Вергис в очередной раз сверился со своей картой. Этот широкий обрывок бумаги давно пожелтел, а некоторые буквы на нём затёрлись, но карта всё равно продолжал представлять собой ценность, по крайней мере, в таком месте как Барталамия, бывшая провинция великой империи, ставшей за многие десятилетия безымянной, оставив от себя лишь руины и потонувшие в болотах машины. Барталамия осталась одной из немногих цивилизованных земель в этом мире. Ярунус однажды сказал своим боевым братьям, что ветер с востока не приносил ничего, кроме дикого рычания примитивов, а на юге, за Карими Утёсами, люди отличались от бистлордов лишь тем, что не водили дружбы с орками или дикими зверьми. Говорили также, что на севере уцелело небольшое королевство, но никто из известных рыцарю людей никогда не отваживался идти дальше, чем за Предоблачные Горы, а те, кто осмеливался пускаться в столь дальние странствия, никогда больше не возвращался, чтобы поведать другим об увиденном в чужих землях.
Вергис тяжело вздохнул и снова целеустремлённо направил взгляд на жёлтую бумагу, пытаясь отыскать нужное место. Рыцарь был уверен в том, что они были уже совсем близко, но отмеченный на карте подземный храм, должен был находиться совсем в другом месте. Впрочем, карта была такой старой, и её уже столько раз копировали и исправляли, что лес, пруд или любой камень, служивший когда-то опознавательным знаком, мог исчезнуть или переместиться, оказавшись в нескольких лигах от указанного места. Неизменными ориентирами могли служить лишь жадно вгрызавшиеся в облака пики гор, Холодная Река и Граничный Водопад. Но эти объекты находились слишком далеко, почти на самых окраинах Барталамии, и Вергис не имел ни малейшей возможности сверить своё место положение полагаясь на них, что не могло его не расстроить.
Пробурчав что-то себе под нос, рыцарь побрёл дальше, самоотверженно всматриваясь в карту. Он даже и не заметил, как лес внезапно расступился, обнажая небольшой открытый участок земли с пожелтевшею травою. На противоположной стороне находился спрятанный за корнями старого дерева каменный вход в подземные коридоры. Вергис всё же нашёл его. Рыцарь уже был готов облегчённо вздохнуть, но из леса к нему вышло несколько бистлордов с десятком рапрангов. Рыцарь нервно сглотнул, машинально сворачивая карту в трубочку. “Это конец” подумал Вергис “лучше бы я не открывал рот и пошёл бы в этот караул”. Внезапно свирепые звери один за другим начали превращаться в лёд и с оглушительным звоном разлетаться на миллионы переливающихся в лучах солнца осколков. Бистлорды в панике завертелись на месте, тыкая грубым оружием в воздух. На долю секунды крупная багряная фигура застыла за спиною одного из врагов, а потом бистлорд развалился на две половины.
Не прошло и минуты, как всё это кончилось, и тела «опустившихся» орошали осеннюю землю свежей кровью. “Славная работа, Вергис” услышал воин голос Впереди Идущего, стоявшего рядом с ним, плечом к плечу, положив руку на чёрный с золотом наплечник товарища. “Ты всё-таки его нашёл” тихо добавил Сигел.
***
По изъеденному временем и трещинами каменному полу бежали лианы растений-паразитов, а сквозь редкие прорехи в потолке местами просачивался яркий солнечный свет. Судя по всему, сооружение было создано ещё задолго до наступления Тёмного Времени, что означало лишь одно: таившееся в глубине этого прохода зло было куда более древним и опасным, чем могли себе представить отважные рыцари в лёгких доспехах. Сигел опустил взор себе под ноги и тихо вздохнул: он ещё не чувствовал присутствия того, что ожидал увидеть. Но Испивающий Души был более чем уверен, что эта встреча должна была состояться именно в этом месте. И он с нетерпением ждал её.
Берсеркер замер и выставил правую руку, останавливая шедшего рядом с ним Бейла. Рыцари замерли, настороженно всматриваясь в черноту каменного коридора. И вот ушей Впереди Идущего коснулись всё те же характерные звуки: фырканье и приглушённый почти урчащий рык.
-Длинношерстные,- процедил берсеркер, поднимая левую руку вверх, чтобы взяться за изогнутую рукоять Спиногрыза.
