I
Если начать с самого, что ни наесть начала то нужно затронуть мои отношения с Леночкой. Соседка по дому. Довольно честолюбивая, тянущаяся к учебе девушка. Меня тоже тянула. Процентов на пятьдесят ей это удавалось. Что отрадно, курс второго класса общеобразовательной школы по математике я освоил почти весь еще перед тем, как пошел в первый.
Отношения наши с ней перешли на уровень висения на волоске с началом школьного периода нашей жизни. Нам было по семь лет. Хотя какие там отношения у первоклашек… Это риторический вопрос, даже без загогулины с точкой внизу («?»). Ко второму году учебы я уже начал подзабывать дату ее рождения (в то время это было, пожалуй, единственное, что она помнила в отношении меня). «Привет», «пока» и раз в год «с днем рожденья» - три фразы, которые я слышал от нее на протяжении последующих шести лет. Учеба замкнула девчонку. Волосок оборвался. Между нами образовалось некое подобие Китайской стены – вперед никак, только сворачивать.
II
Девятый класс. Вернее последний день оного. Выпускной бал, аттестаты уже вручены, начались танцы…
Только дурак, только полный идиот наступает на грабли, когда их видит, второй раз. Это я, здрасьте…
Приглашаю на медленный танец довольно - таки ничего девушку, ну и по обыкновению, закрутилось-завертелось. Назначил с Ларисой встречу на послезавтра.
Встретились. С собой небольшая шоколадка и «Чупа-чупс» - можно сказать, джентльменский набор четырнадцатилетнего джентльмена. С того самого дня я установил для себя правило – не являться к ней на встречу без леденца на палочке. Она думала, что это какая-то традиция.
Прошло лето. Ни одного поцелуя, даже намека не было. Зато у меня складывалось впечатление, что «Чупа-чупсы» она уже складирует где-то, или даже отправляет в страны третьего мира в качестве гуманитарной помощи. Бумагой с рукописями моих стихов и рассказов, я думаю, можно было обернуть взвод мумий. Производители тетрадей на мне тогда наверно неплохо заработали.
С Ларисой даже как-то в приехавшем в наш город парке аттракционов прокатали весь бесплатный абонемент на одной карусели с лебедями - уж очень она мне понравилась, я имею в виду карусель! Да, и в Лариске, признаться честно, я души не чаял. Но однажды пришел день, когда она поняла, что в нашем возрасте главное пока еще учеба, подготовка к институту. А может, подсказал кто-нибудь… Папа ее на меня косо поглядывал после того, как я ему прямо в глаза сказал, что в армию идти не собираюсь. Ну, а если брать во внимание самое оптимистическое предположение, она просто-напросто не хотела расстраивать меня и не хотела ничего говорить. Боялась?.. Поэтому решила вроде как незаметно скрыться за широкой спиной своей мамы. «Ларисы нет дома», - слышал я все чаще и чаще, изо дня в день. Стал появляться в их хоромах все реже и реже, пока мои нижние конечности совсем не перестали курсировать в сторону Лоркиного подъезда.
С тех пор Ларису я больше не видел. Потом только через три года на автобусной остановке как-то раз. Джинсы в обтяжку и сигарета в ярко накрашенных губах ничего так смотрелись в ее тогдашнем амплуа. Мне вообще без разницы, курит девушка или нет, да хоть лысая она, и еще с татуировкой на лысине, если это ей идет, почему бы и нет… Лорке видимо я не подошел еще в девятом классе. Действительно, мне сейчас кажется, через чур уж мы разные были.
III
Конец мучений в школе. Вторая половина одиннадцатого. Разгар всяких фестивалей журналистики. В этом году я заканчивал с молодежной газетой и под занавес юного печатного творчества отрывался по полной программе.
