Алиса проснулся и поежился. Уже была весна но в его жилище попрежнему царила атмосфера склепа.
На обшарпанных стенах виднелись зеленовато-синие пятна плесени и коричневые потеки Портера, пойла, которое производитель, неизвестно по какой причине, назвал пивом... Здесь можно было почувствовать себя ревматичным старичком, лет эдак под семдесят, которого боли в суставах заставляют бодренько покряхтывать. Именно так себя Алиса и чувствовал, все тело которого ныло, хотя он вроде и не пил вчера. Доканывающая подвальная сырость, которую не смог истребить не чахлый обогреватель, не маленькое окошко под самым потолком, в которое, кроме кусочка тротуара да ног прохожих, не было видно ничего.
Держась за поясницу, Алиса встал с постели и, минуя пару незаконченных холстов, подошел к зеркалу. Там он увидел самого себя: рахитичное телосложение, тощее, кривые ноги, торчавшие из под бахрамы женской розовой ночнушки. Пижама пренадлежала какой то знакомой, которую так сказать подставил Геминей, и поэтому она пряталась тут пару дней, пока за ней не приехала какая то родственница... Пижаму эту Алиса одевал не из-за какого-нибудь потаенного своего фетиша, а лишь потому, что таким образом издевался над собой...