Сигел совершил рывок в расстилавшуюся перед ним темноту, и мгновением позже воины услышали рёв орков и звуки рассекаемой плоти. В непродолжительные моменты времени, когда берсеркер использовал своё колдовство, Чёрный Лис мог разглядеть в сполохах света красную будто кровь броню Сигела и полчища теснившихся в коридоре длинношерстных в кожаных доспехах и с грубыми топорами в мускулистых похожих на человеческие руках.
Невзирая на всю очевидную громоздкость своего оружия, Впереди Идущий мастерски управлялся с мечом, делая всякий взмах и выпад словно продолжением единого смертоносного танца. Кровавого, беспощадного и совершенно брутального. Разрубленные на двое орочьи тела, конечности и головы словно градом засыпали каменный пол. В шлеме не было устройства периферического обзора, но Сигел уже давно не чувствовал в нём какой-либо необходимости: просто глупая игрушка, отнимающая место. В развороте берсеркер вогнал лезвие своего безжалостного меча в тело самого крупного орка с линялой серебристо-коричневой шерстью. Примитив раскрыл пасть, обнажая жёлтые словно янтарь клыки. На доспех Испивающего Души лёг отвратительный запах, мигом вырвавшийся из пасти длинношерстного. И в этот момент он услышал отчётливый щелчок. Тело примитива обмякло, а из ослабевшей безжизненной ладони выпал маленький цилиндрический предмет, верхняя крышка которого мерцала оранжевым огоньком. “Терпеть не могу этих трусливых примитивов” недовольно пробормотал Сигел, уперевшись железным сапогом в грудь орку. Оранжевый огонёк начинал моргать всё быстрее. Выкованный благодарными гномами доспех начал покрываться крепкой ледяной коркой. Берсеркер высвободил меч и снёс голову очередному орку, в этот момент раздалось несколько взрывов, и участок каменного пола, вместе с не прекратившими своё сражение Сигелом и несколькими десятками обречённых орков, обрушился вниз.
Заслышав дикий грохот, Оттис выхватил из рук Энгера газовый факел и бросился в черноту коридора. Из пробитого потолка золотом хлестал дневной свет. Чёрный Лис стоял у раздробленного края каменной плиты и смотрел как в внизу, в непроницаемой черноте образовавшейся пропасти, Сигел бил коленом в грудь орку, растворяясь во мгле казавшегося бездонным проёма.
-Сигел! Сигел!- отчаянно прокричал Оттис, поднимая забрало своего чёрного шлема.
Чья-то рука легла ему на плечо. “Идём, брат” коснулся его ушей голос похожий на голос Ксайфа “тебе уже ни чем ему не помочь” печально добавил голос.
***
Уцепившись пальцами за ползшие по стене лианы, воины один за другим осторожно шагали по узкой полоске уцелевшего камня, в жалкой половине дюйма от пропасти. Камень дрожал и крошился под подошвою железных сапог.
Оттис остановился в шаге от края противоположной плиты, бросая прощальный взгляд на пустую черноту бездны. Он до сих пор не был готов поверить в то, что Впереди Идущий мог столь просто сгинуть.
-Он получил то, чего заслуживал,- фыркнул стоявший перед ним на каменном полу Энгер, недовольно смотря в том же направлении, что и Чёрный Лис.- Решил погеройствовать, вот ему и расплата. Не бросься он сам в бой, словно бы нас и не было рядом, и всё было бы иначе…
-Согласен,- кивнул Ярунус,- если бы мы пошли все вместе, то сейчас все там и были бы.
-Что это ты хочешь сказать, колдун?- гневно прогудел молотобоец.
-То что орки всё равно подорвали бы этот участок. Они до последнего ждали, что мы присоединимся к Впереди Идущему…
-Ну да? То есть теперь он у нас ещё и молодец, так получается?!
-Не то чтобы я хотел сформулировать это именно так, Энгер…
Оттис грациозно перепрыгнул на край каменной плиты и подошёл к спорившим боевым братьям.
-Сигел погиб,- с укором покачал головой Чёрный Лис,- он отдал жизнь за нас. Разве он не заслуживает хотя бы капли вашего уважения?- в голосе воина была отчётливо слышна досада, но было и что-то ещё, что-то, что неимоверно удручало молодого рыцаря.
Он не смог сделать для берсеркера тоже, что для него сделал сам угрюмый воин: Оттис не смог спасти жизнь Впереди Идущего, и теперь считал себя очень виноватым перед ним.
