Серые тучи навевали тоску и уныние. Крупные, отяжелевшие снежинки таяли на лету, и с хлюпаньем врезались в грязь. На лавочке, у покосившейся погребни, молча курили самосад два старика в одинаковых, купленных в сельпо ватниках и промокших цигейковых ушанках.
- Тьфу ты, мать твою! - поморщился Малахович, недовольно поглядывая то на небо, то на превратившуюся в трясину дорогу. Сплюнул, и забористо выматерился.
- И не говори! - кивнул куривший рядом Гришка Максимов.- Что с природой творится? Это зима? А раньше было...Помнишь, как мы на коляды с Чудовой горы катались?
- Это когда Климковичам баню санями развалили? - оживился Иосиф Малахович.
- Ну, да. В тридцать восьмом.
- Не-е, в тридцать девятом.
Деды замолчали, вспоминая веселые, снежные зимы своей молодости.
- А сегодня какое? - встрепенулся Малахович.
- Здорово, приехали! Стареешь, Восип! - хохотнул Максимов и тут же прикрыл ладонью рот, удерживая протез.- Двадцать третье! День Красной Армии!
- Такой праздник, а мы сидим тут... На сухую...Палыч, может найдем по стакашку?
- Ага. Найдешь её, как же, - Григорий Палыч вздохнул, понурив седую голову. Вдруг задумался, что-то вспомнив.- Мне на днях шофер один городской, с молокозавода, литруху оставил. Толи денатурат, толи спирт технический.
- И до сих пор стоит? - подозрительно сузил глаза Малахович.
- Ну, дык, я один пить боюсь. Сдохну еще. Или чего похуже...- оправдывался Максимов.
- Чего уж похуже?
- Ну...Ослепну. Или паралик разобьет. А еще, может, скрилёз какой подцепишь...
- Бывает, - задумчиво согласился собеседник.- А зачем тогда брал?
- На компрессы да примочки разные, - Палыч уже пожалел, что проболтался о спирте.- А куда его еще? Хотя парень говорил, по чуть-чуть можно. Грамм по сто в день.
- По сто? - заерзал Малахович.- Это ж только горло марать.
- Вот и я говорю, лучше не гневить Бога. Хай стоит! - облегченно вздохнул Максимов.
- А вот, мне зять рассказывал, - не глядя на собеседника, начал вдруг Малахович.- Знаешь, как Сибири денатурат ломом очищают?
- Ломом? - оживился Палыч.
- Ну. Ставят в таз и тонкой струйкой по нему поливают. Примеси к железяке примерзают, а чистый спирт вниз сливается. Почти медицинский.
- Так то в Сибири...Там морозы какие! - вздохнул Гришка.
- Так у меня лом в пуне всю зиму лежит. Промерз же! - Восип, кряхтя, поднялся.- Тащи свою литруху, чистить будем.
- Тебя за смертью посылать! - пробурчал Малахович, ковылявшему с горы Максимову.
- Ну, дык... Старею. Вот ты с какого года? С двадцать второго? - съехидничал тот.- А я с двадцатого. Вот!
Восип кивнул, улыбаясь в усы. Глазами указал на стоящий у стены ржавый, гнутый лом.
- А чего он грязный такой? - не удержался от вопроса Палыч.
- Ну, давай его зашкурим! Как раз к завтрему и поспеем! - взорвался Малахович.- Грязь- не химия. Это ж спирт! Он ржавчины не боится! У меня студент на квартире жил. Знаешь, как говорил? Больше грязи - шире морда, понял? Умный хлопец , в школе на прахтике был! Учителем химии...
- Добро! - нетерпеливо рыкнул Максимов.- Лей, а я лом буду держать.
В ведро тонкой струйкой полилась грязно-коричневая, пахучая жидкость.
- А чего у него цвет такой? - удивился Палыч.
-Так это...Отрава выходит. Цвет меняется.- Малахович на секунду задумался.- Ката...лизация. О как!
- А что это вы там делаете? - раздалось за спиной.
- Всё! Сгорели! - прошептал Восип. Обернулся, натянув улыбку.- Сома, а ты, что ж так рано?
- Зять на машине подвез.- Соломида заинтересованно разглядывала лом в ведре.- Так , что это вы тут творите?
-А мы, Сомочка, спирт очищаем, чтобы без примесей был.- Малахович показал жене пустую банку.
- И консервантов, - прошамкал Палыч.
- Вот же дурни старые! - засмеялась Соломида, сотрясая дородными телесами.- Я ж этим ломом дерьмо отдалбливаю в уборной да у Борьки.
Малахович с Максимовым обернулись на сараюшку, где хрюкал почуявший хозяйку Борис.
- Тьфу! - сплюнул Восип.- Ты позже приехать не могла? Весь праздник испоганила своим ломом!
Он в сердцах пнул ведро.
- Пошли, Палыч! Перекурим это дело!
Старики потопали к лавочке.
- Эй, вояки! - крикнула им вслед Соломида.- А праздник как же?
-Спасибо тебе, Сомочка! Кончила ты наш праздник, - пробурчал Восип.
- И литрушку мою! - добавил Палыч.
- Пойдем уже в хату! - засмеялась старуха.- Внук тебе поллитру передал. К праздничку.
- Юрка? Приехал? Вот молодец! - Восип тыкнул Палыча кулаком в бок.- Он у нас в Америке живет. В Вашингтоне. В самом ихнем логове.
Максимов понимающе кивнул.
- Да ты что? Боец невидимого фронта?
- Ага. Машины союзникам моет. Штырлиц, твою мать!
Восип махнул рукой. Бережно взял у жены бутылку. Надел очки с обмотанной пластырем дужкой.
- Я ж эти буквы немецкие, еще с войны помню! - ухмыльнулся, разглядывая этикетку, и прочел.- Вхите хорсе. Трофейная! Пошли, Палыч, выпьем за нашу Красную Армию!