Терзающий душу заунывный шелест песчаных волн уносил в небытие. Скудная тень от верблюжьей колючки не спасала от знойных лучей полуденного солнца. Истерзанное тело не хотело возвращаться в реальность, но кто-то будто специально выпихивал его из спасительного небытия, заставляя вновь и вновь испытывать страдания.
- Пить, - прошептали пересохшие губы.
Или это только ему показалось? Ведь он не слышал собственного голоса. Может, ему засыпало песком уши? А может, он и говорить разучился? Или он умер? Но он мог думать, ощущал боль, жажду.
Он попытался разомкнуть веки, но они не слушались. Казалось, песок был везде: в ушах, глазах, носу...
“Пустыня, кругом песок, и я один здесь... Зачем прилагать усилия? - промелькнула мысль. - И зачем мне открывать глаза? Что я хочу увидеть перед тем, как покину эту бренную оболочку? Ослепляющее солнце или неукротимую песчаную стихию, желающую засыпать меня заживо? Могила в бархане... В песке тело мое, скорее всего, высохнет, превратится в мумию. Пусть засыпает... Все равно нет сил ползти дальше... Да и куда ползти? Смерть - избавление от мук... Нет! - закричало вдруг всё внутри. - Жить! Ты видел воду. Отдохнешь и поползешь дальше... Внешняя бренность происходит от бренности ума”, - прозвучало внутри.
Он зацепился за последнюю фразу, будто споткнулся. Ему показалось, что эта мысль принадлежит не ему. Тогда кому же? Кто из великих произнес ее? Почему именно великих? Может, эта мысль сама родилась у него в голове? Бестолковость напряжения, связанная с попыткой вспомнить автора высказывания, отвлекла его на некоторое время от безысходности внешней. Странно, что ему не приходило в голову попытаться понять смысл самого высказывания. Не потому ли, что мысли кружились, как листья в бурю?
“Отдохну еще немного и поползу дальше. Впереди - вода... Надо двигаться... Это галлюцинации, - прошептал другой голос, - здесь нет воды. Не напрягайся, лежи, не надо движений, ты все равно умрешь... - Прочь! Я не верю тебе...”
- Пить, - прошептал Андрей из последних сил, пытаясь прогнать назойливый голос, подавляющий волю к сопротивлению.
Девушка посмотрела на изможденное лицо человека с почерневшими, потрескавшимися губами, обросшего, в изорванной одежде и непроизвольно вздохнула. Волосы на его голове скатались в колтуны. Обгоревшее лицо под палящими лучами солнца казалось безжизненным.
“Как он оказался здесь? - подумала она. - Кругом на сотни верст пески и ни одного поселения...”
Человек, лежащий на бархане и засыпанный на половину песком, вдруг застонал... Андрей почувствовал, как нежные руки сметают с лица песок... Влажная ткань коснулась кожи. Кто-то приподнял его голову и поднес к губам сосуд с водой. Андрей сделал болезненный глоток, другой... Сосуд исчез... Он напряг всю силу воли и открыл глаза. Все расплывалось вокруг в разноцветные световые блики. Он никак не мог сфокусировать зрение. Кто-то сидел рядом. Этот “кто-то” был похож на светящийся шар, внутри которого все перетекало, искрилось и собиралось в форму, которую Андрей почему-то не мог уловить. Он вновь прикрыл глаза и сделал вторую попытку. Сквозь игру световых бликов он увидел силуэт человека, который что-то ласково говорил ему. Этот “кто-то” намочил платок водой и вновь протер ему лицо. Постепенно очертания становились более рельефными... Но он, скорее, ощутил, нежели увидел, что это девушка. Андрей по-прежнему не мог разглядеть лица человека, сидящего рядом, смачивающего влажным платком его губы.
«Кто ты?» - хотел спросить Андрей, но из горла вырвался странный хрип и нечленораздельное мычание.