***
Таадис открыла глаза, когда на дворе была глубокая ночь. Девушку разбудили странные звуки, доносившиеся с первого этажа, как раз оттуда, где находилось хранилище для препаратов, ждавших своей отправки к лекарям, чтобы затем они смогли послужить на благо людям. Травница зажгла небольшой фонарь и аккуратно на носочках пошла к лестнице на первый этаж. Таадис полагала, что это Беатриче, как всегда увлечённая работой, ночью проникла в хранилище, чтобы взять некоторые из снадобий для своих глупых алхимических экспериментов. Хотя всё же травница не оставляла надежды на то, что звуки ей просто причудились в ночи.
Спустившись по редкой для Харопода деревянной винтовой лестнице, травница увидела, что дверь хранилища была слегка приоткрыта, и из комнаты в коридор первого этажа отчаянно вырывался свет, а ушей Таадис касался шорох и звуки бьющегося стекла. Девушка припомнила, что когда Беатриче застали в хранилище в прошлый раз, она плеснула одному из травников в лицо каким-то своим зельем, в результате чего кожа на лице бедняги позеленела и покрылась отвратительными кровавыми волдырями. Извлекая из ножен на поясе зачарованный нож, Таадис, затаив дыхание, направилась к железной двери, в хранилище. Подойдя ближе, девушка поставила лампу на полку, находившуюся слева от двери на уровне её груди, и, выставив нож перед собою, тихонько толкнула дверь. Стоило двери ещё немного приоткрыться, как внезапно кто-то схватил её сзади, закрыл ладонью рот и, сжав запястье, чтобы заставить выронить девушку её оружие, без особых усилий втащил Таадис внутрь помещения.
-Не будешь поднимать шума, и мы никого не тронем,- прошептал ей на ухо знакомый мужской голос.- Мы лишь заберём то, что нам нужно, и уйдём, обещаю.
Девушка попыталась вырваться, но её попытки были тщетны.
-Если ты пообещаешь мне, что ты не будешь кричать, то я тебя отпущу,- добавил всё тот же голос.
Дверь хранилища была прямо перед ней. Если она сможет вырваться из комнаты и предупредить охрану и других травников, то, возможно, у них появится шанс справиться с этими ночными грабителями. Она кивнула, и, когда чужие руки её отпустили, бросилась что было сил вперёд, к двери. Но фигура в длинном белом плаще с опущенным на глаза капюшоном моментально преградила ей путь в коридор.
-Даже и не думай, что сможешь так просто уйти отсюда,- спокойным голосом прошептал грабитель.
Из левой наручи поднялись каскады зазубренных лезвий, и человек поднял голову, в этот момент его пронзительно зелёные глаза встретились с глазами Таадис. Юноша замер, а травница вздрогнула. У девушки не было ни малейших сомнений в том, чьи же именно глаза смотрели на неё поверх железной полумаски. “Ты?” скорее недоверчиво нежели удивлённо спросил Сигел. Он сделал шаг вперёд и, внезапно совершив рывок, оказался позади неё, перед железным столом для смешивания.
Таадис обернулась: в помещении царил погром. Стеклянные дверцы запертых на замок шкафчиков были разбиты, все пузырьки и ампулы были перепутаны, сушёные корни и листья были разбросаны по полу, несколько склянок были опрокинуты и густая тёмно-фиолетовая жидкость, содержавшаяся в них, лениво вытекала на пол. Но не это шокировало травницу, а факт того, что на столе для смешивания лежал по пояс обнажённый мужчина, а из многочисленных ран на его теле поднимался густой чёрный дым. Девушка округлила глаза и чуть не завизжала от ужаса, но Сигел сразу оказался перед ней и прикрыл ей рот ладонью. “Мы ведь не желаем, чтобы нас кто-нибудь услышал, верно?” прошептал он ей. Таадис кивнула, и белый сталкер убрал руку от её лица.
-Это ведь шард?
Сигел только лишь кивнул своей головой, безучастно изучая содержимое очередной полки с препаратами у противоположной стены комнаты.
-Что он здесь делает, Сигел? Разве ты не знаешь, что помощь шардам карается смертью? Хочешь, чтобы тебя убили?
-Странно, я думал, эти глупые законы применимы только к людям,- сказал он, очутившись прямо перед ней с коробочкой пахучего пурпурного парашка.- Это толчёный корень кхииумеи? Тот самый, который применяют для снятия колдовских эффектов?
