Четверо длиннобородых гномов в крепких латах поверх стальной кольчуги шли впереди, прямо за ними шёл Тибальд, освещая путь шахтовым фонарём, закрепленным на левом наплечнике. Сигел вместе с Кхинаркхом и остальными берсеркерами – следом, напряжённо оглядываясь по сторонам. Из всех них реальный опыт сражений под землёй был лишь только у угрюмого Тибальда, который много джер назад не однократно бился с чудищами, наводнившими шахты к югу от Нюрьенга, но противостоявшие тогда ему существа совсем не были похожи на талантливых гномов, которые на протяжении тысяч джер жили в своих подземных городах, глубоко-глубоко под скованной толстой ледяной коркой землёй.
Когда воины вышли из Восточной Цитадели, их было двадцать, но за время своего путешествия по километрам проложенных глубоко подо льдом туннелей они чуть не потеряли двух своих товарищей, активировавших коварные ловушки изобретательных гномов: инженеры Доарфа создали удивительные машины, которые были способны плеваться огнём и осколками металла. И эти машины, словно одинокие часовые, терпеливо поджидали врагов зарождавшейся гномьей империи где-то глубоко под землёй, таясь за самым казалось бы безопасным поворотом.
Союзниками в этой войне были гномы, не желавшие подчиниться воле сумасбродного диктатора, мечтавшего вторгнуться в Мидгард и изгнать людей с земли, которую он считал своей по праву. Но лишь жалкая дюжина кланов сформировала сопротивление, все прочие уже давно примкнули к разраставшейся империи. Но антропоморфные бородатые существа не были ни хорошими проводниками, ни достойными товарищами – гномы, присоединившиеся в этом походе к берсеркерам, не отличались ни дисциплиной, ни уступчивостью, ни честностью, не говоря уже о физических качествах.
Гномы и Тибальд остановились, заметив впереди, невысокую фигурку с секирой за плечами. Маленький человечек сидел на каменном полу, прямо на том месте, где туннель резко сворачивал вправо, прислонившись спиной к холодной закругленной гладкой стене. Бородатая голова существа лениво смотрела на собственные сапоги.
-Это наш разведчик?- прошептал Сигел Кхинаркху.
-Не знаю, он держится на расстоянии. Это вполне может быть ловушка,- всё также шёпотом ответил ему именитый воин.
Тибальд толкнул одного из стоявших рядом с ним гномов и указал облаченной в латную перчатку рукой на фигуру, выглядывавшую из темноты. Гном многозначительно пожал плечами, показывая собственную неуверенность по поводу замеченной личности. Тогда берсеркер пихнул его вперёд, резиновая трубка, присоединенная к передней части его шлема, при этом издала громкий свистящий звук. Гном, растеряно выпучив глаза, уставился на человека и усилено замотал головой. Тибальд не намеревался спорить и просто снова пихнул гнома, тот недовольно фыркнул и побрёл вперёд. Пройдя некоторое расстояние подземный житель вдруг побежал вперёд, схватил гнома за плечи и принялся его тормошить. И в этот самый момент сработала ловушка: из ниш в стене вырвались сотни острых и длинных игл, вонзаясь в обоих гномов, пробивая их доспехи, проклёвываясь остриём с противоположной стороны. Всего лишь через какую-то секунду оба гнома и пол под ними были просто унизаны этими иглами.
-У нас так скоро закончатся гномы, Тибальд,- поспешил заметить Кхинаркх, смотря на печальную сцену единения двух гномов.
Берсеркер сложил руки на груди, показывая, что у него нет желания говорить на эту тему. В конце концов, если только эти непутёвые гномы снова не перепутали туннель на очередной развилке, скоро они уже должны были подобраться к столице империи Доарфа. Тибальд планировал застать мерзких коротышек врасплох прямиком в их логове, именно этой тактикой он пользовался, охотясь на пещерных чудищ, и у него не было ни малейших сомнений в том, что гномы были ни чем не хуже тех же чудищ.
Отряд двинулся дальше, и когда они проходили мимо уже «обезвреженной» ловушки, гном с густой серой бородой протянул руку к своим мёртвым товарищам, но Тибальд схватил его за запястье и покачал головой. Гном недовольно заскрежетал зубами и подчинился.