Девушка приложила руку к его губам и сказала:
- Молчи, ты еще очень плох. Ты и меня готов принять за иллюзорное создание... Я реальна, как и ты, как этот песок, жгучее солнце... Насколько может быть реален человек в относительном мире теней, где все зиждется на двойственности, полярности... Ты хочешь знать, откуда я здесь взялась? Объясню чуть позже, когда ты окончательно придешь в себя.
Он не все понял, но звук ее голоса действовал успокаивающе на него. Ему становилось легче от одного ее присутствия. И какая разница: человек это или привидение?
Андрей попытался сесть и не смог. Повалившись на бок, он беспомощно застонал. Гримаса исказила его лицо. Успокоившись, Андрей посмотрел на небо и увидел серую пелену вместо жгучей бездонности. Андрей не сразу понял, что над ним натянут тент. Сознание опять поплыло к воротам небытия. Сколько он пробыл возле них, Андрей сказать не мог. Но когда вернулся, появилась уверенность, что смерть отступила. Только страх, что девушки нет рядом, и он опять один в этих песках, сдавил грудь. Андрей заставил себя открыть глаза...
- Пришел в себя? - ласковый голос исходил откуда-то сверху. - Молодец! Сильный ты парень. Я бы в доли секунды восстановила бы твои силы с помощью вот этих пилюль, да не знаю, как воспримет их твой организм. Внешне вы похожи на нас, а вот, чтобы знать... надо изучать... Ты как? С моей помощью доберешься до вездехода?
Андрей тупо глядел на девушку, пытаясь осмыслить сказанное.
“Вездеход... Это что? Спасатели на меня наткнулись? Меня искали”, - подумал он.
Голова кружилась, хотелось пить. Андрей посмотрел на сосуд... Девушка перехватила его взгляд и спокойно, но твердо сказала:
- Нельзя тебе... Потерпи немного. Держись за меня.
Андрей медленно поднимался на ноги. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он понял, что стоит и падать пока не собирается.
- Отлично, - подбодрила его девушка, - а теперь вот так...
И она, слегка присев, забросила его на плечо... Через минуту он уже сидел в кабине какой-то странной машины, но думать не было сил. Девушка похлопала его по плечу и улыбнулась. Андрею показалось, что она прощается с ним. Страх парализовал его на какое-то время. А потом пришло успокоение, потому что понял: убегать глупо, кругом песок. Он увидел, как она торопливо собирает вещи в снятый тент, завязывает узлом и возвращается. Бросив узел на сиденье рядом, девушка спокойно села в машину и, пощелкав кнопочками, повернулась к Андрею:
- Прислонись к спинке.
Прозрачный верх, словно купол, вырос над их головами, а потом, слегка покачиваясь, машина полетела над барханами, увеличивая скорость... Он закрыл глаза. В какой-то момент ему показалось, что снова начинается бред.
- Все. Приехали, - проговорила девушка. - Сейчас тебе помогут, лежи спокойно, - и она защелкала кнопочками на пульте.
А через какое-то время Андрей вновь услышал ее голос:
- А вот и помощники.
Он ощутил ее улыбку, но сил на то, чтобы посмотреть на этих помощников, у него не было. Сильные руки подхватили его и, уложив на что-то мягкое, понесли... Куда, зачем? Андрею вновь стало безразлично.
- В лабораторию или к вам, доктор? - спросил кто-то.
Мужской голос слышался откуда-то издалека. Что ответил тот самый доктор, к которому обращались с вопросом, Андрей уже не слышал.
Очнулся он в кровати весьма оригинальной конструкции.
“На больничную палату не похоже”, - подумал Андрей и внимательно осмотрелся.
Его вещи, вычищенные и выглаженные, как новые, висели на вешалке. На нем была просторная пижама из мягкого материала, напоминающего лен. Не полосатая и убогая, с дырами, в которые обычно было видно части тела, а солнечная и новая. Он улыбнулся, вспомнив шутку своего друга, утверждающего, что чем ужасней пижама в больнице, тем быстрей хочется вылезти из нее. А выход только один: выздороветь. Поэтому это часть психологического замысла... кого-то очень умного, а не нищета государственных больниц...
