовые коллекции ОДМО существовали под общей маркой: «Авторский коллектив Дома моделей «Кузнецкий мост». Мама любила именно изобретать, делать, что-то совершенно новое. И этим пользовались. Только мама начнет работать над новым образом, экспериментировать с формой, сочетанием материалов , как неплохой администратор Нина Яковлевна Заморская , пользуясь положением маленького, но начальничка -начинала «обезьянничать». То есть- повторять талантливые и смелые мамины находки, прямо здесь же , готовя ту же коллекцию, но с вариациями отделки и деталей. Тем же, к сожалению, иной раз грешила и небездарный модельер-Вера Ивановна Гринберг. Но особую досаду, доводящую ситуацию, до скандала между ними, вызывало то, что они за спиной у мамы, время от времени - объединившись под девизом « против кого дружите», потихоньку от мамы уносили ее модели, которые хранились на общих стеллажах. И отдавали и ее модели и свои снимать в различных журналах, но авторство приписывали не абстрактному «Авторскому коллективу Дома моделей «Кузнецкий мост»- а только себе. Как ни скрывали они это от нее - номера этих журналов, все равно или кто-то из модельеров принесет и с удивлением покажет, помня вещи по просмотрам, или какими-нибудь самыми неожиданными путями. Словом, все равно все всплывало наружу.И мне не однократно приходилось быть свидетелем их телефонных «доругиваний» уже по домашнему телефону после работы или в творческий день. Увещевания Нины Яковлевны и Веры Ивановны обычно сводились к тому, что :«Подумай, Маргарита! Ведь нам всем работать в одной комнате и дальше!» Поэтому она, Маргарита Андреевна Белякова, не должна мелочиться, тем более, что придумывает она новое с такой легкостью. что не стоит портить отношения ради каких-то снимков в журнале. Тем более что , что бы они все не делали в конечном счете все это «Авторский коллектив Дома моделей «Кузнецкий мост».И поэтому она не должна «зацикливаться» на своем авторстве.
Но и мама на язык была и остра и зла. Хотя мама была всегда человеком дружелюбным, часто излишне романтически наивным в отношениях с людьми.Но, доведенная некрасивыми ситуациями, она яростно защищала право на свое имя. И приходилось мне слышать, как она кричала своей сотруднице по телефону :
-«Ты , способная моделировать лишь квадратно-гнездовым способом!!!!»
Любопытно, что подобных ситуаций не возникало; ни с Ириной Смородиной, так же работавшей с ними «нос к носу» в 80-тые годы. Ни с Екатериной Никитичной Татушкиной , так же досидевшей в той комнате до конца существования ОДМО, ни с другими появлявшимися в их отделе сотрудниками.
Выйдя на пенсию, мама, Н.Я. Заморская и В.И. Гринберг не перезванивались, не поздравляли друг друга с праздниками , не желали друг другу здоровья в дни рождениями. А ведь сорок лет нос к носу!Сегодня всех троих уже нет на этом Белом Свете. И как смешны и нелепы теперь «все эти глупости и мелкие злодейства», потому, что все трое- составлявшие отдел моделирования головных уборов ОДМО..... теперь- все они там, где ничто не утаить!
Да...и здесь, на этом Белом Свете- всегда найдутся глаза, которые видели, и уши, которые слышали, как все было на самом деле. Ох, не стоит, не стоило и не следовало...!Но!
Со многими модельерами и конструкторами она дружила до глубокой старости, уже ,будучи на пенсии. До сих пор лежит в моем домашнем архиве и переписка со Смородиной, уехавшей на ПМЖ в Израиль, да и с Екатериной Никитичной, помню, что перезванивались.
Но, рассказываю я это не из злопамятства, а чтобы пояснить, что, как не парадоксально, отчасти эти трудности заставляли маму постоянно искать пути , создания совершенно неповторимых вещей,
что бы на просмотрах представить свои идеи не растиражированными .
Да и то, что сидеть и сидеть им в одной общей комнате- тоже было правдой; в общей сложности 40 лет проработали они в одной комнате .
И пересидела она их лет на пять. Мама ушла на пенсию в 60 лет. Она любила свою профессию. И долго не могла расстаться с ОДМО. Кстати, что касается «Авторского права», то – неожиданно у меня появилась возможность защитить его. Когда мама уходила на пенсию, по договоренности с администрацией, ей разрешили выкупить около сотни ее деревянных форм, ее моделей. А, когда болванщик передавал готовую форму, созданную им по авторскому макету модельера, он всегда надписывал кому принадлежало авторство и чья это модель. На маминых неизменно, как клеймо мастера - стояло «РИТЕ» и иногда дата. Мама попросила меня выкупить эти ее модели. И я выкупила их. Как она была счастлива и благодарна. Уже дома, раскладывая их, , прижимая их к себе, и поглаживая ,как детей, она сказала:»Вся моя жизнь в них. Вот мое свидетельство и мое авторское право!».