***
Пройдя ещё несколько поворотов отряд оказался перед гладкой стеной с высокой аркой. Первыми в проход отправились гномы, убедившись, что они целы, берсеркеры вошли следом. Сигел очутился в большом круглом помещении с высокими стенами и железными решётками на полу. Гномы ощупывали гладкие стены, пытаясь отыскать потайной рычаг или какой-то другой механизм, который мог бы развернуть стены в комнате, открыв тем самым новый проход, как в комнате несколькими уровнями выше. Сигелу было не по себе, помещение казалось ему каким-то невыносимо подозрительным, уж больно не похоже оно было на ту комнату с вращающимися стенами. Но больше всего странное чувство тревоги овладевало молодым воином рядом с аркой, через которую они вошли в помещение. Внезапно тело Испивающего Души пробрала дрожь, а в голове словно что-то перемкнуло, Сигел бросился к Тибальду и повернул его наплечный фонарь на потолок. Берсеркер недовольно просвистел ему что-то но тут же замер, удивлёно уставившись вверх: насколько только хватало мощности фонаря в комнате не было потолка.
-Все убираемся отсюда!- прокричал Сигел.- Это ловушка.
Но Испивающий Души слишком поздно понял в какую западню они попали: арка засветилась голубыми письменами , и проём в стене зарос сам собою, будто бы его никогда и не было, а решётчатый пол задрожал и начал подниматься вверх.
-Что это было?- выкрикнул Кхинаркх.
-Гномья дверь!- прокричал Сигел в ответ.- Я читал про такие в книге того колдуна из ледяной башни! Они исчезают и появляются в стенах по желанию того, кто их сотворил.
-Сигел, я же говорил тебе сжечь эту ерунду!
-Я так и сделал! Только сначала я её прочёл! Про это ты ничего не говорил!
Через некоторое время над их головами возникли чёткие очертания потолка, который начал расступаться, освобождая им дорогу к проглядывавшим лучам света.
-Сигел, а ты вообще уверен, что это ловушка?- спросил кто-то из берсеркеров.
-Естественно я уверен! Пол начал двигаться без нашего участия, да и гномью дверь раскрытой никогда не оставляют, если только не хотят заманить куда-то…
Пол остановился, а под ним вновь сомкнулись створки «потолка» комнаты-ловушки. Отряд оказался в центре просторной овальной арены выбитого в камне подземного стадиона, освещенной при помощи трёх громадных ламп, прикрепленных к потолку подземной пещеры. Трибуны этого сооружения были до отказа заполнены гномами с ухоженными густыми бородами. Эти чванливые недоростки что-то выкрикивали и дико свистели.
Один из гномов поднялся со своего места и, поднеся к губам странное устройство заговорил, а его голос разносился по всему стадиону:
-Вот они, враги нашей прекрасной империи: люди, что отняли у нас право жить в лучах голубой звезды, и отступники, не возжелавшие узнать всей прелести совместной жизни наших кланов. Сегодня, гордые граждане империи, эти недостойные развлекут вас на арене!
-Кто теперь всё ещё думает, что это была не ловушка?- поинтересовался Кхинаркх, но ответа на его вопрос не последовало.
Поднялось несколько железных решёток и на арену стадиона высыпала добрая сотня гномов. Бородатые создания были раздеты по пояс, а на их головах были отвратительные железные приспособления, удерживавшие их глаза постоянно открытыми и впивавшиеся чёрными иглами в череп. Эти гномы имели измождённый, практически загнанный вид и лихорадочно озирались по сторонам.
-Это же наши братья,- пробормотал белобородый гном, опуская свою пику и с жалостью смотря на измученных сородичей, гном пошёл навстречу толпе.- Что же эти трусливые выродки сделали с вами?
Внезапно из толпы выскочил рыжебородый гном и вонзил в голову собрата лезвие своей секиры, расколов его шлем надвое. “Боль” взвизгнул рыжебородый “они обещали прекратить боль, если мы будем подчиняться”. Из красных от усталости глаз гнома текли перемешанные с кровью слёзы. Неистово завопив, гном выдернул секиру из черепа белобородого и бросился к центру арены, остальные гномы устремились вслед за ним. В тот же миг начали подниматься и другие решётки, и вот обезумевшие от боли гномы мчались на своих недавних соратников со всех сторон.
