1
В городе N***, славящейся дурной репутацией, жил писатель. Все звали его чудаком, а на самом деле его имя Тихий Прохор Тимофеевич, было ему пятьдесят два года. Жил он один в деревянном доме с садом и маленькой беседкой. Была у него у него любимая жена Марья Петровна, жаль только, что не дожила она до его лет. Осталась от нее только дочь Людмила, как две капли воды похожая на мать. После смерти жены прошло уже десять лет, а Прохор Тимофеевич так и не женился, любил он свою жену безумно и не мог разлюбить даже после смерти. Про таких в народе говорят однолюб.
Дочь выросла, вышла замуж и уехала к мужу. Какое-то время писала, потом письма стали приходить все реже и реже и, в конце концов, перестали приходить вообще. Лишь на Новый год и в День своего рождения Прохор Тимофеевич получал одинокую открытку с поздравлением и краткое письмо о жизни дочери, в котором было несколько строчек: « У меня все хорошо. Скучаю. Приехать времени нет, работа. Дети здоровы, передают тебе привет. Пиши. Пока».
Соседи удивлялись тому, почему дочь оставила отца, почему редки ее письма? На что Прохор Тимофеевич отвечал:
- Она не бросила, ведь птицы не жалеют о своих улетевших детях и не винят их в том, что они покинули гнездо. Я не виню ее, я чувствую, что у нее все в порядке. Это ничего, что она далеко, главное, она в моем сердце. Конечно я хочу увидеть внуков, когда-нибудь я съезжу к ним и заберу внучат на каникулы к себе, детям полезен деревенский воздух.
Соседи слушали и качали головами, называя его чудаком. Свое прозвище Прохор Тимофеевич получил за бесконечную доброту, которое излучало его сердце. Он не мог ответить грубо пьянице, обзывающим его благим матом. Он говорил ему теплые слова и приглашал в гости, и на глазах пьяный мужик становился добрее. Прохор Тимофеевич никогда не злился, не было в его сердце ни ненависти, ни злости. Он был веселым, иногда грустным, но никогда печальным. Он отдавал то, что у него просили, не требуя ничего взамен, лишь предлагая гостю отобедать с ним или почаевничать. А после провожал гостя, надарив ему яблок, меда, молока и варенья, приглашая в следующий раз зайти к нему ещё.
По вечерам Прохор Тимофеевич писал стихи, добрые сказки и рассказы, в которых не было зла. Многие, читая его произведения, укоряли в том, что не бывает в мире абсолютного добра, не бывает очень добрых людей, не бывает такого, чтобы у всех было все хорошо. На что Прохор Тимофеевич отвечал:
- «В начале было Слово…» - Цитировал он библию. - А слово - это наши мысли, а значит и мечты. Я пишу о том, о чем мечтаю.
- И о чем ты мечтаешь, о воздушных замках, написанных в твоих сказках? - Хором спрашивали соседи, а он, улыбаясь, отвечал:
- Каждому воздастся по вере его. Я верю в воздушные замки, верю в любовь и всеобщее счастье. Я мечтаю о том, чтобы весь мир был окружен любовью, которая будет струиться из человеческого сердца. Я мечтаю о том, что не будет на Земле зла, ненависти, корысти.
- Но ведь кроме тебя нет никого, у кого бы было такое сердце. Многие злятся на детей за то, что они бросили их, многие ненавидят своих соседей, у многих в сердце полно ненависти. Ты один такой чудак.
- Нет, не один. Многие мечтают о любви и счастье. Я знаю, что многие хотят быть счастливыми, и они будут счастливы потому, что верят в это.
2
Прошло тридцать лет, а абсолютно счастливых людей так никто и не видел. Только Прохор Тимофеевич наперекор всем верил в свою мечту. За эти тридцать лет он постарел, сединой покрылась голова, морщины исполосовали его лицо, но он остался таким же добродушным и веселым. Многие соседи покинули этот мир, а город вырос.