Хотя ее и так ценили и уважали, как талантливого художника. Помню, как мама стала создавать меховые полотна из сшитых вручную тонких полосок разноцветной норки. Это были очень темпераментные композиции. А ритмичность графики и акцентированность цвета этих композиций получала дополнительное звучание , когда ложилась на подготовленный объем формы головного убора, специально и продуманного и рассчитанного для этих «полотен».Или, как она в шутку: «Мой чукотский народный труд». И делала она эту работу дома. Хотя вещи предназначались для сезонной коллекции на Кузнецком Мосту. Эта конспирация должна была защитить ее честь и достоинство, потому, что хоть и не занималась она паблисити, но.... но воспринимала она эти «заимствования», крайне болезненно. И к созданию коллекции она относилась, как художник к предстоящей выставке.
Она вдохновлялась живописью Хуана Миро, Кандинского Аристарха Лентулова, которых мы с нею смотрели в альбомах живописи.
И ,когда она принесла на работу ,точно сейчас не помню: две или три готовых таких полотна, и натянула их на форму, у ее оппоненток просто не осталось времени слямзить идеи. И эти работы вызвали фурор на просмотре. Кстати, тогда стали много работать с разноцветными композициями из меха и в верхней одежде.
Бывало, что мама «подгадывала» время отпуска, жертвуя коротким летом, что бы сделать модели «без милых дам» и пустить их в показ коллекции..
Но бывало, что модели ее оказывались слишком кропотливыми и действительно- «тиражированию»- не поддавались. Это ее радовало
Словом: «Да здравствует «Авторское право!»
Дом Моделей периода «застоя», то есть 70-80-х годов, а я хорошо помню. Это были времена моей молодости, и мама часто приглашала меня , чтобы показать свои работы. И не всегда на просмотры на Кузнецком . Я забегала и на работу на Кутузовский- ей очень хотелось , чтобы я поступала в Текстильный, что кстати облегчило бы ее жизнь в плане моего образования. Да и просто показать мне творческие работы
ей тоже хотелось. Поэтому при мне обсуждалось сотрудниками и мамой , что Администрация ОДМО того периода очень отличалась от первоначальных традиций отношений между художниками и начальством. Да и сами они, художники, с некоторой иронией относили себя к крепостным художникам: -«Работаем за похлебку!»- частенько горько пошучивали они. И потому:«Что б тебе жить на одну зарплату!»- рожденное самой жизнью , было близко и работникам ОДМО.
Но ...все это «мрачное закулисье», а вещи художниками создавались прекрасные, талантливые, в которых запечатлелось то , лучшее, что витало в воздухе тех лет, о чем мечталось. А что до тех пропойц и наглого ворья – администрации Дома Моделей, так кто ж теперь вспомнит их имена! Не стоят они того! Конечно, именно это чванство и скотство администрации в конце концов и уничтожило Дом Моделей.
Но имена художников- модельеров останутся навсегда.
Мир рукоплескал их искусству , и в этом истина!
Тут надо бы пояснить , что помимо основных направлений деятельности Дома Моделей; создание сезонных коллекций модной одежды или, как они сами называли; «готовить показ», который потом гастролировал по всей планете. Который представлял «социализм с человеческим лицом», а учитывая какие легендарные красавицы и были этим лицом на подиумах всего мира! Это лицо было не забываемо!
Так же в обязанности художника-модельера входило участие в просмотрах их коллекций, вывоз и устройство показов новых, созданных ими коллекций моды в 15-ти республиканских Домах Моделей, находившимся при ,безусловно талантливом своим штатом художником, но на положении «дочерних предприятий». Это была работа порой с оттенком некого принятого в советское время выставкома с педагогическим оттенком. И проведение своих показов ,и работа с художниками – модельерами там на местах. Конечно, особенности национального колорита, интересно и творчески осмысленные и воплощались работавшими там художниками. Теперь это назвали бы : проведение мастер классов. 15 республиканских Домов Моделей!
Забавно, но ко многим вещам так привыкаешь, что перестаешь замечать. Так уже дописав этот кусок, а вдруг увидела; что у меня же в спальне висит глиняная памятная медаль около 10 см. диаметром на кожаном шнуре! Этот сувенир мама привезла из Риги. На нем написано «ХVII методическое совещание 1981 год Рига». И я посчитала – ОДМО открылся в 1944 году. «ХVII методическое совещание «Хм,,, Посчитала, получилось , что не меньше, чем два раза в год обязательные командировки с совещаниями. А это значит, что командировки с тряской и бессонными ночами в поездах были регулярными. Следить за погрузкой-разгрузкой огромных баулов с моделями.