Андрей улыбнулся. Палата, если вообще это была палата, небольшая, одноместная. Ничего лишнего: кровать, на которой он лежал, прикроватный столик, светильник оригинальной конструкции над ним, кресло и дверцы двух встроенных шкафов. Что было в шкафах, Андрей не знал.
“Странно, я чувствую себя удивительно хорошо. Ничего не болит...”
Он хотел встать, но тут открылась дверь и на пороге показалась девушка, которая привезла его сюда, и стройный молодой человек весьма выразительной наружности. Иконописный лик с глазами удивительной глубины притягивал внимание художника. Не часто встретишь молодых людей с такой внешностью. Андрей непроизвольно задержал взгляд на лице молодого человека и чуть растерянно произнес:
- Здравствуйте.
- Спасибо, мы здоровы. И ты тоже. Вижу, - улыбнулась девушка, - хочешь встать? Ты всего лишь сутки, как у нас. Может, отдохнешь еще немного?
Он перевел взгляд на свою спасительницу. Огромные голубые глаза излучали свет, от которого становилось светлее в палате. Андрей не видел больше ничего, кроме этих глаз. Он не мог сказать, какой формы у нее был нос, губы, уши, овал лица... Он даже не мог сказать, была ли она красива. Глаза... Она - это ее глаза... Андрей растерялся. Если бы ему предложили написать портрет этой девушки, он изобразил бы одни глаза. Он встал и тихо ответил:
- Нет. Не хочется мне больше отдыхать.
- Как тебя зовут? - спросил молодой человек.
- Андрей, - произнес спасенный.
- А это Лела, я - Кив. Будем считать это началом нашей дружбы.
“Считать можно все что угодно, а вот быть друзьями... это вам...” Андрей посмотрел на девушку и спросил:
- Где я?
Девушка сделала вид, что не услышала вопроса, зато молодой человек затараторил:
- Об этом мы поговорим чуть позже. Ты одевайся, приведи себя в порядок. Здесь, - Кив показал на первую дверцу, - ванная. Можешь принять душ... Все туалетные принадлежности вот здесь, - он открыл дверцу прикроватного столика и достал что-то вроде шкатулки. - Все стерильно... Полотенце в ванной - тоже... Мы зайдем минут через сорок.
Когда за новыми друзьями закрылась дверь, Андрей вновь осмотрелся и подумал:
“Почему мне показалась странной эта комната? Нет окон, - дошло до него. - Но ведь я не сразу осознал это. Откуда же тогда солнечный свет здесь? - он поднял голову и улыбнулся: - Ясно. Потолок светится”.
Андрей провел рукой по щеке.
“Побрит. Вот так сервис! - подумал он восхищенно.
“Полы с подогревом, светящийся потолок, все удобства рядом... Бедный художник попал в правительственную клинику, что ли? За какие заслуги тебя, дорогой, поместили сюда? - спросил он сам себя и, пожав плечами, ответил: - А просто так. Рожа моя им понравилась...”
Через полчаса Андрей был готов к встрече. Он посмотрел в зеркало, откуда на него глядел похудевший, но весьма бодрый молодой человек.
“Ну что, ребята, я готов”, - подумал он, и почти сразу же открылась дверь.
“Решили поразить мое воображение?” - подумал он, увидев Кива.
- Мы ждем тебя, - услышал Андрей и удивленно посмотрел на молодого человека. - Тебя смутило, что я без стука вошел, как принято у вас?
- Нет. Меня поразила твоя пунктуальность.
- Надеюсь, ты не сердишься, что пришлось твою одежду уничтожить. Она была... не пригодна для ношения на теле... Мы решили, что проще сшить новую, нежели восстановить старую. Материал, правда, немного отличается от вашего, но фасон мы сохранили, - проговорил молодой человек, пропуская Андрея вперед. - Прямо по коридору, последняя дверь слева...