-Да, но он используется только в качестве основы для более действенных зелий, без определенных ингредиентов корень просто вызовет анафилактический шок и… подожди, что значит «только к людям»?!
Сигел окунул указательный и безымянный пальцы в коробочку, а затем погрузил их в одну из ран на теле Рогхара, обрабатывая её порошком изнутри. Чёрное пятно вокруг раны предводителя белых сталкеров начало уменьшаться в размерах и понемногу бледнеть. Сигел довольно кивнул и вновь окунул пальцы в коробочку, затем многозначительно посмотрел на травницу и всё же ответил на её вопрос:
-Я всё то, что так сильно тебе отвратительно, Таадис. Я – полукровка, ещё не чудовище, но уже и не человек.
-Ты ведь это не серьёзно, да? Ты же не можешь быть… ты ведь спас меня от них. Как же ты можешь быть таким же? Скажи мне, что это не так, скажи, что это всё неправда…
Рогхар, по-видимому, начал приходить в сознание, поскольку, пока Сигел обрабатывал очередную рану, шард застонал и принялся ворочать головой, неустанно что-то бормоча сквозь стиснутые зубы. Через некоторое время охотник открыл глаза и принялся недоумевающее всматриваться в окружавшее его пространство, но в мозгу всё плыло, как если бы кто-то раскачивал стол, на котором он лежал.
-Где я? Я умер? Я как-то не так себе представлял Ад.- неразборчиво пробормотал шард на своём языке.
-Ты всё ещё жив, Рогхар. Всё будет хорошо, ты только держись. Держись, ладно?- ответил Сигел, сжимая его запястье обеими руками.
Внезапно глаза израненного шарда переметнулись на Таадис. “Кто это?” поинтересовался охотник, “Друг” коротко кивнул в ответ юноша.
-Люди не могут быть нам друзьями,- резко ответил Рогхар, хрипя от нестерпимой боли.- Они - враги, пища… что угодно ещё, но не друзья, только не друзья… Ты лучше меня знаешь чем для нас заканчивается дружба с людьми… они предадут тебя, предадут… когда ты меньше всего будешь этого ожидать…
Сигел вспомнил те истории, что рассказывали ему другие шарды, истории о поселениях шардов, находившихся в непосредственной близости от человеческих городов, там в северном княжестве Архаадис. Там люди не боялись шардов, открыто торговали с ними и даже вступали в признаваемые законом местного князя браки. Сложно встретить где-то шарда, который бы занимался ремёслами, играл на музыкальных инструментах или знал бы более двух языков, но в своё время в Архаадисе таких шардов было не мало. Но затем брат князя решил забрать себе престол силой и, чтобы лишить тогдашнего князя его самой сильной опоры, ополчился против тех, в ком текла проклятая кровь. Верные заговорщику храбры не щадили никого: ни стариков, ни женщин, ни детей, а в особенности они не щадили полукровок. И из всех полукровок, рождённых в Архаадисе, уцелел лишь один Сигел.
-Убей её,- прошептал шард Сигелу,- убей, покуда ещё не слишком поздно, покуда не стал ей безоговорочно верить… иначе она тебя предаст…
-Таадис,- обратился юноша к травнице,- мне удалось частично ослабить эффект от ран, нанесённых ему зачарованной сталью. Но должно пройти некоторое время, прежде чем его организм восстановит прежнюю силу. Здесь есть какие-либо зелья, которые бы ускорили заживление его ран?
-Нет,- покачала девушка головой в ответ,- для изготовления подобного зелья необходимы ферменты и гормоны, извлекаемые из тел животных, нечто подобное ты сможешь найти лишь в лаборатории при городской больнице.
Стиснув зубы от очередного пронзительного приступа боли, Рогхар из всех сил сжал правую наручь Сигела.
-Когда меня не станет… я хочу, чтобы ты занял моё место,- прохрипел шард.- То, что мы делали, мы не можем это так просто бросить.