Тибальд схватился за эфес своего палаша и одним ударом разрубил шею рыжебородого гнома. Кхинаркх выхватил свой двусторонний боевой топор и принялся рубить всё, что оказывалось в радиусе трёх метров от него. Последних двух гномов шедших вместе с отрядом в скором времени повалили и превратили в неузнаваемое кровавое месиво внутри изуродованной кольчужной оболочки. Берсеркеры закрепились в центре арены и успешно продолжали держать оборону.
Когда Сигел пронзил мечом последнего гнома, поднялась решётка на самых больших воротах, и из них выбралась созданная гномами машина: огромная тяжело бронированная скала шестерёнок, дышавшая паром и злобою. Громыхая двумя цилиндрическими ногами, машина направилась к берсеркерам, угрожающе пощёлкивая четырьмя механическими клешнями и грозно взметая фонтаны густого белого пара из двух труб у себя за спиной.
Кхинаркх бросился к зловещей машине, огромное механическое чудище, вращая торсом, пыталось схватить берсеркера смертоносными клешнями. Кхинаркх бросился между двух железных ног детища извращенного гномьего интеллекта, перекатился и резко отскочил, когда торс машины развернулся вокруг собственной оси. Усеянная многочисленными железными шипами механическая клешня рухнула прямо перед Кхинаркхом, поднимая в воздух клочья каменной породы выбитой из ровной поверхности арены. Остальные воины бросились на подмогу своему товарищу, размахивая молотами и мечами. Механический монстр вертелся вокруг собственной оси, размахивал огромными клешнями и разевал зубастую механическую пасть, извергая потоки пламени. Два круглых глаза чудища светили невыносимо-ярким красным светом, делая его похожим на монстра из ночных кошмаров, но Сигел и сам был отчасти монстром, отчего подобное сходство лишь забавляло его.
Молодой берсеркер, дождавшись момента, когда чудище вновь захлопнет свою пасть, бросился вперёд. Машина, заметив его атаку, обрушила одну из своих рук, но Сигел тут же отскочил назад. В этот самый момент другая рука выстрелила своей клешнёй, которая была прикреплена к руке машины крепким стальным тросом. Механическая клешня схватила его, врезавшись в камень, и притянула к чудищу. Вновь соединившись с рукой, конечность начала дико вращаться, всё сильнее сжимая свою жертву. Доспех воина корёжился и угрожающе гудел, рискуя разломаться в любую секунду, сделав Сигела лёгкой добычей.
Несколько берсеркеров вместе с Кхинаркхом попытались броситься ему на выручку, но одновременный удар двух механических конечностей разметал их в разные стороны.
Полукровка ухватился не угодившей в плен коварного механизма рукой за железную поверхность клешни и пропустил через неё столь мощный электрический разряд, что его собственный доспех заискрился. Рука монстра выстрелила продолжавшей вращаться клешнёй, и та врезалась в возвышавшиеся над ареной трибуны, круша длинные каменные скамьи.
Система жизнеобеспечения встроенная в доспех Сигела впрыснула в проклятую кровь приличную дозу болеутоляющего и боевых стимуляторов. Берсеркер выбрался из плена разомкнувшейся клешни: ноги были словно чужими и еле держали его, а с покореженного до неузнаваемости серебристого доспеха сыпались осколки ледяной корки, принявшей на себя часть удара. Перед глазами всё плыло, а все звуки сливались в сплошную неумолимую какофонию. Но в этой неразберихе он смог различить разбегавшиеся прочь невысокие фигурки, а ещё несколько фигурок определённо приближались к нему. На этот раз Сигел решил не ждать понапрасну и сразу совершил рывок, очутившись далеко за спинами шедших к нему гномов. Приглядевшись, молодой берсеркер понял, что сжимает в руках ничто иное, как обломок своего двуручного меча. Издав недовольное рычание, полукровка бросил бесполезный кусок металла и кинулся на гномов, сбивая их сног и нанося удары по лицу и шее латными перчатками.
Когда зрение пришло в норму, Сигел увидел, как железная клешня сжалась и, влекомая тросом, поползла вниз по трибунам, обратно к арене. Вытянув души из лежавших перед ним гномьих тел, Сигел взял в руки пику одного из гномов-стражников и выпрямился во весь свой могучий рост. Оглядевшись, Испивающий Души увидел того самого гнома в богатых одеяниях, голос которого несколько минут назад разносился над всем стадионом. Гном поспешно шёл к выходу, а рядом с ним следовало сопровождение из трёх дюжин гномов-воинов в золотых доспехах с яркими эмблемами. И почему-то у Сигела не возникало никаких сомнений в том, что именно этот гном и был Доарфом, самопровозглашенным гномьим императором.
