Человек от работодателя должен был приехать к двум часам. Я пришел примерно без четверти, однако в коридоре, около двери в кабинет Голды, владелицы посреднической конторы по найму на работу, уже стояли несколько человек. Все это были молодые ребята, лет на тридцать меня младше, так что в свои шансы получить вожделенное место охранника или по-местному «шомера» я верил слабо, однако попытаться было надо.
Где-то в полтретьего появился восточного вида худой и высокий парень, которого, как оказалось, мы ждали. Первым Голда пригласила войти меня. Она сказала мне, что это Итай, и он будет решать, кто им подойдет. Потом Голда представила ему меня, сказав, что я Яков. «Ма нишма, Яков», спросил меня парень. Этот самый употребимый в Израиле при встрече двух людей сугубо формальный вопрос означает «что слышно» или «как дела», обычный ответ на это «беседер» (порядок). Ответ так же формален, как и вопрос, и после обмена этими кодовыми словами люди спокойно продолжают движение по своим делам, однако мой случай был иным, поэтому на его «ма нишма» я ответил «зэ талуй бэха» (это зависит от тебя). Парень явно удивился и переспросил: «От меня ?». «Конечно», - ответил я и мысленно возрадовался, что все-таки приехал в Израиль не глухонемым, как 90% репатриантов, и не зря учил иврит два последних года в Питере. «Ну если от меня, тогда поехали», сказал Итай и вопрос с моим трудоустройством был решен сразу и положительно.
Итак, я стал ночным шомером. Охранял я большое трехэтажное здание, в котором чего только не было. В правом и левом крыльях, а здание было выстроено в форме буквы П, на первом этаже располагались магазины и кафе, которые запирались владельцами на ночь и имели свою сигнализацию, поэтому ко мне они имели косвенное отношение. На втором этаже располагались во множестве адвокатские конторы и офисы небольших фирм, а весь третий этаж занимал колледж, готовивший специалистов по компъютерам. Пост шомера располагался прямо при входе в центральную часть здания. В моем раcпоряжении были стул и стол, стоящие рядом со входом, что было просто роскошью .
Первые пару месяцев моей работы были раем. Я приходил в десять вечера, ставил свою сумку на стул и в течение часа - полутора с умным видом стоял у входа, наблюдая, как из здания уходят учащиеся и преподаватели колледжа, а также прочий, работающий в здании народ. К этому же времени приезжал на своей «Вольво» владелец всего здания и магазина готовой одежды в одном из крыльев на первом этаже, Йоси, довольно противного вида худой и лысоватый марокканский еврей. Он приезжал за дневной выручкой, которую ему передавал старший продавец Итай, тот самый парень, взявший меня на работу. Часам к двеннадцати ночи в здании и около него никого не оставалось, кроме меня. Я закрывал дверь изнутри, садился за свой стол, доставал из сумки обильный ужин и термос с чаем и, включив приемник, предавался поеданию приготовленных женой вкусностей. Примерно в час ночи я поднимался на третий этаж в холл колледжа. А в этом холле стоял прекрасный, мягкий диван, на который я заваливался и с наслаждением погружался в сон праведника, поставив предварительно будильник на шесть утра. Вставал бодрый и свежий, спускался вниз, открывал входную дверь и ждал появления старика Ицхака, который и отпускал меня домой. Ицхак исполнял в в этом доме роль ответственного за нормальную работу всех устройств: освещения, кондиционеров и т.д.
Какая это была прекрасная работа, как вспомнишь, так вздрогнешь . Но счастье не может длиться вечно. Однажды ночью я проснулся от громких и частых автомобильных сигналов. Кубарем скатился по лестнице и увидел перед входной дверью злого, как вепрь, Йоси в его «Вольво». Йоси орал благим матом, что я спал, что ему такой шомер не нужен , что это стыд и т.д. В ответ я утверждал, что просто был в туалете и что даже у шомера есть такое право. Чувствовалось, что Йоси мне не верит. Поорав еще минут пять, Йоси наконец-то уехал, а я остался. Спать расхотелось. Похоже, что будут гнать. Вот гад, думал я, буржуй недорезанный. Приехал, сволочь, в три часа ночи свое богатство проверять. Правильно говорила моя теща, царство ей небесное: «Капитализм ненавижу!» Я тоже!
Назавтра, когда я пришел на работу, около входа в магазин одежды стоял Йоси и продавцы. Увидев меня, Йоси начал с издевательским смехом рассказывать им, как он вчера ночью приехал посмотреть как тут дела, а шомер Яков спал, как «курица». Слово курица он сказал по-русски, вызвав бешенный успех у слушателей. И вот тут меня прорвало. Терять мне было нечего. Я был уверен, что меня выпрут, но надо было хоть уйти красиво. Я набрал воздуху в легкие и начал орать. Краткое содержание моей речи было примерно такое: «Если я говорю, что я не спал, значит я не спал, а ты, Йоси, не видел, что я спал». Но это, если коротко. А если не очень коротко, то моя речь процентов на пятьдесят состояла из отборного пятиэтажного мата, которым я, как человек, всю предыдущую жизнь связанный с военно-морским флотом, владел неплохо. Я рассказал Йоси, где я его видел, и что я думаю о нем, его родителях и его магазине. И в заключение рассказал ему, куда ему следует пойти, если он мне не верит. Короче, я сказал все, что хотел. Похоже, я таки имел успех. Израильтяне несчастные люди. Они не умеют ругаться. Орать-то они как раз умеют, а ругаться .... Просто стыдно за соплеменников. Ну маньяк, с ударением на первом слоге, ну типеш (дурак). Высший пилотаж - это наше родное «кибенемат», произосимое без понимания смысла, без эмоциональной нагрузки, просто без души. Позор, одним словом .
Меня они слушали серьезно и буквально глядя мне в рот. Закончив свой оправдательный монолог, я повернулся и проследовал на свое обычное рабочее место. Примерно через час Йоси подошел ко мне и произнес спокойно: « Яков, ты хочешь сказать, что ты хороший шомер?» «Да», - коротко и скромно ответил я. «Ну ладно. Посмотрим», - сказал Йоси и уехал, а я остался. Победа была за нами. После этого случая я проработал у Йоси еще полгода и ушел сам, когда это надо было уже мне. Двухмесячный сонный рай, конечно, пришлось закончить. Что поделаешь, побед без потерь не бывает .