Они встретились, и было бы совершенно противоестественным не познакомиться друг с другом. Они познакомились, и было бы совершенно противоестественным для двух людей, понравившихся друг другу, не найти общих тем. Они разговорились, и их разговор затянулся на целые сутки. А если разговор затянулся на целые сутки, то было бы совершенно противоестественным… Ну, вы понимаете!
Их объединяло немногое: взаимная симпатия друг к другу. Они активно обсуждали его жизнь, его взаимоотношения с другими людьми, анализировали конфликты, потом дошло до чтения психологических и философских книг. На словах он был всегда толерантен, обходителен и вежлив, но, увы и ах, всякий конфликт решал посредством биты или кастета. Он был толерантен только с ней. Она иногда была груба только с ним, когда говорила, что «это безобразие – решать конфликты подобным образом». И та, и другая жертва были легки, поскольку не требовали ни воли, ни особого напряжения ума.
И все бы ничего, но через время между ними встала Она - беда всех влюбленных – Ее величество Интеллектуальность. Он читал то, что она говорила. Он не читал ничего другого. Он не хотел читать ничего другого. Будем откровенны: он вообще не хотел читать!
Ей хотелось поговорить о чем-нибудь этаком, а он… Он был согласен на все, но основным аргументом в споре с другими людьми считал по-прежнему биту… Или арматуру… «Тоже вещь в себе!» - говорил он об арматуре. Он любил перефразировать кого-нибудь из философов, и выходило у него следующее: «До тех пор, пока человек не совладал с кастетом, он не совладал ни с чем» (1), или «Время на все есть: свой час для беседы, свой час для побоев» (2). Это выводило ее из себя. Эти шутки – единственное, что он позволял себе плохого по отношению к ней и ее «мировой философии».
Однажды, когда он взял свой кастет и отправился «разрешать конфликт по Карнеги», она собралась и ушла. Просто ушла. Зеркала серванта удивленно созерцали плачущую женщину, которая поспешно собирала вещи, словно боялась передумать. Зеркалам уже было известно, что она собирает вещи в четвертый раз. Дверца серванта сделала над собой почти человеческое усилие и приоткрылась, как бы приглашая хозяйку вернуться и закрыть ее, а может, просто вернуться. Она отвернулась и вышла. Горестно заскрипел сервант. От хлопка входной двери упала давно мечтавшая упасть старая картина, обнажив прореху на обоях.
Он вернулся вскоре, сел на диван и стал смотреть в зеркала серванта. Поспешно поднялся, выбросил в окно одну за другой все книги в доме и впервые за 15 лет горько заплакал. Но кастета не снял…
1) До тех пор, пока человек не совладал с желанием, он не совладал ни с чем. А. Камю
2) Время на все есть: свой час для беседы, свой час для покоя. Гомер.