А.Н.Одиноков.
Великий Новгород – «Город Музей» – чуть не накрыли плитой…
Проблема жилищного строительства в центре Великого Новгорода, на землях культурного охранного слоя с непременным археологическим раскопом, возникает уже не первый раз, и также не первый раз горячо обсуждается, но, к сожалению, остается до сих пор не решённой и даже более того; приобретает причудливые формы. Проблема конечно же в проведении раскопочных работ. И как всегда возникающие вопросы: кем проводить раскопки, как успеть охватить множество участков и главное, кто будет платить за раскопки? Почему -то, всё ещё бытует мнение, что раскопки проводятся археологами чуть ли не по собственной инициативе и вдобавок на средства государства. Последнее, что можно было услышать, в качестве варианта – это накрывать места застроек плитами, без раскопок. Так сказать, консервировать участки до будущих времён…
Подобных "панцирных" плит за прошлые годы по городу раскидано немало. Так не провели раскопки при строительстве административных и социальных зданий почти по всей Санкт-Петербургской улице Великого Новгорода (под возведенными в 1950-х, 1960-х и позднее зданиями МВД, третьей поликлинике, универмаге «Русь», заводе «Волна» и жилыми домами). Просто не успевали...
В течение трёх дней января (с 27 по 29) в Новгороде проходила 23-я конференция, а я бы даже назвал это мероприятие «Съездом археологов», посвящённая Новгороду и Новгородскому краю и приуроченная к 80-летнему юбилею Валентина Лаврентьевича Янина? Боюсь, что это событие не стало определяющим в жизни города и за делами и заботами «большинство» горожан не только приезд археологов не заметило, но и не узнали об этом.
Удивительно ли это? Удивительного здесь ничего нет, так как и для местной власти и для специалистов других профессий дела археологов и Археологии с большой буквы, видимо, представляются чисто цеховым мероприятием и не несут оттенка особого статуса и соответственно особой заботы. Но надо было видеть лица, глаза, а самое главное дела этих, приехавших к нам археологов. Для каждого из них, дело которому они служат – это не просто забава, а мир познаний, находок, открытий и они этим будут заниматься несмотря не на какие трудности; они к ним готовы. Для них, ценность в другом: - в их научном статусе и возможностях проявить себя, показать свои знания. И Великий Новгород и всё что связано с ним, с его историей, с его до сих пор неизведанным потенциалом научных открытий и, что особенно ценно, археологических открытий мирового уровня, для этих молодых и не очень молодых учёных; составляет труд всей их жизни.
А какой у них пример перед глазами? Какие имена?
Артемий Владимирович Арциховский (1902-1978) – член корреспондент АН СССР, профессор, основатель и руководитель Новгородской археологической экспедиции с 1932-го по 1962-й годы, впервые раскопавший Славенский, Неревский древние концы Новгорода, Ярославово дворище, а также впервые привлекший письменные источники для осмысления археологических находок. А рядом с ним, а затем и на площадях Киевской Руси трудился ещё один выдающийся археолог – Борис Александрович Рыбаков. Именно в то время, из школы Арциховского вырос и возмужал как ученый Валентин Лаврентьевич Янин. «Новгородское чудо» - берестяные грамоты: это его детище и страстное научное увлечение. На открытии конференции уже его ученики желают ему: «найти 1000-ю берестяную грамоту, и желательно с полным древним текстом». Думаю, что разговор в последний день конференции, о "панцирных" плитах (как средство временной консервации раскопок в местах застроек), Валентина Лаврентьевича просто расстроил. Ведь ему, как некому другому известно, что археологические находки и так со временем, даже в среде нетронутой консервации подвергаются воздействию изменяющейся среды (ухудшение экологии: насыщенные агрессивными веществами талые и дождевые воды, загрязнение воздуха и, что никто не мог предусмотреть: потепление климата). Археологи подтверждают: артефакты сегодня, совсем не той сохранности, что 30 и даже 20 лет назад. Это очень настораживающий факт. Времени у нас не так много, а узнать надо еще очень многое. И в этом помочь могут только они – археологи.
