Не в меру ленивый

               

        «Надо быть в меру ленивым, чтобы не делать лишнюю работу», –  любил повторять  вахтенный начальник. Наставление моторист усвоил сразу, опустив, однако, важную его часть «в меру». 
Ему бы отремонтировать шланг да накачать воды насосом, дел-то всего минут на пятнадцать, а он… Вот уже с полчаса моторист пытался освободиться от верёвки, закреплённой удавкой на запястье. На другом конце капронового фалиня находилось ведро, вытащить которое из кильватерной струи никак не удавалось. Отступая от леерного ограждения, он подтаскивал ведро под самую корму. Но чем ближе, тем сильнее становился напор воды, и последние два-три метра никак не удавалось одолеть. Намаявшись, обессиленный, он, навалившись на леер, отдыхал и прикидывал, каким образом освободиться от ведра. Как назло ни ножа, ни зажигалки с собой нет – похлопав свободной рукой по карманам, с сожалением выяснил он. Вытащить ведро он уже не надеялся. Одному с этим не совладать, а помощи ждать неоткуда. Вахтенный начальник – дублёр капитана, ещё одна живая душа – находился в ходовой рубке и управлял судном. Небольшой танкер, бывший когда-то речным трамвайчиком, спускался вниз по Неве к Финляндскому мосту.
   – Вот же, ёрш твою медь, надо же так вляпаться. И сколько у меня ещё хватит сил держаться? Минут десять – пятнадцать, не больше, а дальше что? Неужели конец? Нет, так не бывает. Всё в жизни должно иметь какое-то предназначение, иначе для чего прожил свои двадцать лет, так и не успев ничего добиться или совершить нечто такое, что оправдывало бы прежнее существование?
    Да, собственно говоря, у Валерки и не было ещё никакой возможности  как-то проявить себя. Родился – так это не его заслуга. Учился – и то не ахти как. Вот, пожалуй, и всё… Ну, ещё приехал в Ленинград.
   – Может, мне ещё предстоит выполнить своё предназначение (знать бы, в чём оно состоит), а тут такая незадача, ¬– размышлял наш герой.
                * * *.
    С полчаса назад Валерка, собрав шланги после бункеровки плавкрана, поднялся в ходовую рубку.
   – Ну что, вроде бы все заявки на сегодня выполнили? – не то спросил, не то констатировал  он.
   – Пожалуй, что так, – согласился  штурман. – Пока добежим до бункер-базы да примем топливо, раньше одиннадцати часов не управимся, а там и разводка на носу.
 – Володя, а может, свежей воды в бак накачать? – предложил моторист. – Здесь она почище, чем в городе. Пока дойдем – нагреется, вечером тёплой водичкой помоемся.
   – Иди, только проверь рабочий шланг. Сменщики передали, что он порван и его надо отремонтировать.
   – Ну нет, они порвали, пусть сами и делают. Я быстрее так, ведёрком натаскаю, – ответил моторист.
   – Смотри, новое ведро не утопи, да сам за борт не нырни, – предостерёг вахтенный начальник.
   – Ведёрко-то на коротком поводке под самую корму бросай, – добавил он.
Однако моторист, уже выскочивший на палубу, не услышал последних наставлений.
Низкая кормовая часть судна нависала над водой, бурлящей за кормой. Под самой кормой и в метре за ней вода, образуя воронку, уходила вниз, а затем, выбрасываемая винтом, мощной струёй поднималась из глубины на поверхность, служа  как бы упором, отталкиваясь от которого, судно двигалось вперёд. Вот в это разряжённое пространство под кормой и забрасывали ведро, когда необходимо было набрать воды на ходу.
Привязав на всякий случай верёвку за леерное ограждение, Валерка наклонился и, держа ведро за дужку, ловко зачерпнул им воды. 
   – Не так и сложно, – отвязывая верёвку от леера, подумал он, до этого только видевший, как это делали опытные моряки. 
Зачерпнув ведром пару раз, он решил, что привязывать верёвку к лееру совсем не обязательно, куда проще просто держать её в руке.
