О Евгение Евтушенко

 
     «Поэзия – это, брат, такое дело... – Лёвин шевелит пальцами, – короче, стихи должны легко читаться и легко усваиваться, как манная кашка или протертые овощи, чтобы их можно было бы без труда заучивать даже с бодуна. В стихах важна не мысль, – убежденно говорит он, – мысль вообще может отсутствовать или быть тривиальной, ханжеской, – важен артистизм, а также ритм и экспрессия. А при декламации ещё и громогласность, доходящая до многозначительного пустозвонства. Помнишь, у Евтушенко?..

–    Не сквернословь, – Раф сопит толстым носом.

–    А что? Совсем не плохой поэт. Стало общим местом на чём свет костерить Жеку. А он пишет, старается... Премии всё время какие-то получает, за границу ездит...

–    Мог бы и угомониться: как никак пятьдесят лет в строю. Поди, притомился, бедняга.

–    Ай-ай, как некрасиво! Нападать на многоборца-богоборца! Что ж понимаю, это у тебя от зависти...

–    Я завидую?! – Раф заходится деревянным смехом. – Если я чему и завидую, так это его знаменитым узорчатым пиджакам... Не знаешь, где он их берёт?

–    Не знаю... Может, в цирке. А может, сам шьёт. Он на все руки мастер.

–    Помнишь, что о нём сказал... этот... как его?..

–    Пикассо?

–    Да нет...

–    Феллини?

–    Да нет же!

–    Уж и не знаю, кто еще мог о нём что-то сказать... Разве что, Роберт Кеннеди...

–    Вспомнил! Борис Слуцкий сказал, что Евтушенко – это грузовик, который везет брикет мороженого.

     Оба надолго задумываются.

     Друзья пытаются представить себе похожий на сухопарого Евтушенко трехосный бортовой КАМАЗ, – обремененный порцией фисташкового мороженого, – который, надрывно ревя и кренясь то на правую, то на левую сторону, взбирается на поэтический Олимп.

     Это не удается даже Титу: его изощренная фантазия, фантазия многоопытного
литературного поденщика, подпираемая знанием основ метафизики и механистических теорий, не может преодолеть непреодолимое.

     Фантазия Рафа менее богата. Но и она уводит его в область настолько путаных умозаключений, что в сравнении с ними гносеология Иммануила Канта и его учение об антиномиях чистого разума выглядят забавой не сложнее детской игры в крысу».


                (Отрывок из романа «Дважды войти в одну реку»)











.