. Йозеф Гайдн – придворный композитор князей Эстергази: маленький, сухонький и великий. Пудрёный паричок с косичкой, добротный кафтан зелёного сукна – сколько лет служит! - медные пуговицы добросовестно блестят – хоть и под каблуком у жены, а есть кому позаботиться! – краешек обшитого кружевами носового платка выглядывает из обшлага рукава ровно настолько, насколько требует этикет – ах, ты – старый неряха, опять залил платок вином, не вздумай доставать его в присутствии Их Сиятельств!
Утренний доклад. Свечные огарки из люстр уже вынуты, и мебельные чехлы блестят крахмалом, а в углу – недосмотренный заспанной горничной цветок, вывалившийся из вчерашней причёски. Архитектор, портной, придворный художник, ах, да – декоратор.
Княгиня, скучающе веером по ручке кресла: «Милый Гайдн, - почтительный поклон со стороны Гайдна - через месяц Нам предстоит торжественный приём по случаю именин Нашего Дражайшего Супруга, - поворот головы в сторону Дражайшего Супруга и милостивая улыбка, - Вы так долго служите Нашей семье, милый Гайдн, - новый поклон со стороны
Гайдна ( Сначала – фанфары, Их Сиятельства торжественно вступают в зал. Обед – что-нибудь лёгкое, способствующее пищеварению, этакое суфле, сплошь в воздушных пузырьках. Розовые менуэты для бала, прелестный розовый всех оттенков – цвет сезона. И, конечно же, цвет, блеск, шум, но контрапункты тщательно выверены. Нарастание темпа – голова под париком взмокла, оркестр опять засунули в какой-то грот! – вот-вот струны лопнут, септаккорд предпоследним вздохом, и трезвучие, тающее в воздухе с последним огоньком фейерверка. И звук поцелуев – юные парочки осмелели в долгожданной темноте) – что мне не надо напоминать Вам о Ваших обязанностях, - движение сложенным веером в сторону Гайдна, -
Вы свободны.
Гайдн, неловко кланяясь и ловко пятясь – за дверь, и запретным платком по взмокшему лбу. Уфф… осталось всего лишь написать музыку.
Он был смешон и беден, бледен,
и озарён, и очарован жизнью,
волшебной кистью
касаясь старого забора,
из бурых листьев – колокольный звон.