Есть опыт Старой Ладоги, накрыв место исследований "панцирной" плитой: теряешь всё. Под плитой нарушаются воздушный и водный обмены, что губительно как для дерева, бересты, так и для металла, кожи и костей. Метод однозначно не годен в новгородских условиях. Против все: и представители московских и санкт-петербургских археологов, и других провинциальных центров: – Пскова, Старой Ладоги, Петрозаводска, Твери, Ростова.
В 1920-х годах можно было услышать из уст Александра Ивановича Анисимова - одного из самых деятельных членов Новгородского общества любителей древностей, знатока и высококлассного специалиста по древнерусскому искусству (о нём наш материал в публикации газеты №1 от 7 января 2009 года «Портрет на фоне «Жемчужины»); слова, определяющие Новгород, как: «Русская Равенна». В тоже время Николай Григорьевич Порфиридов: наш первый, и, пожалуй, самый революционный строитель Новгородского музея, называл Новгород не иначе как: «Русские Афины».
Что это? Мы сами понимаем, в каком городе мы живем?
Эти два новгородца по духу и по делам ещё во времена двадцатых годов, рассуждали о «Великом Новгороде как – Городе Музее». Думаю, что письмо об этом, Вы должны прочитать сами.
Письмо Н.Г.Порфиридова к А.И.Анисимову от 8 мая 1923 года (публикуется впервые по орфографии оригинала, сокращенные слова раскрыты в квадратных скобках. – А.О.):
Новгород, 8/V 1923.
Глубокоуважаемый Александр Иванович.
Жду от Вас получить Совет – по делу, над которым давно думаю и к которому не знаю, как приступить.
Это - о признании Новгорода «Городом - Музеем». Об этом давно говорится, и самый термин стал общеупотребительный и в литературе, и в жизни. Но для того, чтобы вопрос перешел из области теории, почетной и бесспорной для «археологов» - в область практики, для всех обязательной, очевидно, нужно его как-то оформить, употребляя современную терминологию «декретировать».
Именно «декретировать, путем акта высшей государственной власти, ВЦИКа и Совнаркома.
Это был бы у нас первый акт в этом роде, потому, вероятно, прежде осуществления его встретились бы некоторые задержки и осложнения. И в точном определении понятия «города-музея» ( что легло – бы, очевидно, на обязанности Главмузея. – Н.П.), и в подробной разработке, т[ак] ск[азать], юридических последствий, долженствующих вытекать из законодательного акта.
Так - что, повторяю, скоро дело, должно быть, не сделается.
Но Вы знаете, что рано или поздно к этому мы должны прийти. И сейчас, на мой взгляд, очень и очень своевременно начать думать о практическом проведении Этого сложного дела.
Два обстоятельства приводят, гл[авным] обр[азом], меня к этому убеждению. Во первых, с непомерным ростом налогового обложения церквей (земельный налог, обязательная страховка и проч[ее]. – Н.П.). Содержание ц[ерк]вей становится не по силам Коллективам верующих. Уже были случаи отказа коллективов от принятых храмов и расторжения договора. (Пока – с приписными храмами. – Н.П.). Явление вполне может приобрести массовый характер. Одновременно с ним, безусловно, явится тенденция у Комхоза использовать храмы для практических надобностей, (о чем уже было одно робкое постановление Гор[одского]Совета. – Н.П.). Если можно будет успешно ликвидировать дело раз, другой, то на десятый, одиннадцатый это будет возможно только в том случае, когда Новгород будет поставлен на особое положение.
Затем, сейчас наш Губисполком – по прямому внушению центра – очень уж заинтересовался учетом памятников древней живописи (икон. – Н.П.). Этот учет предложено нам в ударном порядке провести по губернии в течение летнего сезона. Говорят, это – во избежание скупки и вывоза за границу «наших национальных ценностей, которые дороже, чем изъятое в прошлом году серебро» (- знаменательное признание в устах председателя Губисполкома… - Н.П.) Ох, что-то не особенно я верю в бескорыстную, заботливость об охране «национального достояния»! На этот случай объявление нас «Музеем» также не повредило бы.
Жду от вас наставления и практического совета во всем этом сложном деле.
