Ох уж этот опыт борьбы с маленькими серо-шерстными грызунами! От этаких хвостатых и зубастых пришельцев с наглым характером жалости и слабины не дождаться. Одна оборона от них чего стоит! А охота и вовсе особое искусство. Будь она даже удачной, они своей плодовитостью могут свести все усилия на нет. Но если к делу правильно подойти, может и обойдется, победа будет полной! И как хорошо укреплять подобный росток торжества человеческого разума и упорства на благодатной ниве мини зоопарков в общежитиях.
Приходит такой вот потенциальный охотник к коменданту и просит дать пожить в любой комнате. Ему все равно в какой, лишь бы угол был:
- Лидия Ильинична, жить негде, подумайте, может, есть свободная? Да ладно, за четверых буду платить. За шесть много. На четверых сойдемся? Шуметь не буду. Ах, она над Вашей!!! Тем более, как мышь буду вести.
По мышьи жить - с мышами быть. Жизнь даже каламбуры воспринимает буквально.…
Ну, и вселяется он туда. Для разнообразия сразу коротит проводку. Короткое замыкание и в соседней комнате горит розетка - электричества нет и не будет. Никакого «кина не будет», пока ее у соседей не починят. А соседи через пару дней приедут. Черт с ними, проще снять дверь с их комнаты, чем дожидаться у моря погоды.
Кстати, проводка – это особый разговор. Как же любят крысы забавляться с электричеством! Эти «гремлины» режут удлинители, как бритвой. Шинкуют на мелкие колбаски метр за метром. Как для забавы. Потом наблюдают из какой-нибудь щели и усмехаются в усы, видя, как провода зачищают, скручивают и заматывают изолентой.
Неделю живет наш охотник в комнате, две и замечает, что как-то неуютно жить. Соседей много. Прямо тут, в комнате. Других Homo sapiens не видно, но от ощущения, что живет не один, избавиться не может. На столе какой-то вражина полбуханки съел, да ладно бы по человечески – не жалко, так ведь всю понадкусал. Углы книжек как-то взлохмачено выглядят. Да так, что поверить в упорного студента, настолько затрепавшего их в безумном порыве приобщиться к знаниям, невозможно. Топот слышен в комнате, особенно по вечерам. Ладно бы это домовой, так он бы в своем доме гадить не стал. А тут смотрит Охотник на стол и вспоминает одну девицу из породы чистюль - гимназисточек. Как ее именно в этот институт занесло, какое лихо? Но в лесу, на практике, увидев медвежий помет, ойкнула, фыркнула, нос почему-то зажала и выдала: «Какие неприятные… следы жизнедеятельности». Так вот тут на столе – то самое, но не «втулок», конечно, хоть и похоже. Разве что медведь о-о-очень маленький.
Пожил он с такими соседями еще недельку-другую. Присмотрелся. Повскакивал ночью. Убедился в своих опасениях. Понятное дело – мыши безобразничают. Терпение закончилось и решил заняться охотой. Купил и поставил капкан: если по-простому - мышеловку. Корочкой от сала заправил и тут началось… Щелк-щелк, щелк-щелк… Главное, что не всякий «щелк» - значит попалась. И совсем уж обидно, если приманка при этом пропадает. Принципиально обидно! Никакого уважения к трудам праведным!
Когда въезжал, на подоконнике горшок с землей стоял. Остался от предыдущих жильцов. Из земли что-то зеленое торчало. Присмотрелся - кактусята. И вот этих маленьких деток даже не пожалели. По шторе забрался какой-то наглец и сгрыз их до корней. А позже, в тот же день нашелся мышонок. Лежит, не двигается: то ли колючки переварить не сумел, то ли передозировка мескалина.
Еще немного времени прошло и закралось сомнение, что всех их можно переловить – «шапками закидают». Рекорды даже появились по ловле. Три за ночь и двадцать один день подряд по мыши. С друзьями тотализатор открыл.
Наконец, умаявшись их ловить, он решил сменить тактику и ставку сделал на оборону. Осмотрел зазоры между плинтусами и стеной и понял, что лазают почти везде. Отодрав всего один плинтус, он ахнул - такие апартаменты шикарные были под паркетом!
