Идеология и демагогия

 

Каждый кулик своё болото хвалит.

     Недавно с экрана первого канала выступал известный тележурналист с рассуждениями о том, как ему видятся США в современном мире. Как всегда его речь была очень витиеватой, но  на этот раз он свою точку зрения высказал очень определенно и  повторил её несколько раз. По его мнению «Следует признать и смириться с тем, что Америка сильнее России». «Нужно просто признать это как факт и успокоиться» - сказал он, не уточняя, правда, кому успокоиться: американцам или россиянам. Такой ход мысли российского тележурналиста несколько озадачил. Я и раньше считал его человеком хотя и хитрым, но умным и не ожидал, что он может проговориться так откровенно.

     Между тем вопрос о силе той или иной страны, её  возможностей, действительно очень интересный. А в самом деле, в чем сила того или иного государства? Вот сейчас разве что ленивый не говорит о слабости американского доллара, а он как бы и не собирается сдавать свои позиции. Америка как вела, так и продолжает вести куда-то глобальную экономику, демонстрируя многим надежду на лучшие времена. И хотя любому уму уже понятно, что хождение за Америкой – это всё равно, что брести за слепым -  само движение продолжается. Коллективное движение происходит как на болоте - хотя и с опаской, но след в след.  Может показаться несправедливым Америку сравнивать со слепым. Но, к сожалению, сказать по-другому затруднительно, поскольку это государство уже давно не видит главного – того, в чем его слабость. А слабость эта, как и любого иного государства, в господстве демагогии.  Отличие Америки от других стран состоит только в одном - кем-то решено именно с неё создавать империю глобальной демагогии. Эта цель последовательно реализуется как дремучая и опасная парадигма. Эту парадигму в своей исходной простоте можно свести к примитивному желанию обычного человека стать сильным среди слабых.  Не только богатым среди бедных, не только сытым среди голодных, а именно сильным среди слабых. Такая парадигма всегда была не просто ущербной, а губительной как для самой страны, где она претендовала на господство, так и для тех, кто разделяет её смысл. Парадигма «сильный среди слабых»,  имеет очень древние корни, но всегда приводила к одному результату - зарождению, а затем неизбежному  крушению империи. Список таких «сильных» государств можно составить очень длинный, все они в той или иной степени известны. Однако каким бы протяженным этот список ни оказался ему обязательно должен наступить конец. У такой парадигмы будущего нет. Если упорствовать и продолжать её культивировать   теперь уже в глобальном  масштабе, человечество рискует окончательно увязнуть и погибнуть в болоте демагогии – другого не дано. Поэтому придется определяться всем, что важнее – продолжать идти за слепым поводырём или, наконец, попытаться жить своим умом. А вот для того, чтобы жить своим умом, нужна не демагогия, а идеология, о сущности которой мнений много, а единства в них как не было, так и нет.
         
     Еще в древней Греции демагогами называли политических деятелей, обладавших выдающимися ораторскими способностями, что делало их популярными в обществе. Такая демагогия означала «руководство народом». Со временем, это понятие приобрело совсем иной смысл, а демагог превратился в корыстного искателя народной популярности. Но интересно даже не это, а то, что постепенно произошло разделение демагогии и здравого смысла. Демагогия стала искусством владения словом для достижения корыстных целей. Она активно «заработала» в направлении противопоставления слова и живой человеческой мысли, идеи, выхолащивая её смысл. Например, стало принято говорить «идеология фашизма», «идеология коммунизма», «идеология демократии», хотя всё это не имеет никакого отношения к идеологии. Глобальная цель демагогии, окончательно подменив собой  идеологию, не дать ей вырасти из «детского» возраста, уничтожив саму возможность её самостоятельного существования.

     Людей объединяет слово, за которым следует дело. В словах заключена человеческая мысль, идея. Посредством слов мысль обретает своё основное качество – развитие, и человек способен в этом удивительном феномене разглядеть истинный смысл. Трудность формирования идеологии, её взросления  заключена не только в господстве демагогии. Идеология сама внутренне противоречива, поскольку изначально предполагает, что смысл идеи, который может быть «схвачен» словом, конечен и бесконечен одновременно. Смысл в идее может как бы отрицать сам себя. По этой причине рамки только традиционной науки и здравого смысла для становления и развития идеологии являются узкими. Демагогия многовариантна, но в отличие от идеологии конечна, в пределе однозначна и абсолютно бессмысленна. Она - очень древнее  изобретение людей, анахронизм, который выродился в чрезвычайно опасный догматизм в политике, экономике, науке, религии, извращающий и разрушающий человеческую природу.
 
