8. ЧУВСТВО СО ЗВЕЗДНЫМ ПРИВКУСОМ
Что ни говорите, господа и дамы, a такой случай бывает лишь раз в жизни. Сколько бы ни было их еще таких же похожих, идентичных и схожих, сто лет назад и через сто – все ерунда и ересь. Причин тому тоже искать не стоит, можно заморочиться так, что потом даже звездопад на голову не разморочит. И будет вам вместо счастья тень от хрена.
Чужие взгляды – побоку, но удовлетворенная улыбка сохраняется. «Я – не вам» - мысленно подмигивая. Чужие попытки притязаний – с глаз долой! «Ни-ни» - кокетливо грозя пальчиком.
«Ты, только ты! До слез, до хрипоты!..» - Мэйка явственно слышала эти слова, но не могла понять, чей это голос – ее, действительно, так охрипший или его так изнежившийся от уже почти осязаемого чувства?
Вечернее небо пахло спелыми финиками. Вокруг витали ароматы цветущих деревьев, сплетались с десятками оттенков запаха кофе: эспрессо, итальяно, заварной на молоке, латте со сливочным привкусом. Где-то за углом тонкие каблучки отдают торопливым цокотом, кажется, сейчас их обладательница – тоненькая, изящная, как пантера, девушка выпорхнет из тени на сизое пятно фонарного света. Но нет – стук исчезает, чуть слышно скрипит тяжелая подъездная дверь старого дома… A над крышами величественно катится гул колокола – часы на городской Ратуше отбивают для нас полночь. Город дышит вместе с нами. И его дыхание сбивается в такт прерывистым Мэйкиным вдохам. Город живой, город греет своих обитателей, как птенцов в уютном гнездышке, любит их…
«Ты сорвал две самых ярких звезды и поселил у себя в глазах. Ты светишься, как звездочка. Моя… Родная!» - Мэйка тонула в этих звездных глазах, купалась и пила их свет и грелась в жарких лучиках, которые уже окутали ее мягким коконом.
Разжать жесткую сцепку ладоней значило вырвать себе душу с корнем; выйти из трепетного кольца объятий означало моментально замерзнуть и потерять драгоценные самоцветы-секундочки счастья.
Ощущение любовной радости сродни наркотическому помешательству. Взгляд мутится, пульсация в висках вышибает чечетку на воспаленном мозгу, a губы помнят приторно-терпкий вкус дурман-пыльцы, неизменно остающейся после небесных танцев. Звездная пыльца расстилается повсюду, витает подсвеченным неоновым облаком, липнет к одежде, может быть, даже делается незаметной мимолетному взгляду с наступлением рассвета, когда заводной щебет воробьев гонит звезды по домам… Но остается ощутима, будучи невесомой. Она осязаема, словно комок тополиного пуха на ладони.
Вот сейчас бы совершить то самое заветное, дрожащее признание… Но чувство столь остро, что спугнуть его боится душа. И язык не поворачивается произнести хоть какое-нибудь слово. Это не страшно. Сейчас все ясно и без слов. Жесты скажут все за нас.
«Я – словно на Суматре… Жара… С твоего виска стекает капелька пота, прозрачная, как майская дождинка. Я будто стою на великолепной поляне орхидей и боюсь резких движений. Дернусь и спугну мириады волшебных бабочек. A сейчас они беззвучно расправляют и снова складывают панбархатные крыльца, создавая едва уловимую вибрацию в воздухе…» - Но сердце слышит и ловит жадно эти всполохи нагревающегося воздуха.
«Целуй… целуй меня самыми теплыми губами во Вселенной» - Мэйю все гуще окутывала фиолетовая паволока с мерцающими светлячками городских огней.
Так начинается волшебство, которое жизнь преподносит не всем и не каждый день. И даже если этот подарок больно вопьется в сердце рыболовным крючком и расцарапает его, нельзя отказаться, нельзя все забыть. Никогда. Never! Запрещено забывать и сбегать от этого чувства. Табу!
12.05.2009