Андрей промолчал. Да и что он мог сказать? Возмутиться, что заменили одежду? Или расшаркиваться по поводу обслуживания? Если ему придется платить за все это, вот тогда он может потребовать вернуть то, что вернуть, по всей видимости, невозможно. Лучше не думать о последствиях. Он же не просил их об особых услугах. Они сами решили, что так лучше...
Кив распахнул дверь, опередив Андрея. В небольшой уютной гостиной никого не было.
- Садись в кресло. Лела сейчас подойдет...
Андрей поблагодарил молодого человека. Почти сразу же открылась дверь, и улыбающаяся Лела грациозно поставила на столик, возле которого сидел Андрей, поднос с двумя бутербродами и двумя чашечками удивительно душистого напитка. Андрей проглотил слюну.
- Мы вначале перекусим, а потом поговорим. Угощайся, - предложил Кив.
- Спасибо.
- Я принесу сок, - Лела выпорхнула из-за стола, чтобы не смущать Андрея. - Вы ешьте, мальчики. Я не голодна. А вот сок с удовольствием выпью с вами.
Девушка вскоре вернулась с тремя высокими бокалами сока.
- Сейчас попробуем это чудо. Натуральный...
Она собрала грязную посуду на поднос, поднесла к квадрату в стене и, нажав какую-то кнопку, убрала туда.
- Чтобы не бегать, - проговорила она, оправдываясь перед Кивом. - Все равно придется сейчас все объяснить ему.
- Видишь ли, - начал Кив, - нам пришлось взять тебя с собой. Ты был очень плох. И оставить тебя там... мы не могли. Это значило бы бросить тебя на верную гибель. Пришлось нарушить пожелание Старейших не вступать с вами в контакт. Мы должны были соблюдать пункт седьмой двадцать первого параграфа... Но пункт пятый сорок третьего параграфа гласит, что каждая личность в мире имеет право на проявление свободной воли. Мы должны проявлять сострадание к собратьям, слепым к целительным потенциям души, ожидающей познания... Мы не нарушили принципы... Ненанесение вреда, правдивость, нестяжательство, самодисциплина... но ты из другого мира... ты не готов принять наши устремления...
Из путаной речи молодого человека Андрей понял лишь одно: его спасли и взяли куда-то, куда брать не должны были, и за это они могут получить выговор. Лела с тоской посмотрела на Кива и сказала:
- Мы прилетели с другой планеты. И сейчас ты на нашем корабле. Мы уже сутки, как летим... Возвращаемся домой.
От пояснения Лелы Андрею стало не по себе.
“Нет, это какой-то розыгрыш, шутка, - подумал Андрей. - Этого не может быть”.
- Домой, говоришь? И далече ваш дом?
- Мы не шутим, - сказал Кив.
- Но вы говорите по-русски, - ухватился Андрей за спасительную мысль.
- Не только, - проговорила невозмутимо Лела. - Мы владеем всеми языками, на которых говорят на вашей планете, но это не важно...
- Нет. Все важно. Хотя... Я ничего не понимаю. Может, у меня бред после перенесенного? А может, я болен? Или сплю, все еще там, в песках...
- Брось, ты здоров. И ты не спишь. Есть факт. Нам пришлось забрать тебя, чтобы спасти от неминуемой смерти, - сказала Лела. - Ты лучше объясни, как ты оказался один в песках. Что произошло? Кто ты? Откуда?
- Надеюсь на взаимность... у меня те же самые вопросы к вам. Честность - один из принципов, говорите?
- Да, - подтвердила девушка и улыбнулась.
И вдруг Андрей почувствовал доверие к людям, сидящим напротив.