Один из таких отрывов произошел на очередном сборище акул молодежного пера в одном из санаториев под столицей нашей области. Все действие длилось неделю. На третий день моего пребывания, а скорее – ночь, судьба свела меня с одной симпатичной девушкой. После того, как среди ночи мы орали на весь санаторий песни «Ленинграда», скрывались от негативно настроенных редакторов и прочей газетной шушеры, которой перевалило за сорок, и которой, я считаю, не место в молодежной журналистике, кроме как консультантами (помню, нес Риту на руках, что бы шпильки сапог не цокали по кафелю душевой – одного из мест нашей конспирации), я предложил ей остаться у меня в номере. Тут и приятель мой, коллега, составил нам компанию. Поиграл нам чуть-чуть на гитаре, развернул души и уснул на моей кровати. Ну, а мне ничего больше не оставалось, как лечь, уткнувшись подбородком в плечо моей новой знакомой. Я этого хотел… Положение обязывало лепетать в прелестное ушко Маргариты комплименты и шепотом рассказывать то, как мне будет тоскливо, когда придет время разъезжаться по домам. А после того, как мы сжимали друг друга в объятьях, уже не похожих на дружеские, и сказанного в пятидесятый раз со страстными придыханиями слова «котенок», еще один кусочек моей «кошачьей» души умчался в подарок к ее душе, белой и пушистой. С длинными ушками. Риточка была «зайчонком».
На утро представитель вышеописанной шушеры, редакторша одной захудалой молодежной странички решила проявить инициативу. Она ходила вдоль коридора и, заглядывая в комнаты, утренним голосом зазывала юных журналистов на завтрак. Мой репортерский слух уловил ее с самого начала действия. Просыпаться нам не хотелось, леность к движению воцарила полностью. Да и волноваться-то особо нечего, дверь закрыта, сам вчера закрывал, к тому же в одном из отдаленных уголков мозга теплилась крохотная надеждка на то, что этот будильник все-таки пропустит нашу дверь, за которой таилась этакая идиллия Адама и Евы. Но эта змеюка все же заползла к нам в номер, даже без стука. Редакторша онемела, я тоже, Рита – проснулась. На соседней кровати Левы не оказалось. Позже выяснилось, он ушел ночью, ключ от двери не нашел, поэтому дверь оставил открытой. С твердого слова организаторов фестиваля Зайчонок собрала свои вещи и ждала приезда родителей, которых вызвали те же организаторы.
Спустя месяц по своему собственному желанию, а вовсе не по воли судьбы, я примчался к Риточке домой, с днем рождения поздравить. Как снег на голову, БАХ, и все тут. Меня не ждали… Сказали, что некогда. Мама Риты тоже была в недоумении и не в восторге от моего столь раннего отъезда из их гостеприимной обители. В тот день Зайчонок пулей вылетела из моей жизни, видимо шубку поменяла, дело-то весной было.
IV
Летом того же года я понял, что девушки не из Челябинской области мало отличаются от девушек из Челябинской области. На этот раз ее звали Татьяна. Знакомство было азартным, не в том смысле, что захватывающим. Я узнал ее имя после нашего с ней поцелуя. Проиграл я это соприкосновение губами в карты, в «дурака». Вот дурак! Произошло это на улице при лицезрении множества наших общих знакомых. Изо дня в день мы встречались с ней на том же месте. Так было на протяжении месяца, садились на лавку, доставали колоду из тридцати шести картонок с рисунками и цифрами. Другие тоже проигрывали, но почему-то не целовались, а бегали вокруг рядом стоявшей пятиэтажки круга по четыре, изображали чайник на центральной улице города и все в этом роде. Нам с Таней наскучили парни и девчонки с идиотским видом, нарезающие круги вокруг домов. Думаю, присоединить надо было к их ногам по динаме, пусть бы электроэнергию вырабатывали, хоть польза была бы.
Однажды мы решили с Танюшкой сходить ко мне в гости. Взяли пива крепкого, сигарет побольше, а все остальное у меня дома было – телевизор, шашки и даже игральные карты. Играли мы по-честному, выигрывали и проигрывали по очереди. По сути разницы никакой, итог один – поцелуй. Затем «дурак» нам наскучил, и мы стали целоваться просто так. Все развивалось довольно таки быстро, а свилось в спальне на моем диване. Все закончилось элементарным петтингом, потому что именно во время того самого «свития» я узнал, что Татьяне, которая приехала погостить к своей бабушке, из Екатеринбурга всего двенадцать лет. Откуда-то с улицы повеяло четырьмя годами общего режима по статье УК РФ «Совращение несовершеннолетних».
Отвязаться от нее было куда сложнее, чем привязаться. У нее видимо кто-то из родственников работал на фабрике по производству бумаги. Когда началась осень и Татьянка уехала в свой родной Бывший Свердловск, метровые письма от нее я получал еженедельно. Вопросы из разряда «Ты меня хочешь?» вызывали только один ответ «Я тебя могу, но не буду».
В этом случае мне удалось отобрать кусочек своей души, похожий на те, которые дарил раньше.