Дочь Прохора Тимофеевича так и не приезжала. Ему очень хотелось увидеть всю семью: дочь, зятя, внуков, правнуков. Людмила все так же посылала скупые письма, а Прохор Тимофеевич писал очень часто, последние пять лет писал каждую неделю, чувствовал он, что скоро уйдет в мир иной. Он просил дочь, чтобы приехала с семьей, чтобы перед смертью отдать им то, чем он дорожил - свою мечту.
Так же в последние годы Прохор Тимофеевич отправлял свои сказки и рассказы в детские дома и школы, многие свои произведения он отсылал внукам и правнукам. Ему грезилось, что дети, читая его сказки, становятся добрее, а в брошенных сердцах появляется искорка родительской любви. Только этими мечтами он и жил. Наверно, Прохор Тимофеевич прожил бы еще тридцать лет, но этому не суждено было сбыться.
Летом, когда он писал, к нему в дом ворвалась шайка молодых парней. Хотя воровать у старика было нечего, они нашли себе занятие. Самому старшему, Гоше, пришло в голову поджечь дом, но сначала избить старика. Они били беспощадно и больно, но даже при избиении Прохор Тимофеевич не злился.
- Сынки, что же вы делаете? Вы же дети, откуда у вас столько злости?
- Заткнись, дедуля, мы не дети, бля, нам уже по четырнадцать! Так что пошел ты на х... и не мешай нам, бля, делом заниматься.
- Вам в футбол играть надо, воздухом дышать, купаться, на рыбалку ходить.
- Ну, ты, бля, че забузил? Нашел нам занятия. Кто сейчас на рыбалку ходит, главное, покумарить, побухать, типа с бабами покувыркаться.
- Испортил вас город, почитайте мои сказки и увидите, как вы изменитесь.
- Эти бумажки, тетрадки никому не нужны. - И один из шайки стал жечь тетради.
Прохор Тимофеевич смотрел и плакал, но не оттого, что жгут его произведения, а оттого, как злы их сердца. Ему очень хотелось сделать их добрее, но он не мог. Тело ныло, предательски не слушалось, он понял, что ему не выбраться из дома. Шайка поджигала строение, смеясь над старым человеком. В доме замешкался один парнишка, Прохор Тимофеевич чувствовал, что его душа не до конца зачерствела, и попросил его:
- Сынок, возьми мои тетради, пожалуйста, возьми, ты найдешь в них себя. - Парень колебался, но все-таки взял несколько уцелевших тетрадок и, посмотрев на умирающего старика, убежал.
Дом Прохора Тимофеевича сгорел дотла, но его самого вытащили каким-то чудом. Но врачи сказали, что он долго не проживет. Прохор Тимофеевич лежал на больничной кровати и радовался, радовался тому, что парнишка взял его сказки. Значит, его душа оживет, он будет человеком. Но грустно ему было оттого, что не увидит он свою дочь и ее семью.
Силы уходили от него, он попросил медсестру записать то, что он скажет и отправить дочери. Через пять часов он умер. Похоронили его рядом с женой, и те злые соседи, не верящие в его мечту, украсили могилу цветами.
На могилу Прохора Тимофеевича через годпришел тот парнишка из шайки и, роняя слезы, просил прощения. Он называл его дедушкой и говорил, что его сказки ему понравились. Поблагодарив Прохора Тимофеевича, он обещал ему, что станет писателем и будет писать только о добре. Парнишка уходил, все еще роняя слезы, но это были слезы радости, ведь он обрел мечту, а, главное, он нашел себя.
Дочь Прохора Тимофеевича на могилу отца так и не приехала. Но люди видели, что приезжала молодая девушка лет двадцати, похожая на жену Прохора Тимофеевича. Она посадила рядом с могилкой яблоню и оставила маленькую книжечку. Потом выяснилось, что это были напечатанные стихи Тихого Прохора Тимофеевича. А эта девушка осталась в этом городе и построила на месте выгоревшего дома новый.
Через два года рядом с могилой Прохора Тимофеевича появилась третья, то была могила дочери. В тот год цветы на его могиле цвели еще ярче, а яблоня принесла много плодов.
3
Прошло много-много лет после смерти Прохора Тимофеевича. Посмотрите, как изменился мир: на лицах детей счастливые улыбки, все семьи вместе, нет зла на планете, только любовь, только ее светлая энергия...
Январь 2001.