В ночной мгле граммофон… старая пластинка... Женский голос, плотный, приятный, растекается по комнате волнами; будто густой горчащий сироп:
Темноту закрывая ресницами,
До утра я прошу шепотом:
Умоляю тебя я присниться мне…
Ах, молю!... Я молю безропотно…
Ты тот самый – нежданный-негаданный,
Чернобровый мой, ясноликий;
Я тебе судьбою загадана -
Так иди ко мне… так иди ко мне…
Мне не спится: я комкаю легкое одеяло ногами, вновь накрываюсь. Лежу неподвижно, смотрю в потолок… вдруг резко сажусь, закрываю пышущее жаром лицо ладонями. Откидываю назад слипшиеся от пота волосы, опускаю ступни на пол; на цыпочках тихо крадусь к окну. Осторожно кладу руку на теплый подоконник, вторую – над головой пальцами на окно, горячим лбом медленно прижимаюсь к стеклу.
В шипящей цикадами ночи я напрягаю слух, надеясь услышать звук твоих шагов.
Я дурманом твоим околдована,
Твоя пленница, узница вольная...
Я тобою навек зачарована...
Уведи меня, спрячь меня, скрой меня…
Окидываю взглядом улицу: ореол света вокруг одинокого фонаря, выхватывающий вальсирующих белесых мотылей, кусты розовых цветов с набухшими бутонами, чуть блестящая от сырости узкая дорожка, мощенная коричневым камнем, прибитая ночной росой темно-зеленая трава.
Воздух… Он тяжелый, сладкий… наполненный дымчатой влагой, и можно видеть, как он танцует над дорожкой. ..
Где ты есть, мой обман и душа моя?..
Где ты бродишь, какими дорогами?..
Жду печальная на причале я
И роняю слезу ненароком …
Мне сложно, я почти задыхаюсь, и грудь под тонкой туникой вздымается все чаще. Устало опускаю ресницы, и тут же поднимаю обратно: от желтоватого света фонаря рябит, двоится в глазах, но я так же напряженно вглядываюсь в сумрак; боюсь пропустить тебя.