Часть 4. Новые персонажи, новые приключения.
- И снова с вами радио Подонск! Доброе утро, дорогие слушатели! Наше вещание идет из местечка Тырино неизвестно какого района, но точно московской области.
Ленка выспалась, и вещание начала без предисловий. Это было хорошим знаком, что народ подтвердил одобрительными возгласами типа:
- О, радио заработало!
- Рыжая, прервись на кофе, а потом Зелик оформит музыкальный блок.
В общем, всем полегчало, что люлей не будет, и утро действительно обещает быть добрым. Белку попотчевали кофе, после чего бесцеремонно поставили перед фактом, что кофе надо отрабатывать путем приготовления завтрака. Рыжая такого оборота событий не ожидала, а потому растерялась и, вместо раздачи люлей, продолжила вещание, затянувшееся на добрых 30 минут. Сравнения и обороты, которые выдавала ди-джей Белка, разбудили тех, кого не смогло поднять Санино заклинание про кофе.
Первым на шум высунулся дядя Толя. Поняв, что угрозы для здоровья нет, Толик появился из палатки целиком, скромно сказал всем «Доброе утро», и, потянув носом, взял курс на кофе, гревшийся на углях.
Поняв, что до пробуждения Васи Кац завтрака не видать, как вчерашнего дня, народ принялся мародерствовать в тамбуре штабной палатки в поисках пищи, которую готовить нет необходимости. Проведя обстоятельную ревизию, было выяснено, что из того, что можно съесть, есть две категории продуктов: то, что осталось от ужина, и то, за съедение чего могут самого съесть, причем с потрохами и в сыром виде.
Таким образом, получилось, что первый завтрак будет легким и холодным, как закуска под водку. Приняв сей факт в качестве руководства к действию, мужская половина продолжила изыскания в области тамбура палатки и вниманию общественности была предложена целая алкогольная карта. Оглашение перечня обнаруженного алкоголя породило в чреве палатки посторонние шумы. Когда дядя Толя дошел до пункта «самбука» послышался голос Васи Кац:
- Я буду самбуку!
- Спи, бля! – не подумав ответили ей ребята, но вовремя смекнувший Толик изрек:
- Вылазь, Юлька, сделаю тебе, как положено… - и добавил:
- Только мы еще не завтракали…
Простимулированная Вася выпорхнула из палатки, простимулировала Рыжую и в тесном сотрудничестве они приготовили человеческий завтрак. В предвкушении нормального завтрака ребята забыли про алкогольную карту, зато попытались разбудить Макарыча и Йети. Тщетно. Ни пинки, ни обещания завтрака, ни даже запах самого завтрака не смогли пробудить их от, поистине, богатырского сна.
Ближе к часу дня все восставшие от «после вчерашнего» искатели приключений были обрадованы сообщением ди-джея Белки:
- Завтрак готов! Прошу всех жрать!
Следует отметить, что уже в момент пробуждения, а к завтраку и подавно, уже никто не обращал внимание на сырость и грязь, настолько полно и незаметно произошло единение с природой. Сытый дядя Толя делал сытой Кац самбуку, остальные сытые потребляли по своим личным усмотрениям. Необычно начавшийся выезд таким и продолжался: люлей от Ленки никому не досталось, Макарыч и Леха на запах еды не проснулись, пить начали практически все и пораньше – аккурат после завтрака.
Выпить основательно не успели – пришли парламентеры и сбили весь настрой. Парламентеров было двое, пришли они со стороны леса. Первый был невысокого роста, далеко не атлет, зато шибко разговорчивый. Звали его Юра Второй был повыше, погабаритней и бритый накоротко, напоминая конкретного братка из девяностых и носил гордое имя Дмитрий, подписавшись, таким образом, что он тезка Бармалея.
- День добрый, - произнес первый, - На рыбалку приехали?
- Не, мы так, просто отдохнуть, - ответствовал Саня, - С палатками.
- Нифигасе, - выдал второй, - Че, реально не за рыбой?
- Ну, удочки-то у нас есть… - веско добавил Егор
- Ага, только мы тут сами как рыбы скоро плавать будем! – в довесок изрек Димыч.