-О чём ты говоришь? Ты же не можешь умереть, Рогхар…
-Без охотников,- продолжал белый сталкер своё наставление,- без охотников нашему народу не выжить…отгоняемые людьми от оленьих пастбищ и рек мы погибнем от нехватки еды… но без человеческой плоти мы скорее обезумим, потеряем над собой контроль и уничтожим сами себя…
-Этого никогда не случится! Ты выживешь и… и никогда не допустишь, чтобы это произошло…
-Я устал, Сигел,- прошептал Рогхар.- Я скажу что-то, что всегда хотел тебе сказать. Скажу потому, что времени откладывать больше нет… ты был рядом со мною с самого момента нашей встречи… и, пусть ты сам того не подозревал, во многом именно ты повлиял на многие из моих решений… и… я благодарен судьбе за ту встречу с тобой… в ту ночь, когда в Архаадисе запылали шатры…
Шард безвольно разжал пальцы и его рука упала на стол, он умолк и закрыл глаза, закрыл их навсегда. Сигел склонился над ним, пытаясь что-то ему сказать, пытаясь убедить себя в том, что смерть Рогхара была невозможна. И в этих отчаянных попытках опровергнуть действительность юноша почти перешёл на крик, а из глаз его текли вполне человеческие слёзы.
Дверь распахнулась, и на пороге хранилища появились вооружённые люди в крепких доспехах. А из-за спин храбров выглядывала светловолосая голова Беатриче.
***
-Велес, я молю тебя! Смени своё решение, отмени эту казнь,- вновь просила травница у колдуна в крепком сияющем золотом доспехе.
-Таадис, ты вообще понимаешь о чём ты меня просишь? Ты просишь меня помиловать это чудище. Каннибалы вроде него ворвались в дом твоего отца в Лирмо, когда ты была ещё крохой. Они убили твоего отца и твоих братьев. А твоя мать сама наложила на себя руки после того, что они сотворили с нею, дабы не позволить отвратительному полукровке вроде него увидеть этот мир. Мой брат был достойным человеком, и я не намереваюсь позволить его дочери так портить память о нём. Связаться с шардом, в голове не укладывается как такое вообще возможно.
-Велес, пока ещё есть время,- не унималась девушка,- отмени эту казнь. Я знаю, знаю, что это в твоей власти…
-Он пойдёт ко дну Замёрзшего Озера, и это будет примером для всех ему подобных, чтобы они не совались к нашим городам, иначе их будет ждать та же участь. А тебе стоило бы выказать свою благодарность за то, что я не увидел доказательств твоей непосредственной помощи шардам.
-У тебя достаточно доказательств, Велес…
-В тебе кровь моего брата, а я не могу позволить своему роду прерваться. Просто задумайся над этим,- сказал колдун обводя взглядом ледяную поверхность озера, в которой верные ему храбры топорами и мечами рубили полынью, в которой у всех на глазах через несколько минут должно было сгинуть отвратительное отродье проклятой крови. Собравшаяся на льду толпа начала гудеть, выкрикивая проклятья и оскорбления. Таадис обернулась: с холма спускался юноша по пояс раздетый, босиком по снегу, закованный в цепи, с ошейником, словно дикий зверь на рынке, а рядом с ним гордо вышагивали самые известные храбры в Гейзерных Полях, сжимая в своих властных ладонях цепи, наброшенные на полукровку.
Толпа расступалась, освобождая им дорогу, пропуская их к полынье, которую как раз успели завершить трудившиеся на льду мужчины в тяжёлых доспехах. И когда полукровка утопнет в холодной воде, их труд по достоинству будет вознаграждён Велесом, местным воеводой. Сигела подвели к краю полыньи и колдун, сверкая золотом своих доспехов, вышел из толпы, постукивая своим ветвящимся деревянным посохом по ледяной глади озера.
-Полукровка, столь мерзкий и отвратительный, что твоего имени я даже и не произнесу вслух,- начал он,- сегодня ты здесь, дабы расплатиться за свои многочисленные преступления. За поедание человеческой плоти, за проникновение в город людей и за прочие многочисленные злодеяния против подданных нашего князя, коих ты, наверняка, совершил немало, ты был приговорён к смерти. Через утопление в ледяной воде.
Один из воинов снял с Сигела железный ошейник, а все именитые войны, что вели его на эту казнь, сделали несколько шагов в сторону и обнажили сталь своего зачарованного оружия. В этот самый момент Сигел мог просто сбежать: совершить несколько рывков, и никто бы его не догнал. Но он решил остаться. Остаться, чтобы показать Велесу, что же на самом деле представляет из себя проклятая кровь. Пусть сейчас и здесь они убьют его, но он покажет им, что шарды неистребимы, поскольку их нельзя сломить. Пусть его руки всё ещё оставались скованными – неважно, ведь это совсем не надолго.
