Первый раз он позвонил осенью. Потом она недоумевала: как можно было познакомиться по телефону с человеком, который практически ничего не говорил?!
Он только смотрел и смотрел, своими немигающими антрацитовыми глазищами, словно боясь упустить хоть какой-нибудь пустяк в ее облике. У нее тоже не получалось отвести взгляд, и они так и ехали в машине, впившись глазами друг в друга,- впервые встретившиеся люди.
В окна машины заглядывала свежая зелень весны, путь казался бесконечным, и они даже не заметили, как проскочили место назначения.
В следующий раз, когда они окажутся на заднем сиденье такси, она, устав от напряжения и забыв о всяких приличиях, опустит голову на его плечо и переведет взгляд вдаль. И неожиданно вздрогнет – это он, не удержавшись, провезет щекой по ее лицу и отвернется. Она едва успеет ухватить изумленным взглядом веселое смущение на его лице. Как окажется потом, он был очень застенчивым, а тут просто не выдержал.
Потом их занесло на берег большой реки, дикий городской пляж, и они смотрели на закат. По реке тащилась баржа с гравием, кругом сновали люди, невдалеке на большом камне, лежащем на мелководье, пристроились мальчишки с удочками, но им не было до них никакого дела.
От него исходила такая покорная мольба, что она почувствовала сильную ломоту в запястьях и, не выдержав боли, спросила:
-Ты хочешь поцеловать меня?
-Да, - ответил он севшим голосом.
Она очень волновалась, что ничего не получится, потому что не умела это делать, и вместо наслаждения получила неведомые ей ощущения и старалась их осмыслить. А когда, наконец, заговорила, не узнала свой голос.
Мелкая рябь бежала по воде, из машины звучал его любимый Чайковский, солнце уже спряталось за темной полоской горизонта, а им все не хотелось расставаться, но его ждали дома…
Лучше всего было встречаться в безлюдном загородном парке, куда они в то лето заезжали несколько раз. Когда темнота плотно укрывала их, он становился смелее в ласках, и ее окатывала теплая волна благодарности. Она была неопытной, - потом он в шутку называл ее целомудренной пуританочкой, - и все, что с ними происходило, когда им удавалось забыть о человечестве, было для нее открытием. В эти минуты она обостренно воспринимала запахи и звуки, видела в темноте, как зверь, и ей казалось, что она чувствует, как растет.
Ей не приходило в голову сравнивать его с другими мужчинами, да и сравнивать-то было не с кем! Для нее это был мужчина на все времена. Возможно, он был красивый, - или нет? - но какое это имело значение…
Она превратилась в ожидание, тягостно тянувшееся между редкими встречами и наполнявшее ее жизнь печальными раздумьями.
Лето между тем плавно перешло в пору избытка зелени и зрелости плодов. Это так противоречило ее душевному настрою, и ожидание его звонка становилось невыносимым!
Скромность не позволяла ей лишний раз напоминать о себе, но наступил день, когда, не вытерпев, она взяла машину и приехала к нему на работу.
Он спустился к ней по крутой лестнице вестибюля, хирург в белоснежном халате, знающий себе цену, и она увидела другого человека.
-Хорошо выглядишь, - сказал он, с некоторым усилием отводя взгляд от ее лица.
Она знала это - знала, что в его присутствии становится неотразимой, и объяснения этому чуду у нее не было.
-Мы встретимся еще? – тихо спросила она.
-Нет, - ответил он.
Ей показалось, что она ослышалась.
-Нет? - переспросила она.
-Ну, может быть, когда-нибудь…
Ему было все равно.
С чувством нереальности произошедшего она вернулась домой и почему-то вспомнила, что он никогда не дарил ей цветов, но какое это имело теперь значение...
Несколько дней спустя она попала в больницу, а когда покинула ее, наступил очень теплый сухой сентябрь, в садах буйствовали хризантемы, и надо было учиться жить дальше. Без него.