- А чьи машины там стоят? – поинтересовался тот, что поменьше и махнул рукой в сторону трех недоджипов.
- Наши, - меланхолично ответили экстремалы.
- Застряли?
- Ахха…
- А чего не вытаскиваете?
- Да чего-то как-то… Завтра вытащим, ну или сегодня к вечеру, как погода…
- Так давайте сейчас вытолкаем, а то к нам друган приехать должен, а вы тут все дороги позагораживали.
- А что, можно. – долго потерпевших бедствие в говнудском треугольнике уговаривать не пришлось, и, похватав ключи от машин, народ пошлепал к своим ласточкам, постоянно поскальзываясь и матерясь по этой же причине.
Извлекали ласточек дружно и в обратной последовательности. Первой вытолкнули машину Димыча. Пока он парковал машину у роковой границы бетонка-говны, подъехал дядя Толя, а помытую проливным дождем синюю птицу Петровича выталкивали уже всем скопом. Никто не догадывался, что выталкивание машин из грязи теперь будет постоянной социальной нагрузкой до конца экспедиции.
Окрыленные первой серьезной победой над стихией, все, включая новых знакомцев, вернулись к лагерю с целью обмыть успех. Быстро сообразили закусон, было налито по стопкам и провозглашено:
- За эвакуацию!
Чокнулись и…
Выпить не успели-2. На звон походных стопок, наполненных живительной и крепенькой беленькой из второй палатки вылез Йети.
- Сколько можно пить? – вместо «доброго утра» сказал Леха.
- Так только начали – стали оправдываться все присутствующие, на что Леха не растерялся, украдкой заглянул в палатку, и молвил:
- Тогда и мне налейте, что ли…
В процессе поиска тары для Йети, тот успел познакомиться с парламентерами, ему преподнесли наполненную стопку и произнесли обновленный тост:
- За эвакуацию и знакомство!
Выпить на этот раз успели, даже до закуски дотянулись, когда из той же палатки вылезла Макарыч. Видимо, желать доброго утра тоже не входило в ее планы, потому что ее приветствие прозвучало примерно так:
- Ну и хренли вы разорались? Лучше бы завтрак приготовили.
- Так мы его приготовили, съели и уже подумываем об обеде.
- А чего нас не разбудили? – встрепенулся Леха?
- Разбудишь вас… - задумчиво потирая ушибленное спящей Юлькой место, произнес Димыч. – Вы сами кого хочешь разбудите.
Макарыч сделала кое-какие вычисления, что отразилось на ее лице, затем с пыхтением залезла в палатку. После устроенной там возни она вылезла обратно, вооружившись зубной щеткой и пастой.
- Отличный легкий завтрак, как у космонавтов, в тюбике. - Подумал Димыч, но вслух говорить не стал – ему еще предстояло ночевать в этой палатке.
Пока Макарыч чистила не засоренные завтраком полости рта, остальные вернулись к общению с гостями. Непринужденно выяснив у расслабленных водкой гостей, кто они, откуда, где их стоянка и прочие мелочи, наши герои пожелали им удачи в дальнейшей ловле рыбы и пригласили в гости вечером, на чем и распрощались.
Солнышко припекало, алкоголь расслаблял, Макарыч и Леха пытались сварганить завтрак, а остальные релаксировали, кто как мог. Серега тренькал на гитаре, Саня достал винтовку с целью козлов пострелять, Толик накачивал Васю Кац самбукой. Бармалей, по армейской привычке, пошел проводить рекогносцировку местности, Рыжая вещала, наслаждаясь пивом.
Петрович пошел выгуливать себя, принужденный к этому действию Ялькой, которой надоело перемещаться по кругу, центром которого являлся Егор. Круг хоть и был большой, метров шестьдесят в диаметре, но в его пределах Ялька все лужи уже изучила. Так уж был обучен этот клыкастый мусоросборник – от хозяина далеко не отходить, раненых добивать, пленных не брать. Когда хозяин находился в стае себе подобных, опека Яльки распространялась на всю стаю двуногих чудаков, залезших незнамо куда, но в этом «незнамо где» ей, псине, очень нравилось.