- Я художник, - начал свой рассказ Андрей, - жил в Подмосковье, год работал на Севере, выставлялся... Понимаете, мне очень хотелось создать серию картин о пустыне. Понять ее, почувствовать тайну, которую она пытается скрыть от постороннего взора. Она не перед всеми раскрывается. И вот совершенно случайно узнал, что группа археологов направляется в те места. Долго обивал пороги больших начальников, прежде чем получил разрешение поехать с ними в качестве... чернорабочего... Многие скажут, что может быть привлекательного в пустыне? Растительности почти никакой, горы песка... пыльные, песчаные бури, скрип песка на зубах, мертвый край. Но это не так. Песчаные горы, бескрайние просторы, удивительно голубое небо... Песок там - это гигантские волны, застывшие, но живые. Они движутся. Медленно, правда. Изменяются по цвету и по форме... Весной яркий ковер тюльпанов, маков, ирисов и лютиков... Вы нигде больше не увидите такого сочетания красок, силы жизни. А в мае, когда начинает все выгорать... новые краски. Кое-где заросли белого саксаула, песчаной осоки. А дальше, где барханные пески, ничего нет, но все равно красиво... Гряды песка, бугры... зной... побелевшее солнце, линялое небо... В то злосчастное утро, взяв мольберт и краски, я решил немного поработать. Представляете, солнце кроваво-красное, темно-голубое небо, удивительно желтый песок... Я ушел, вроде, недалеко от лагеря. Часа через два вдруг резко потемнело, поднялся ветер. Я быстро собрал все и двинулся к лагерю. Прошло уже, наверное, минут сорок, когда я понял, что каким-то образом сбился с пути. Может, мимо лагеря протопал, а может, вообще в другую сторону подался. К вечеру ветер утих, луна появилась, звезды... Я так устал за день, что, присев отдохнуть, не заметил, как уснул. На вторые сутки жажда стала нестерпимой. Жара, палящее солнце, и нигде ни одного кустика, спрятаться негде. Но я знал, что надо идти вперед... Была вероятность набрести на дорогу... на поселение какое-нибудь... или выйти к воде... Идти по жаре было невозможно... И только тогда я сообразил, что двигаться лучше ночью, а днем отлеживаться, беречь силы. Четверо суток я еще двигался, а потом появилось безразличие... Сколько я еще полз или лежал, не знаю. Я стал терять сознание. Очнувшись, не мог сообразить, сколько я пролежал... Сутки? Час? Или несколько секунд? А потом - необыкновенное видение: девушка, склоненная надо мной... А теперь вот лечу, хотя и не знаю, куда и зачем... Да и что я делать буду у вас?
- Рисовать, - лаконично ответил Кив. - Странно слышать такой вопрос от художника. - Конечно, забирать тебя с собой - не лучший выход из создавшегося положения... Вернее, это не лучший вариант. Но и бросать тебя, не оказав помощи - это не про нас... Мы ответственны за беды других... Мы уже не можем ограничиваться рамками собственного страдания... Хотя все это не оправдывает нас. Ты был не в состоянии принимать решение, поэтому мы приняли его за тебя. Извини. Сложилось, как сложилось. Это просто факт.
- Главное - ты жив, здоров... - вмешалась Лела.
- И что дальше?
- Время покажет. Мы не занимаемся пророчествами. И не видим всей картины в целом. Это удел мудрецов и святых. Мы лишь устремленные... Путь спасения лежит через мудрость... которую еще предстоит нам обрести, - сказал Кив.
У Андрея было достаточно времени, чтобы уйти от неприятия и страха. Если учесть, что в сложившейся ситуации он ничего не мог изменить. И что толку бушевать? Но и принять, смириться было непросто. Андрей периодически напоминал себе, что гнев возникает от несбывшихся желаний. Значит, если перестать желать, то и возмущение уйдет... Но от успокоительных речей - мало что менялось. И возмущение, и неприятие порой все равно захлестывали его. В какой-то момент Лела принесла ему альбом и карандаш.
