Я всегда интересовался оружием. В детстве у меня были игрушечные ППШ, пугач-револьвер и кремниевые пистолеты, которые хорошо применялись вечером, когда видны искры, вылетающие из дула. Несколько позже: настоящий веблей-скотт и револьвер бульдог, сгнивший до самого «не могу». Как попали эти два настоящих револьвера в мои руки, длинная история, а как исчезли, ещё длиннее. Не в них, собственно, дело.
Дело в том, что в восьмом классе мне поручили сделать доклад о дуэли Пушкина, и его последних днях жизни. Где-то я уже писал, что учился в хулиганском классе, и поэтому, готовя доклад, ужасно волновался. А как не волноваться, когда за плохой доклад, то есть, за бесцельно потерянные сорок пять минут урока, могли и побить? Я перелопатил большое количество литературы, и написал действительно неплохой материал. Почему я так считаю? Да потому, что за весь урок не было ни одного показательного зевка, двиганий стульями и прочих шумов, говорящих: «Ну, Цлаф, погоди же…».
По мере написания, я стал встречаться с разными версиями дуэли, особенно – контузией Дантеса. То кольчугу ему забацали, то пуля отрикошетировала от форменной пуговицы на мундире, в общем, всё нечестно со стороны посла-барона и его приёмного сынка. Меня это несколько смущало, так как я тогда доверял понятию – офицерская честь, а книги приучили к восприятию дворян, как людей слова. Правда, что было делать с Швабриным и Мазепой, я не знал…
Естественно, что на уроке эти вопросы всплыли, и я ответил честно, что даже академики ответа не знают. Все были несколько разочарованы, а с другой стороны, загадка-то осталась! И сейчас не всё ясно, но я читал специальные журналы, и стрелял в тире, и на полигонах. Из очень разного по типу оружия, в том числе, из пистолета ТТ. И это совсем не означает, что я – киллер.
Проходили годы, я читал журналы, стрелял на всяких полигонах, и вот, где-то в конце восьмидесятых годов, «напоролся» на очень интересную статью. В ней говорилось о том, что один полковник, служивший в лаборатории разработки огнестрельного оружия, и с детства интересовавшийся дуэлью Пушкина, провёл глубочайшее и всестороннее исследование этого вопроса, и пришёл к любопытнейшим выводам. И то, что из них следовало, я принял сразу и полностью.
Чем в первую очередь может заинтересоваться оружейник? Конечно же, оружием! Полковник достал идентичные дуэльные пистолеты тем, из каких стрелялись Пушкин и Дантес. К его удивлению, пробивная сила дуэльного пистолета Х!Х века равнялась показателю пистолета ТТ, которому и сейчас мало конкурентов по этой величине. Ни одна кольчуга не могла бы не то, чтобы отразить мощнейший удар, но, даже и смягчить его настолько, чтобы спасти Дантеса при попадании. Пуговица и рикошет? Пуговицы были полые, оловянные. Такая пуговица бы вышла со спины вместе с пулей.
Ранение Пушкина…Пуля застряла в мягких тканях, кости задеты не были. Полковник провёл трассировку ранения по воспоминаниям врачей. Она должна была выйти насквозь! Забудьте на время о дуэльных пистолетах. Сейчас мы говорим о ТТ! Полковник стал приходить в смятение, и был вынужден обратиться к последним преддуэльным часам жизни Пушкина, скорее, его окружения. Кто в первую очередь мог заинтересовать пришедшего в смятение полковника? Конечно же, полковник Данзас! Секундант Пушкина.
Пожалуй, это был единственный искренне любящий Пушкина человек, пытавшийся его спасти, даже рискуя собственной честью. Честь офицера…Честь офицера того времени очень дорого стояла, порой равнялась цене жизни. А Данзас написал письмо Бенкендорфу, предупреждая о дуэли. Секундант предупреждает жандармов о возможном запрещённом деле чести? Полковник бы остался без оной, если бы узнали о таком поведении в Обществе. Бенкендорф и не кашлянул. Время ехать на дуэль. Данзас из саней разбрасывает записки с предупреждением о дуэли на Чёрной речке. Спасите Пушкина! В СПб накануне прошла метель. Белые листки бумаги на белом снегу…Хотите что-нибудь спрятать? Прячьте предмет в себе подобном. Никто ничего не заметил. Данзас в отчаянии…Наш полковник тоже…
И тогда полковник-исследователь обращается к своду правил проведения дуэли того времени. И облегчённо вздыхает: «Вот оно!»
Итак, все участники дуэли съезжаются на Чёрную речку. Данзас в отчаянии, он понимает, что Дантес гораздо сильнее в стрельбе Пушкина. Друг в смертельной опасности! Мена своей чести на жизнь Пушкина, кажется Данзасу разумным исходом! И он в третий раз идёт на это! Поразительный человек!
Теперь забудьте о ТТ, сейчас мы говорим о дуэльных пистолетах Х!Х века. По правилам дуэли, пистолеты привозились незаряженными. Заряжались на месте дуэли секундантами обеих сторон, стоящими друг к другу лицом. Но первым начинал заряжать пистолет секундант оскорблённой стороны, то есть, Данзас, а второй секундант, должен был в точности повторять всё, что делал первый. ВСЁ В ТОЧНОСТИ!
И Данзас засыпал в ствол пистолета пороху меньше, чем определялось правилами стрельбы. Второй секундант вынужден был сделать то же. Что же это было? Если Данзас шёл на такое нарушение в деле чести обдуманно, то второй, вынуждаемый правилами дуэли, и ни гу-гу…Он оказался заложником понятия – честь секунданта. Круг замкнулся. Больше ничего сделать Данзас не мог, ни как дворянин, ни как офицер, ни как друг Пушкина…
Противники стоят на местах с пистолетами в руках…С пистолетами, которые, к сожалению, выстрелят. И пули из них вылетят с гораздо меньшей пробивной силой, чем им было предназначено, меньшей, чем у пистолета ТТ, но достаточной, чтобы убить Поэта, и только контузить Дантеса.
Мне кажется, что доводы полковника очень и очень убедительны. Других-то нет, до сих пор.
P.S. Есть ещё одна загадочная дуэль. Это дуэль Лермонтова и Мартынова. Последний всю свою жизнь уверял, что стрелял в воздух. Его потомки снова и снова пишут об этом. Но Мартынов в глазах всех – убийца Лермонтова. Но были свидетельства присутствующих на дуэли, что входное отверстие в черепе Лермонтова находилось в затылке. Чеченская война…Все свидетели погибли…Но бумаги не сгорели.