Организм Кац, после инвестиций в него самбуки, решил напомнить собственному мозгу, что, дескать, пришло время чем-нибудь подзакусить. Подзакусить, по понятиям мозга Васи Кац, означало конкретно подкрепиться, в текущем состоянии – пообедать. Не долго раздумывая, Турецкоподданная прекратила вещание Рыжей:
- Даввай обед приготовим, ик!
- Угу. – ответила ди-джей радио Подонск, здраво посчитав, что утреннее вещание уже затянулось и надо, согласно заветам Ильича, сменить один род трудовой деятельности на другой.
На первые аппетитные запахи, разносившиеся от кана с готовящимся обедом, реакция последовала незамедлительно. Вой давно уже готовых к плотному перекусону желудков был на пару порядков круче, чем вой стаи собак Баскервилей. В лагере началось броуновское движение, результатом которого стало дружное рассаживание вокруг очага.
Тишина, разбавленная дружым хрумканьем и чавканьем, периодически нарушалась похвалами в адрес Рыжей и Кац, а также воскликами типа: «Хвала небесам, что мы дожили до обеда!» Данный факт было предложено отметить возлиянием, что незамедлительно и последовало. После комплекса вводных процедур народ расслабился по настоящему: животы довольно урчали подобно нагулявшимся мартовским котам, пригревшись на солнышке, которое вроде как решило таки поработать в полагающийся ему летний сезон.
Но, как гласит известная мудрость, не расслабляйся и не постигнет тебя кара поимения тогда. Добрая половина организмов описываемых туристов-палаточников, не посовещавшись с хозяйскими мозгами приняла решение поспать, в результате чего лагерь снова стал вымирать. Организмы знали, что делали…
Когда Димыча, задремавшего в привычной уже позе «Сидя в кресле бдить» очень вежливо выпинали спать в соседнюю палатку, на горизонте стали появляться тучки, а солнце решило, что поработало на славу и стало потихоньку линять за лес. Когда Димыч засыпал, в палатку ввалились Макарыч и Йети, в результате чего ему все пришлось начинать с начала. Спать ему оставалось недолгий час.
Сначала шуршали спальниками хозяева жилища, потом их шуршание сменилось редким постукивание чего-то жидкого по тенту палатки. Голоса из штабной палатки стали едва различимы за шумом начинающегося дождя и Бармалей умело отключился до лучших времен, не дожидаясь, когда то же самое сделают Юлька и Леха. Спустя какое-то время дождю надоело имитировать белый шум радиоэфира, и он добавил к звуковому сопровождению гром. Когда же и это наскучило льющейся с неба сырости, было добавлено световое сопровождение в виде молний. Такого представления организм Дим Димыча пропустить не мог и разбудил хозяина. И не зря, надо сказать. Димыч был доволен: такого звука ни при каком, понимаешь, долби, мать его, сурраунде, не услышишь ни в каком кине. Молнии шлепали строго по часовой стрелке, на практически равном удалении от лагеря, гром сопровождал это мощными перекатами валунов по небесной тверди, палатка сотрясалась, как при землетрясении, а Димыч, тем временем, поймал себя на сугубо практической мысли:
- Вот и машинка отмоется…
Пока Бармалей релаксировал, жизнь в лагере протекала в усиленном режиме. Низвергнутая с небес на землю источница жизни - вода, начала затапливать тамбур штабной палатки, чем окончательно прекратила комфортное проживание там всех неспящих героев повествования. Вооружившись топорами, дядя Толя и Саня начали, подобно тимуровцам, строить мини-БАМ в сторону второй палатки, дабы обеспечить слив лишней воды в местное озеро, путем рубки земли. Лопаты-то в этом колхозе не было!
Прорубив плоть земную аккурат до второй палатки, Саня и Анатолич решили, что дальнейшего уклона в сторону озера будет достаточно и прервали столь замечательное развлечение. С матерком и похахатыванием они пошлепали в штаб, а вслед им из макаровской палатки вылез Димыч. Являясь натурой творческой, он не придал значения важности мини-БАМа, зато вдоволь насладился звуками дождя, а потому пропустил самое интересное…
Самое интересное Бармалей узнал в штабе, представ пред ясными очами всех бодрствовавших: макаровская палатка объявила себя северной столицей, решив подвергнуться наводнению, сравнимому с потопом ноября 1824 года. Если избегать эзопов язык, то ситуация была такова: палатка наполовину стояла в озере, наполовину на суше, но такой расклад земных и водных сил стремительно изменялся в пользу озера.