Половину джеры назад, когда Сигел и Кхинаркх вызвались изгнать чудищ из фасоритовой шахты, более опытный берсеркер сказал своему напарнику, что нет разницы в том, сколько копальщиков ты убьёшь – они будут приходить снова и снова, но убив матку – ты навсегда избавишься от них. Тогда с большим трудом им удалось прорваться к частично затопленным уровням шахты, где находилось гнездо тварей, и прикончить мерзкое чудище. И Сигел прекрасно усвоил этот урок. Вот и если сейчас он убьёт Доарфа, то его империя также будет обречена на верную погибель без своего императора.
Испивающий Души совершил череду новых рывков, попутно разбрасывая бежавших к нему сверху по проходам гномов-стражников. Первого же воина из императорской свиты Сигел пронзил насквозь пикой, пригвоздив его к наклонному подъёму, который вёл к выходу. Берсеркер вытянул душу из своей жертвы через оружие и, резко развернувшись, запустил в оставшихся противников огненным шаром. Гномы в ужасе заметались, словно ожившие факелы, заживо сгорая в своих золотых доспехах. Сигел поднял взгляд: император гномов уже находился по ту сторону уходившего в подземный город прохода. Гном запустил руку в углубление в стене. Завертелись обрамлявшие дверной проём зубья огромных шестерней, и золотая дверь начала стремительно опускаться, намереваясь загородить выход. Времени на сбор всех этих лакомых душ не было, ему оставалось надеяться, что не все они успеют раствориться в энергетических потоках до его возвращения. Воин совершил несколько рывков и буквально вкатился в закрывавшийся проём за несколько мгновений до того, как дверь с гулким грохотом окончательно опустилась у него за спиной.
***
Сигел преследовал тень императора гномов по подземному коридору, петлявшему в каменной породе. Судя по шуму, просачивавшемуся сквозь толстые покрытые узорами стены, коридор пролегал между домов и улиц подземной столицы, взбудораженной известием о бегстве своего императора, которого, невзирая на все усилия, всё никак не мог нагнать его преследователь.
Правый наплечник берсеркера гремел и почти болтался, обещая в скором времени совсем сорваться, оставив плечо без какой-либо защиты, да и движения в смятом доспехе давались молодому воину уже не с такой лёгкостью, как прежде: нагрудная пластина и поножи начинали причинять боль и частично сковывать движения. Но сбросить неудобный доспех было равносильно самоубийству, что никоим образом не входило в планы Сигела.
Испивающий Души увидел впереди очередной закрывавшийся проход. Сделав несколько рывков, воин скользнул в полутёмное помещение. Повсюду вокруг него были развалены мешки и ящики, из которых буквально высыпались золото и самоцветы, необъяснимая страсть подземного народца. У стен были расположены стеллажи с диковинными щитами, цепами и различными экзотическими клинками. Сигел находился в небольшой гномьей сокровищнице, одной из тех многих, что были размещены по всему городу. И это самое место как нельзя лучше могло подходить для того, чтобы что-то в ней спрятать.
Внимание Испивающего Души привлёк один из стеллажей, приблизившись к нему, Сигел понял, что одного из экспонатов не хватало. Берсеркер потянулся к рукояти висевшего на поясе метательного топора, устройство периферического обзора в его шлеме было повреждено вовремя его падения на трибуны, именно сейчас он начинал чувствовать себя особенно беззащитным. Сигел резко развернулся, подняв руку с топором для броска, и тут же его нагрудная пластина встретила удар вражеского молота. Его отбросило назад, защитные стёкла смотровых щелей шлема с треском вылетели, чудом не поранив широко раскрытые глаза, а пластина доспеха вмялась внутрь, сдавив грудь, не позволяя Сигелу сделать и единого вдоха. Рукоятка метательного топора выскользнула из безвольно разжатой руки. Берсеркер рухнул на стеллаж с оружием, звонко ломая полки из толстого стекла. По своей силе тот удар был достоин великолепного воина, которым Доарф не мог являться. Сигел поднял взгляд с изуродованной нагрудной пластины своего доспеха на противника: под богатыми одеждами гнома оранжевым огнём пульсировал яркий свет, сконцентрированный большей своей частью в области сердца. Система усиления, молодой берсеркер много слышал об этих удивительных костюмах, но никогда прежде не сталкивался с ними.