Моя кузина согласилась передать Вам это письмо. Если она Вас застанет в Музее, м[ожет] б[ыть] Вы не откажетесь черкнуть с нею несколько строчек?
Ваш Ник Порфиридов
(Приписка на свободном поле письма. – А.О.)
Посылаю Вам брошюрку с моим сообщением, только что напечатанную Обществом Любителей Древности
Ни.
ОР ГТГ Ф. 68. Ед. хр. 319. Л. 1–2 об .
Наступившее затем «золотое десятилетие» археологии (30-е годы), к сожалению прервала и чуть было не погубила Великая Отечественная Война. Но именно в довоенные годы идея «Новгорода – Города Музея» приобретает особое значение, обрастает идеологическими и практическими реалиями того времени. В реализации этого принципа, всё сводилось к ссумированию исторической подоплеки древнего Новгорода и воссозданию на его основе виртуального Города Музея. Именно виртуального, ибо, как и до, так и после мало что изменилось в построении города, в отношении к нему горожан и самое главное властей. И это воочию показали последующие трагические события.
То, что в первые дни войны вся страна, весь наш народ, оказался в архи трудном, а скорее трагическом положении, сегодня ясно и во многом понятно. Во многом ясны и причины всего случившегося, но это никак не может служить объяснением, а тем более оправданием того, что происходило на местах, в данном случае в Новгороде.
Резонный вопрос: разве могло бы произойти то, что произошло в июле-августе 1941 года, будь Великий Новгород настоящим – «Городом – Музеем»?
В 1941 году, не затрагивая людские и народно - хозяйственные потери, о них нужно говорить отдельно: Новгород потерял две трети коллекции картинной галереи – это более 500 произведений живописи и графики, мы потеряли более 6000 памятников иконописи, мы потеряли всю археологическую коллекцию и коллекцию 20-30 годов фарфоровых изделий новгородских заводов, материалы фототеки, более 70000 экземпляров книжных фондов, в том числе редчайших и рукописных. В ходе боёв были уничтожены или повреждены фресковые памятники наших предков. Эвакуированными оказались лишь третья часть музейных ценностей. Только 14 августа 1941 года (для справки: Софийская сторона Великого Новгорода была занята фашистами 15 августа 1941 года), на последней барже, которую новгородские речники буквально чудом вырвали из объятого пламенем, пожарами и уже расстреливаемого из артиллерийских орудий и поливаемого свинцом из пулемётов немецкой авиации Детинца и почти разрушенного Великого Новгорода: солдаты – защитники города и женщины-работницы Новгородского музея сумели спасти древнейшие Магдебургские врата и насколько колоколов Софийской звонницы.
Никакого «Города Музея» не было в умах руководителей, направляющих в те дни 1941 года музейных работников не на спасение исторических, археологических, художественных ценностей Новгорода, а на рытье окоп под Шимском, не выделившим музейщикам ни одной машины для эвакуации. Даже тогда, когда усилиями частей Черняховского немцам был устроен массированный удар под Сольцами и они были отброшены на 40 километров на запад, а затем из-за дождей и раскисших дорог вплоть до 10 августа не могли перейти в наступление. Шанс этот не был использован. Вместо музейных ценностей грузили… пивные заводы… Музейным работникам ничего не оставалось делать, как только зарывать в землю отдельные ценнейшие экспонаты. 14 августа группа из 10 человек во главе с А.Н. Семеновым – заместителем директора Управления Новгородских музеев по административной и культпросветработе, перейдя по почти разрушенному мосту через Волхов, ушла из Новгорода за линию фронта в эвакуацию.
За время после войны, частично отыскались и вернулись из Германии, из Риги, из Пскова, ну и естественно из вынужденной эвакуации, часть коллекции Новгородского музея. Её мы и можем наблюдать и изучать сегодня в залах Новгородского государственного объединенного музея-заповедника сегодня.
Так стал всё-таки Великий Новгород – «Городом Музеем», даже после таких потерь? Произошёл может быть разворот в структурах власти, в подходах и оценках статуса Великого Новгорода, как исторической кладовой России, а на самом деле и мирового уровня. Частично да. Масштабное послевоенное восстановление города, безусловно, не могло быть осуществлено без масштабных археологических раскопок. И они были проведены, хотя в очень усеченном варианте. Честь и хвала тем, чьими усилиями эта задача решалась все эти годы. Понимание исторической значимости города в те годы было.
