«Я возьму в медсанбате спирт, да налью за помин души -
Пусть его позывной хранит тишина вековых вершин»
(«Алешка» С.Трофимов, альбом «Ветер в голове»)
Сегодня я был один дома. Меня радовала тишина. Леха с теткой с утра уехали на кладбище. Они всегда ездят в этот день туда. 9 Мая. Праздник Победы. Праздник со слезами. Я прошел на кухню. На столе стоял портрет теткиного мужа в форме, и перед ним стояла рюмка водки с кусочком хлеба. Молодой парень в военной форме смотрел на меня и задорно улыбался. Теперь я старше его… Я достал коньячный фужер и плеснул туда коньяк. Дядя, которого я никогда не видел живым, лишь фотографии… За окном светило солнце. Мне всегда грустно в этот день. Какая бы не была погода на улице – у меня всегда серое настроение. Еще раз глянув на портрет, я сделал глоток. Вздохнул. Тетка, которая в свои 19 лет осталась вдовой… Да так и не нашла больше своего единственного. Его забрал Афган… Прабабушка, тоже вдова, оставшаяся с двумя детьми… Мой прадед остался под Питером. Он был командиром. Его взвод держал оборону Ленинграда. Бабушка рассказывала, что им сообщили, будто бы отец пропал без вести. О том, что он погиб под Питером, она узнала лишь незадолго до моего рождения. Сколько их, тех, кто до сих пор числится пропавшими без вести? О скольких теперь помнят только внуки и правнуки? Тяжело. Сделал еще один глоток. Включил Трофима. «Говорят, на земле был Бог, говорят, он учил добру, а у нас целый взвод полег, где служил старшиной мой друг» - пел под гитару Трофим. Лешке нравится Трофим. Но этот диск он слушает редко. Можно сказать – почти не слушает. Лешка… Лешка, друг, вернувшийся оттуда… Лешка, который не потерял человечности и вытащил меня из трясины боли. Лешка, вернувший мне солнечный мир. Лешка, учивший меня верить людям, не смотря ни на что. Друг, который не предаст никогда. Никогда, потому что не умеет предавать. «Эх Алешка, дружок ты мой, Хулиган, безотцовщина, Завязавший неравный бой За Рязань да Тамбовщину, За страну благоверной лжи, Где один резон воровать» - грустил Трофим в динамиках. Коньяк в рюмке кончился. Плеснул еще. Мне было больно. 9 Мая. Праздник, когда мне больно. Больно за вдов, за тех, кто остался там, за тех, кто вернулся. Не важно, где они воевали. Они воевали. Больно, когда идущему в форме плюют в след, шипят – убийца. Больно. Люди, когда вы поймете, не они начинают войны. Не они желают убивать. Не они. Они всего лишь выполняют приказ. Приказ тех, кто сидит в кабинетах. Люди, когда же вы будете видеть чуть дальше собственного носа?
Я сидел в кухне и напивался в одиночку перед портретом дядьки, которого никогда не видел живым. Пил и вспоминал тех, кто остался там, на войне. Вспоминал глаза Лешки, когда особо благонравные ему в спину шипели... Сколько их, тех, старых и молодых, которые еще рядом с нами?.. И сколько нас, тех, кто знает об их боли?
«Про него не напишут книг и не снимут крутых кино
Как Алешкин прощальный крик окарябал ажур чинов…
Только Русь васильком во ржи будет тризну по нем справлять…»
(«Алешка» С.Трофимов, альбом «Ветер в голове»)