-Здесь мы расстанемся, человечек,- с недоброй улыбкой на губах пропел Доарф, занося над головой смертоносный молот.
Сигелу не хватало воздуха, крепления доспеха заклинило, и он всё никак не мог избавиться от мешавшей ему во всём пластины. Он почти задыхался, перед глазами словно был океан воды, но этому океану не было суждено отделить его от фатального удара гномьего молота. Воздуха было так мало, что он даже не мог совершить рывок, чтобы уклониться. Левая ладонь нащупала изогнутую рукоять какого-то оружия и инстинктивно вцепилась в неё.
Внезапно Испивающий Души ощутил приток новых сил, которые помогли ему совершить рывок, но это был не обычный рывок в сторону: Сигел бросился прямиком на врага. Огромное усеянное зубцами лезвие поразило гнома в самое сердце и вырвалось с противоположной стороны, насадив врага на себя по самую рукоять. Свет под ярко-зелёными одеждами потух, а ткань пропитала алая, как и у людей, кровь. Берсеркер сорвал свободной рукой надоедливую пластину доспеха, а после этого выпил душу Доарфа. Прилив сил казался просто невероятным, но вместе с ним пришло и что-то другое: жажда разрушений, потребность в бессмысленном и жестоком кровопролитии. И Сигел был должен удовлетворить эти потребности.
***
После множества долгих и усердных попыток берсеркеры повалили ужасную машину гномов. Механический монстр брыкался, извергал пламя, и пытался вновь подняться на ноги, но Кхинаркх взобрался на корпус железного чудища, сорвал лист тяжёлой брони и нанёс несколько ударов по обнажённым шестерням. Механизмы внутри корпуса дико завизжали, а клешни начали вращаться. Ещё несколько ударов, и огни глаз чудища потухли, и машина затихла. Всё прекратилось.
Кхинаркх поднял голову и посмотрел на трибуны: безумно крича и размахивая руками гномы, которые совсем недавно пытались покинуть стадион, вливались на трибуны через вход с центральной площади подземной столицы. Живая река гномов растекалась по трибунам, убегая от чего-то без оглядки и время от времени спотыкаясь о каменные скамьи.
В проходе показалась высокая фигура Сигела в покорёженных серебристых доспехах, защитная пластина была сорвана с груди, обнажая черноту термоизоляционного костюма. В левой руке берсеркер сжимал странный меч с крупным шаровидным помелем, а с кончиков пальцев латных перчаток на камень трибун срывались крупные капли крови. Сигел нагонял одного гнома за другими, разрубая низкорослых существ на куски, заливая кровью каменные скамьи стадиона. И лишь когда Кхинаркх в очередной раз окликнул его, Испивающий Души обратил внимание на своих товарищей. Сигел развернулся и с разбегу спрыгнул в круг арены, разрубив надвое одного из берсеркеров, огромный меч прошёл через его тело словно сквозь масло, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны крепкой брони воина. Остальные берсеркеры моментально выстроились в боевом порядке и схватились за своё оружие, выставляя вперёд крепкие щиты.
-Кровь… нужно больше крови,- заговорил Сигел, обводя взором два ряда воинов в крепких доспехах.
-Он одержим,- в ужасе выкрикнул один из берсеркеров в первом ряду,- разве вы не видите, что он…
Испивающий Души бросился к нему, меч прошёл сквозь его щит, разрезав туловище почти от самого правого плеча и до бедра. Выпад вперёд и полукровка насадил на лезвие ужасающего меча сразу двух товарищей по оружию. Воины в срочном порядке нарушили построение, пытаясь взять обезумевшего берсеркера в кольцо. Их было больше, они много джер носили гордое имя берсеркеров и имели блестящий опыт участия в сражениях. Их новый противник, в свою очередь, вступил в их ряды меньше джеры назад, а до этого специализировался лишь на истреблении неразумных чудищ, состоя в дружине храбров в небольшом городке под названием Нюрьенг, что находился в нескольких десятках миль к юго-западу от Восточной Цитадели. Но, невзирая на всё это, Сигел залил кровью своих товарищей каменный круг арены.