- За работой усмиришь свой ум. Когда становится страшно, постарайся взглянуть страху в лицо.
- Как? Это всего лишь красивые слова.
- Рисуй. Это твоя опора. Это твой взгляд. Прямой и бескомпромиссный. Через творчество поймешь... многое... и к себе приблизишься, - улыбнулась она и вышла.
А потом появилось ощущение не случайности происходящего. Андрей все чаще стал вспоминать по утрам молитву, которую выучил вместе с бабушкой в детстве и которую в суете не вспоминал долгое время. А теперь вдруг это время нашлось. От простых слов приходило успокоение. И затуманенный взор постепенно прояснялся, чтобы очиститься в какой-то момент окончательно. Это понимание пришло однажды утром и наполнило его радостью. Нет, он не стал религиозным фанатиком. Он просто приблизился к пониманию, что “страна исцеления лежит внутри, сияя тем счастьем, которого слепо ищут в тысяче разных направлений”.
Спокойствие, с которым Андрей воспринял известие о приземлении на чужой для него планете, удивило в первую очередь его самого. Лела вызвалась показать Андрею город и дом, в котором ему предстояло теперь жить. Никто не устраивал ему никаких допросов, не было никакой бюрократической волокиты с документами или оформлением. Был живой человек, который нуждался в помощи. Чтобы он смог адаптироваться к новым условиям. И все. Этого оказалось достаточно, чтобы все сложилось...
- У меня такое чувство, что я просто приехал в Крым. Море, свежий воздух, удивительно пышная растительность...
- С той лишь разницей, что море у нас чистое. Проблем экологических нет. У нас полная гармония с миром природы. Да и животный мир - наш друг, помощник... Мы нашли контакт с животными, растениями... Помогаем друг другу. Ладно, пошли в город.
Тропинка через лес, потом небольшая площадь. Видно, архитектору давался полный простор для творчества. Не было двух одинаковых строений.
“Удивительно, - подумал Андрей, - в городе тишина и пение птиц, как в лесу, воздух свежий... и ни одной машины... Как же они перемещаются?”
- В черте города - пешком, - ответила Лела.
- А разве я спросил вслух? - удивился Андрей.
- У тебя на лице был написан вопрос, - засмеялась Лела. - А вот здесь ты будешь жить.
Андрей увидел “смеющийся” дом. Окна-глаза с карнизами бровей над ними, небольшая башенка посередине. Под ней - длинный балкон, словно застыл в каменной улыбке, образовав две башенки-морщинки по краям. Причудливые лесенки, как непослушные пряди волос, выбивающиеся из-под шляпы-крыши. А под балконом - площадка-цветник и вход. Андрей обошел двухэтажный дом и с удивлением обнаружил, что дом каким-то невероятным образом передает его, Андрея, характер. Даже рощица за домом, бассейн и сад были созвучны ему. А вдали - море и горы.
- Можешь идти отдыхать, - сказала с улыбкой Лела. - Все твои вкусы учтены. Внутри найдешь все необходимое и для работы. Мастерская, я думаю, понравится тебе. Если что-то будет непонятно, спросишь у своего робота-помощника. Пока мы летели, этот дом был построен для тебя.
Лела ответила еще на один вопрос, не произнесенный Андреем вслух.
- А ключи? - спросил он.
- У нас не закрываются дома. Никто без твоего желания или приглашения не войдет. Это не принято. В конце концов, не прилично даже нарушать покой и уединение человека. Если ты разрешишь своим друзьям приходить в любое время, тогда другое дело. Да и то особо надоедать не будут, если почувствуют, что ты хочешь побыть один... До завтра. Если ты не возражаешь, я приду утром, - проговорила Лела, - и мы пойдем с тобой на море.
- Конечно, не возражаю, - перспектива остаться одному в незнакомом городе на чужой планете его, явно, не устраивала.