Что же сегодня? Историческая отдалённость последних десятилетий позволяет окинуть их и сделать вывод, что акценты все-таки сместились. Мне кажется, что мы до сих пор ещё не осознали, что «Город - Музей» - это не просто вывеска. «Город – Музей» - это, прежде всего, город высокой культуры и первоклассного музейного дела. Музейное строительство города – это концентрированная забота о научном потенциале города, об условиях работы каждого подразделения специалистов в сфере охраны памятников старины, археологии, исследования и реставрации памятников, это высочайший уровень показа достижений и находок (артефактов, открытий), с привлечением всех новейших систем и разработок, не говоря уже об оснащении всеми средствами специалистов, ибо сегодня открытия не делаются только с лопатой в руках (хотя в Новгороде все не так: буквально на днях при проведении траншейных работ в кремле был обнаружен древнейший пол с фундаментом Входо-Иерусалимской церкви).
Но разве сегодня это так? Сегодня музеи, как и раньше, оккупируют церковные вотчины, что даже делегаты конференции должны были задыхаться в плохо вентилируемых помещениях, или слушать доклады с акустикой церковного пения во Входо – Иерусалимском Соборе (сегодня он выполняет функции лектория. – А.О.). Да и "панцирные" плиты ведь порождены все той же убийственной заботой: как найти средства на проведение археологических работ и развитие научной базы.
Что же мы хотим? Мне кажется, что мы никогда не строили Великий Новгород как «Город – Музей». По-моему, всегда претворялась в жизнь общепринятая идея псевдо-промышленного центра. Однако не бесполезно будет напомнить такой исторический факт: строительство химкомбината «Акрон», да и других наших гигантов электронной промышленности (Волна, Планета, Спектр, Элкон, Старт и многих других), изначально преследовало цель создать промышленные коллективы - помощники главному предназначению города – быть центром «Русской истории» и главному хранителю исторических богатств. Но заметьте, уже канули в небытие большинство этих - помощников, а мы, на общем фоне других городов так и не достигли современного научного облика.
Поэтому напрашивается уж совсем фантастический проект. Моно - проект археологического центра в прозрачной оболочке-конструкции, охватывающей площадь большого раскопа с современными системами микроклимата, отвода талых вод, с открытыми раскопочными уровнями с градацией по годам застроек, целым набором ярусных построек – дворов, настилов, ремесленных, хозяйственных и жилых построек. Одним словом и зимой и летом открытый археологический мир. Трансформируемые демонстрационные залы исторических находок, артефактов, лекционные и демонстрационные залы нумизматики, сфрагистики, памятники эпиграфики, монументальной фресковой живописи, вплоть до воссоздания утерянных фрагментов или их частей. Иначе говоря, вместо преимущественного оцифрованного или фотографического материала, предоставить на обозрение реставрационную работу и реставрационную технологию. Создать Центр Новгородской школы археологии и реставрации, центр истории древнерусского искусства имени А.В.Арциховского.
И, напоследок, говоря о сегодняшнем дне, хочется быть уверенным, что и тем горожанам, которые и собственно, претендуют на раскопочные места застройки, не безразличны наши исторические корни, что они не лишены чувства патриотизма. Так же как не лишены этого чувства те, кому выпала честь представлять сегодня структуры власти. И, пожалуй, единственное что смущает, так это не вполне корректное совмещение функций. Принимая во внимание все вопросы и стороны охватывающие деятельность разрешающих органов, так работники культуры сегодня должны обладать и маркетинговыми навыками, и хотя бы мало-мальски иметь практические навыки производственной деятельности и в добавок, как минимум окончить шестимесячные археологические курсы. Разве у нас есть такие кадры? Больше того, не урегулированы и вопросы особых условий выделения участков и археологических раскопок, введение их в единую систему взаимоотношений собственников, архитектурных и научных структур. Поэтому на конференции и прозвучало предложение: объявить мораторий…