V
Как не крути, а без денег не обойтись. Скажите, велосипед изобретаю, и скорей всего окажетесь правы. Но все же я убедился в правоте этой мысли на собственном опыте. Было это весной следующего года… О марте месяце расскажу чуть позже. Для полной ясности необходимо знать, как все начиналось…
Декабрь. Тридцать первое число. До нового года оставалось полтора часа. Время всему заканчиваться, а тут наоборот… В дверь моей квартирки раздался звонок. Я открыл, никого не было. Брошенные мной пара ласковых в пустоту подъезда вряд ли кого задели. Собрался, было вновь приступать к подготовке к празднеству, но неожиданно на коврике увидел почтовый конверт. Не сказать, что я обрадовался, но эта штука меня заинтересовала. Представляю, как бы она заинтересовала какой-нибудь отдел национальной безопасности. Кто знает, может в этом конверте бомба сверхновой модификации или того хуже, письмо со спорами сибирской язвы. В то время у террористов было модным отправлять подобные штуки по почте. А может, почтальон промахнулся мимо почтового ящика, хотя вряд ли, ящики находятся на первом этаже, а живу я на втором. Минут пять я носился вокруг конверта как савраска, мучался в догадках. Какого черта, подумал я, когда мне надоело все это, умирать, так умирать. Но нет, видимо, мне суждено встретить старость. Когда я вскрыл конверт, кроме обыкновенного письма ничего не обнаружил.
Письмо было от таинственной Девушки Икс. Под этим логином она иногда проскальзывала в наших с друзьями разговорах. Чуть меньше года назад, на том самом фестивале молодежной прессы я был удостоен чести получить пару записок от нее за подписью «Х», примерно так же раньше расписывались неграмотные крестьяне, в дальнейшем оказалось, что девушка она довольно образованная. В записках были признания в том, что я ей мил и симпатичен. Верно вы подумаете, что я хвастаюсь. Вы правы, однако, я так же констатирую факт. В своем новогоднем письме она рассказывала о себе и о том, как не легко быть студенткой Челябинского колледжа. В завершении своего письма она все же призналась, что ее зовут Татьяна, и что она надеется на дальнейшее общение.
Переписывались мы с Таней относительно не много. Каждый из нас написал по три письма друг другу. Потом я предложил встретиться. Татьяна с радостью и заинтересованностью согласилась.
И вот, привокзальный торговый комплекс в Челябинске. Будний мартовский день, типичная для центрального города суета. Все куда-то мчатся. Превысив все джентльменские нормы приличия о том, что этикетом допускается опоздание на пятнадцать минут, опаздываю почти на два часа. Было жутко стыдно создавать впечатление непунктуального человека. Но сейчас я знаю, что лучше десять раз стерпеть это, чем то, что было в завершении нашей встречи.
В программе моего визита был только один пункт, погулять по городу. Думаю, одному только богу известно, как в тот день я завидовал глухим. Если сейчас я отношусь более снисходительно к тому, что девушка рассказывает о своих бывших вторых половинках, то раньше я этого на дух не переносил. Однако приходилось слушать о том, какие были у нее парни. К своему удивлению, я даже что-то поддакивал. Что касается меня, я ни слова не проронил о своих «зайчатах», «лапоньках» и прочих уменьшительно-ласкательных. Ограничивался разговорами о себе любимом и скромности. А уж когда совсем нечего было сказать, разбавлял минуту молчания историями о том, как весело и интересно быть телевизионщиком.
И вот мы опять на вокзале. Через час отбывает моя электричка. Ну, черт меня дернул предложить сходить в кафе. Если бы я знал, какие в этой привокзальной забегаловке цены, меня можно было бы сопроводить туда только под дулом девятимиллиметрового «Кольта». Не уважаю «Беретты» и прочую мелкокалиберную перкуссию. Когда я увидел лежащие на столиках меню, по моему телу пробежала пара мурашек, а когда я его открыл, мурашки позвали своих друзей, и я был как на иголках. До того момента я любил салаты из яблок, но после того, как узнал, что они могут так дорого стоить, терпеть их не могу. Мое лицо приняло ярковыраженную бордовую окраску, а это ведь мой любимый цвет. Я честно признался, что денег в обрез и хватит их разве что на половину порции.
