Что это было сон или явь сказать не могу,
переполовинилось все, затерлось, но видит
Бог это было…
Холодно не было совсем, наоборот, было тепло и уютно. В колонке весело плясал огонек, а на плите урчал чайник. Наверное Мы собирались пить чай.
- Еще будешь?
- Буду
-Тогда наливай.
- За тебя !
Он улыбнулся и отвернувшись посмотрел на чайник.
- Вода кипит, ни черта понять не могу.
- А ты закусывай, закусывай.
Он наколол оливку зубочисткой и быстро проглотил.
- Как ты их жрать можешь никогда не пойму, не дано мне видно. Я встал из-за стола и потянулся. Спину ломило после бессонной ночи и дико хотелось зевать.
- Сколько там времени ?
- 4
- 4, - повторил я и снова уселся, разбросав ноги под столом.
- Ну скоро уже, совсем скоро, пусть солнце покажется и начнем.
-Не пойму я солнце-то зачем тут, странный ты !
- Солнце видеть должно, остальное не важно.
- Важно, не важно, важно, не важно,- он откинул голову назад и тупо смотрел в потолок. Жаль…
Жаль, очень жаль, что в это тихое и неприметное утро никому и в голову бы не пришло подняться на высоту второго этажа и заглянуть в окно с красными занавесками. Кто бы это ни был, получил бы массу впечатлений, а так …
- Стаканы давай !
- Стоят стаканы
- Нож ! нож!
- Не хочу смотреть, можно ?
- Нельзя, должен, мне ведь тоже надо, а ты говоришь.
(Чтобы не вводить в транс при виде разрезания плоти и других нелицеприятных выкрутасов со своим же телом, я скажу просто)…
… и полилась кровь тонкой липкой струйкой по стенке стакана и окрасила его цветом пурпурным и прекратила ожидание.
- Хватит ! бинты где ?.
- Грязные они !
- Ничего, грязь благородная, стерпим.
- А мне и терпеть не нужно, хорошо мне, слышишь?
- Слышу, мне тоже.
В первых лучах солнца купались грани стакана, а по комнате гулял запах чего-то детского и до боли знакомого, но знакомое это будто нарочно щекотало ноздри и исчезало в вытяжке.
-Ну что, пойдем, а то страсть какая охота быстрее дело завершить.
- Пойдем, пойдем, - сказал Он и щелкнул по столу пальцем.
- Слушай, подожди, а с этим что делать, надоело мне ногами его пинать, ночь же всю напролет…
- Плюнь !
Посмотрел Он и плюнул, только рядом и растер со злости и со злостью.
- Аж сапоги поют, красиво !
- Да ладно, красиво впереди будет,- и рассмеялся Он и пошли мы.
Если бы увидели – нам было бы тяжело, схватили – еще тяжелее, но тяжело, когда видят и хватают, а мы писали. Да, драной кистью, простоявшей ночь в ацетоне, свежей кровью писали:
’’ЗДЕСЬ НАЧАЛИ СВОЙ ПУТЬ ДВА БОЙЦА НЕВИДИМОГО ФРОНТА’’
Почерк был неуклюжий и корявый. Но странно, корявость эту хотелось сфотографировать и носить у сердца, но не от того, чтоб и сердце стало корявым, а для баланса, не зажраться чтоб вовсе. Но не осталось сил, ведь все мы люди…