Их осталось лишь двое: Кхинаркх и Тибальд. Тибальд понимал, что удержать двумя руками тот огромный меч, которым с такой лёгкостью размахивал Испивающий Души, было бы проблемой даже для него, но Сигел сжимал изогнутую рукоять лишь одной своей ладонью. Подобная чудовищная сила не могла оставлять ни малейших сомнений – берсеркер действительно был одержим.
Сигел уже не совершал рывков, он лишь планомерно вышагивал по камню арены, очерчивая дуги кончиком громадного клинка. Тибальд бросился на противника, его единственной надеждой на спасение было разъединить меч и владельца – без него Сигел представлял бы собой куда меньшую опасность. Тибальд замахнулся своим палашом, Сигел поднял меч и одним движением срезал лезвие оружия берсеркера по самый хвостовик, оставив зажатой в правой ладони Тибальда лишь одинокую рукоять. Тибальд резко отскочил назад, и кончик вражеского меча разрезал его дыхательную трубку. Лампочки на груди его доспеха сменили цвет с зелёного на красный, но система жизнеобеспечения не успела сменить канал подачи воздуха: огромный клинок с первого же удара пробил броню и вошёл в живот, беспрепятственно разрезая кишки и позвоночник. Изо рта воина пошла кровь, сочась из разрезанной резиновой трубки она капала на руки убийцы и на железные сапоги его жертвы. Рукоять палаша выпала из разжатых пальцев, левая рука из последних сил вцепилась в правый наплечник Испивающего Души. Умирая, Тибальд пытался судорожно вглядеться в глаза своего убийцы, первого, кто смог нанести ему нечто большее, чем жалкую царапину. Но берсеркер ничего не видел в этих пронзительно-зелёных глазах: там не было ни жалости, ни сожалений, ни ненависти, абсолютно ничего…
Сигел уперся в тело жертвы железным сапогом и сбросил его с клинка. Безжизненная рука сорвала расшатанный правый наплечник, и в туже секунду воин резко развернулся, разрубив последнего оппонента на две части, отделив ноги от торса. Топор Кхинаркха со звоном вонзился в каменное покрытие арены.
Сигел оценивающе наклонил голову набок, а после направился обратно к трибунам.
***
Весь город утопал в крови. Сигел заглянул в каждую дверь, в каждый закоулок, в каждый коридор. И нигде он не оставлял после себя ничего, кроме разрушений и крови.
-Мало… слишком мало крови,- прохрипел чей-то голос.
Измождённый берсеркер рухнул на колени и измазанной в крови перчаткой сорвал с себя шлем. Испивающий души поднёс лезвие меча к своей шее. И в пустынном залитом кровью городе лишь изуродованная каменная статуя гнома в тяжёлом доспехе наблюдала сейчас за ним.
-Да! Ещё! Ещё крови!- вновь прохрипел голос.
Перед глазами начали мелькать красочные картины былых воспоминаний: Рогхар, прикрывший его собственным телом от нацеленного в сердце копья, и Кхинаркх, говоривший что-то о его великом предназначении. Цистерны и шестерни ангара фактории Ферум-Зета во время Обмена. Ночь, когда на севере запылали шатры. Эти вспышки воспоминаний словно были насильно вызваны чем-то, чем-то что пыталось изучить самого Сигела и мир, в котором он жил. Но берсеркер этого не замечал, ему было совсем-совсем не до этого: его волновало лишь удовлетворение этой непомерной жажды кровопролития, и он даже не замечал, что это была не его собственная жажда.
Перед глазами вспыхнул образ ярких неоднородных по цвету радужек девичьих глаз. Поцелуй Таадис в железную полумаску охотника. Её руки на его плечах, когда он пытался подняться со льда Замёрзшего Озера.
Внутри что-то перемкнуло, он понял, что не хочет, не хочет умирать. Ему не нужно никакое кровопролитие! Он не хочет этого! Сигел отбросил меч прочь и тот со звоном упал на камень залитой кровью площади. Сигел должен жить, и он будет жить, пусть пока и сам не знает как и для чего именно.