Но, конечно , впечатления были порой незабываемые. Та поездка в Рижский Дом Моделей тоже была прелестна. Мама любила привозить оттуда трикотаж, а главное незабываемые рижские ажурные вязанные перчатки. Практически во всех Республиках пришлось побывать . мама любила вспоминать прекрасный весенний Кишенев, Очень сильное впечатление оставило совещание в Алма-Ата, Киев. Любила она будучи на пенсии вспоминатье и многие другие коммандировки.
Несколько раз окончание маминых командировок приходилось на вечер субботы или воскресенье. И, поскольку жили мы рядом с Белорусским вокзалом, весь «показ» завозили к нам.
Да, уж! Этакий сундучок феи в нашей Хрущебке! Конечно, я все примеряла, благо, что моя былая стройность тех лет позволяла. И еще раз напоминаю, что мамины девять авторских моделей в месяц ,какой бы не была перегрузка- никто не сокращал! Проведение частых Методических совещаний в Виалегпроме на Вавилова 63 облегчало утро тем, что можно было поспать утром. То есть-не вскакивать в 6 часов 30 минут. Совещание начиналось в 10 утра. Там разрабатывались методики внедрения в легкую промышленность новых моделей. И проводился показ, конечно.
Кроме этого была и еще одна работа, не предусмотренная ни штатом, ни прочими договорами, и дополнительно не оплачивалась. Это обслуживание «генералитета»
ГЕНЕРАЛИТЕТ
Помимо все уже перечисленных обязанностей художников модельеров в Доме Моделей была и еще одна сторона деятельности.
Вспомнилось мне об этом, потому что , это было довольно типично- обслуживание тех, как их тогда называли «лучшие люди страны».
Перед поездкой заграницу- генералитет ; как называли их независимо от пола , нужно было привести в порядок: одеть-обуть, что бы их внешний
облик е только соответствовал образу современного человека, но и вызывал восхищение , там за железным занавесом, перед высоким уровнем жизни советских людей и свободой их самовыражения, который должен был «считываться» по всему внешнему облику и прекрасному вкусу , отраженному в их выборе одежды. Таким образом; милая , тихая, и очаровательно застенчивая супруга Юрия Гагарина, и высокомерная супруга и надменная невестка самого Щелокова, многие жены и дочери членов правительства - все это были клиенты ОДМО. Очень душевные и доброжелательные Батицкие- мать и дочь , элегантная супруга Трояновского. Кинозвезды перед поездкой международные фестивали -то же одевались в Доме Моделей.
Эта работа дополнительно не оплачивалась. Вернее художникам , тем, кто создавал эти вещи не платили. Но администрация, начальники цехов брали за работу « хорошо».Многим клиентам это было и не вдомек, поэтому считали ,что за все уже заплачено и в лучшем случае - дополнительно «от себя» угощали на последней, а значит благополучной примерке- коробочкой конфет. Всегда строго советской, одну на всех : на модельеров, на тех, кто шил и тем, кто конструировал модель верхней одежды и художнику- модельеруголовных уборов тоже, конечно. Так что перепадало « с барского стола» по нескольку конфет каждому мастеру. Завернутые в бумажку, с карандашным наброском какой-то задуманной модели ,мама, приходя с работы, доставала их из сумочки и поясняла: от какой советской матроны в этот день «перепало» нам немного сладкой жизни.
До сих пор помню три шоколадные конфеты «Ассорти» от Раисы Горбачевой за ту самую меховую шляпу , в которой в Америке она стоя под зонтиком, царственно произнесла историческую фразу : « Мой народ!»
Поскольку одевали целиком ;пальто, не важно мех или ткань –по сезону, платья-костюмы и ,конечно , шляпы- художники-модельеры работали одновременно. Создавая гардероб клиентки, всем коллективом.И модельер верхней одежды и мама, должна была знать, какова будет тема, образ , предлагаемой одежды. И, какой образ и характер будет доминировать. Раиса Горбачева любила модели Тамары Макеевой, с которой маму связывали добрые приятельские отношения. Поэтому над образом Раисы Горбачевой для поездки в Америку, обе , продолжали работать и после работы, обсуждая детали образа дома по телефону. Поэтому мне запомнился тот период. Они обсуждали ее манеру не навязывать с начала работы художнику свое представление. А когда , получала вещь, словно всматривалась в нее, стараясь прочесть вписанный в нее образ, чтобы, как актриса филигранно сыграть его, но оставаясь собою. Конечно , ее хорошая точеная фигура, даже при ее не большом росте , облегчала работу художников- модельеров, позволяла им творчески работать. И была у нее та особая элегантность, артистизм, способность органично вжиться и пребывать в образе достойно. Во всяком случае, мама говорила, что работать с нею было легко и интересно.
Правда мамина попытка поговорить с начальником цеха о каком-нибудь платеже за эту работу привела к его высказыванию : «Маргарита Андреевна! Был сделан такой объем работы; и меховое манто и вся одежда , а Вы-то всего шляпку сделали! Это же маленький предмет! За что там платить! Шляпка-же это маленькая вещь!»