Студенты – народ бедный и оттого практичный. Чтобы не тратиться в магазине, посетил он ближайшую стройку и набрал там пол мешка цемента. Затем, за что его после терзала совесть, набегами стал грабить песочницы у детского сада. Потратив уйму времени на заливку дыр по всему периметру комнаты, он наткнулся за шкафом на такую дыру, что понял - там живет, по крайней мере, мелкий бобер.
Все встало на свои места. Понятно, почему проводка перекусана, так погрызена мебель и книги. Блокада оказалась мышино–крысиной. У двери мышиная территория, а со стороны окна крысы хозяйничают. Не совсем нормально, но они, видимо, сумели подписать двусторонний мирный договор. Чтобы избавиться от такого соседства и хоть с какой-то уверенностью думать о заслуженном одиночестве по вечерам и спокойствии ночами, было разбито полтора десятка пивных бутылок и осколки замешаны в растворе, которым и были залиты самые крупные дыры. На долгие недели наступил мир и порядок.
И все же апофеоз охоты этого чудака на мышино–крысиную братию был только впереди. Холодная, с ветром и моросью, погода добила нашего студента и он заболел. Вокруг все как в тумане стало. Осталась неделька до предзащиты, а диплом еще не готов. Сидит: пишет, переписывает, исправляет, выслушивает советы и снова исправляет, а сам о мышах думает. Тут уж засомневаешься не только в любом сделанном деле, но даже в том, что его вообще сделал. На кафедре мерзло, чаем не согреться. Беготня какая-то постоянная. В голове пелена и кавардак. И после всего этого приходится поздно вечером идти в общежитие. Но уже не спеша - спешить нет сил. Ужин «романтический»: залитая кипятком лапша, яичница и телевизор. До полуночи просмотр, и поставив таймер на автоматическое отключение через пятнадцать-тридцать минут - попытка уснуть, натянув на голову одеяло. Спать смерть как хочется и поэтому провал, словно в непроглядную бездну…
И тут начинается беготня. Два часа ночи. Мыши разбудили и уже не уснуть: бегают они, понимаешь. То ли марафон устроили, то ли в салки играют. Пришлось встать, зарядить мышеловку и поставить аппарат такой же системы на крыс. В четыре обе хлопнули, но поганцы выжили и начали возмущаться, пищать и стучать мышеловками, стараясь вырваться. В пол пятого это уже надоело: вынудили встать, посмотреть что творится. В одной - малюсенькая мышка. Взял ее и жестокосердно отнес в туалет, спустил в унитаз. Во второй – здоровенная крыса, и тоже живая, морду только перебило чуть выше правого глаза. Лапками во всю сучит, страдает. Надо бы и ее вынести, но руками мышеловку брать боязно. Что делать? Схватил плоскогубцами. Только приподнял, чтоб унести, как крыса высвободилась и упала на пол. И тут непроизвольное, резкое движение руки достигло цели - меткий удар плоскогубцами прекратил ее страдания. После этого стало совсем нехорошо - нутро наизнанку выворачивается: на полу в луже собственной крови лежит крыса и в конвульсиях дергает лапами и хвостом. В пол шестого, цепко держа ее за хвост стальной хваткой, этот браконьер вышел на балкон и выкинул невезучую тварь, а затем, с вполне понятными позывами желудка, вернулся затирать следы преступления - лужу крови. Тряпка плохо впитывала, приходилось часто бегать на кухню к мойке. Там с укоризной на него смотрели родственники убиенной и шустро прятались под газовой плитой. Попытка затереть бурое пятно особого успеха не принесла; только с отвращением наблюдались сгустки крови, забившиеся в щели паркета.
Еще час не уснуть. Нервы слегка бунтуют. Включив телевизор, он недолго и с трудом поглазел на экран: уже шесть утра и начались телепередачи. Затем короткий сон и снова в бой – теперь уже за знания.
Какая жестокая штука жизнь! Но какая победа! И главное, что после – ни-ни. Ни писка, ни топота, ни тени. Полная победа!
12.05.09. С. Б.