Иван Петрович сегодня разбил все мои планы. Еще на прошлой неделе договорились, что в среду девятнадцатого я могу не приходить на консультацию. Обучение в аспирантуре подходило к завершению. Кандидатская работа была уже давно написана. И все, что я делал -- дополнял мелкими фактами и без того огромную работу. В институте мне не было равных. О способностях Данилы Владимировича Чудина говорили задолго до того, как я поступил в аспирантуру. А теперь это имя знают научные круги ближайшего зарубежья. Я не знаю, зачем Ивану Петровичу понадобилось вызывать меня сегодня в институт.
-- Помнишь, мы подавали документы с научной работой на конкурс по археологии? -- спросил меня мой научный руководитель.
-- Да, Иван Петрович, помню – спокойно ответил я.
-- Так вот, мы выиграли поездку в Соединенные Штаты Америки!
-- И из-за этого стоило отрывать меня от запланированных дел? -- спросил я с предчувствием того, что сейчас свалю отсюда домой.
-- Видишь ли, ответ немного задержался в пути, поэтому нам нужно срочно собирать документы и оформляться для визита в страну больших возможностей, -- сказал Иван Петрович виновато.
Видимо он не хотел меня расстраивать и заставлять забыть все планы. Но я же сам хотел что-нибудь выиграть в этом конкурсе. А теперь исполнение моего желания обернулось против меня.
-- Ну, хорошо. Что от меня требуется? -- спокойно спросил я, потеряв надежду на скорое возвращение домой.
Перелетели океан благополучно. В аэропорту нас встретил представитель организаторов конкурса. Мы, конечно, были не единственные победители. Встречающий что-то бегло говорил на английском языке. Я английский знаю, но произношение и восприятие на слух у меня хромает. Поэтому все, что я понял из его рассказа, либо его зовут Мак Дональд, либо он хочет пригласить нас пообедать. Целый час я лежу на кровати в гостинице и читаю проспекты, которых нам надавал этот говорливый американец. Здесь все было понятно. Сегодня вечером организовывается что-то вроде шведского стола. Неформальная обстановка, в которой победители конкурса смогут познакомиться друг с другом. Узнав об этом, Иван Петрович под предлогом не полностью прошедшей акклиматизации сразу отказался идти туда. Меня же он попросил принести чего-нибудь съестного, чтобы не голодать. Поэтому в комнате я один. Мне даже страшно заходить в уборную. Измученное лицо моего научного руководителя может привести в ужас, я полагаю, самого хладнокровного человека в мире. Завтра с утра начинаются экскурсии по археологической тематике. Планируется посетить музее, съездить на действующие раскопки, послушать несколько лекций знаменитых американских археологов. Следующий день будет отдан в свободное распоряжение. Вечером будет проходить церемония награждения победителей конкурса. Ну, а наутро мы должны паковать вещи и ехать в аэропорт.
Я подошел к двери уборной. Постучал.
-- Может, все же передумаете? -- спросил я с сочувствием в голосе.
-- Нет. Иди, Данила, без меня, -- ответил напряженным голосом Иван Петрович.
Мой руководитель наглотался столько таблеток, что сегодня ни следа не осталось от вчерашнего недуга. Нас везли на автобусе в музей. Городок, кажется, звался Глен Роуз. В автобусе, видимо, познакомившиеся на вечеринке молодые ученые, не переставали вести дискуссии на разные темы. В ход шел не только английский язык. Разговаривали на тех языках, какие знали.
По прибытии к месту назначения все покинули автобус и организованной толпой пошли в музей. Здесь экскурсовод незамедлительно преступил к введению в курс дела. Я его почти не слушал. Только рассматривал предметы за стеклом и читал надписи на табличках.
-- А это наша гордость! -- произнес сокрушающим голосом экскурсовод, конечно, на английском языке.
Я подобно всем заострил свое внимание на стеклянном ящике, в котором находился молоток. Обыкновенный молоток. Ничем не отличается от других. Что же такого мог значить этот предмет, если экскурсовод так сильно им гордится?
-- Этот предмет был найден в городе Лондон, -- начал свой рассказ экскурсовод. Я понимал не все, поэтому дословно рассказать не могу. Но саму суть сказки я понял. – Не в том Лондоне, который построен на островах Британии. А наш американский Лондон, который находится в штате Техас.
Вот глупые и недоразвитые американцы. Не могут придумать названия своим городам, поэтому заимствуют у других. А от этого и всевозможные путаницы происходят. Но я удержался от дальнейшей критики и заставил себя внимательно слушать рассказ экскурсовода.
-- В окрестностях этого города в июне 1934 года американка миссис Хан обнаружила обломок скалы, из которого выступала рукоятка молотка. Этого самого молотка, который вы можете видеть перед собой. Как вы можете видеть, рукоятка этого молотка окаменела, а сердцевина и вовсе превратилась в уголь. А это... – кто-то перебил экскурсовода.
-- Десятки или сотни миллионов лет...
-- Позвольте рассказывать мне, несмотря на то, что вы разбираетесь в археологии лучше меня? -- обратился к нетерпеливому ученому экскурсовод.
Что касается меня, то я согласен, что предоставленные факты сходятся с тем возрастом, который предложил на глаз ученый, стоявший возле меня.
-- Минимальный возраст этого молотка был оценен в сто миллионов лет, -- продолжал экскурсовод. -- Более подробное изучение дало точную дату, если можно так выразиться. Этому молотку сто сорок миллионов лет. То есть он был сделан, когда по Земле бродили огромные ящеры.
Зал замолк. Эта удивительная находка. Одна на миллион. Меняла все представление о той эпохе, в которой господствовали динозавры.