   – Пожалуй, так не потеряю ведро, – решил он, накидывая конец верёвки удавкой на запястье и, свесившись за борт, в очередной раз нагнулся за водой. Судно качнуло на волне, и наполненное водой ведро, выскочив из руки, нырнуло под корпус.
   «Вот зараза, только бы не намоталась на винт», – мелькнула мысль.
И, отпрянув назад, Валерка стал быстро выбирать верёвку.
Злосчастное ведро, попавшее в кильватерную струю, резко натянуло её, затянув удавку на руке, и с силой потащило моряка за собой. Если бы не крепкое леерное ограждение, сваренное из двухдюймовых труб, быть бы ему за бортом…
   Леер больно давил на грудь.
   – Вот наказание-то, – сетовал на себя Валерка. – Но должен, просто обязан быть какой-то выход.
Он был абсолютно уверен, что раз до сих пор в его жизни таких досадных событий не происходило, то и это неприятное происшествие также должно иметь свою логику и своё решение.
Немного отдохнув, Валерка снова и снова отступал назад, ложился на палубу, вытянувшись во весь рост, и упирался ногами в ограждение. Через несколько минут ноги подгибались, он наклонялся вперёд и складывался, будто меха гармошки. Кисть руки, сдавленная верёвкой, вначале была красной, но теперь посинела, а мышцы, уставшие от напряжения, не могли больше сдерживать натяжение верёвки. Растянутые сухожилия начинали болеть всё сильнее.
   – Если Володя добавит оборотов на двигатель, то мне не выдержать, придётся прыгать за борт, в холодную воду. Она и летом не была тёплой, а сейчас и вовсе ледяная, – прикидывал он возможные варианты.
   – Если уж прыгать за борт, так лучше всего в Ивановских порогах: там и с дежурного поста могут заметить, и ближе всего до берега. Течение в порогах, конечно, сильное, но оно сваливает вправо, на луду, – вспоминал Валерка лоцию реки Невы. – По крайней мере, это последний шанс.
      Он был уверен: случись ему оказаться за бортом ещё полчаса назад, легко добрался бы до берега даже в холодной воде и в одежде. Но теперь, изрядно уставший, он сильно сомневался в благополучном исходе.
   – Ну всё, потяну в последний раз. А если ничего не получится, буду прыгать.
Валерка отступил назад, вновь завалился на спину и упёрся ногами в леерное ограждение. Боль в руке становилась невыносимой. Чтобы как-то ослабить её, он продолжал одной ногой упираться в леер, а другой старался обвить натянутую, как струна, верёвку. Кильватерная струя стала отклоняться в сторону, судно слегка накренилось влево, и Валерка почувствовал, что натяжение верёвки немного ослабло. Наконец ему удалось зацепить ступнёй фалинь и завести его под низ леера. 
   – Господи, – неожиданно подумал Валерка, – давно я Тебе обещал, но на этот раз точно, если выберусь из этой передряги, обязательно окрещусь.
Изо всех сил прижимая ступнёй верёвку в стык леера и опорной стойки, он почувствовал, что натяжение фалиня ослабло. Валерка подался вперёд и свободной рукой скинул петлю удавки с запястья. Посиневшая ранее кисть руки мгновенно распухла и стала похожей на надутую резиновую перчатку, а на запястье чёрной полосой проявился рифлёный след от капронового фалиня. Валерка взвыл от боли. Не в силах подняться на ноги, он  на карачках пополз в ходовую рубку. Самое узкое место порогов миновали, и мотор натужно загудел. Пройдя Ивановские пороги, штурман добавил оборотов на двигатель.
   Неделю спустя, стоя на пороге собора Александро-Невской лавры и благодаря Бога за спасённую жизнь, Валерка размышлял: надо ли ему креститься, заходя в храм Божий, если он, Валерка, некрещёный? 
Решив, что, наверное, нет, он снял фуражку и вошёл в церковь.


       © Олег Опрышко т/х «МТ-116» 1972г.