***
Стили атаки непредсказуемо чередовались после всякой короткой серии ударов, и пусть противник был значительно быстрее Сигела, этот шквал выпадов и замахов просто приводил Носителя в замешательство. Берсеркер, прежде наносивший свои удары исключительно из расчёта на грубую силу, внезапно начинал делать ложные выпады, грациозно кружил с мечом и ловко проворачивал изогнутую рукоятку в ладони своей красной будто кровь латной перчатки. Носитель пытался уворачиваться от неустанных атак своего противника, но некоторые выпады Сигела ему приходилось блокировать собственным демоническим клинком, после чего берсеркер резко отскакивал, прежде чем по диковинному мечу в руках Носителя успевала пробежаться очередная извилистая молния. То неустанно тесня противника градом жестоких ударов к краю дрейфующего острова, то плавно кружа от его быстрых атак и перепрыгивая с одного дрейфующего участка земли на другой, Испивающий Души всё больше приводил Носителя в смятение.
Внезапно, оказавшись почти у самого края, Впереди Идущий широко замахнулся мечом, противник отскочил на несколько шагов назад, и Спиногрыз прочертил идеально ровную линию на поверхности острова. Мгновением позже остров разделился на двое по этой самой линии, и меньший кусок, на котором и стаял Сигел, начал резко взмывать ввысь. Фигура в утыканном лезвиями доспехе застыла на какое-то время, затем, разбежавшись, перепрыгнула к берсеркеру. На более маленьком пространстве Носителю было куда сложнее уклоняться от атак Впереди Идущего, и в этом ему даже не способствовали ни демонический меч, ни колония демонов-паразитов на поверхности его доспеха. Банальная нехватка места действительно сказывалась на его движениях, в то время как Сигел, привыкший не придерживаться единого боевого стиля на протяжении всей схватки, мог спокойно продолжать демонстрировать некоторые из знакомых ему приёмов. Сигел взялся обеими ладонями за рукоять, разместил тупую сторону своего меча на уровне груди параллельно плоскости островка, направив острие вперёд, и с устрашающим криком бросился на противника. Носитель отскочил в сторону, еле удержавшись от падения вниз, а берсеркер не останавливаясь добежал до края поверхности острова и, оттолкнувшись левой ногой и выбивая из края клочья земли, перелетел на проплывавший мимо небольшой остров с одиноким чёрным деревцем.
Берсеркер развернулся и демонстративно поманил противника движением руки проследовать за ним. Недовольно встряхнув многоглазым шлемом, тот разбежался и прыгнул следом. К этому моменту Сигел выбил дерево из земли ударом сапога и запрыгнул на поплывший по красно-жёлтому небу ствол. На ветках выросли огненные листки, маня Носителя вместе с собою, в бескрайнее небо. Гремя доспехом, противник уцепился за корни и влез на дерево. Только теперь он понял: пространство для манёвров неимоверно сузилось, но дерево взмыло уже слишком высоко, чтобы пытаться спрыгнуть обратно на какой-нибудь парящий остров. Теперь Носителю оставалось лишь только отражать удары, поскольку прыжок в сторону мог окончиться лишь неминуемой встречей с неизвестностью.
Берсеркер внимательно осмотрел противника. Вот он, мерцающий неровным лиловым светом вытянутый камень, похожий на огромную виноградину. Этот предмет был частью левой наручи Носителя, и, скорее всего, именно этот предмет и был тем самым устройством, которое создало эту противоестественную ловушку. Сигел резко сократил дистанцию и нанёс удар сверху, мир вновь озарился фейерверком бело-жёлтых искр, высеченным соприкосновением двух демонических клинков. Носитель держал свой меч над головою параллельно линии плеч. Пальцами левой руки он сжимал лишённую режущей кромки внешнюю поверхность своего клинка за слабую четверть. И в этот момент Сигел нанёс правым кулаком удар в левую наручь противника. Лиловые осколки разлетелись в стороны, мир вокруг них задрожал, островки земли начали рассыпаться, на деревьях вырастали огненные листья, и чёрные стволы взмывали ввысь, вырывая корни из плена рушащейся земли. А небо сменило цвет на серый и начало сминаться, подобно бумажным листам. Жёлтые глаза злобно застыли на берсеркере. “Да!” триумфально прохрипел демон. Неожиданно по клинку противника вновь пронёсся электрический разряд, воинов оттолкнуло друг от друга и оба они, сорвавшись с поднимавшегося всё выше и выше дерева, устремились вниз. Испивающий Души разразился безумным смехом, внутри у него было легко и спокойно, он знал, что не умрёт. А небо становилось всё горячее.