-- Предположение о столь древних людях не очень укладывается в голове, -- продолжал экскурсовод. -- Но после того, как доктор Ханс-Иоахим Цильмер из Германии провел тщательное исследование этой находки все запуталось еще больше. Был определен химический состав материала молотка. Теперь было ясно, что это не подделка. А все потому, что сплав 96,6% железа, 2,6% хлора и 0,74% серы просто шокирует. Такого чистого железа не удалось получить за всю известную нам историю человечества.
Нас свозили еще в пару музеев. А затем привезли в этот. Я не прочитал, как он называется. Но это было неважно. В далекой комнате, куда не всегда хватает терпения дойти, находился еще один предмет, который привлек бывшего под сильным впечатлением от молотка из мелового периода Ивана Петровича.
-- Данила, подойди сюда, -- позвал он меня, не отводя глаз от очередной витрины с археологическими находками.
Я подошел. В моем взгляде, наверное, читалось непонимание такой назойливости со стороны научного руководителя. Ну, увидел ты что-то? Потом расскажешь. Как ребенок будет бегать от одной находки к другой и радоваться, словно сам все это откопал.
-- Что случилось? -- спросил я.
-- Посмотри на этот предмет.
-- Предмет, как предмет, -- констатировал я.
-- На что это похоже? Ну, скажи. Это же очевидно, -- улыбаясь, пытался выбить из меня то слово, которое крутилось в голове с того момента, как я взглянул на экспонат, хранящийся за стеклом.
Все было очевидно. Выглядит, правда, не так, как у нас, но сходство в 99 процентов однозначное. Но какой-то подвох ощущался мне в вопросе Ивана Петровича. Тем более это же современный предмет, который находится в археологическом музее. Что бы это могло значить? Иван Петрович догадался, что я, скорее всего, хочу сказать то самое слово, но не могу этого сделать, потому что к археологии этот предмет не относится.
-- Посмотри на надпись на табличке, -- произнес мой научный руководитель с широкой улыбкой, как будто он открыл вращение земли вокруг солнца.
Я присел. На табличке было написано примерно следующее. “13 февраля 1961 года Калифорния. Майк Майселл, Веллас Лапе, Вирджиния Максей. Возраст находки 500 тысяч лет.” Я не верил.
-- Ну, как тебе? -- с удовольствием спросил Иван Петрович, который еще вчера корчился от непреодолимого недуга.
-- Но как это возможно?
-- У всего есть объяснения. И я попробую их найти, -- оптимистически ответил мой научный руководитель.
В этом стеклянном ящике лежала свеча зажигания, которая используется в современных двигателях внутреннего сгорания. Ее невозможно ни с чем спутать. Внешний вид немного отличается в деталях. Но общая картинка явно указывает на то, что это была свеча зажигания.
Сегодня бродил по улицам. Искал разные сувениры. Надо было хоть что-нибудь привезти домой из далекого путешествия. Но особо ничего покупать не хотел. Размышлял о вчерашней экскурсии. Ивана Петровича сегодня рядом не было. Получается, либо мы имеем неправильное представление о хронологии жизни, либо наши методы нельзя применять для определения времени существования предметов. Это странно. Но в любом случае мы не понимаем чего-то до конца. Награждение проходило с размахом американских традиций подобного рода церемоний. Все при параде. Лучше бы пришли в том, в чем откапывали свои находки. Было бы понятнее, кто чем занимается. А так, все на одно лицо. Завтра улетаем домой.
-- Данила, знаешь, такие находки не редкость. Просто они часто не афишируются. Все для того, чтобы удержать привычную картину мира, -- сказал, сидевший в соседнем кресле, летящего домой самолета, мой научный руководитель.
-- Да, Иван Петрович, я знаю множество подобной информации. Отпечатки подошвы космонавтов в древних слоях пустыни Гоби. Сахарские фрески Тассили с изображениями инопланетян ростом несколько метров, одетые в скафандры. Этим фрескам пол десятка тысяч лет. На этрусских изображениях видим похожие скафандры. Множество древних изображений летательных аппаратов. Загадкой из загадок остается карта Пири Рейса. Она была создана в шестнадцатом веке. Но создавалась на основе более древних карт. Первоисточник не обнаружен. Одно известно точно. Берег Антарктиды изображен в точности, как и на самом деле. Но есть одна особенность. Изображен берег непосредственно материка. Без учета снежного и ледяного покровов. О полном совпадении карты и реальности узнали совсем недавно, когда смогли из космоса специальным методом просмотреть настоящую береговую линию материка. Кто-то знал, как выглядела Антарктида до того, как она покрылась льдом. Значит, кто-то это видел. И мы чего-то не знаем об этом.
-- Все это странно, -- подтвердил Иван Петрович и продолжил. -- Ко мне пришла удивительная мысль. Природа сметает почти все улики. От нашей цивилизации не останется ни следа через несколько миллионов лет. Останутся разрозненные факты. И вот будущее человечество. Жители очередной могущественной цивилизации проведут раскопки в слоях, которые отнесут к настоящему времени. Времени, в котором живем ты и я. И найдут они в этом слое повседневные орудия труда племен, которые живут по всему Земному шару. Они остались на уровне развития пещерных людей. И наши потомки придут к выводу, что миллионы лет назад жили пещерные люди. Наши потомки нас с тобой отнесут к пещерным людям. Несмотря на то, что мы достаточно развиты. Даже, может, более развиты, чем наши потомки, которые будут проводить раскопки. Но консерватизм человеческого общества не уступит место истине.
1.08.2008.