Со свойственным всей команде пофигизмом было принято решение Макарыча и Йети не будить, ибо можно и пострадать в процессе. Зато все с интересом ждали, чем закончится противостояние стихий, а именно – поплывет палатка, потонет, либо форс-мажорные обстоятельства внесут свои коррективы. На вероятность отплытия влиял факт наличия в палатке надувного и, главное, надутого матраса. Против выступали колышки, крепящие палатку к земле и, естественно, вбитые в грунт. Третьим, удовлетворяющим интересы всех заинтересованных лиц, вариантом было решено считать вариант с выплыванием матраса из недр палатки. Форс-мажор никто не просчитывал, а зря.
Все ожидания и чаяния испортила Макарыч. По словам спеца в области охранных технологий Дим Димыча, Юлька использовала свою руку в качестве датчика протечки воды, что в итоге спасло имущество, хранившееся в несостоявшемся плотике, и обломало неудачливых экспериментаторов.
- Шо за херня?! Меня будить?! – Макарыч вылезла из палатки и стала хлопать сонными глазищами, размерам которых позавидовала бы самая большая собака из сказки про огниво.
Прохлопав ресницами, но, вопреки ожиданиям, не взлетев, Юлька полезла обратно в терпящее бедствие жилище и приступила к эвакуации.
- Леха, блин, вставай уже, мы тонем!
- Юль, иди проспись, какой, нафиг, тонем… - вяло отбрыкнулся Йети.
- Блииин, да нас затапливает! – поправила формулировку Юлька.
- Ну и хули, палатка водонепроницаемая… - ответствовал Леха, абсолютно не желая вникать в суровую действительность.
- Была! А теперь проницаемая! – аргументировала Макарыч, что заставило Леху произвести ряд телодвижений, результатом которых стало его появление под пасмурным местным небом.
- Аааахренеть!!! Шо за херня? – закольцевал Леха их с Юлькой диалог и начал шустро производить эвакуацию.
Надо отдать должное, остальные наблюдатели не остались в стороне и начали всячески способствовать спасению палатки со всем имуществом. Нащупав в воде якоря-колышки, народ дружно их повыдергивал и поволок палатку на ближайшую возвышенность. К счастью, ничего серьезно не пострадало, потери были минимальными и в расчет не брались. Да и терять, по большому счету, было нечего, т.к. все сухое изначально было на Лехе и Юльке. Запасных комплектов сухой одежды у них в наличии не было.
Но на этом приключения не закончились. Макарыч, по сложившейся традиции, после сна решила принять завтрак космонавта из тюбика, путем втирания его в ротовую полость зубной щеткой. Разумно решив, что та скамеечка, торчащая из воды в трех метрах от нее – это еще нормальный берег до потопа, она пошлепала туда, правда, не сказав, что ей в этой скамейке так приспичило. Дошла Юлька удачно. Втерла завтрак в слизистую рта и собралась уже обратно, но…
Видимо, ответственный исполнитель Закона подлости решил, что пора бы уже Юльке и ополоснуться, а потому уронил ее в самом глубоком на Юлькином маршруте месте, утвердив тем самым позиции Макарыча в звании дважды форс-мажора тыринского района.
- Не, ну не ****ец ли, а? – как-то философски изрекла Юлька и стала выгребать к своим.
На счастье, принцип равновесия в природе таки действует, и в качестве компенсации за причиненные неудобства родное наше земное светило решило снова показать свой лик страждущим. Перечень страждущих в конкретно взятом случае состоял из Макарыча, отдавшей последнее сухое облачение своему благоверному еще в ночь приезда в данную местность.
Пока Саня, Леха и Димыч укрепляли несостоявшуюся северную столицу на новом месте, Ленка и Кац реанимировали освежившуюся в мутных водах форс-мажор-философиню Макарыча. Вечерело.