Больше всего на свете я боялся ее безразличного взгляда – этого отвращения и ненависти. Отчужденности, спокойствия и презрения. Она была восхитительно нежной, всегда что-то придумывала, загораясь идеями, любила всех без разбора и смеялась чуть с хрипотой. Влюблялась в людей на улице, копировала настроения актеров и ревновала к книгам. Она была совершенством. идеалом. писала стихи, которые заставляли чувствовать каждой клеточкой кожи, и так недолго любила меня. А я просто не знал ей равных.
Спустя пять лет пришлось забыть о ней – карьера, Франция, жена, дети. Изредка справлялся о ее жизни, но без всяких целей – просто, учились же вместе. Она вроде как стала известной, мечта, сборники стихов, фотографии в газетах. Знаменитость! А мы же пару раз созванивались даже; ее взгляды, полные ненависти, уже потухли в моей памяти, слава о ней забылась, да и вообще – жена, дети, работа.
Они все ставили меня в пример еще когда учились – красивая. резкая. неистеричная. Я смеялась над чужими припадками, гуляла ночами и признавалась в любви, не смущаясь. Перечитывала классику во время занятий по математике и перешивала бабушкины платья. Игралась рифмами, выплевывая кучу мерзких стихов. Талант! Любила людей, так безгранично изображая равнодушие во взгляде – выделяться же тоже нужно уметь. Да, у меня одной была мечта – двухсотстраничные сборники, уважение и публикации в журналах.
Спустя пять лет я добилась всего. Влезала каждый вечер в маленькое черное платье и уходила – вечер-презентация-ресторан. книги-поэты-писатели. желания так и сбывались одно за одним.
только вот. ни семьи. ни уютных кресел в желтый цветок. ни франции о которой ты так грезил. то есть, ты то сейчас там. а я ведь тоже тайно мечтала о родине Гюго. но у тебя жена, дети, работа.
а у меня уже ненужная сбывшаяся мечта. и отсутствие слез уже пятый год.