Охотник посмотрел на храбра, что стоял почти у самого края полыньи, направив на него острие своего одноручного меча.
-Пытаетесь заставить меня прыгнуть в воду, угрожая мне оружием? Думаете я настолько труслив, чтобы испугаться ваших железных игрушек? Скажи мне лучше, человек, хватит ли тебе храбрости самому шагнуть в эту прорубь?
-Прыгай! Заткнись и прыгай!- донёсся до него ответ из под чёрного шлема с закрученными бараньими рогами.
“Я так и знал, что ты трус” довольно кивнул юноша и к удивлению всех, кто находился на льду, исчез, словно моментально растворившись в холодном воздухе. Но секундой позже он уже был вне приделов того кольца, что притесняло его к краю полыньи. Сигел взмахнул скованными руками и внезапный порыв ветра сбил знатных воинов с ног, бросая их в ледяную воду, где тяжёлые доспехи незамедлительно начали увлекать их на самое дно. Стоявший рядом храбр бросился в его сторону, размахивая тяжёлым двуручным мечом, Сигел совершил очередной рывок, а когда вновь появился на поверхности замёрзшего озера – цепи, сковывавшие его руки были сломаны. Собравшаяся на льду толпа начала разбегаться, обнажая стройные ряды воинов в тяжёлых доспехах. Таадис в ужасе наблюдала, как Сигел справлялся со всё бежавшими и бежавшими к нему воинами, и каждый раз, когда он убивал одного из них, по его рукам бежали бело-голубые полосы.
-Убейте этого выродка!- заорал Велес во всё горло.- Убейте, пока ещё не стало слишком поздно!
И со всех сторон навстречу юноше полетели метательные топоры. Их было слишком много, чтобы он смог уклониться от них всех. Сигел призвал себе в помощь силу ветра и совершил несколько рывков, но, в конечном счёте, дюжина топоров всё же вонзилась в его тело. Отплёвываясь кровью, охотник согнулся и рухнул на лёд.
-Кто-нибудь,- приказал воевода,- проверьте умер ли он наконец.
-Ты так сильно боишься его гайфу, что не в силах сам сделать этого?- услышал колдун за своей спиной чей-то невыносимо знакомый голос.
Велес обернулся и увидел, как волчьи зубы блеснули ему ехидной улыбкой на красном будто кровь шлеме. “Кхинаркх” в ужасе выдохнул Велес. Все храбры тут же забыли про Сигела и повернулись к своему воеводе, а Таадис бросилась к юноше.
-Кровавый Кхинаркх, берсеркер Восточной Цитадели. Ты ли это?- пробормотал колдун, когда незваный гость ткнул в его доспех лезвием своего могучего боевого топора.
-А ты всё тот же трус, прячущийся за свои чары, Велес, пусть ты теперь и стал воеводой,- окружённый меховым воротником шлем Кхинаркха продолжал всё также ехидно улыбаться своему старому знакомцу.
-Ты ведь не посмеешь убить меня?
-Ты и сам знаешь, почему на юге меня зовут неудержимым мясником. Отдай мне Испивающего Души и это прозвище не закрепиться за мною в землях твоего князя. Заманчивое предложение, ты не находишь?
-А почему бы мне просто не поразить тебя молнией, берсеркер?
-Потому, что берсеркеру всё простительно, Велес. А это значит, что никто и ничто не запрещает мне разрубить тебя на двое.
-Таадис,- не оборачиваясь крикнул племяннице колдун,- как там этот полукровка.
-Он жив, и его раны уже начали затягиваться,- отозвалась девушка вся в слезах.
Она уже помогла Сигелу извлечь весь зачарованный металл из тела и теперь помогала ему подняться. “Ты ведь мог убежать, верно? Ты с самого начала мог это сделать. Так почему ты остался?” спрашивала она у него.
-Потому, что мы больше не можем убегать. Ведь если мы продолжим, то однажды просто покинем Мидгард. Я знаю, что шарды смотрели за этой казнью. И знаю, что они до сих пор смотрят на то, что здесь происходит. Пусть они помнят, что нельзя постоянно убегать.
-Хорошо,- выкрикнул Велес,- забирай своего полукровку и проваливай в свои земли, да поскорее.
-Ты ведь последний из полукровок, рождённых в Архаадисе? Если я прав, то пойдём со мной, Сигел,- обратился Кхинаркх к Испивающему Души.