     Идеология еще ни разу не преодолела рубеж младенческого возраста. Она застыла в состоянии здравого смысла, хотя попытки поднять её знамена выше в истории предпринимались уже не раз. Поэтому, та идеология, о которой можно говорить с уверенностью, не распространяется дальше индивидуального мировоззрения, сливаясь с ним. На сегодня существует только разрозненная, одноэтажная идеология здравого смысла. Всё что выше этого этажа, достраивается до некого сооружения методами и средствами господствующей всюду демагогией.  Это странное сооружение можно было бы назвать квазиидеологией». Но его упорно продолжают называть идеологией, хотя в действительности оно таковым не является.  Основание, фундамент и собственно само сооружение не представляет из себя целостности, поскольку они внутренне противоречат друг другу. Если фундамент построен и стоит на здравом смысле, то сама конструкция отрицает его. А раз так, то оно тем или иным способом, рано или поздно будет разрушено до основания. Будет разрушено и станет создаваться вновь, приспосабливаясь к здравому смыслу, который, слава Богу, ещё не покинул людей. 

     Коварство демагогии состоит в том, что она извлекает из разрушения пользу в виде энергии людей, которую она направляет на извращение и разрушение в них здравого смысла. В этом ей приходят на помощь самые разные участники исторической драмы. Удивительно, но к ним часто добровольно примыкают талантливые люди. Так, выразителем пренебрежительного отношения к здравому смыслу был мастер изящной словесности русский писатель В.Набоков. Он писал: ”Здравый смысл, в принципе, аморален, поскольку естественная мораль так же иррациональна, как и возникшие на заре человечества магические ритуалы”.  И ещё его «мудрые мысли» :” Я никогда не признавал, что задача писателя – улучшить отечественную нравственность, звать к светлым идеалам с гремящих высот случайной стремянки и оказывать первую помощь маранием второсортных книг”. Трудно возражать людям, литературный язык которых получил мировое признание, но проповедующих своим талантом подобную демагогию. Поэтому сошлюсь на другого автора, которого даже В.Набоков не считал второстепенным.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

     Сколько сломано копий в спорах о том, что такое идеология и какая из них лучше, а какая - хуже. А оказывается, её то и вовсе нет, и никогда не было, кроме здравого смысла, за который люди вынуждены держаться. Либеральная, демократическая, консервативная, социалистическая, коммунистическая, националистическая, фашистская – все это вывески, за которыми - демагогия и ничего более. В условиях тотального господства демагогии создается парадоксальная ситуация, когда человек начинает «шарахаться» от самой возможности появления идеологии.  Это выражается в том, что он сам превращается в проповедника идей о том, что нужно только разнообразие идеологий, а никакой общей у людей быть не должно. Вот, например как эту мысль высказывал академик Д. Лихачев, который сам хватил лиха от коммунистической демагогии. Он писал: ”Государство должно быть деидеологично. А вооруженное какой-то, пусть самой правильной идеологией, оно опасно, потому, что становится нетерпимым к чужой идеологии.” Более того, увлекаясь этой мыслью и развивая её он утверждал, что «.. я противник любой идеологии – сегодня она таит в себе страшную опасность…Всякая идеология ведет к деспотизму». Вот так человек, которого называли «совестью нации», оказался в болоте заблуждений.  Относясь с уважением к личности Д. Лихачева,  надо признать, что в вопросе идеологии он, как и многие серьезно заблуждался. Видимо, не осознавая того,  уважаемый академик попал в ситуацию, о которой предупреждал еще древнекитайский мыслитель Конфуций. Он говорил, что «бессмысленно искать черную кошку в темной комнате, особенно если её там нет».    

     Идеология – учение об идеях, которое, к сожалению, не состоялось до сих пор. Учение об идеях - это не только дословный перевод с греческого языка слова «идеология». Именно в этом видели её смысл первые «идеологи», в частности француз де Траси, который и ввел этот термин в научный оборот. В отличие от идеологии демагогия - это набор пропагандистских приёмов и методов, нацеленных исключительно на порабощение мыслительных процессов, свойственных человеку. Под прессом демагогии эти процессы незаметно замыкаются, ограничиваются ложной свободой, медленно  направляются на разрушение здравого смысла, который отличает человека. У демагогии есть шанс достичь своей цели, но только в том случае, если человек окончательно откажется от создания идеологии. Для противодействия демагогии одного здравого смысла недостаточно, поскольку он локален и не обладает единством. Здравый смысл чаще действует на уровне инстинкта самосохранения, приземлен к сиюминутным проблемам и не работает на перспективу.  Возможность возникновения идеологии напрямую связана с изменениями в мировоззрении людей, пробуждением в них интереса к философии и религии. Такие времена можно обнаружить в истории различных народов, когда «вдруг» получали своё распространение идеи, мысли о необходимости идеологии. В России эти мысли формулировались многими творцами  русской идеи как великой цели человечества. В этой связи П. Флоренский писал: «Великое не возникает случайно и не бывает капризной вспышкой: оно есть слово, к которому сходятся бесчисленные нити, давно намечавшиеся в истории. Великое есть синтез того, что по частям фосфорически мерцало во всем народе; оно не было бы великим, если бы не разрешало собой томление всего народа». 