***
В самой гуще сражения зародилась ослепительная вспышка невыносимо-белого света, а сильный ветер отбросил сражавшихся в разные стороны, валя их с ног. Чёрный Лис вскочил, стоило лишь пройти последствиям этой вспышки. Тело болело, лёгкий доспех был раскалён до придела своих возможностей, термоизоляционный костюм с трудом справлялся. В ушах гудело. Обожжённые примитивы лежали на земле, тихо подрагивая в предсмертных конвульсиях. В радиусе тридцати метров от места, где появилась вспышка, растения и земля были выжжены, а Сигел и странный воин в чёрном доспехе поднимались на ноги, они смотрели лишь друг на друга. От доспехов обоих в голубое небо поднимались пары раскалённого воздуха. Драконьи рога, венчавшие шлем берсеркера снизили температуру до такой степени, что выкованный гномами доспех даже не оплавился, в то время как противник Сигела еле держался на ногах, многочисленные лезвия его доспеха деформировались от высокой температуры, а сам его доспех буквально трепыхался на нём, словно в надежде спрыгнуть со своего обладателя.
-Паразиты не переносят тепла,- радостно прохрипел Спиногрыз,- теперь он беззащитен как никогда. Второго такого шанса может и не быть.
Сигелу не надо было объяснять, что делать. Замахнувшись ещё горячим мечом, Испивающий Души вдохнул как можно больше воздуха и совершил рывок. Носитель не успел увернуться и длинное утыканное зубцами лезвие, пробив вздымавшийся доспех, вошло левее сердца. С трудом стоя на ногах, противник поднял дрожащую руку и указал кончиком своего демонического клинка на Впереди Идущего. Мощный порыв призванного колдовством ветра отбросил Сигела назад, вырывая Спиногрыза из тела Носителя, причиняя плоти тем самым адскую боль. Носитель упал на колени, кожистый плащ за плечами трансформировался в огромные чёрные перепончатые крылья. Зажимая ладонью рану, Носитель поднялся в небо, зависая высоко над берсеркером.
-Сегодня ты победил,- голос Носителя был словно колокол, что окунули в мёд,- но не спеши праздновать. Тьма обязательно окутает миры, и тогда всё, что ты знаешь, исчезнет навсегда. Запомни мои слова, воин.
Носитель поднялся выше и исчез в синеве неба. Сигел отошёл в сторону и уселся на выжженную землю, вогнав в неё лезвие Спиногрыза. Хромая, Чёрный лис подошёл к нему и устало рухнул рядом, облокачиваясь о спину берсеркера. Золотые узоры его доспеха и прожжённый в нескольких местах яркий плащ были перепачканы грязью, он невероятно устал, даже шлем казался невыносимо тяжёлым. Оттис стащил его с себя и бессильно бросил рядом. Холодный ветер обдувал обожженную, покрытую волдырями, кожу щёк. Стало легче, совсем немного, но всё же легче. Все остальные погибли, их осталось лишь двое, он и Впереди Идущий, пришелец из холодного и вечно хмурого мира. Пришелец, который стал ему близок почти как кровный брат, невзирая на всю его дурную славу.
-На этом сюрпризы должны закончиться, верно, Сигел?
-Должно быть, Оттис. Должно быть…- рогатый шлем берсеркера смотрел на плывшие по небу косматые белые облака, он чувствовал себя почти таким же спокойным и безмятежным, как и они сейчас.
-Я так и не поблагодарил тебя. Ты столько раз спасал мою жизнь,- устало пробормотал талантливый фехтовальщик,- а я даже не смог…
-Тебе и не нужно было меня благодарить. Я просто делал то, что считал верным…
У себя за спиною Сигел услышал грохот, обернувшись он увидел Чёрного Лиса, зажимавшего рукой брешь в доспехе, из которой сочилась алая кровь. Оттис умер, оставив Испивающего Души наедине со своим извечным компаньоном. “Спи спокойно, брат, твой долг исполнен” прошептал Впереди Идущий и вновь поднял взгляд на небо, по которому неспешно плыли облака.
-Здесь небо особенно голубое,- задумчиво прохрипел Спиногрыз таким родным Сигелу голосом.
Берсеркер молча кивнул, продолжая смотреть туда же, куда и пламенное око венчавшее рукоять ужасающего сокрушителя мечей.