- Не беспокойся. Ты в любое время можешь позвать меня, Кива, Али, Номи - всех, с кем ты познакомился за время полета, робот-помощник объяснит тебе, как это сделать. Ты не будешь один, - проговорила она и пошла по дорожке.
Андрей смотрел ей вслед. Лела повернулась и погрозила ему пальцем, словно услышала его восхищенные слова, касающиеся изящества и грации ее тела.
* * *
Прошло пять лет... Как-то Лела прибежала к нему с радостным известием о том, что Старейшие готовы поделиться с ним знаниями, чтобы он смог стать полноправным членом общества.
- А сейчас я не имею никаких прав? - спросил он.
- Нет, - смутилась Лела.
- Значит, все ваши разговоры о правах и устремлениях ничего не значат? Если я правильно осознал слова учителя, то человек есть душа и имеет тело... Значит...
- Не торопись. Для искателя истины главное - терпение. И за ошибки многих не осуждай всего. Не путай внешнего и внутреннего. Есть определенные законы, по которым организовано наше общество... Стать единым со всеми - это еще заслужить надо. Речь не о внешних заслугах... Если ты примешь их предложение, мы сможем пожениться... Я понимаю, что это условность, но...
Она сделала паузу, обдумывая, как правильно и более точно сформулировать свою позицию. Чтобы скрыть замешательство, Лела подошла к окну и раздвинула шторы... Андрей увидел, как она напряглась, как попыталась взять себя в руки.
- Что это? - спросила Лела и повернулась к нему, растерянно моргая.
Андрей ощутил ее внутреннюю борьбу, ее нежелание принять увиденное и спокойно ответил:
- Луна.
- Откуда она здесь? У нашей планеты нет ни одного спутника, ты же знаешь... К тому же сейчас день...
- Это ее портрет...
Лела вновь посмотрела на окно, и только тут сообразила, что стоит перед искусно выполненной картиной, вставленной в оконный проем. Земное звездное небо и огромная луна манили к себе. Казалось, что от них исходил невидимый свет, и вся комната, наполненная этим свечением, преобразилась. Лела внимательно посмотрела в глаза Андрею.
- Прости. Я не знала, что ты так тоскуешь по Земле. Через неделю будет отправляться очередная экспедиция к вашей планете. Ты сможешь улететь с ними. Я договорюсь. Андрей, - она сделала паузу и тихо спросила: - Но ведь я нравлюсь тебе?
Он промолчал.
- Неужели любовь к Земле сильнее, чем чувство ко мне?
Андрей подошел к столу и молча взял стакан с соком, покрутил его в руках и поставил на место.
- Молчи, - поспешила она, словно испугавшись, - я все поняла. Улетай. Только тяжело тебе придется. Ты должен быть готов к трудностям. Андрей, я хочу, чтобы ты подарил мне портрет луны в оконной раме. Ты скоро увидишь ее на Земле. А я теперь уже вряд ли... Это все, что останется от тебя здесь, - тихо произнесла она.
- Лела, - прошептал Андрей, обнимая ее, - прости.
- Не надо, Андрей, ты не виноват. Это у вас в крови...
Она провела рукой по его непослушным волосам.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив.
Лела уткнулась ему в плечо и замолчала. Андрей хотел ей сказать, что любит ее, безумно, больше жизни... Что он не знает, как правильно поступить, что лишь только ощущает это. И где он должен быть... Что сердцу не прикажешь, что оно не разделяет любовь на части, что оно соединяет. Что в нем места достаточно и для нее, и для всего остального... Но девушка, вздохнув, произнесла:
- Не надо. Я знаю. И все же ты улетишь. Это я тоже знаю. Я пойду. Ты не задерживай меня, нам надо побыть одним. И не забудь про мою просьбу, - Лела кивнула на окно, где ярко светила луна, притягивая к себе, маня и обещая неведомое счастье...
“У них и звезды ярче”, - подумала она, бросила прощальный взгляд на окно и тихо закрыла дверь.
1989 г.