После недолгого прощания я сделал Тане ручкой и зашел в свой вагон. Когда состав тронулся, траурная маска с моего лица спала, я на несколько минут почувствовал себя хиппи, который разъезжает по разным городам, имея в кармане минимальное количество денег. Уже тогда я понял, что Девушка «Х» - этап пройденный.
Как в воду глядел. После того дня от Татьяны ни одной весточки я не получал. На душе стало легче, но стыдно до сих пор.
Истина понятна – как все-таки «Х»… живется без денег.
VI
Прошло два года. Даже немного больше. Я стоптал несколько пар армейских сапог. Спать стал хуже, потому что узнал, как нас охраняют вооруженные силы. Вот она, «гражданка». После того, как обнял маму и расцеловал асфальт родного города, я начал отрываться по полной. Пиво лилось рекой. В основном мы с друзьями расслаблялись на природе или в загородных садовых домиках. В одной из таких построек мой бывший одноклассник Саня познакомил меня со своей бывшей девушкой. Как ни странно, ее звали Таня.
Была середина лета. Мы расслаблялись в чьем-то саду. Компания насчитывала шесть человек. Подборка не совсем нормальных людей, с абсолютно ненормальными взглядами. Две подруги-лесбиянки, я, можно сказать, холостой парень, мой приятель, который попросил его помочь совладать с подавляющим большинством представителей противоположного пола. Так же Саня прихватил с собой свою вторую половинку - Наташу, и бывшую свою вторую половинку – Таню. В тот день я поверил в совпадения. Еще бы, третья с подряд Татьяна.
Самое интересное началось, когда все после водки кинулись пить пиво. На улице неожиданно стемнело. Мы с Татьяной стояли на крыльце, и пили хмельной напиток на брудершафт…, из полторашек. И тут я решил блеснуть своим знанием немецкого языка. После того, как я объяснил, что «брудершафт» в переводе с немецкого – за дружбу, я сказал, что «либершафт» означает – за любовь. Мы посмотрели на небо, и оба увидели падающую звезду. Я загадал желание и повел Таню на берег озера.
Единственное, что освещало поверхность озера, световые дорожки, исходящие от фонарей на противоположном берегу. Вода темная, даже черная, хоть с нефтью сравнивай. Тут я решил искупаться. Как говорится «пьяному море по колено», может быть, поэтому плавать было трудно, руки – еще куда ни шло, ноги не двигались вообще. После того как сделал марафонскую дистанцию в пару километров, я вышел на берег, где меня ждала девушка. Причем, вышел как-то по частям, сначала - тело, потом - сознание. Я как бы между делом взял Таню за руки, к моему удивлению она нисколько не сопротивлялась, и начал рассказывать о том, как романтично плавать под световыми нитями фонарей. Потом я ткнул пальцем в первую попавшуюся звезду на небе и сказал, что это Венера – планета древнеримской богини любви. Увидев, что Татьяна думает о чем-то кроме моих познаний в астрономии, я спросил, какие проблемы заставляют ее находиться в напряженном состоянии. Таня ответила, что проблемы действительно есть, но они сугубо личные, и рассказывать о них она не хочет и не будет. Тогда я обнял ее, и тут-то она не сопротивлялась, своими губами прикасаясь к ее губам, шепотом произнес: «Не хочешь, не говори. Постарайся не думать ни о чем хотя бы сейчас. Здесь, сейчас, во всем мире существуем только мы с тобой, вон те звезды (я слегка поднял голову к верху, затем быстро вернул в исходное положение) и фонарные лучи на озере. Ты и я, звезды и фонари. Ты, я, звезды и любовь. Ты, я и любовь… Любовь…». Я обнял ее еще крепче и… Услышав голоса, примерно метрах в сорока от нас, я понял, что ошибался. Кроме мною перечисленного в мир ворвались две подружки-лесбиянки, которые искали нас с Татьяной. И вот угораздил их черт – нашли ведь. Таня выбралась из моих объятий и больше в них не попадала, к моему сожалению. Мы вернулись в садовый домик, на том все и закончилось.
Мне до сих пор интересно, что же мучило Татьяну на берегу озера, может, она решила стать лесбиянкой…
Ну а я. А что я? Я как был жестким лесбияном, если можно так сказать, так им и остался. А в душе еще теплится крохотная надеждка на то, что я найду свою единственную и неповторимую, которая предназначена именно мне, даже если, я ее когда-то, где-то и при каких-то обстоятельствах упустил.
5 ноября, 2006г.