     О русской идее сказано так много и мнений столько, что все их анализировать трудно, но следует обратить внимание на то, что она полностью соответствует здравому смыслу. Ведь если слишком не увлекаться «лирикой», то можно легко обнаружить то главное, в чем состоит русская идея.  Эта идея утверждает, что среди многообразия идей, касающихся самых разных сторон деятельности людей с учетом их национальных особенностей, культур возможно единство. Для представления о таком единстве было найдено русское слово – соборность. Слово «соборность» так же, как и слово «спутник», не имеют перевода и в этом смысле они действительно русские. Русская идея не потому названа русской, что декларирует какой-то узко национальный вопрос, особый путь одной нации, а потому, что утверждает возможность возникновения того, чего еще на Земле никогда  не было - глобальной, планетарной идеологии. Такая идеология – это не плод больного националистического воображения, а реальная возможность, которая исходит из потребности людей овладеть целостным мировоззрением, философией, религией. Мечтая о такой религии, один из творцов русской идеи,  П. Флоренский предрекал: «Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшегося духом». И это писал человек, который был не только математиком, философом, инженером, государственным мыслителем, а и выдающимся богословом, православным священником.

     Идеология планетарного масштаба – это единственная альтернатива, которая способна противостоять демагогии, её претензиям на мировое господство. Такая идеология может вырасти, опираясь только на здравый смысл, обновленную религию и философию. Для этого философия должна вернуть свой прежний статус, когда она была не интеллектуальной забавой, а источником интуиции, знаний, научного мировоззрения людей. А пока философия, от которой напрямую зависит возможность появления идеологии, стремительно теряет и свое значение, и даже связь со здравым смыслом. Современный философский язык утрачивает многие черты естественного языка, в частности, самое главное его достоинство – общедоступность. Люди, ученые отдаляются от философии, а она продолжает «трудиться» только на себя. Современные работы по философии не в состоянии понять даже человек с высшем образованием потому, что ясность и точность изложения в ней считается «дурным тоном».  В этой связи, физик с мировым именем Макс Борн, рассуждая о будущем своей науки, говорил: « Физика нуждается в философии, которая была бы понятна даже ребёнку». Но если у физики и других наук ещё остаётся пространство для маневра, то идеология  без философии не может подняться «выше» здравого смысла. Она в принципе не может развиваться без философии, которая была бы доступной и привлекательной для многих.

     В известной степени идеология – заложница у современной философии, которая замерла в своём развитии. Во многом это связано с тем, что основной предмет философии до сих пор не мыслится в едином, целостном образе, который имел бы наглядную математическую форму, формы.  Между тем, развитие философии предполагает возможность и необходимость создания человеком единой информационной среды для своего собственного развития. Роль и значение философии состоит в том, что без неё невозможно ни создать модель информационной среды, ни «синхронизировать» её поведение  с реальным миром, который окружает человека. Поэтому философия должна научиться своими методами моделировать процесс развития реального мира как целостности во взаимодействии со своими частями.  Она обязана стать быстроразвивающейся метанаукой и только в этом случае возможно появление идеологии. В такой ситуации фундаментальные и прикладные науки, технологии смогут получить основной импульс для своего развития не от «толкучки» людей на рынке, а от философии. Философия способна сплачивать не товары в капитал, а идеи, создавая главное условие для становления идеологии - единую информационную среду.  А пока, даже в определениях идеологии изначально заложена возможность её поглощения демагогией, поскольку в них отсутствует хоть какое-то упоминание о единой информационной среде. Вместе с тем, для идеологии как системы среда является исходным атрибутом, так как сами идеи развиваются в среде и не имеют ни национальных, ни государственных, ни иных условных границ. Мир идей, информации един по своей природе, однако упорно отвергается по разным причинам в своем единстве разобщенным человечеством. Но для того, чтобы Мир идей стал доступным во всей своей полноте, бесконечности, человеку нужна идеология. А идеология может существовать только одна – идеология свободы от власти демагогии, зацикленной на возможности силового превосходства одних людей над другими, разобщенности и мировом господстве.