Немецкое кладбище

               

       Своё название это кладбище получило по имени немецкой слободы в Москве времён Петра I. Позже его стали называть Введенским. Изначально оно было лютеранским немецким кладбищем, где и сегодня ещё можно встретить каким-то чудом уцелевшие захоронения 18 века с надписями на немецком и даже английском языках. Нас ещё в раннем детстве водила туда мать; у неё на Немецком кладбище были похоронены родители, которых мы, дети, не знали при жизни, они умерли, когда я едва достиг годовалого возраста. Эти посещения кладбища производили на детское сознание сильное впечатление, ибо по дороге к месту захоронения дедушки и бабушки располагаются старые надгробия 19 века, мимо которых не пройдёт равнодушно, думаю, ни один взрослый человек, не говоря уже о впечатлительном и любопытном ребёнке. Мраморные женские фигуры, выполненные в полный рост, стоят в скорбных позах, в глубокой печальной задумчивости возле наглухо затворённых чёрных дверей или склоняются над местом упокоения никому уже не известных сегодня людей; старые полуразрушенные склепы, колоннада с цветной мозаичной картиной, изображающей Харона, переправляющего на ладье душу усопшего через Лету, всё это не могло не потрясать воображение, приводя детскую душу в состояние страха и трепета.

       Нам, детям, было интересно узнать, что находилось в склепах, но их двери всегда оказывались на замке, и заглянуть внутрь не было никакой возможности. Правда, в один склеп, наиболее хорошо сохранившийся, который встречался нам по дороге, заглянуть было всё-таки можно через узкую щёлочку в дверях, в которую было видно огромное во всю стену мозаичное панно с изображением фигуры Христа Спасителя. Над дверями склепа была надпись «Семья Эрлангеръ». Место, где находилась мозаика Спасителя, представляло собой маленькую часовню, установленную над погребальной камерой, которая, как было видно сквозь маленькие окошечки, оказалась пустой.

       Прошли годы, в могилы дедушки и бабушки легли в своё время мои родители, и я по-прежнему хожу на Немецкое кладбище помолиться за моих усопших близких. В склепе семьи Эрлангеръ в перестроечное время устроили часовню, установив подсвечники у мозаичной иконы Христа, и теперь каждый желающий может зайти туда помолиться и поставить свечи. Проходя по аллее со старинными надгробиями тем же путём, что и в детстве, я часто думаю о тех безвестных людях, чей прах покоится под могильными камнями, и о том, что в один прекрасный день, когда исполнятся сроки, придёт конец их заточению под гранитными плитами, они восстанут из мертвых и приобщаться к жизни вечной. Бог весть, когда и как всё это исполнится! Наше дело, дело живых, молиться за усопших и верить в исполнение данных Богом обетований.